Холодная война в период с 1991 года по 2014 год. Сборник книг и статей. Книга: Убийство демократии. Операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период. Статья 1: Политолог Сергей Михеев: «Надо отказаться от «розовых очков». Статья 2: Сергей Михеев: «Никто Россию в покое не оставит». Статья 2: Миломир Степич, доктор географических наук, профессор Белградского университета. Расширение НАТО и геополитическое положение Сербии.

Миломир Степич: "Две основные функции НАТО: сохранение американского униполярного господства в мире и продолжение окружения, “сдерживания” и ослабления России".

Холодная война в период с 1991 года по 2014 год

Сборник книг и статей

 

 

Убийство демократии. Операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период

URL: http://www.invissin.ru/books/MURDER_DEMOCRACY_operation_CIA_post_Soviet_period/  .

Международный коллектив авторов, общая редакция и составление – Вероника Крашенинникова
Редактор: Вероника Крашенинникова
Составитель: Вероника Крашенинникова
Языки: Русский
Издательство: Кучково поле
Серия: Реальная политика
ISBN 978-5-9950-0343-4; 2014 год.

 
Вероника Юрьевна Крашенинникова — кандидат исторических наук, Генеральный директор Института внешнеполитических исследований и инициатив, Президент Совета по торгово-экономическому сотрудничеству, представитель Санкт-Петербурга в США.

Холодная война номинально (номинальный — являющийся каким-либо только по названию; фиктивный — Анатолий Краснянский)   закончилась в 1991 году, но Соединенные Штаты с распадом Советского Союза не только не прекратили военные и скрытые вмешательства в мире, но и значительно активизировали их.

Книга «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период» продолжает фундаментальный труд Уильяма Блума «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны».

Международный коллектив авторов, крупнейших специалистов по своим странам, демонстрирует преемственность в целях и обновление технических средств военной и подрывной деятельности Вашингтона. Книга дает наиболее полное и подробное описание теории и практики вмешательств США, их целеполагание, подходы и инструментарий – от НКО до военных средств. В постсоветские годы, как и в годы холодной войны, Вашингтон продолжает жестко противодействовать воле народов – демоса из слова «демократия», о которой он якобы так заботится.

Самопровозглашенная «исключительность» служила предлогом для подчинения независимых народов: Рим, Испания времен «Армады» в XVI веке, Британия в XIX и самый зловещий пример, Третий рейх – все империи утверждали собственную «исключительность». Сегодня под лозунгом «исключительности» Соединенные Штаты ведут войны и активные подрывные действия – в деталях описанные в этой книге.


Содержание


    Вашингтон: власть над миром любой ценой — Уильям Блум
    Инфраструктура подрывной деятельности: «бархатные революции» как результат сорока лет непрерывных подрывных усилий — Чарльз Аллен
    НАТО: от Трансатлантического альянса до глобальной военной машины — Рик Розофф
    НПО в Латинской Америке: агенты неолиберализма — Джеймс Петрас
    Югославия: обвиняй лидера в геноциде, бомби людей — Майкл Паренти
    Сербия: переворот 2000 года — шаблон для «цветных революций» — Грегори Элих
    Литва: вместо процветания и демократии — исход населения и секретные тюрьмы ЦРУ — Рафаэль Муксинов
    Грузия: от «революции роз» до августа 2008 года и поддержки терроризма на Северном Кавказе — Андрей Арешев
    Армения: «геополитическое перевоспитание» верного союзника России — Андрей Арешев
    Азербайджан: нефтяная скважина Кавказа и Каспия для США — Светлана Липина
    Украина: оторвать от России любой ценой! — Александр Дудчак
    Молдова: провинция Румынии и «щит» Европы от России — Богдан Цырдя
    Беларусь: через Польшу на Запад усилиями НПО и собственных функционеров — Николай Малишевский
    Венесуэла: боливарианская революция на «заднем дворе» США продолжается — Ева Голинджер
    Парагвай: экспресс-переворот, или За кулисами отставки Фернандо Луго — Луис Адольфо Солер
    Боливия: ставка США на наркоторговлю, сепаратизм и терроризм бита — Александр Харламенко
    Эквадор: еще один провал американской ставки на наркотики и вербовку спецслужб — Александр Харламенко
    Гондурас: полный комплекс сил и средств против «популизма» — Константин Сапожников
    КНДР: экономическая петля на шее северокорейского народа — Грегори Элих
    Африка: наступательная агрессия под видом войны с международным терроризмом — Станислав Мезенцев
    Киргизия: самая обширная сеть НПО, военные базы и разложение государственности — Александр Князев, Сергей Масаулов
    Средняя Азия: плацдарм США в сердце Евразии при поддержке исламистов — Игорь Панкратенко
    Афганистан: «несокрушимая свобода» оборачивается «нескончаемым присутствием» — Владимир Пластун
    Ирак: во имя нефти и Большого Ближнего Востока — Владимир Чамов
    Ливия: что такое «бесполетная зона»? 30 тысяч вылетов авиации НАТО — Владимир Чамов
    Иран: американская стратегия окончательного решения иранского вопроса — Игорь Панкратенко
    Египет, Турция и Ближний Восток: создание «глубинных государств» и союз с исламистами — Игорь Панкратенко
    Сирия: римейк Ирака 10 лет спустя — Бассам Абу-Абдаллах, Бахаа Аль-Рахмани

