Ценности России: реальность и мифы. Части I и II
Источник информации — http://rusrand.ru/pub/zakaz/zakaz_1.html
УДК 316.334.3:321(066) ББК 60.032.61 Н 35 ISBN 978-5-91290-116-4
НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ РОССИИ. В 6 т. Т. I. — М.: Научный эксперт, 2012. — 752 c. Н 35
Авторский совет: Якунин В.И., Сулакшин С.С., Багдасарян В.Э., Вилисов М.В., Кара-Мурза С.Г., Лексин В.Н.
В исследованиях и написании монографии приняли участие: Аверков В.В., Ахметзянова И.Р., Багдасарян В.Э., Бахтизин А.Р., Белобородов И.И., Белов П.Г., Буянова Е.Э., Васюкова Д.А., Венедиктов Д.Д., Вилисов М.В., Воробьева О.Д., Глигич-Золотарева М.В., Гундаров И.А., Данилина Т.А., Деева М.В., Дерин С.В., Дмитриев А.В., Журавлев Д.А., Кара-Мурза С.Г., Каримова Г.Г., Клейнхоф А.Э., Клюев Н.Н., Колесник И.Ю., Кондаков А.В., Куренкова Е.А., Куропаткина О.В., Лексин В.Н., Леонова О.Г., Липский И.А., Макурина Л.А., Малков С.Ю., Малчинов А.С., Манько В.Л., Маслова А.Н., Метлик И.В., Мчедлова М.М., Нетесова М.С., Орлов И.Б., Пантелеев С.Ю., Петренко А.И., Погорелко М.Ю., Репин И.В., Сазонова Е.С., Сафонова Ю.А., Сивков К.В., Симонов В.В., Скуратов Ю.И., Смирнов В.С., Строганова С.М., Сулакшин С.С., Сундиев И.Ю., Тимченко А.В., Фролов Д.Б., Фурсов А.И.
Представляем вашему вниманию отрывок из первого тома "Национальной идеи России" — главу "Ценности современного российского общества: реальность и мифы" (в сокращённом виде).
Источник информации — http://www.rusrand.ru/idea/idea_14.html
С тех пор как западные ученые-обществоведы стали исповедовать философию индивидуализма с ее либерально-демократическими ценностями, попытки создания целостного и адекватного представления об обществах прекратились. Идеология либерального индивидуализма мешает западным социологам сформировать необходимое представление об обществах, где каждый человек играет определенную роль. Так, например, А. Турен отвергает понятие «общество», заменяя его понятием «социальные отношения». Т. Лоусон и Д. Гэррод предпочитают рассматривать общество как сумму индивидуальных активностей или социальных взаимоотношений свободных личностей. Однако человек никогда не был свободен от общества, как это пытаются представить в либеральных моделях.
История развития социологии показывает, что все известные попытки понять общество наталкивались на идеологию — антропоцентризма, индивидуализма, марксизма, рационализма и др. — и испытывали ограничения в силу применяемой методологии научного познания.
В результате научные знания инкорпорировали значительную долю мифологии, создающей искаженное представление об обществах, социальных институтах, социальных нормах, ценностях, общественной культуре.
Западные исследователи зачастую впадали в крайности, предпринимая попытки перенести на Россию традиционные концепты, работающие в западном обществе.
После распада СССР русофобия на Западе не только не ослабла, но, напротив, усилилась.
Газеты, журналы, телевидение, кинофильмы, театральные постановки — все, что воздействует на общественное мнение, выливает на западного потребителя достаточно много русофобского. По этой установке в России плохо все: русские по натуре ленивы, жестоки и духовно ограниченны.
С приходом к власти в начале 1990-х гг. либеральных реформаторов первой волны началась чрезвычайно опасная идеологическая обработка населения по внедрению не свойственных России ценностей. О том, что традиционные российские ценности в современных условиях обществу уже «не подходят», было заявлено открыто: «нравственно все, что приносит прибыль».
[…]
Так уникально ли сегодняшнее российское общество, обладает ли оно идентичностью? Имеет ли на самом деле место «презрение к труду и чужакам» или все-таки есть оригинальные и иные ценности?
