Источник информации: http://sir35.narod.ru/Sapunov/Antina_02113.htm
В. Б. Сапунов
Антинаучная революция конца ХХ века
“… третий грех против Духа Святого —
явное противление утвержденной истине”…
(Творение иже во святых отца нашего
Святителя Димитрия Ростовского.
С-Пб, изд. П.П.Сойкина. 1895).
Темпы научно-технического прогресса (НТП) стремительно росли в 19 веке, когда человечество овладело паром и электричеством. Ускорение продолжилось в ХХ веке, к середине которого была достигнута предельная скорость социально-технического развития. Наиболее впечатляющее достижение этого периода — выход в космос. По значению в истории Земли этот акт может быть сопоставлен только с выходом жизни на сушу в Докембрийскую эру.
В середине ХХ в НТП трансформировался в качественно новое явление — Научно-техническую революцию — НТР. Однако, во второй половине прошлого века наметился противоположный процесс — снижение интенсивности и эффективности научной работы, замедление внедрения разработок в практику. Особенно заметным спад в науке и технологии стал в 90-х гг. прошлого столетия. Среди трибун, с которых дальновидные люди стали бить в набат, не последней оказалась такая специфическая, как сессия Академии наук Ватикана. Именно с нее 15 октября 1998 г прозвучал термин “антинаучная революция” и были названы ее основные критерии. Этой сессии предшествовало распространение энциклики Иоанна Павла II (John Paul II, 1998). Понтифик писал “Сам Бог заложил в сердце человека желание познать истину и, в конечном итоге, сущность Его, чтобы тот, познавая и любя Его, мог достигнуть понимания истины в самом себе”. “Человека можно определить как того, кто ищет истину”… “Истина, которую Бог открывает в Иисусе Христе, отнюдь не находится в противоречии с истиной, достигаемой философским путем. 2 порядка познания ведут к истине в ее полноте”. “Вера и разум — два крыла, на которых дух возносится к созерцанию истины”.
Но будет вдаваться в тонкие нюансы взаимоотношения церкви и науки. Безусловно, между ними есть и точки соприкосновения и непреодолимые антагонизмы. Принципиально другое — голос в защиту науки от дискредитации и подавления прозвучал с одной из самых высоких трибун мира.
Перечислим с позиций начала 21-го века основные признаки такого глобального настораживающего явления, как антинаучная революция:
- Снижения общего темпа НТП.
- Закрытие многих перспективных научных направлений.
- Снижения престижности и оплаты научной работы.
- Упрощение среднего и высшего образования.
- Пропаганда лженаучных представлений и взглядов.
- Игнорирование научного потенциала ряда стран (Россия, Куба, арабский мир) или использование его наукоемкой продукции на кабальных условиях.
В чем причина этих негативных явлений и можно ли им противодействовать?
Наука и власть
Эколог, философ и организатор науки В.И. Вернадский в своих трудах обращал внимание, что НТП движется во много раз медленнее, чем мог бы. Например, он отмечал, что античная цивилизация вплотную подошла к книгопечатанью, создав бумагу, типографскую краску, печати и даже наборный шрифт. Достаточно было сделать один шаг по пути к новой информационной технологии. Если бы он был сделан, вполне возможно, что Рим, владея принципиально новой техникой управления обществом, не рухнул. Однако, этот шаг был сделан только спустя 1000 лет. Известно, что античность знала электричество (кстати, само это слово древнегреческого происхождения). В Вавилоне и в Новоегипетском царстве, при дворце Клеопатры, ювелиры имели в своем распоряжении аккумуляторы и использовали в ювелирном деле гальванопластику. Однако, реально сила электричества была познана и освоена лишь в 19 веке!
