Николай Каверин
Толерантность — это не добродетель, а диагноз
Источник информации — http://blagogon.ru/articles/172/ , сайт БЛАГОДАТНЫЙ ОГОНЬ.
Толерантность (по-русски — терпимость) — новая квазирелигия западного либерально-демократического толка, своеобразная «конфессия» со своими неприкасаемыми «догматами», «святыми», «святынями» (либерализм, демократия, политкорректность, священные права религиозных, национальных и сексуальных меньшинств (права человека), антиклерикализм, экуменизм, холокост и прочее).
По отношению к тем, кто смеет замахиваться на эти «святыни», никакой толерантности нет и не может быть: тут же навешиваются ярлыки «экстремист», «расист», «шовинист», «фашист», «гомофоб», «антисемит», «нацист», «человеконенавистник», «реакционер» и производные от этих слов прилагательные.
Как писал Патрик Дж. Бьюкенен в книге «Смерть Запада»: «Что произойдет, если им вздумается высмеять Холокост — например, выставить компьютерный коллаж: голая Анна Франк флиртует с эсэсовцами в Освенциме?» (с. 265). А вот высмеивание христианства и русской истории — в порядке вещей: фильм «Последнее искушение Христа», выставки «Осторожно, религия!» и «Россия-2» и прочие гади, ихже несть числа!
В угоду политкорректности Министерством образования и либеральными СМИ блокируется преподавание в школах (даже в виде факультатива) «Основ православной культуры»: «многоконфессиональное» государство Российское такой «фашистской неполиткорректности» в школах не переживет! На самом же деле факультативными и платными должны быть все дисциплины, проповедующие так или иначе атеистическое мировоззрение, а в качестве обязательного предмета следовало бы ввести «Закон Божий», а не невнятные культурологические «Основы».
В угоду догмы «политкорректность» в 2005 году либеральные СМИ всячески пытались дискредитировать 625-летний юбилей победы в Куликовской битве над монголо-татарами в 1380 году, а также новый государственный праздник 4 ноября — освобождение Москвы от польских интервентов.
В угоду «политкорректной толерантности» нам постоянно внушается миф, что у современного террориста нет ни религии, ни национальности (несмотря на «пояс шахида» и Коран под мышкой!).
Однозначное осуждение Церковью содомитской «любви» и однополых браков рассматривается «правозащитниками» — самыми активными «миссионерами толерантности» — как недопустимое в либеральном обществе проявление «средневекового мракобесия» и неполиткорректности к особям нетрадиционных сексуальных ориентаций. «Неполиткорректным» в свете этого предстает и само Священное Писание — Слово Божие.
Утверждение, что полнота Истины Христовой содержится только в Церкви Православной и поэтому необходимо миссионерство Православия среди всех народов земного шара, для либерально-правозащитного сознания представляется вопиющим «нарушением политкорректности».
Замечательный русский публицист М.О. Меньшиков писал еще в 1910 году, когда в Отечестве нашем закладывались основы всевозможных терпимостей:
«Мы живем в век чрезвычайно либеральный, когда терпимость — высший принцип, ведь всякая искренняя вера есть любовь, которая ревнива и никакой “терпимости” не допускает. Объявите полную “терпимость” — и для верующего сердца будет нарушена трагическая чистота сознания, целомудрие души, желающей быть достойной Бога. Что-то смрадное, как грех седьмой заповеди, вторгается в область веры, когда начинают не замечать ересей, совсем забывать о них… Желая изо всех сил понравиться и угодить, у нас готовы пожертвовать даже достоинством народным, даже такой тысячелетней гордостью России, какой считалось Православие».
Даже в сфере церковной, в угоду той же «политкорректной толерантности», сейчас все реже и реже допускаются строго богословские и святоотеческие определения — «еретик», «раскольник», «иноверец». Безусловно, мы должны без ненависти и озлобления относиться и к иноверцам, и к еретикам, и к раскольникам, ибо они — суть образ Божий, но должно гнушаться ереси, раскола, неправоверия, в мирном духе разъясняя заблуждения, да обратит и их заблудшие души к познанию истины Господь, Иже хощет всем человеком спастися и в разум истины приити.
Как точно подметил английский христианский писатель Г.К. Честертон: «Терпимость — есть добродетель людей, ни во что уже не верящих».