ПРЕДИСЛОВИЕ

Вероника Крашенинникова, генеральный директор Института внешнеполитических исследований и инициатив


Данная книга является продолжением фундаментального труда американского историка-исследователя Уильяма Блума «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны». События последних 25 лет требовали отдельного описания: холодная война номинально закончилась, но вмешательства США, наоборот, активизировались.

Для описания и анализа операций США и НАТО в постсоветский период мы собрали международный коллектив авторов, крупнейших специалистов по своим странам, которые применяли строгий научный подход, опираясь на документы и факты, с учетом исторической перспективы.

Цель книги — создать базу знаний по теории и практике процессов вмешательства и влияния США в других государствах. Эта цель включает ревизию подходов и инструментов, используемых США: от скрытого воздействия путем культурных проектов и неправительственных организаций до открытых бомбардировок и полномасштабных войн. Среди средств также фигурируют и экономические инструменты — санкции, кредиты, навязанная приватизация, установление контроля над природными ресурсами и ключевыми активами страны; членство и участие в операциях НАТО; втягивание в сотрудничество по линии специальных служб под предлогом «борьбы с наркотиками» и «борьбы с терроризмом»; информационное воздействие и психологические операции; стимулирование сепаратизма и прочее.

Начиная книгу, Уильям Блум настаивает: ни в советские, ни в постсоветские времена действия США «не были славным и благородным движением в поддержку свободы и демократии». Это движение Вашингтона, пишет Блум, направлено на поддержку авторитарных режимов и абсолютных монархий, готовых соблюдать строгие американские правила в отношении нефти, военных баз и Израиля, блюсти политические и экономические интересы США в своих странах в обмен на поддержку Пентагоном и ЦРУ своего пребывания у власти.

Вторая глава американского автора Чарльза Аллена описывает подрывную инфраструктуру, которую Соединенные Штаты начали закладывать еще в конце 1940-х годов — агентурные сети, правительственные и неправительственные институты, средства пропаганды, стратегии и методологии. На протяжении холодной войны эта инфраструктура постоянно действовала и надстраивалась. «Бархатные революции» в Восточной Европе стали итогом сорока лет непрерывной деятельности против советского блока, за разрушением которого последовала работа по расчленению самого СССР. Далее США сочли необходимым повысить лояльность руководства постсоветских государств посредством «цветных революций» — «бархатные» были их прекурсором.

Рик Розофф, двадцать с лишним лет наблюдающий за НАТО, описывает неукротимый процесс расширения альянса от Северной Атлантики до Северной Африки и границ Китая. НАТО превращается в самопровозглашенную международную военную силу, выполняющую миссии за пределами своей зоны ответственности и вдали от границ стран — участниц блока. Рик Розофф подчеркивает, что изолирующий Россию военный кордон НАТО протянулся от северо-востока Норвегии до севера Азербайджана почти на пять тысяч километров — самая длинная потенциальная линия фронта в истории человечества.