Таким образом, между находками отдельных гениев и массовым внедрением в практику порой проходили тысячелетия. Чтобы понять причины таких промедлений, обратимся к основным программным документам истории человечества, таким как “Бхагават Гита”, “Библия”, “Коран”, “Манифест коммунистической партии”, “Протоколы сионских мудрецов”, “Майн кампф”, и т.д. Практически ни в одном из этих источников мы не находим указаний на необходимость развития науки и технологии. В некоторых программных документах (например, в трудах классиков марксизма) есть лишь абстрактные призывы трудиться без указания, на каких научных идеях этот труд будет базироваться. В некоторых источниках (“Протоколы сионских мудрецов”) есть прямые указания на необходимость дискредитации науки и образования.
В результате во все исторические эпохи основная часть произведенного наукой не используется. Любой творческий человек может рассказать, как он создал нечто значительное, но не смог довести до завершения и внедрения. Любой ученый покажет труды, которые ему не удалось доложить и напечатать. Инженер покажет чертежи, не воплощенные в металл. Писатель — рукописи неизданных книг и т.д.
НТП, который все-таки, непрерывно идет, основан на деятельности творческой части населения, в первую очередь, ученых. Но из произведенного ими используется ничтожная часть. История имеет отнюдь не одно возможное направление, как ее ошибочно трактовали Г.В. Плеханов и классики марксизма. Наука формирует множество путей НТП. Из них выбирается лишь несколько, иногда — один. Выбор осуществляют не ученые, а политики, которые не обладают знаниями и широтой мышления ученых. Поэтому выбор часто оказывается неудачным. Ошибки политиков могут обернуться массовыми трагедиями и очередным замедлением НТП.
Генеральная цель любой власти (см. например, четкие формулировки из “Бхагават-Гиты”) — отнюдь не прогресс и уж, конечно, не благо народа. Генеральная цель — самосохранение власти любой ценой. Наука и технология нужны лишь в той степени, в которой они содействуют сохранения и умножения властных привилегий. Обеспечить ускорение НТП относительно несложно. Достаточно передать часть властных полномочий и финансов представителям науки. Однако, просто так власть, привилегии и деньги никто добровольно у себя не отнимает. Сделать это правители могут только под страхом смерти, или что еще ужаснее — потери власти. Ученый будет оставаться в нищете до тех пор, пока не превратиться в инструмент укрепления власти правителя.
Относительно быстрое развитие человечества в XIX — первой половине ХХ вв породило новые приоритеты в мировой схватке за власть. Победа оказалась невозможной без опоры на развитый военно-промышленный комплекс. А он в свою очередь не мог существовать без фундаментальной и прикладной науки.
Лженаука — продажная девка власти
Л.Н. Толстой писал: “Сила правительства основана на невежестве народа, правитель знает об этом и поэтому всегда будет бороться против просвещения”. Поэтому у лженауки всегда находятся могущественные спонсоры. Однозначного определения лженауки, вообще говоря, нет. Его пытался выработать пленум РАН и комиссия по борьбе со лженаукой, заседание 16 марта 1999. Единственный объективный критерий, который был введен — некомпетентность. По определению пленума РАН под критерии лженауки подпадают труды членов Академии Носовского Г.В. и Фоменко А.Т, поскольку они основаны на фальсификации объективно известных фактов не только истории, но и такой разработанной, не политизированной и проверяемой науки как астрономии. С этим трудно спорить. Хуже, что на этом же пленуме упоминались, правда, без детального анализа такие направления как уфология и биолокация. Эти направления занимаются объективными объектами и явлениями природы, пусть даже не имеющими адекватного объяснения в рамках единой теории. Самые вопиющие измышления антинауки нашего времени, типа мифа о глобальном экологическом кризисе, остались вне рассмотрения.
Как известно, практика — критерий истины. Однако, не каждое научное направление дорастает до возможности быть проверенным на практике. Многие гипотезы, теории и целые науки в силу недостатка финансирования и отсутствия интереса со стороны власть имущих не доросли до возможности быть проверенными на практике. Отсюда — возможность манипулирования общественным сознанием в политических, экономических целях и просто для сведения личных счетов. Известно, что лженаукой объявляли генетику, кибернетику. Известно так же, что из этих неприглядных фактов отечественной истории отнюдь не следует, что лженауки не существует.