Все вышеизложенное актуализирует задачу выявления реальных ценностей современного российского общества. Более того, для решения задач государственного управления жизненно важно адекватное представление об объекте управления, т. е. об обществе. Андроповское «мы не знаем общества, в котором живем» становится критически неприемлемым, особенно в контексте непрерывного (преднамеренного и непреднамеренного) искажения представлений об обществе. Облик российского человека и его сообщества должен быть познан и использован в действиях по воплощению национальной идеи России, максимизации жизнеспособности страны.
Авторами предложен самостоятельный подход к исследованию цивилизаций, основанный на выделении двенадцати цивилизационно-образующих ценностей-мотиваторов. Специальные исследования позволили выявить для человека двенадцать базовых ценностей-мотиваторов поведения и доказать, что все остальные психологические мотивации человека поглощаются отобранными или являются избыточными. Базовые ценности общества совпадают с цивилизационно-образующими ценностями и высшими ценностями государства.
Ценности-мотиваторы являются побудителями практических действий индивида, формируют психологический поведенческий тип личности в обществе, направляют жизнедеятельность общества, позволяют отличить одно общество от другого.
В рамках предложенного подхода проанализируем наиболее мифологизированные базовые ценности российского общества, являющиеся условиями сохранения жизнеспособности страны. Ключевая гипотеза исследования очевидна: российское общество обладает идентичностью, базовые ценности россиян отличны от ценностей других обществ.
Семья
Многие социологические исследования при определенной постановке вопроса демонстрируют значимость ценности семьи в российском обществе на уровне или ниже американского, европейского и прочих. Примером служит распределение ответов на вопрос «насколько для Вас важна семья?» в Исследовании мировых ценностей.
Получается, что ценность семьи в западных обществах так же высока, как и в России, или даже выше. Однако при более глубоком анализе выясняется, что это не совсем так. Потому что одно дело — это отношение к своей собственной семье, какая бы она ни была (состоящая из супругов, родителей и детей или считая семьей и более дальних родственников), а другое — это традиционное отношение к институту семьи в обществе. И здесь имеются глубинные отличия в свойствах российского и, например, европейского социумов.
Чем определяется положение общества на шкале ценностей от совокупления до семьи, любви и детности? Представляется, что уважение к институту семьи в обществе проявляется в отношении к так называемому гражданскому браку, разводам, содомии и пр. (рис. 2.1.65).
В российском социуме гораздо ниже доля тех, кто когда-либо сожительствовал со своим партнером без заключения официального брака. И это уже более глубокий показатель, чем просто вопрос об отношении к семье. Та же картина и с долей когда-либо разводившихся респондентов, что также является свидетельством более высокой ценности семьи в российском обществе. И, конечно, отношение к гомосексуалистам и лесбиянкам, которое либеральные западные и прозападные социологи склонны выдавать за толерантность, представляется авторам данного исследования деградацией института семьи. Россия по этому показателю выглядит обнадеживающе, несмотря на развращающее влияние СМИ.
На основе данных о распространенности гражданских браков, разводов и уровне одобрения содомии авторами вычислен интегральный индекс ценности семьи в обществе (рис. 2.1.68). Именно этот индекс отражает реальную ценность семьи в современном российском обществе.
Коллективизм
В начале XXI в. все чаще приходится слышать, что «в действительности» население РФ очень индивидуализировано и абсолютно не склонно к коллективистским формам взаимодействия, привержено им чуть ли не в меньшей степени, чем, например, западные общества. А все представления о коллективизме как особой черте российского сообщества — не более чем ложный стереотип. Попытки «научных» обоснований данного тезиса приводились выше.
Комплексный анализ социологических данных обнаруживает, что озабоченность «гипертрофированностью индивидуалистических ориентаций» российского общества не имеет реальных оснований, кроме как инструментария информационно-психологической войны, направленной как раз на выхолащивание российской сущности.
Ценность коллективизма в России хотя и частично утратила значимость по сравнению с СССР, но по-прежнему остается одной из фундаментальных ценностей российского социума.
Это подтверждает распределение мнений по поводу минимизации различий в уровне жизни, характерной для коллективизма (рис. 2.1.70).