Джеймс Петрас дает новое понимание смысла и задач деятельности неправительственных организаций, которое в России до сих пор не обсуждалось. Западные государства и институты, навязывая неолиберальные реформы, разрушают экономику государства и способствуют обнищанию населения, а параллельно финансируют НПО для ведения «проектов самопомощи», «народного образования» и переподготовки. В этом смысле НПО разрушают демократию, поскольку выводят социальные программы из ответственности своих граждан, создавая зависимость от иностранных чиновников и коррумпированных ими местных властей.

Основная часть данной книги — анализ вмешательств в конкретные государства, от бомбардировок Югославии в 1999 году до агрессии против Сирии сегодня. В отношении Югославии Майкл Паренти подчеркивает: целью США было трансформировать страну социальной демократии в кучку слабых княжеств правого толка. Приходится признавать, что именно такой подход применяет Вашингтон в случае многонациональных федеративных государств.

Игорь Панкратенко в главе по Ближнему Востоку вводит термин «глубинное государство» — комплекс скрытых политических, военных и лоббистских структур, которые контролируют страну и обеспечивают сохранение интересов Вашингтона при любых комбинациях внутриполитических раскладов. Отдельное место в силу текущих событий занимает глава по Сирии, написанная директором Центра стратегических исследований в Дамаске доктором Бассамом Абу-Абдаллахом.

Президент США Барак Обама в своих выступлениях часто ссылается на «исключительность Америки». Но об этом можно говорить только в культурном контексте — тогда все нации по-своему уникальны и в этом отношении исключительны. Однако американский президент использует понятие исключительности именно в контексте военных вмешательств. В своем обращении к нации относительно ситуации в Сирии в сентябре 2013 года Барак Обама сказал: «Мы можем остановить убийство детей газом… Вот что делает нас исключительными». Выступая на Генеральной Ассамблее ООН две недели спустя, президент США повторил: «Я считаю Америку исключительной, потому что мы готовы… защищать не только наши узкие интересы, но и интересы всех».

На исключительность ссылались все империи в мировой истории: Рим, Испания времен «Армады» в XVI веке, Британия в XIX столетии и самый зловещий пример — Третий рейх. Самопровозглашенная исключительность служила предлогом для завоевания других государств, для подчинения независимых народов. Сегодня под лозунгом исключительности Соединенные Штаты ведут войны и активные подрывные действия, в деталях описанные в этой книге.

Многие главы читаются, как детектив, однако их содержание отнюдь не вымысел, а реальность, в которой живут настоящие, живые люди. Эта реальность навязана им безудержным стремлением Соединенных Штатов заполучить власть над миром любой ценой. Общая картина складывается глубоко трагичная. Эта информация — фундамент для действий.

ОБ АВТОРАХ

Уильям БЛУМ, США

Уильям Блум (William Blum, род. 1933) — американский автор, историк- исследователь, активист.

В 1967 году У. Блум подал в отставку со службы в Государственном департаменте из-за несогласия с действиями США во Вьетнаме. После увольнения основал и возглавил Washington Free Press, первую газету в Вашингтоне, содержание которой шло вразрез с официальными позициями США. Работал в качестве журналиста-фрилансера в США, Европе и Южной Америке. Во время пребывания в Чили в 1972–1973 годах писал о «социалистическом эксперименте» правительства Сальвадора Альенде и его падении в результате разработанного ЦРУ переворота. В середине 1970-х годов в Лондоне работал вместе с бывшим сотрудником ЦРУ Филипом Эйджи (Philip Agee) и его коллегами в рамках проекта по разоблачению преступлений ЦРУ. В 1999 году получил премию проекта «Цензурированный» (Project Censored — премия за журналистские расследования) за статью о предоставлении США Ираку материалов для развития химического и биологического оружия в 1980-е годы; статья вошла в десятку наиболее цензурированных текстов в 1988 году. Живет и работает в Вашингтоне. Пишет книги и ежемесячный «Антиимперский доклад» (The Anti-Empire Report). Автор пяти книг.

Сайт: www.killinghope.org.

Рик РОЗОФФ, США

Рик Розофф (Rick Rozoff, род. 1952) — основатель и руководитель международного интернет-ресурса «Остановить НАТО» (Stop NATO).