Контрреволюционная ситуация, породившая антинаучную революцию
Закон, открытый автором настоящей статьи, гласит “Условие прогрессивного развития системы — распад на две подсистемы с общим планом строения и альтернативным способом адаптации к окружающей среде”. История прошлого века определялась противостоянием двух систем — капиталистической и социалистической. Имея общие корни, они избрали противоположные способы адаптации к реалиям мировой экономики. Противостояние заставило каждую систему максимально активизировать все, заложенные в них потенции к развитию. В обеих системах властям пришлось значительные средства передать ученым. Ученые распоряжались деньгами лучше политиков, думали при этом не только о личном обогащении, но и о человечестве в целом. В результате мир стал значительно богаче. В 90-е гг. коммунистическая империя рухнула. Причины — грубейшие политические ошибки и просчеты коммунистических властей. Одна из них — нежелание считаться с учеными. Важнейшая основа прогресса — информационная технология. Рим от падения могло бы спасти книгопечатанье. Коммунизм от краха мог бы спасти Интернет. В 50-е гг. СССР был мировым лидером в области информатики. Она была необходима для обеспечения деятельности ВПК и создания космической техники. Советские ЭВМ того периода — например, БЭСМ-6 — много лет оставались лучшими в мире. В 60-е гг. под руководством академика В.М. Глушкова был разработан праобраз современного Интернета — по тогдашней терминологии Единая Система (ЕС). Он начала внедряться в масштабах СЭВа. Однако, ущербность коммунистической власти вылилась в локальную антинаучную революцию. Система не могла существовать в условиях гласности и свободы доступа широких слоев населения к информации. Развитие соответствующих технологий в СССР было искусственно заторможено. Приоритеты в области компьютерной техники и систем связи были утеряны. Это — одна из причин краха коммунистического режима в 90-е гг.
Отсутствие серьезного врага ослабило капиталистический мир, стимулировало разброд и шатание, активизацию старых противоречий. Попытка консолидировать мир капитала с помощью выдуманных врагов — исламского фундаментализма, мирового терроризма, виртуального Бен Ладена (которого, может, не существует в природе) серьезного успеха не имели. Отпала нужда в субсидировании технического противостояния. Замедление НТП, наметившееся в 70-х гг., пошло в ускоренном темпе. Свернулись космические программы, создание сверхзвуковой и гиперзвуковой авиации и многие другие выполнимые начинания середины ХХ века. Известно, что С.П. Королев всерьез мечтал не только о Луне, но и о полете на Марс. При сохранении темпов НТП на уровне 60-х гг. это было реально.
В конце тысячелетия противоречия и борьба между странами стали решаться не бомбами и ракетами, а чисто финансовыми рычагами. Наука начала превращаться в служанку финансовых разборок. В 60-е гг. ХХ века в мире был популярен веселый французский фильм псевдо-ужасов “Фантомас”. По сюжету, супер преступник Фантомас, мечтавший о мировом господстве, охотился за ведущими учеными, желая заставить их работать на себя. При этом Фантомас брал на себя финансирование их работ. К концу ХХ века ситуация кардинально изменилась. Каждый мало-мальски значимый ученый стал вынужден сам искать своего Фантомаса. А Фантомасов на всех не напасешься. Те, кто нашел, оказались перед не самым приятным выбором — или вообще уходить из науки, или распространять заведомо ложные измышления, нужные для перераспределения финансовых потоков. Нашлись такие, кого устроила вторая альтернатива. Так стали возникать наукообразные мифы. Некоторые из них были интегрированы в мировую финансовую политику конца ХХ — начала ХХI века.
Приведем примеры псевдонаучных мифов, возникновение которых было возможно в любую эпоху, но внедренные в общественное сознание только в наши дни. Малые мифы — пирамидиотизм, искажающий научные данные об истории Египта или абсурдная трактовка мировой истории в работах Фоменко. Средние мифы — ужасающая угроза СПИДа или представление о холокосте, которое искажает объективные факты истории второй мировой войны. Крупный миф — глобальный экологический кризис, включающий подмифы об озоновых дырах, парниковом эффекте, деградации биосферы и т.д. Анализ всех подобных мифов потребует написания многотомного издания. Поэтому остановлюсь лишь на одном.