Ведущие европейские общества в большинстве своем даже не приближаются к российскому. Подтверждается этот вывод и распределением мнений по поводу типично индивидуалистического утверждения (рис. 2.1.71).
Картина принципиально иная: индивидуализм в России никак не более ярко выражен, он попросту отсутствует в значимой степени среди фундаментальных ценностей. При ответах на альтернативные вопросы подавляющее большинство россиян делают выбор в пользу ценности коллективизма.
Постулат о ценности семьи в российском и западном обществах имеет совершенно различное наполнение с точки зрения преобладания ценности коллективизма.
В первом случае семья — это общность, «мирок», в котором можно пережить трудности, спастись, сохранив самого себя и свои ценности, а во втором — это крепость, защищающая индивида от общества, от вмешательства в его частную жизнь.
В России семья воспринимается как последний оплот подлинной общности, коллективизма, как росток, который окрепнет в более благоприятных условиях и откроется миру; а в западных обществах — как оплот приватности, индивидуализма (не случайно широкое распространение там получили брачные контракты).
В российском обществе семья является олицетворением «мы», а «мы» вы ражает подлинную сущность коллективизма — фундаментальной ценности российского общества.
Нематериальные ценности
Существует суждение, что российский народ является приверженцем нематериальных ценностей, которое представляется мифом для прозападных исследователей и публицистов. Они утверждают, что никаких особенных «духовных ценностей» у российского общества нет, оно не только ничем не отличается от западного общества потребления, но и превосходит его.
Между тем отсутствие ярко выраженных материальных ценностей в российском обществе обусловлено исторически.
На протяжении веков русский человек по природе своей был аскетичен, он умел и желал довольствоваться необходимым, потому что только по таким нормам можно было выжить в существовавших климатических и исторических условиях. Суровая жизнь приучила к самоограничению в материальной жизни. Поэтому среди русских не было распространено накопительство, стремление к обогащению любой ценой, и русский человек не мог все силы бросать на материальное благоустройство. Нестяжательство служило и православным ориентиром. В русской жизни материальное стяжание никогда не было общественным идеалом, отсутствовал европейский пиетет к собственности и богатству, не мог утвердиться приоритет денег. […]
Несмотря на усиленную обработку российского населения в ходе развернутой информационно-психологической войны по внедрению материальных ценностей, они не стали главенствующими в российском обществе.
Детальная интерпретация социологических данных это подтверждает. При интерпретации распределения ответов россиян и европейцев на вопрос «Насколько важно для человека быть богатым и иметь много денег?» следует учитывать, что 2/3 населения России последние почти 20 лет решали только одну задачу — выживания и борьбы с бедностью и даже нищетой. Представляется, что степень важности того или иного блага или ресурса пропорциональна его наличию (политэкономическая теория предельной полезности в чистом виде). Реальные ценности-мотиваторы россиян выявляются при ответе на конкретные альтернативные вопросы.
Однозначен выбор подавляющего большинства населения Росии в пользу истинных ценностей и против ценностей материального благополучия (рис. 2.1.76). Здесь категорически опровергается утверждение о выраженном стремлении типичного россиянина к личной власти. Стремление стать богатым человеком отсутствует у большинства членов российского общества и не является ценностью-мотиватором социального поведения.
Стремление к материальному благополучию для россиян означает всего лишь удовлетворение базовых потребностей, а не потребление во имя потребления и богатство во имя приумножения богатства. В этом смысле отношение к материальным ценностям российского общества близко к отношению к ним советского общества.
Альтруизм
Альтруизм россиян, готовых «снять с себя последнюю рубаху», в ряде публикаций подается также как миф, выражается «серьезная озабоченность низким уровнем альтруистических, солидаристских ценностей в российском обществе».
Конечно, навязчивая телевизионная реклама, постоянно подчеркивающая «мое удовольствие», «я заслуживаю», направлена на развитие эгоизма, который способствует гордыне. Однако социологические данные свидетельствуют о несостоятельности утверждения, что «у сегодняшнего среднего россиянина крайне слабо выражены надличные ценности, связанные с заботой о благополучии других людей… и, наоборот, крайне высока значимость противостоящих им “эгоистических” ценностей» (рис. 2.1.79).
