Владимир Анатольевич Лепехин. Сборник статей. 1. Национальная идея найдена. 2. Оборотень Бжезинский против «шовиниста» Путина. 3. Цивилизационная идеология против фашистской Унии. 4. Имперство как способ национального суицида. 5. О перекодировках сознания и современных зомби.

Владимир Анатольевич Лепехин

Сборник статей

Владимир Анатольевич Лепехин. философ, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня".  Закончил философский факультет МГУ им. М.В.Ломоносова. Затем – аспирантура и работа в научных институтах и в Аналитическом центре Администрации Президента РФ. Будучи депутатом Государственной Думы РФ первого созыва работал над законопроектами, по которым сегодня живет страна (В.Л. – автор Федерального закона "О политических партиях" и др.).

 Работал продюсером общественно-политических программ в телекомпании "ВиД", затем – заместителем руководителя информационной Дирекции "ОРТ", главным продюсером информвещания "ТВЦ", руководителем Аналитической дирекции "Первого канала" и проч. Параллельно входил в различные Экспертные советы при Госдуме, Совете Федерации, ОДКБ, Таможенном союзе. В 2010 году возглавил Институт ЕврАзЭС. В 2012-ом – вошел в состав бюро Совета Российской Академии наук по евразийской интеграции. С марта 2014 года трудится на благо Родины в МИА "Россия сегодня".

В.А. Лепехин

Национальная идея найдена

URL:  http://ria.ru/zinoviev_club/20140731/1018124260.html

31. 07. 2014.

События на Украине и разделенность этой страны надвое не столько по этническому, сколько по цивилизационому признаку предопределили формирование в России новой национальной идеи.

Четверть века поиск этой идеи происходил в непересекающихся руслах двух условных рек, текущих в противоположных направлениях: либеральной, прозападной идеологии, с одной стороны, и постсоветской, постимперской — с другой. В конце нулевых годов нынешнего века неэффективность и даже порочность либерально-прозападной идеи стали настолько очевидны, что при всем желании нового политического класса России сохранить в стране статус-кво, начался естественный дрейф российских элит в сторону каких-то новых, более соответствующих моменту идей. Ну а после начала операции Запада "принуждение к хаосу" в отношении Украины, не только интеллектуалам, но даже студентам-двоечникам становится очевидным банкротство вытекающих из либеральной доктрины концептов формирования "сверхоткрытого общества", построения "Большой Европы" и т.п.

Падение в России темпов экономического роста и бессилие занявших к настоящему моменту все ключевые посты в правительстве компрадоров изменить ситуацию в российской экономике к лучшему предопределили обращение президента России и его "группы интересов" в сторону поиска точки опоры в новом, более прагматичном концептуальном пространстве.

Так, 12 сентября 2012 года на встрече с молодежью в Краснодаре Владимир Путин отметил, что "мы должны строить своё будущее на прочном фундаменте, и такой фундамент — это патриотизм… Это уважение к своей истории и традициям, духовным ценностям наших народов, нашей тысячелетней культуре и уникальному опыту сосуществования сотен народов и языков на территории России". А 4 сентября 2013 года президент России впервые определил свою политическую ориентацию, назвав себя "прагматиком с консервативным уклоном".

Разворот президента в сторону консерватизма в его патриотической версии подстегнул представителей "правого" и "левого" флангов российского политического поля к разного рода активностям антилиберального толка. При поддержке одной из башен Кремля был сформирован Изборский клуб, выдавший на гора концепт "Пятой империи". Активизировались разного рода "государственники", неоконы, почвенники, ордынцы, монархисты, черносотенцы и просто русофилы и еврофобы. По отмашке "сверху" были сформированы Национально-освободительное движение (НОД), группа "Суть времени" и иные структуры, призванные объединить провластных патриотов против всего прозападного.

Между тем, события на Украине показали: имперская идея — не просто анахронизм, но великий раздражитель для тех, кто живет сегодня не только в новых независимых государствах, но и в собственно российских автономиях и в наших космополитично-интернациональных столицах — Москве, Санкт-Петербурге и Казани. Иные же антилиберальные концепты увязли в маргинальности и неспособности предложить власти какую-либо действенную и системную альтернативу продолжающемуся падению в России темпов экономического роста.

Впрочем, помимо названных идей, в российской интеллектуальной среде достаточно давно появилась и другая идея — цивилизационная. В частности, во время последних президентских выборов в руках спичрайтеров Владимира Путина оказались брошюры "Цивилизация активов" и "От "Новой России" к Евразийской цивилизации". Возможно, сей факт стал одним из катализаторов появления в Послании Президента России Федеральному Собранию РФ от декабря 2012 года словосочетания "Россия — государство-цивилизация". Еще более определенно высказался президент РФ на эту тему на заседании Валдайского клуба 19 сентября 2013 года: "Именно из модели государства-цивилизации вытекают особенности нашего государственного устройства".