В свете этого блестящего определения приведем сообщение, опубликованное в православном обозрении «Радонеж» (2005, №7). В Москве не так давно был создан московским отделением фонда Сороса «Институт толерантности», который «духовно окормляет» московский священник-экуменист Георгий Чистяков из храма в Столешниковом, известный своими экстравагантными антиправославными высказываниями по католическому радио «София» в 1990-х годах. В этом «Институте терпимости» -(переведем название на русский язык), согласно «Радонежу», проводятся коллоквиумы на тему «многообразия религиозного опыта», что на русский язык можно было бы перевести как «многообразие духовного блуда».
Порядочные люди не посещают «дома толерантности». Православным не стоит общаться и с особами «толерантного поведения», вроде батюшки Чистякова из Столешникова переулка.
«Толерантность» — между прочим, термин медицинский. Это — диагноз! В медицинском словаре читаем: «Толерантность — снижение сопротивляемости организма к любой посторонней инфекции».
Если в этом определении толерантности под организмом понимать современное российское общество — народный организм, то становятся явными все цели «миссионеров толерантности» в России.
Виталий Трофимов-Трофимов
России не нужна толерантность
Источник информации — http://ttrofimov.ru/2010/11/rossii-ne-nuzhna-tolerantnost/ Опубликовано: 17-11-2010 .
16 ноября прошел день толерантности. Прочел очень много интересных публикаций на тему того, что такое толерантность. И некоторые меня капитально шокировали. Вдогонку: 19 ноября в Смольном пройдет конференция по толерантности, где будет ставиться вопрос: нужна она вообще или нет? Меня туда тоже вроде как приглашают, начну с того, что попрошу народ для себя определиться, что такое толерантность. Термин многосмысленый, каждый волен вкладывать в него тот смысл, какой захочет.
В социологию термин «толерантность» пришел из естественных наук – биологии, медицинских наук, химии и проч. Причем в разных науках есть разные оттенки смысла, иногда совершенно противоположные.
В биологии толерантность – аналог экологической пластичности. Означает способность биологических организмом переносить климатические, экологические или другие отклонения от нормально среды. Если утки живут летом на ручье, а зимой могут не улетать и зимовать тут же – это пример толерантности. Здесь толерантность – это свойство. Оно может быть, а может не быть. И в любом случае это врожденное и приобретается эволюционно.
Толерантность в медицинских науках имеет двоякий смысл: во-первых, толерантность к веществам – это невосприимчивость к некоторым веществам. То есть толерантность к определенным наркотикам у представителей монголоидной расы означает, что этот представитель может раз в месяц нюхать героин, и ему не будет грозить зависимость. Также толерантность означает привыкание, снижение реакции на повторяющееся введение вещества, когда для определенного эффекта нужно дозу все больше и больше. Например, при привыкании к анальгину. Таким образом, это совершенно противоположный смысл уже в рамках одной только медицинской науки.
Иммунологическая толерантность – это состояние организма, при котором он не способен синтезировать антитела. Причина многих аутоиммунных заболеваний и отторжения пересаженных органов, включая пластические операции.
В химии толерантность веществ используется в противоположность слову «реактивность», то есть неспособность вступать в реакцию с другими веществами (или способностью не вступать?). То есть опять же термин близкий к термину «игнорировать».
Все, с кем я общался на тему толерантности, давали разные определения этого термина. Я понял, что большинство понимают его как «терпимость», но почти всегда отличают его от «терпимости», хотя для определения именно это слово и используют. Однако терпимость – это перенесение ущерба, что уже отличает его от почти всех перечисленных ранее определений. Терпимость – это не невосприимчивость, это умышленное смирение с причиненным вредом. Причем под понятием «вред» мы подразумеваем, в том числе и изменение привычной социальной среды на непривычную. В широком смысле появление на прилавках халяльной говядины – уже вред. Хотя это не обиходный смысл, общество в целом понимает «вред» гораздо конкретнее, когда он ощутим. Также терпимость это не привыкание. Можно привыкнуть терпеть (испытывать терпимость, обрести свойство терпимости), но это все равно не одно и то же.
Другая группа отличает терпимость от толерантности, и говорит, что толерантность подразумевает не перенесение ущерба, а способность понять другого и через это примириться с его образом мышления. Поэтому это более универсальное понятие, включающее не только этническую толерантность, но и толерантное отношение к геям, представителям других конфессий и разным дендрофилам. Однако у этого смысла есть другой термин. Изначально это был термин «симпатия». После того как «симпатия» стала означать в массовом сознании узкий смысл эмоциональной близости, этим термином стала «эмпатия», которая означает симпатию в ее первоначальном значении.