Более того, европеец заботится о слабых и обездоленных из чувства долга, он не склонен их жалеть и даже не очень любит, и уж конечно, в его помощи нет места солидарности. Русский же помогает именно из жалости. Однако наблюдается интересный момент. Следствием навязываемых обществу реформ и падения уровня жизни россиян явилось смещение некоторых ценностных воспитательных ориентиров (рис. 2.1.81).
Представляет вторая и последнюю часть текста "Ценности России: реальность и мифы", взятого из первого тома "Национальной идеи России". Здесь речь пойдёт об отношении российского народа к труду и религии, о их роли в жизни современного гражданина России. А также проанализировано такое уникальное качество русского сознания как терпимость. В конце статьи будут подведены итоги данного исследования.
Ценности России: реальность и мифы. Часть II
ТРУД
Труд, являющийся источником общественного богатства и жизненных благ, лежит в основании всех морально-этических систем. Доступность и размеры оплаты труда определяют отношение к нему, нравственную атмосферу в обществе. С трудом, его формами, характером и распределением результатов напрямую связана социальная справедливость — одна из фундаментальных категорий всех известных морально-этических систем. Дискриминация ценностей труда, социальной справедливости, мотивации и этики трудовой деятельности приводит к деформации морально-этической системы, криминализации общественных отношений.
Реалии нашего времени таковы, что этические социально значимые нормы и ценности трудовых отношений перестали быть центральными категориями экономических и политических программ.
Однако ценность труда была исторически значима для российского социума. В советском обществе, вопреки навязываемым представлениям, именно труд, по мнению общества, являлся главным фактором достижения жизненного успеха, а не наличие связей и «нужных людей». В современном российском обществе ценность труда если и снижается, то в сравнении с другими странами остается значимой. Если брать на веру утверждение о пренебрежении россиян трудом, то в западных обществах, по сравнению с российским, можно говорить о его категорическом неприятии.
Ценность труда также является главным воспитательным ориентиром для российского общества (рис. 2.1.84). Очевидно, что невозможно полагать самым важным в воспитании детей то, к чему относишься с пренебрежением.
ДУША (РЕЛИГИЯ)
Именно религия во многом исторически определяла и культуру, и жизненный уклад, и характер народов. Православие существенно формировало базовые ценности российского общества и обусловливало его идентичность, а также принципиальные отличия от европейского общества. Русская православная религиозность существенно отличается от западной католическо-протестантской. Католичество ориентировано на всеобщее, вселенское (греч. katholikos — всеобщий, вселенский) распространение христианства, ибо все народы должны подчиниться наследнику первоапостола Петра — Папе Римскому. Католики убеждены, что они должны обратить и переделать человечество, используя все допустимые мирские средства. Это — установка на религиозную экспансию.
Католическая религиозность породила идеологию европоцентризма. В этом протестантизм не отличается от католичества. Православное же миросозерцание онтологически не агрессивно, оно не разделяет людей на избранных и отверженных. Православие сосредоточено на защите подлинно христианского (православного) взгляда на мир, это установка на сохранение чистоты. Это установка на спасение человека и преображение мира.
Православные искренне считают, что они призваны сохранить унаследованную от святых отцов Церкви правую веру, они знают, как истинно (правильно) славить Бога.
Православная религия более созерцательна, углубленна, терпима, она отрицает насильственное распространение своего учения и несвободу совести.
Русская Церковь не проводила политики насильственного крещения, что было очень распространено на Западе. […]
В современном российском обществе в силу советского богоборчества ценность религии в значительной степени утрачена (рис. 2.1.85). Однако есть более глубокий психологический срез отношения личности с религией. Образно он отражен в утверждении такого рода: «я атеист, но я православный атеист». Государственное богоборчество дает свои плоды через поколения, но является, к счастью, обратимым. […]
В современном российском обществе тиражируются утверждения о всплеске религиозности после распада Советского Союза, культивируется миф о состоявшемся религиозном возрождении россиян. Но это не вполне так. Согласно социологическим опросам, более 70% россиян считают себя приверженцами какой-либо религии. Однако что представляют собой современные российские «верующие»? Анализ социологических опросов на тему отправления религиозных обрядов позволяет утверждать, что подавляющее большинство номинированных верующих в России в действительности имеют к религии весьма отдаленное отношение.