Цивилизационный тренд подхватил и Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Выступая 31 октября 2013 года на XYII Всемирном Русском Народном Соборе, он отметил: "Россия — страна-цивилизация, со своим собственным набором ценностей, своими закономерностями общественного развития, своей моделью социума и государства, своей системой исторических и духовных координат". А после воссоединения Крыма с Россией и оформления сил Народного ополчения на юго-востоке Украины цивилизационная идея заняла прочное место в cистеме новой идеологии Русского мира в качестве базовой идеологемы.

Таким образом, весной 2014 года в России оформился новый политический дискурс, в котором понятие "цивилизация" приобретает ключевое значение.

Итак, ИМЯ новой Национальной идеи — "идеология русско-российской цивилизации". Определен также ОБЪЕКТ этой идеи — Русский мир, понимаемый, разумеется, не в этническом и почвеническом, но в цивилизационном (в культурно-географическом, НАДэтническом) смысле — как важнейший, но не единственный и не доминирующий элемент формирующейся сегодня Евразийской цивилизационной общности… В статье "Обретение национальной идеологии" предлагается понимать под "Русским миром":

а) всех граждан Российской Федерации, независимо от их национальности, вероисповедания и места проживания;

б) всех русских и русскоязычных людей, независимо от места их проживания и гражданства;

в) пространство Российской Федерации и других, союзных России, стран, граждане которых разделяют цивилизационные цели и ценности России и русских, а также хотят говорить по-русски и приобщаться к русской культуре.

Помимо имени и объекта новой Национальной идеологии, определен также её ПРЕДМЕТ. Это цивилизационное развитие Российской Федерации и Русского мира, призванное стать ЦЕЛЬЮ внутренней и внешней политики российского руководства. Именно цивилизационное (а не национальное, имперское или постсоветское) и именно развитие — а не "реформы", "революция", прозападная "трансформация" и что-то подобное.

Цивилизационная парадигма развития предполагает органичный перевод адекватных умонастроениям большинства граждан России идейно-политических конструктов в формат подлинно общенациональной, то есть "объединяющей" идеологии. Она же предполагает вывод общества из состояния аномии (термин социолога Эмиля Дюркгейма) через постановку в центр названной идеологии не вопроса о власти, но антропофактора и развернутой аксиологии как системы ценностей и императивов, отличающих русско-российскую цивилизацию от иных трансрегиональных цивилизаций и придающих всем без исключения процессам в нашей стране искомый смысл.

В основе новой российской цивилизационной идеологии лежит исторический социокультурный и иной опыт Руси-России, связанный с приоритетом высокой духовности и презрением к "золотому тельцу". Понятно, что в этом опыте много мифа и оторванной от реальности игры в текст и в высокую духовность. Однако же опыт выставления духовно-нравственных приоритетов у России все же имеется, и он проистекает из крестьянско-созидающей сущности русского суперэтноса, являющейся антитезой этносам и государствам, сформировавшихся на приоритетах извлечения прибыли в основном на финансовых операциях и торговле (включая торговлю людьми) и сформированных на этой основе капиталистического способа производства и потребительско-утилитарного отношения к человеку и природной среде.

Полагаем, что к 2017-2018 году идея цивилизационного развития Русского мира станет в нашей стране определяющей — основой того мировидения, которое — после нескольких десятков лет бесплодных интерпретаций в рамках навязанных нам в начале 20-го столетия чуждых дискурсов — обогатится не только живыми дискуссиями, но также инновационными подходами, конкретными прикладными исследованиями, качественной аналитикой и профессиональным прогнозированием и проектированием будущего России и Евразии.

В.А. Лепехин

Оборотень Бжезинский против "шовиниста" Путина

URL: http://ria.ru/zinoviev_club/20140819/1020538793.html

19.08.2014.

Идея России-цивилизации крайне напугала русофобов и глобалистов, и сегодня на её дискредитацию брошены ведущие идеомейкеры Запада, подчеркивает Владимир Лепехин.

В предыдущей статье о новой российской Национальной идее автор этих строк заметил, что такая идея-идеология найдена. Конечно, описать любую идеологию, даже самую примитивную, на трех страницах невозможно. Но можно представить основные её элементы в серии публикаций, что мы и собираемся сделать.

В настоящей статье приводится еще одно доказательство того факта, что мэйнстрим-идеей в современной России постепенно становится идея ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО развития, и представил это доказательство ни кто иной, как старейший член ЦК партии глобализации Збигнев Бжезинский. Так, в своем недавнем выступлении в Центре Уилсона, напутствуя западные элиты в их стремлении навязать России новую гонку вооружений, отпетый пропагандист американской исключительности утверждает: "То, что мы наблюдаем на Украине, это не просто ссора, а симптом… устойчивого подъема российского квази-мистического шовинизма". Вот так: ни больше и не меньше.