В определенном смысле такая трактовка более инновационна, так как отдаляет толерантность от ее первоначального смысла – терпение. И, одновременно, становится истинное значение слова «толерантность», отличное и от терпимости, и от невосприимчивости, и от привыкания. Это значение лежит где-то посередине в этом треугольнике, но в нашей культурной среде не поддается рефлексии и в зависимости от контекста меняется в пользу одного из этих трех смыслов. Отсюда и противоречивые оценки толерантности, ведь «привыкание» и «терпимость» – это противоположные процессы. Привыкание подразумевает усилие по дружественному сближению, а терпимость – усилие по безопасному отчуждению представителей различных культур и самих культур при этом.
Далее мы должны понять, каким путем идет Россия. В силу правовых моделей и обязательств мы не можем рассматривать силовые методы преодоления или сохранения этнокультурных различий – ассимиляцию и апартеид. Поэтому сконцентрируемся на двух ненасильственных методах – мультикультурализм и интеграция.
Мультикультурализм подразумевает сохранение этнических различий и создание институтов и законов по их воспроизводству. Интеграция означает создание таких условий, при которых иммигранты получают ощутимые выгоды от принятия чужих этнических черт и культуры, а коренные народы (в русской политической науке – национальные меньшинства) от ревизии своих культурных маркеров, чтобы сблизить их с другой культурой.
В политическом сообществе постоянно идут дискуссии, где применять мультикультурализм, а где интеграцию. Этот вопрос до конца никем еще не решен. Но главное не это, а то какое место в той или иной политике подразумевается развитие и углубление толерантности.
Если мы посмотрим на оба процесса, то поймем, что толерантность свойственна только политике мультикультурализма, так как интеграция – создание условий по изменению идентичности в пользу одной из этнических групп или всех групп на какую-то третью идентичность (региональную, например), сама по себе нетолерантный процесс. А в отношении мигрантов в основном интеграция и применяется. То есть, какой смысл в развитии толерантности, если политика государства нацелена на политическое искоренение культурных различий принимающего общества и иммигрантов?
Мультикультурализм в основном применяется по отношению к этническим коренным меньшинствам. Эта политика закреплена в Европейской рамочной конвенции о защите национальных меньшинств. Должна ли она действовать на протяженности всей страны или только в регионах компактного проживания таких меньшинств? Должна ли политика мультикультурализма распространяться на этнодиаспорные группы? На эти вопросы каждое государство отвечает для себя по-своему. Некоторые, довольно либеральные, политику мультикультурализма применяют достаточно широко, консервативные – в строгих рамках этнотерриториальных групп. Мультикультурализм немыслим без толерантности (как привыкание и как терпимость), взаимного признания чужих отличий и согласие на их политическое оформление.
Когда вопрос с российской миграционной и национальной политикой будет решен, будут выбраны пути и концепции, согласно которым они будут реализованы, тогда будет понятно нужна ли нам толерантность, и какое у этого термина будет определение.
Откуда взялся этот термин понятно. В ситуации лингвистического вакуума был заимствован термин, под который были подогнаны несколько общепринятых определений и программы, финансово, идеологически и институционально обеспеченные.
Причем заимствование получилось интересным. Обычно термин заимствуется, когда есть смысл, который нельзя выразить силами собственного языка, а словотворчество по какой-то причине не состоялось. Например «киллер». Киллер – это наемный убийца. Его следует отличать от “killer” – просто убийцы. Наемный убийца в английском языке, киллер – это “hitman”. Таких примеров полно – “magazine” и «магазин», допустим. Это тоже разные слова. Внешне «толерантность» и “tolerance” это тоже что-то разное. Английское “tolerance” – это и есть это самое терпение. Абсолютно так оно и переводится с латинского языка.
В России же кальку сняли, а смысл еще не подогнан. То есть когда говорят «толерантность», пытаются говорить на одном языке с европейцами, но по существу речь идет о симулякре, который никто не понимает и воспринимает как попытку принуждения с чем-то смиряться.
По-моему, пока у слова нет смысла, нет никакой необходимости в нем. Во всяком случае, пока не будет выбрана и широко обсуждена миграционная и национальная политика России. Потому что у всех свое видение и у всех своя толерантность.