Большой миф — глобальный экологический кризис
“Озабоченность мирового сообщества экологическими проблемами” привела к тому, что руководители большинства стран мира подписали в 1997г. в Японии так называемый “Протокол Киото”. Он регламентировал выброс “парниковых газов”, вызывающих, якобы, глобальное потепление Земли. Научной экспертизы протокол не прошел. Он игнорировал тот факт, что основная масса этих газов выделяется не в результате деятельности человека. Одна — единственная группа насекомых — термиты — выделяют в 3-4 раза больше парниковых газов, чем промышленность и транспорт вместе взятые. Количество же газов, выделяемых из разломов земной коры на несколько порядков превосходит результаты деятельности человека. Игнорировался так же тот факт, что количество углекислого газа вообще практически не меняется миллионы лет за счет гомеостатичности биосферы. Его дополнительный выброс компенсируется активизацией фотосинтеза. Основной фотосинтез идет на территории России, где сосредоточены основные лесные богатства мира. Несмотря на эти известные науке факты, было регламентировано, сколько парниковых газов может выбрасывать какая страна. “Деятельность” России — развал промышленности в 90-е гг. заслужила одобрение. Ей было регламентировано не увеличивать выброс углекислого газа, т.е. не возрождать разрушенную промышленность. Развивающиеся страны принялись торговать квотами на выброс углекислого газа, т.е. делать деньги из воздуха. В действительности, деньги делаются не из воздуха, а из кармана налогоплательщика.
Одно из первых, и, кстати, разумных решений администрации США Дж. Буша — младшего была посылка своих обязательств по “протоколу Киоту” на три буквы. Россия же дисциплинировано продолжает выполнять взятые на себя обязательства не возрождать промышленность, чтобы не возник “глобальный экологический кризис”. Российские ученые, оплачиваемые из-за рубежа, продолжают “бить набат по поводу экологической угрозы”. Иначе ведут себя настоящие Ученые. Объективную оценку значения Киотского протокола дал ведущий советский эколог, академик РАН К.Я. Кондратьев. Именно ему — автору 200 монографий — принадлежит учение о циклических процессах в атмосфере Земли, изменяющих климат, и почти не связанных с деятельностью человека. Публичные выступления и публикации Кондратьева, появившиеся в последние годы, привели к закономерному итогу. Его лаборатория в Петербургском центре экологической безопасности РАН была расформирована, архивы выброшены на помойку и ученый оказался вынужден продолжать научную работу у себя на даче.
Еще одна сторона мифа о глобальном экологическом кризисе — проблема “озоновых дыр”. Сначала перечислим факты, известные самой широкой общественности из популярных изданий. Утоньшение озонового слоя стали фиксировать в 70-х годах. Особенно значительно он уменьшился над Антарктидой, что и привело к появлению расхожего выражения “озоновая дыра”. Малые дыры фиксируются так же в северном полушарии — над Арктикой, в районе космодромов Плесецк и Байконур. В 1974 г. двое ученых из Калифорнийского университета — Марио Молина и Шервурд Роуленд — выдвинули гипотезу, что основным фактором разрушения озона выступают газы фреоны, используемые в холодильной и парфюмерной промышленности. Менее значительные озоноразрушающие факторы — полеты ракет и сверхзвуковых самолетов. Мировое сообщество отреагировало на работы ученых. В марте 1985 г. в Вене было подписано международное соглашение о сокращении производства фреонов. Тем не менее озоновые дыры, особенно над Антарктидой, вроде бы, продолжают расти. Рано или поздно эта тенденция приведет к тому, что солнечный ультрафиолет вызовет массовые мутации, раковые заболевания и, в конечном итоге, сожжет все живое.
Теперь переведем разговор в научную плоскость. Озон — химическая модификация кислорода, состоящая из трех атомов, которая образуется из обычного, двуатомного кислорода под влиянием солнечных лучей на больших высотах и при грозовых разрядах. Озон задерживает ультрафиолет, губительный для живого. Наличие озонового экрана — необходимое условие существования жизни.