Какое отношение имеет это высказывание динозавра "холодной войны" к цивилизационной идее? Самое прямое. Дело в том, что основой нынешнего российского "шовинизма" Бжезинский считает "убежденность (российских элит) в том, что Россия не входит в состав западной цивилизации. Она также не является частью Китая… или частью мусульманского мира. Считается, что Россия сама по себе является великой цивилизацией"…

Ключевое слово здесь — "цивилизация". Именно по отношению к идее России-цивилизации и рефлексирует известный русофоб, что для него вполне логично.

Революция "по-бжезински"

Бжезинский фактически утверждает: Киеву можно строить Великую Украинскую империю — ведь украинская хунта не покушается на священную корову доминирующей роли США в этом мире. А вот россиянам нельзя даже задуматься о своей самости, поскольку любая подлинно русская идея связана, прежде всего, с ценностью суверенитета, что для Госдепа больше, чем крамола: это вызов.

Корифей диффамации сознательно игнорирует тот факт, что важнейшим элементом своей самости граждане России считают интернационализм, наглядно проявляющийся сегодня на юго-востоке Украины в противостоянии людей разных национальностей галицийско-нацисткой своре. Вашингтонского идеократа пугает как раз этот самый интернационализм, органично вытекающий из цивилизационной самоидентификации россиян, а потому он торопится приклеить к этому процессу ярлык "подъема российского шовинизма".

Будучи изощренным в плетении паутин Большой лжи, Бжезинский прекрасно понимает, что Западу нужно бояться не возрождения СССР, не имперской России и даже не всплесков в ней "азиатчины", "русского фашизма" (коим еще недавно стращали российского и зарубежного обывателя Борис Березовский и Валерия Новодворская) и каких-либо радикальностей, но именно становления независимой России-цивилизации, поскольку лишь наднациональное и свободное мировидение позволит нашей стране выстоять и развиваться. И то, что сей адвокат дьявола занервничал, забрызгал ядовитой слюной — прямое доказательство того, что Россия нашла-таки адекватную времени Национальную идею (в её цивилизационной версии).

В своей поистине фултоновской речи в Центре Уилсона Бжезинский привел все мыслимые и немыслимые доводы в пользу своей личной идеи-фикс, направленной на то, чтобы любыми способами воспрепятствовать реализации в России сколько-нибудь эффективного проекта развития, для чего использовал неоднократно проверенные демагогические приемы-перевертыши.

Первый такой прием — перевалить все хвори с больной головы на здоровую, обвинив Россию в том, что на самом деле можно и должно давно и с лихвой предъявить самим США. В частности, Бжезинский назвал формирующееся в России цивилизационное мировоззрение "амбициозным", не утруждая себя доказательствами того, в чем конкретно выражается российская амбициозность. (Видимо, в попытке противостоять поддержанной англосаксами бандеровщине.) Между тем, всему миру известно: самой амбициозной державой, которой сегодня "и целого мира мало", давно являются США. В принципе, выворачивать ситуацию наизнанку — любимый прием американских оборотней: не далее как неделю назад Обама назвал Россию "двуликим Янусом" — как раз в то время, когда двуличие политики Госдепа стало особенно очевидным.

Еще в начале нулевых годов нашего века Александр Зиновьев в книге "Русская трагедия" заметил: "США пошли по стопам гитлеровской Германии — такова сущность произошедшего перелома в мире. Сложилась и идеология глобальных агрессоров, сопоставимая с расовой идеологией фашизма и нацизма, — идеология превосходства людей западных стран над прочими народами. Последние считаются недочеловеками". Вот какова, на самом деле, правда — если уж говорить о чьих-то амбициях…

Кстати, среди граждан России, включая представителей власти, сегодня практически нет людей, которые бы просыпались с мыслью о том, чтобы прирастить нашу страну путем захвата какой-то территории или принудить кого-либо к "свободе" по-русски. (И это показывают любые социологические опросы населения нашей страны). Так что непомерные амбиции — это не про нас. Это из арсенала новой американской Мегамечты о мировом господстве. Бжезинскому, однако, не нужны результаты опросов и иные достоверные факты: он, как и Обама с Хилари, априори "знает", что во всем плохом на планете Земля еще вчера были виноваты сербы, иранцы и сирийцы, а сегодня — русские.

Ключ к пониманию курса США на Украине

Обернувшись миротворцем, известный проповедник войны утверждает, что Россия представляет собой "угрозу для стран Балтии, Грузии, Молдовы и… Белоруссии". Разумеется, этот тезис-перевертыш нужно понимать так, что именно Госдеп США (нацелившийся на Белоруссию, Молдову, Армению и Азербайджан по такой же схеме, по какой он втянул в братоубийственную войну Украину) представляет реальную угрозу для названных стран, а вовсе не Россия. "Мы должны добиться прекращения попыток России дестабилизировать ситуацию в восточных областях Украины" — отмечает далее соловей иллюминатов, прекрасно понимая, кто в действительности отдает киевской хунте приказы убивать мирных граждан в этих самых областях, а также — кто сбил малазийский лайнер над юго-востоком Украины, дабы посеять в регионе еще больший хаос.