Лишь 8% населения хотя бы раз в месяц исполняют религиозные обряды; таким образом, 70% самоидентифицировавшихся верующих оказываются религиозными относительно.
Чаще всего под верой ими понимается собственное индивидуальное квазирелигиозное мировоззрение, не соответствующее ни одной из конфессиональных практик. Отсутствие значимости ценности религии среди реальных ценностей-мотиваторов современного российского общества подтверждается при межстрановом сравнении долей населения, отправляющего религиозный обряд не реже одного раза в месяц (рис. 2.1.87).
Положение Церкви в этом отношении гораздо хуже, чем было при советской власти. За внешней массовостью и официальным респектом православие, как традиционная религия России, оказалось едва ли не уничтоженным. Трудно считать православным христианином человека, не имеющего даже представления о христианской молитве. […] Религиозная вера также не является значимым воспитательным ориентиром (рис. 2.1.88).
Очевидно, что приведенная аргументация убедительно доказывает, что никакого религиозного «ренессанса» в российском обществе в действительности еще не произошло. А вся пропаганда, свидетельствующая о якобы всплеске религиозности, направлена на нивелирование разрушения религиозных скреп российской государственности.
Есть такая информационно-психологическая технология: «В России лучшие в мире министры финансов, лучшие самолеты-истребители, Россия лучше всех выходит из кризиса — все хорошо, нечего беспокоиться и ничего делать не надо». Но как раз по этим «замазанным и заболтанным» направлениям формирования жизнеспособности страны дела в России обстоят практически хуже всех в мире.
Проблема с религиозностью народа в России стоит очень серьезно. Велико сопротивление либерального ядра власти робким попыткам восстановления веры в школе через учебную практику. И это не случайно, потому что вера действительно является цивилизационным свойством России.
ТЕРПИМОСТЬ
Терпимость россиян в наивысшей степени обусловлена исторически. От природы русский народ был наделен удивительной выживаемостью, но …не за счет изживания других народов. Под непрерывными нашествиями со всех сторон, в суровых климатических и геополитических условиях русский народ колонизировал огромные территории. При этом он не истребил, не обратил в рабство, не грабил, не крестил насильственно ни один народ. […] Русский народ, ведя не только оборонительные, но и захватнические войны, присоединяя, как и все большие народы, большие территории, нигде не обращался с завоеванными так, как это делали европейцы. От европейских завоеваний лучше жилось европейским народам, поскольку полное ограбление колоний неизмеримо обогащало метрополии. Русский же народ не грабил ни Сибирь, ни Среднюю Азию, ни Кавказ, ни Прибалтику. Россия до 1917 г. сохранила каждый народ, в нее вошедший. Она была их защитницей, обеспечивала им право на землю, собственность, на свою веру, обычаи, культуру. Россия никогда не была националистическим государством, она принадлежала одновременно всем в ней живущим. И русский народ имел только одно преимущество — нести основное бремя государственного строительства.
Все это говорит о том, что в русской экспансии было то, чего не было в европейской. Хотя никакие внешние обстоятельства не мешали русским вести себя на присоединенных территориях подобно европейцам-завоевателям. Кавказцы защищались так же упорно, как индейцы Северной Америки, Средняя Азия обладала богатствами, как и государства инков и ацтеков в Южной Америке, но нигде эти схожие обстоятельства не смогли заставить русских вести себя схожим с поведением «цивилизованных» европейских народов образом. Значит причины этого отличия внутренние.
Необходимо признать, что русский народ в аналогичных обстоятельствах вел себя далеко не аналогичным с европейцами образом и проявил несравненную терпимость и человечность.