Химические свойства озона были изучены еще в ХIХ веке, и последние 100 лет его присутствие в атмосфере количественно измеряется. Систематические наблюдения за его слоем начались в 1957 г., когда ученые десятков стран объединились с целью изучения тайн Земли в рамках Международного Геофизического года. Этот год был знаменателен еще и тем, что с него началась космическая эра, В дальнейшем наблюдения за озоновым слоем стали вестись со спутников, а вскоре — с пилотируемых космических кораблей и станций. Оказалось, что с 57 до 62 года озоновый слой утоньшался. С 62 года количество стратосферного озона вновь стало расти. Чем обусловлен спад 60-го года — до сих пор не известно. Одна из гипотез связывает этот процесс с интенсивно проводимыми в те годы атомными испытаниями. Действительно, при мощном стратосферном взрыве образуется множество свободных ионов, которые в ходе химических реакций могут превращать озон в двуатомный кислород, Однако, все эти рассуждения носят лишь гипотетический характер. С фреонами события 60-го года точно не связаны, потому что тогда их производилось немного. После 1962 года озоновый слой был относительно стабилен. В 70-х годы стало формироваться то, что получило название озоновых дыр. Однако, в целом процессы, происходящие в верхних слоях атмосферы, оставались неясными. Спорят даже по такому вопросу: действительно ли уменьшилось количество озона, или он просто перераспределился из района “дыр” в другие области Земли? Когда в 1974 г. химики Молина и Роуленд выдвинули гипотезу о связи озоновых дыр с фреонами, обоснование ее было довольно слабым. Совершенно очевидно, что озон участвует во многих химических реакциях и не связанных с фреонами. Непонятно, почему самая главная дыра оказалась в южном полушарии, если почти все фреоны синтезируются и выпускаются на волю в северном. Тем не менее, на пропаганду сомнительной гипотезы заработали огромные силы, весьма далекие от науки. Зачем и кому нужно так активно пропагандировать ничем не обоснованные экологические представления? Причина очевидна. Современный мир захлебывается от изобилия товаров. В 70 — годах успех французских и западногерманских фирм, производящих парфюмерию, был обусловлен изобретением аэрозольных упаковок с использованием газа фреона. Конкуренты, в частности, американская фирма “Дюпон”, тем временем разработала упаковки безфреоновые. Чтобы создать им возможность продвигаться на рынок, понадобилось доказать вредоносность доминировавших до этого фреоновых упаковок. В результате средства на пропаганду сомнительной гипотезы нашлись, компания закончилась кардинальным переделом сфер влияния на мировом рынке парфюмерной продукции. Не остались в стороне и боссы холодильного дела. Они заявили, что старые холодильники экологически опасны. Возник надуманный спрос на холодильники нового поколения, что позволило обеспечить мало нужной работой тысячи людей, и, в конечном итоге, выкачать из карманов потребителей, напуганных мнимыми угрозами, миллионы долларов. Была еще одна причина, заставившая определенные финансовые и политические круги поддерживать миф о растущих озоновых дырах. Она идет в общем контексте с идеологией надвигающейся катастрофы, призванной запугать обывателей, породить неуверенность в завтрашнем дне.