Впрочем, не будем увлекаться обсуждением многочисленных примеров изощренного мифотворчества, которым явно злоупотребляет Бжезинский — много чести. Заметим лишь, что названный персонаж, к сожалению, по-прежнему влияет на формирование внешней политики США, и его июньская речь — не просто симптом маразма, но, увы, квинтэссенция представлений некоторых американских политиков о мире, в котором не должно быть места независимым от них государствам и тем более цивилизациям.

Еще один прием традиционной демагогии высокопоставленных янки — глубокое презрение ко всем народам (включая собственный) и, как следствие, возложение ответственности за все антиамериканские "инсинуации" на лидеров тех или иных приговариваемых к рэкету стран.

Представители Госдепа, как известно, не привыкли утруждать себя добросовестным анализом причин происходящего: для них продавливаемые псаками месседжи важнее истины. Вот и в трагедии Украины, по Бжезинскому, виноваты не украинские нацисты и их заокеанские покровители, а президент России.

Еще один иезуитский тезис этого игрока в покер, выдающего себя за великого шахматиста, сформулирован так: "главную роль в подъеме российского шовинизма сыграл Путин". (А мы-то, наивные, думали, что разворот российского лидера в сторону патриотических ценностей обусловлен объективными процессами роста самосознания граждан России!) То есть, нам снова явлен перевертыш: оказывается, цивилизационная идея — вовсе не следствие объективного хода вещей. Её-де придумал Путин (разумеется, из самых низменных побуждений), а теперь "навязывает силой" склонному к тотальной американофилии населению.

Словом, если верить (?) Бжезинскому, граждане РФ желают жить не в суверенной стране-цивилизации, а в обворовываемой сверхчеловеками (скорее, псевдочеловеками) колонии, с радостью обнимая НАТОвский сапог…

Что ж, последние десятилетия Россия действительно нагибалась все ниже к этому самому сапогу, но сегодня в нашей стране становится все больше людей, возвращающих изначальный смысл таким понятиям, как Достоинство, Правда и Справедливость, составляющим ценностную основу русско-российской цивилизационности. И именно это ставят в вину президенту России идейно-политические оборотни вроде Бжезинского и К^о.

В.А. Лепехин

Цивилизационная идеология против фашистской Унии

URL: http://ria.ru/zinoviev_club/20140923/1025230780.html

23.09.2014

В свое время автор этих строк опубликовал цикл статей на тему "Метафизика русско-российской цивилизации". Ключевое слово здесь — "метафизика". Мы понимаем эту категорию так, как понимал её немецкий философ Мартин Хайдеггер: "Метафизика — это предельное вопрошание"… Вместе с тем, там, где существуют вопросы, должны быть и ответы. И, с нашей точки зрения, если метафизика суть "предельное вопрошание", то философия, в идеале, — совокупность "предельных ответов".

К сожалению, в современной, пожалуй, послекантовской, постмарксистской и постпозитивистской философии вопросов все больше, в то время как ответов все меньше. Причина, видимо, в том, что во второй половине XX века философия мутировала в философствующую метафизику, где вопрошание и вариативность ответов — и не ответов даже, а интерпретаций — стало нормой.

Первым, кто подверг критическому разбору понятие "нормы", опираясь на законы формальной логики, стал российский философ Александр Зиновьев. (Здесь достаточно вспомнить диалоги героев знаменитых зиновьевских "Зияющих высот" о "нормальном"). Он же попытался вывести современную философию, по меньшей мере, постсоветскую социально-политическую философию из её паранормально-метафизического состояния, предельно конкретизировав и обострив "предельное вопрошание", вернув этой философии публичность и высокую общественную значимость. В результате представители современной отечественной общественно-политической мысли, в соответствии с переутвержденной Зиновьевым традицией, уже не вправе злоупотреблять метафизикой и схоластикой и вынуждены искать какие-никакие ответы на все более многочисленные вопросы все более невнятного настоящего.

В принципе, Александр Зиновьев, будучи последовательным постмарксистом, мыслил и действовал согласно важнейшему постулату Карла Маркса, изложенному в его знаменитой работе "Тезисы о Фейербахе", — о том, что "философы до сих пор объясняли мир, задача же состоит в том, чтобы изменить его".

24 сентября исполняется 60 лет со дня защиты Александром Зиновьевым кандидатской диссертации именно по "Капиталу" Маркса и именно — по проблеме соотношения "абстрактно-метафизического" и "конкретного".

Так вот, столь длинное вступление — от Хайдеггера до Зиновьева — понадобилось нам для того, чтобы обосновать следующий тезис: переход от объяснения мира к конкретному действию по его иcправлению — это и есть переход от науки к собственно идеологии, а от неё — к принципиально новой общественно-политической практике.

Мостиком от гуманитарных наук к идеологиям всегда была Методология познания. Так, если Гносеология есть понимание не просто законов мироздания, но законов мировоззрения — того, что исторически происходило и происходит в реальном времени в сознании человечества и в миллионах голов конкретных индивидов, то Методология — это не только законы и приемы познания, разрабатываемые такой наукой, как Логика, но еще и способы видения мира плюс авторские интерпретации происходящих в нем процессов.