Русским людям меньше свойственны ксенофобские настроения, о чем свидетельствует и пронизанная заимствованиями русская культура, и многонациональная жизнь столиц, и множество представителей инородцев во власти во все века. Ничего подобного невозможно представить в европейских странах. Интернационализм и космополитизм американской цивилизации целиком выстроен на костях несогласных. Русская же цивилизация строилась соборно, совместно со всеми народами евразийского континента. Русский народ и в современной России сохранил свою веками складывавшуюся терпимость. […]
Традиции многовекового общежития не утрачены в современном российском обществе, несмотря на реанимацию стереотипа о России как о «тюрьме народов» и искусственное создание и поддержку русских националистических группировок. Подавляющее большинство россиян не отмечают межнациональной вражды и неприязни в отношениях между различными народами страны. Более того, большинство населения полагает, что ущемление государством интересов отдельных народов недопустимо, все народы должны иметь равные права (рис. 2.1.91).
И это при том, что этническая структура России относится к доминантному типу, при котором преобладает одна этническая группа: русские составляют около 80% населения. Естественно, что проводящаяся политика ущемления прав и унижения достоинства русского народа дает свои результаты: появилась и увеличивается доля граждан, считающих, что государство должно выражать в первую очередь интересы русских.
Итак, «презрение к чужакам» — это не более чем плод пропитанного ненавистью к России воображения, который, тем не менее, навязывается всему миру.
Однако терпимость, хотя и проявляется преимущественно в межэтнических, межнациональных и межрелигиозных отношениях, ими не исчерпывается. Авторами был рассчитан на основе социологических данных Европейского социального исследования индекс дискриминации в России и других странах. Респондентам задавали вопрос: сталкивались ли они с проявлениями нетерпимости по каждому отдельному признаку? Индекс дискриминации был рассчитан по всем признакам (расовому, языковому, национальному, половому, возрастному и прочим — всего 10 признаков) (рис. 2.1.92). Таким образом, ни о какой нетерпимости россиян по отношению к кому бы то ни было говорить неверно.
***
Итак, ценности российского общества отличаются от американских, китайских, европейских, исламских, латиноамериканских. Российское общество уникально по набору ключевых ценностей, его идентичность не может подвергаться сомнению. Жизненные ценности-мотиваторы россиян и есть смысловое и психоэмоциональное ядро национальной идентичности.
Не подтверждаются мифы об отсутствии отличий ценностей российского общества от ценностей западного общества потребления, о преобладании индивидуалистических ценностей в российском обществе, о меньшей, чем у западных обществ («вследствие погони за деньгами и властью») ценности семьи, о презрении к труду и ненависти к чужакам. Не подтверждается навязываемое представление о всплеске религиозности в России. К современному «мифотворчеству» прибегают с целью деморализовать национальное сознание, искоренить базовые ценности общества, ослабить восстановительные процессы и тем самым подорвать жизнеспособность страны.
Система ценностей в России оказалась весьма устойчивой, несмотря на ведущуюся информационно-психологическую войну.
Парадокс современной жизни заключается в том, что в условиях подавляющей бедности и необходимости буквально бороться за выживание, духовные ценности «сворачиваются», пребывают в латентном состоянии. Истинные ценности перестают являться мотиваторами каждодневного поведения, но они окончательно не исчезают.
Колебания ценностных ориентаций вызываются именно внешними факторами, в число главных из них входит, помимо низкого уровня жизни, безусловно, деятельность СМИ. Тотальное навязывание потребительских ценностей смещает традиционные ценности россиян. В этих условиях вызывает большое опасение будущее российской молодежи, по сути лишенной каких-либо механизмов защиты от пагубного и растлевающего идеологического воздействия.
Существует опасность размывания традиционных ценностей, смены российской «культуры солидарности» на западную «культуру ин дивидуализма».
Глубокое кризисное состояние российской экономики, провоцирующее внешнее окружение на попытки перевести этот кризис в свое политическое преимущество, дает сигнал об опасности для дальнейшего развития системы и о необходимости ее переключения на мобилизационный режим функционирования. Для того чтобы сделать «рывок», огромное значение имеют культура и общественное сознание. Для того чтобы человек добровольно ограничил себя в своем потреблении, одной экономикой не обойдешься. Здесь важно то, как мыслят люди и как соединяются они между собою в труде и общежитии.