Российская наука в условиях антинаучной революции
Достижения отечественной науки общеизвестны. Наиболее впечатляющие — выход в космос и начало новой эры развития ноосферы, создание водородной бомбы. Есть и менее общеизвестные, но тоже значимые достижения. Это — создание современной экологии (Г.Гаузе), популяционной генетики (С.С.Четвериков. Н.В.Тимофеев-Ресовский). Наибольших успехов отечественная наука добиласть в 60- х гг. Потом начался застой. До 70-х гг. шло неоправданное раздувание штатов, сменившееся еще менее неоправданными сокращениями. К концу периода застоя в СССР работало 25% мировых научных работников (доклад президента АН СССР А. Александрова 27-му съезду КПСС). Александров утверждал, что они производят 33% мировой научной продукции. Источник этой цифры неизвестен. По данным, полученным автором на основе анализа Science Citation Index (США) и изданий ВИНИТИ АН СССР за 80-е годы, общий объем научной продукции, измеряемый числом статей в реферируемых журналах, в СССР в конце застоя составлял 10% мирового, что соответствовало 2-му месту в мире. Для сравнения — США — 48%, Германия — 7%. На фоне этого общего распределения есть и другие цифры. В области чистой теории, на которую не так влияют финансы и наличие оборудования, удельный вклад СССР в мировую науку больше. Допустим, в области теоретической биологии вклад США — 33%, СССР — 26%. Англия — 5%, Япония — 5%, Италия — 4%. Сравнение сделано на основе издания РЖ Биология ВИНИТИ и Biological Abstract. В области чистой теории российская научная школа всегда была сильна. В то же время в мире имеет место тенденция игнорировать российские школы, использовать их достижения и нежелание их оплачивать и отмечать наградами. Если изучить распределение Нобелевских премий за 20-й век, то получится следующая картина. Российская научная школа получила 5% премий в области физики (США — 32%), 1% в области химии (США — 26%), 1% в области биологии (США — 41%). После развала СССР в 1991г. в Россию попала только одна Нобелевская премия в области науки. Научное производство за это время сократилось в 2-3 раза, однако, отнюдь не до нуля. С помощью фонда Сороса и других подобных организаций начался массовый вывоз научной продукции за рубеж. Сначала — за символическую плату, потом вообще без платы. Однако, даже халявная прихватизация российской интеллектуальной собственности вскоре потеряла смысл для развитых капиталистических стран. Эксперты буквально захлебнулись под потоком научных идей и разработок, вывезенных из России. Антинаучная революция сделала дальнейший прогресс мало нужным. Задача ближайших лет — разобраться в том научном багаже, который был собран в течении ХХ в. и выяснить, что из багажа может быть использовано в текущем веке, а что нет.
Антинаучная революция затронула разные страны в разной степени. Наука — авангард и компас прогресса. Объем субсидий, выделяемых на науку, определяет скорость движения общества вперед. Простейший метод индикации скорости прогресса — соотношение средней зарплаты по стране и в науке. В Китае, Арабских странах, зарплата в науке в 4 раза превышает средние по стране. Темпы роста этих государств, их роль на международной арене стремительно увеличиваются. В Западной Европе зарплата в науке примерно такая же, как и в других отраслях народного хозяйства. В этих странах нет ни прогресса, ни упадка. В России оплата труда в науке меньше, чем в других областях деятельности. В результате в стране продолжается регресс. Антинаучная революция больнее всего бьет по России. Ссылки на нехватку денег в данном случае неправомочны. Наука, особенно фундаментальная, больших расходов не требует. Один исторический пример. В середине 18 века во Франции был увеличен бюджет национальной академии наук. Это стимулировало научную революцию, начало эпохи Просвещения, выход “Энциклопедии” и многие другие яркие события истории познания. При этом весь бюджет французской академии составил 1.5% от средств, кои знаменитая мадам Помпадур тратила на свои наряды и косметику. Функции академии требовали в 70 раз меньше денег, чем суммы, необходимые для того, чтобы из одной единственной женщины сделать Женщину! Как много нужно женщинам и как мало ученым! Разумеется, в современной России есть средства, достаточные для достойного содержания Академии наук. Но на всех помпадурш денег не напасешься.
Во время выступления в Санкт-Петербурге на конференции по антропоэкологии известный космонавт Г.М.Гречко оспорил распространенные мнение о дороговизне такой области фундаментальной науки, как космические исследования. Он сообщил, что расходы на космическую программу — лишь 4% от расходов на оборону. Космические запуски не разоряют, а обогащают страну.
Преодоление антинаучной революции и ее последствий — задача, которую придется решать в XXI веке. Как говорят врачи, правильно поставленный диагноз — половина успеха лечения болезни. Антинаука — болезнь человечества нашего времени.