В современных общественных науках, согласно мнению американского социолога Джорджа Ритцера, существуют "пять основных методологических парадигм" (на самом деле — больше), то есть ракурсов, углов зрения, исходных объяснительных моделей, на которые опираются различные идеологии. В основе каждой из парадигм лежит то или иное, разумеется, лично-групповое отношение авторов к объективной реальности, и в этом смысле любая парадигма — это пространство субъективного, а с субъективности, с постановки в центр каких-либо умопостроений конкретного авторского интереса и начинается, как известно, любая концептуальность. И, поскольку методологических парадигм — множество, умозрительная оценка причин выбора какой-либо из них в качестве ключевой для формирования новой российской идеологии представляется нам малопродуктивной.

С учетом же того, что Методология предполагает не только определенность средств познания, но, прежде всего, ясность целей всякой интеллектуальной деятельности (и они, стало быть, всегда парадигмальны), ключевым критерием оценки выбора автором той или иной парадигмы познания, объяснения мира и идейно-политического проектирования мы считаем ПОСТАНОВКУ ЦЕЛИ. И мы здесь не оригинальны. Еще Лев Гумилев в книге "Этногенез и биосфера земли" подчеркивал необходимость наличия постановочной ФИЛОСОФЕМЫ в любой интерпретации, иначе её отсутствие "нарушает принцип индуктивного исследования". А, к примеру, основатель "понимающей социологии" Макс Вебер в свое время заметил, что понимание есть "процесс познания социального действия через СМЫСЛ, который вкладывает в данное действие сам его субъект".

Таким образом, формирование идеологии есть процесс обратный по отношению к восхождению знания от констатации факта к его интерпретации, а затем и к пониманию сущностей. Поднявшись до понимания содержания и смысла тех или иных процессов (от конкретного к абстрактному), идеолог затем "нисходит" до выстраивания новых интерпретаций на основе преследуемых им политических целей (от абстрактного к конкретному).

Марксизм, несмотря на свою методологическую мощь, увы, стал источником изощренной демагогии в теории и большевизма (административного квазисоциализма) на практике. Во многом это объясняется изобретением формационного подхода к анализу происходящих в обществе процессов — и этот подход (в версиях Маркса, Арнольда Тойнби, Уолта Ростоу, Даниэла Белла и т.п.), предопределивший моду на формирование так называемых формационных парадигм для идеологических концептов, рассматривающих исторический процесс как последовательную смену социально-экономических укладов, до предела догматизировал гуманитарные науки Востока и Запада.

Надо сказать, что формационные доктрины до сих пор относятся к числу самых популярных в мировой общественно-политической мысли конструктов. Но не потому, что они лучше объясняют мир. Описание мировых процессов как смены тех или иных "формаций" создает ощущение понимания законов эволюции человеческого общества, а следовательно, — иллюзию предвидения будущего, что чрезвычайно заводит омассовленное сознание. Формационные парадигмы концентрируют внимание исследователя на качественных параметрах исторических процессов: на уровне развития технологий и разного рода институтов, на типах общественных отношений, на характере политических и информационно-коммуникационных систем и проч., абсолютизируя ВРЕМЯ — исторические "стадии роста" и "циклы развития".

Соответственно, еще одна разновидность когнитивно-идеологических парадигм предполагает абсолютизацию значения ПРОСТРАНСТВА.

Говоря о пространственно-географических параметрах субъектности современной политики, нельзя не вспомнить известную классификацию американского политолога Сэмюэля Хантингтона, который, объясняя преимущества цивилизационной методологии, выделяет четыре традиционные парадигмы описания происходящего: когда мировые процессы рассматриваются либо в контексте глобализации, либо как результат борьбы сверхдержав, либо как процесс конкуренции стран и этносов, либо как "всемирная анархия".

При этом новую — цивилизационную парадигму Хантингтон называет не просто пятой, но единственно адекватной на данный момент времени научной парадигмой и самой эффективной из возможных. По его мнению, "рассматривая мир в рамках семи или восьми (локальных) цивилизаций, мы избегаем множества сложностей. Эта модель не приносит реальность в жертву теоретизированию, как в случае с парадигмами одно- и двухполюсного мира; в то же время она не жертвует абстрагированию в пользу реальности, как статистическая и хаотическая парадигмы. Это обеспечивает довольно простую и ясную систему понимания мира и определения того, что важно и что неважно среди многочисленных конфликтов, предсказания будущего развития, а также дает ориентиры политикам". [См. С.Дж.Хантингтон. Столкновение цивилизаций. — М., 2003. — с.39]

Что ж, в главном американский политолог прав: именно цивилизационная парадигма становится максимально "удобным инструментом" для того, чтобы видеть и понимать сущностные феномены и адекватно расставлять в XXI веке геополитические и иные приоритеты, отделяя главное от второстепенного. (Например, отделять проблему цивилизационного и ценностного противостояния Русского мира очередному претенденту на мировое господство от животного стремления бандеровцев сбиться в стаю шакалов, метящих кровью захватываемую нацистской Унией территорию). И именно поэтому цивилизационная теория, а вовсе не либеральная идея, как утверждают Фрэнсис Фукуяма, Иммануил Валлерстайн и многие другие её адепты, — единственный на сегодня концепт, не только сравнимый с марксистским концептом, но также вполне способный его заменить в качестве новой социально-антропософской теории, которая, как мы полагаем, становится мощной когнитивно-мировоззренческой опорой человечества в преодолении им нарастающей мировой гуманитарной катастрофы.

 

В.А. Лепехин

Имперство как способ национального суицида

URL:  http://ria.ru/zinoviev_club/20141028/1030583655.html

28.10.2014.

В мае этого года фильм Андрея Звягинцева "Левиафан" получил в Каннах приз за лучший сценарий, после чего был выдвинут на премию "Оскар". Это, безусловно, большая удача и шанс для русского режиссера ворваться в высшую лигу мирового синематографа. Пикантность момента, однако, заключается в том, что Звягинцев угодил в ту же ловушку, в которой не так давно оказалась романтическая часть российского "креативного класса", выходящая на площади столицы как бы с благими намерениями, но по факту прокладывающая дорогу к власти тем, у кого подобных намерений нет, и никогда не было.

Тут следует вспомнить знаменитую зиновьевскую фразу о "борцах с советским режимом": "целились в коммунизм, а попали в Россию". Так вот: звягинцевский "Левиафан", будучи нацеленным на очевидное Зло, по сути — очередное и прямое попадание в Россию.

К примеру, один из кинокритиков в рецензии к этому фильму пишет:

"Левиафан — это российская власть. Вся ее треклятая вертикаль, осиновым колом пронзающая любого, кто посмеет стать на пути или хотя бы испортить ей настроение. Менты — на каждом перекрестке, городской мэр, да и ласково улыбающийся лидер в рамочке на стене, а превыше всех — строгий иерарх РПЦ, наставляющий на путь истинный свою чиновную паству и неустанно напоминающий ей, что любая власть — от Бога. Такого откровенного и яростного обвинения церкви во всех беззакониях, творящихся в нашей стране, до сих пор не позволял себе никто. Точнее, почти никто, кроме нескольких девушек в балаклавах, получивших за это двушечку".

О как! Даже Русская Православная церковь обвинена "во всех беззакониях".

В общем, с каким бы монстром не боролся в своих мыслях Звягинцев, зарубежные раздаватели призов уже интерпретируют его картину так, что Левиафан — это "российская Империя" и лично Владимир Путин. Полагаю, что и в Лондоне, где на днях названный фильм предсказуемо получил еще одну премию, русскому режиссеру аплодировали не столько за художественные достоинства его картины, сколько за пафос последней. И что бы ни говорили в своих интервью сам мастер и его продюсеры (о том, например, что снимая кино, они де меньше всего думали о наградах), на самом деле своей незамысловатой драмой они подыграли подлинному Левиафану.

Мировая олигархия — вот настоящий левиафан, сжимающий человечество во все более жестких объятиях глобальных финансовых и инфосетей, под страхом физической или психической смерти заставляющий политиков, журналистов и просто граждан врать и пресмыкаться перед силой денег и оружия.

И кто противостоит сегодня этому монстру? Кто вообще осмеливается возвысить против него свой голос? Совершенно точно — не Андрей Звягинцев.

Подлинному Левиафану противостоят такие люди, как Александр Зиновьев. Живущие с мыслями не о призах, а о Голгофе. На последнем заседании клуба его имени прозвучала мысль, что альтернативой "тоталитаризму денег" могут быть только национальные государства.

С этим тезисом, наверное, можно было бы согласиться, если бы не целый ряд вопросов. А много ли осталось в мире суверенных государств? И насколько мощны они сегодня (если не считать Китай), чтобы противостоять глобализации по-американски? Очевидно, что Россия, при всех её немощах и пороках, — одна из немногих полупридушенных стран, позволивших себе возразить в ответ на предложение заткнуться. Но сделал это наш президент не потому, что Россия — национальное государство, а потому, что она больше, чем просто страна. Сегодня российские элиты ищут подходящее имя для Большой России, в то время как Запад давно нашел для неё своё название: "Империя зла".

В этом словосочетании россияне пытаются оспорить, увы, лишь второе слово, по умолчанию согласившись с первым. Собака, между тем, зарыта именно в первом слове. Благодаря стараниям русофобов вроде Бжезинского, а также их как бы антиподов в лице российских имперцев, западный обыватель твердо убежден, что Россия — империя. А раз империя, то однозначно — зла, потому что "империй добра" как бы не бывает: нет таких словосочетаний в мировом политическом лексиконе. И вот в такой парадигме Запад в данный момент времени раскручивает конструкцию противостояния "маленькой" "суверенной" Украины и громадной "Империи Зла" с Востока. (Помните — "мы — великие, вы — огромные"?)

Одна из целей Госдепа США в организации государственного переворота на Украине состоит в том, чтобы Россия ответила украинскому нацизму русским фашизмом, а украинской унитарности — имперскими амбициями. Госдеп поддерживает и на Украине, и в России праворадикальные движения, как пестует их и в исламских странах, используя "Аль-Каиду" и "Исламское государство" как пугало для того, чтобы загонять суверенные народы под крыло "цивилизованного" мира.

Россия, однако же, отвечает идеям унитаризма и нацизма федерализмом и интернационализмом. И это чрезвычайно раздражает глобалистов, вынужденных раздавать призы и "девочкам в балаклавах", и "независимым" журналистам, и модным режиссерам, объявляющим Левиафаном не мировой олигархо-расизм, а давно известное (и характерное не только для России) местечковое жлобство российских чиновников.

Как России вырваться из расставленных против неё силков и капканов?

Первым делом нужно начать использовать правильные имена.

Нужно адекватным образом идентифицировать ту ипостась Русского мира, в которой и должно происходить его развитие.

К сожалению, новая война с Западом породила разброд и шатания в сознании российских "верхов", в результате чего из разнообразных щелей повылезали идеи о необходимости возрождения в России монархии, православного царства (а то и Орды) и, разумеется, империи. Хотя граждане РФ давно дали однозначный ответ: Россия, в отличие от Украины, не собирается становиться унией, стремящейся к утверждению в своих границах одного языка, одной крови и одной веры.

Наша страна — многонациональная и многоконфессиональная федерация. А раз она федерация, то никак не может быть империей, поскольку это принципиально иной тип государственного устройства.

Империя — такой тип государства, который подразумевает абсолют административно-политической вертикали власти. Она всегда рай для бюрократии и потому тюрьма для населяющих её народов, в том числе (а иногда и в первую очередь) титульного.

Имперцы называют царство бюрократии "сильным государством", утверждая, что русский народ не может-де существовать без сильной государственной власти. Между тем разговоры о "сильном государстве-империи" — ложный и даже опасный дискурс, подталкивающий Россию к саморазрушению по этническому и социальному признаку. Возникает вопрос: почему некоторые российские политики, несмотря на аксиоматическую бредовость идеи имперства, тем не менее навязывают России великодержавный формат? Только ли в силу склонности к суициду? Или быть может потому, что империю разрушить куда легче, чем федерацию?

Сегодня у России имеются аргументы против западных недругов, пытающихся "федерализовать" нашу страну в ответ на поддержку нами Крыма и "сепаратистов" юго-востока Украины: она уже федерация. Признание же России империей даёт Западу дополнительные основания для добивания Русского мира — ради "освобождения" оказавшихся в лапах "империи" народов. Это основания для того, чтобы повсеместно присваивать русскому языку статус языка оккупантов и заставлять мир не столько бояться, сколько ненавидеть и системно уничтожать диких "орков" с Востока.

Таким образом, для того, чтобы Россия смогла вырваться из-под настоящего Левиафана, нам нужно культивировать не имперскую "особость" России, а самобытность нашей уникальной культуры. То есть — не административную силу, всякий раз срабатывавшую против России, а силу, прежде всего, духовно-ценностную.

Правильное имя Большой России — цивилизация, где Российская Федерация — лишь государственная форма её бытия. Главные же ценности этой цивилизации — вытекающие из крестьянской истории русского народа созидательность и солидарность, предопределенный многонациональной сущностью Руси-России интернационализм, обусловленные православной этикой совесть и святость, а также многое из того, что не вмещается в объем авторской колонки.

Сегодня российские "государственники" раздувают воздушный шарик имперскости, дабы звягинцевы собирали за рубежом призы за наскоки на российского левиафанчика. Для последних "сильное государство" — абсолютное Зло. Для прохановых, жириновских, etc. — единственно возможная форма существования русской нации. Неправы и те, и другие. Ведь главная проблема состоит не в том, много или мало должно быть государства в жизни граждан РФ, а в том, каким оно должно быть.

Сегодня в России уже понимают, что государство в нашей стране не должно быть либеральным, но еще не осознают, что оно не должно быть и имперским. Но главное — пока что нет понимания, что современное государство не будет сильным, если не станет умным и справедливым.

В принципе, сегодня сила любого государства кроется не только в наличии ядерного оружия или объеме ВВП, но в интеллекте и Духе его народа. Сталин в свое время это понял, и дал раскрыться и новому советскому технократическому интеллекту, и национальному Духу. В результате СССР выстоял против организованного мировой олигархией похода на Восток. Соответственно нынешняя Россия, вновь оказавшаяся во враждебном кольце, выстоит, только если даст раскрыться передовой мысли и русскому Духу — в Москве, Костроме, Крыму, Новороссии и других местах их сосредоточения.

Пока этот Дух в России имеется, свидетельством чего является великодушие россиян. Россия перманентно великодушна, но сегодня на Украине она великодушна настолько, что не только принимает у себя сотни тысяч беженцев любой национальности, но даже бесплатно лечит в своих госпиталях пленных украинских карателей. А вот Украина в ближайшие десятилетия очевидно не станет сильной. Киевский режим становится все более жестоким и беспощадным, он пытается отмобилизовать и до предела военизировать страну, но сделать её сильной не сможет, поскольку утверждение сей "европейской державы" происходит на крови, ненависти, лжи и идеях унитарности.

Но вернемся к Левиафану. Глобальная супердержава не заинтересована в формировании Духа где-либо. Стяжание Духа оно давно вытеснило "чувством глубокого удовлетворения" — насыщения, если быть точным. Именно степенью физической удовлетворенности измеряется сегодня западная "цивилизованность". В такой ситуации Россия обязана противопоставить глобальной Империи денег и жвачки не уменьшенную копию Левиафана, а свою уникальную цивилизационность, из понимания сущностей которой обязательно родится и уже рождается не очередная утопия, а новая и вполне реалистичная и, что важно, ценностная идеология развития Русского мира и Евразии.

В.А. Лепехин

О перекодировках сознания и современных зомби

URL:  http://ria.ru/zinoviev_club/20141125/1035044235.html 

25.11.2014

"Мы видим, что предпринимаются попытки перекодировать общество во многих странах, в том числе и в нашей стране", заявил Владимир Путин на недавней встрече с учеными и преподавателями в Государственном центральном музее современной истории России.

И это не просто слова по случаю встречи. Это еще один фундаментальный тезис президента России, вытекающий из формирующейся сегодня в нашей стране новой — цивилизационной идеологии, о которой мы писали ранее.

Посмотрим в связи с этим на процесс перекодировок российского сознания, с которыми столкнулась наша страна в последние лет сто, с высоты цивилизационного подхода.

Как известно, с приходом к власти в России большевиков страна подверглась тотальной перекодировке вследствие того, что новый режим поставил своей целью заместить большинство традиционных российских цивилизационных ценностей новыми, квазицивилизационными. Место православия занял атеизм, место органичной общинности — колхозный псевдоколлективизм, место имперскости — однопартийность, а сословности — "бесклассовое" общество. Традиционно крестьянская страна подверглась индустриализации и урбанизации, а многовековые культурные ценности — советизации и маргинализации. Очевидно, что именно по причине искусственности построения социалистического общества, призванного заменить естественные для российских народов формы и способы организации жизни, советская власть в итоге и покончила с собой.

Перестройка в СССР и последующие либеральные реформы уже в постсоветской России сопровождались разновекторными цивилизационными процессами. Значительная часть национально ориентированных сил ("патриотов"), как правило, настаивала на необходимости РАСКОДИРОВКИ советского сознания и образа жизни и возвращения страны к ценностям дореволюционной имперской России.

Не меньшая часть либеральных сил ("демократов") придерживалась принципиально иной стратегии. Эти силы, вольно или невольно, продвигали (продвигают и сегодня) технологии очередной ПЕРЕПЕРЕКОДИРОВКИ национального бытия и российского самосознания. Она предполагает замену советской модели развития России прозападной и наднациональной моделью, которую и в российских, и в зарубежных СМИ принято называть "евро-американской", "потребительской", "олигархической", etc.

В силу перекодировки национального сознания и перевода российского социума сначала на экспериментальную, "коммунистическую" и космополитическую парадигму развития, а затем очередной масштабной перекодировки, теперь уже в направлении замены постсоветской цивилизационности новым, "более современным" (либеральным или неоконсервативным) типом жизнедеятельности — социокультурное пространство России подверглось масштабной эклектизации, а привносимые в него многообразные черты самых разных цивилизационностей — смешению и взаимоподавлению.

Таким образом, действующие сегодня в России и на постсоветском пространстве разновекторные процессы часто аннигилируют друг друга. Они порождают новые волны маргинализации (выдаваемой за модернизацию и социокультурную эмансипацию) и контрмаргинализации (преодоления ценностного и правового хаоса не путем укрепления и совершенствования светской правовой системы и органичных для России ценностных императивов и социокультурных предпочтений, но путем усиления роли конфессиональных, этнических, корпоративно-клановых и маркетинговых регуляторов поведения). Заметим, что усиление названных регуляторов происходит, прежде всего, в самых хрупких сегментах цивилизационной ткани, например, в семейных и межличностных отношениях, а также в иных сферах жизнедеятельности человека, которые традиционно направляются, прежде всего, духовно-нравственными ориентирами, нормами и принципами.

Таким образом, сегодня стоит опасаться не только управляемого извне зомбирования российского общества. Фактически Запад поставил перед собой задачу зачистки русско-российской цивилизации как таковой, в результате чего на её месте должно образоваться нечто принципиально иное.