Родился в Соединенных Штатах в американо-канадской семье. Участвовал в антивоенных протестах. После окончания холодной войны занимается расследованием и освещением американских усилий по расширению Организации Североатлантического договора (НАТО). Автор статей: «Отзовите Нобелевскую премию мира Обамы, если он атакует Сирию», «Атака США на Сирию может спровоцировать Третью мировую войну», «Турция разрабатывает атаку НАТО на Сирию», «НАТО: от Северной Атлантики до Тихого океана», «Пентагон готовится к конфронтации в Азиатско-Тихоокеанском регионе», «НАТО усиливает позиции в Средней Азии против России и Китая», «Пентагон консолидирует контроль над Балканами» и многих других. Сайт: www.rickrozoff.wordpress.com.

Джеймс ПЕТРАС, США и Канада

Джеймс Петрас (James Petras) — профессор и политический активист, специалист по Латинской Америке и Ближнему Востоку. Почетный профессор Университета Бингхемтон (штат Нью-Йорк), профессор Университета исследований международного развития Святой Мэри в Новой Шотландии (Канада), приглашенный профессор в Китайской академии социальных наук.

Выпускник Бостонского университета, получил докторскую степень в Университете Беркли (Калифорния). Международный комментатор: ведет колонку в мексиканской газете La Jornada и ранее в испанской El Mundo. Опубликовал более двух тысяч статей в газетах New York Times, Guardian, журналах The Nation, Christian Science Monitor, Foreign Policy, New Left Re- view, Partisan Review и Le Monde Diplomatique. Ведет активную деятельность по политическому образованию движений безземельных крестьян в Бразилии и безработных в Аргентине. Автор 68 книг, изданных на 29 языках, и более 500 статей в специализированных журналах.

Майкл ПАРЕНТИ, США

Майкл Паренти (Michael Parenti, род. 1933) — доктор политологических наук, историк-исследователь, политолог.

В 1962 году окончил Йельский университет с докторской степенью по специальности «политология». Получатель многих премий за независимый журнализм и расследования. На протяжении 12 лет был судьей в проекте «Цензурированный» (Project Censored). Читает лекции в вузах Северной Америки и других государств. Состоит в попечительских советах организаций «Сеть независимой прогрессивной политики» (Independent Progressive Politics Network), «Образование без границ» (Education Without Borders), фонда «Язеновак» (Jasenovic Foundation). Его труды посвящены широкому кругу вопросов, включая политику, историю, империю, богатство, классовую борьбу, культуру, идеологию, медиа, окружающую среду и этику. Сотни статей М. Паренти опубликованы в научных и научно-популярных журналах и газетах, коллективных монографиях и онлайн-изданиях. Автор 25 книг. Сайт: www.michaelparenti.org.

Грегори ЭЛИХ, США

Грегори Элих (Gregory Elich) — член попечительского совета Исследова- тельского института «Язеновак» (Jasenovac Research Institute — по названию концлагеря в Югославии в годы Второй мировой войны), член консультатив- ных советов Института политики в отношении Кореи (Korea Policy Institute) и американского отделения Комиссии по правде о Корее (Truth Commission).

Во время войны, развязанной НАТО в 1999 году против Югославии, Г. Элих являлся координатором Комитета по установлению мира в Югославии. Был в составе американской комиссии, расследующей преступления, совершенные НАТО в Югославии. Его статьи неоднократно публиковались в различных изданиях Европы, Азии, Африки, Северной и Южной Америки, включая журналы Covert Action, Science and Society, New African, Mal (Южная Корея), Correo del Orinoco (Венесуэла), Politika (Сербия), The Herald (Зимбабве).

Рафаэль МУКСИНОВ, Литва

Рафаэль Искандерович Муксинов (род. 1953) — доктор социальных наук, социальный психолог, социолог, библиограф, военный переводчик, сертифицированный международный мастер нейролингвистического программирования.

Родился 2 февраля 1953 года в городе Уральске Западно-Казахстанской области в семье военнослужащего, ветерана Великой Отечественной войны. Окончил Ленинградское суворовское военное училище, Ленинградский институт культуры имени Н. К. Крупской, Ленинградский государственный университет, аспирантуру Института философии, социологии и права АН Литовской ССР и многие годы являлся его научным сотрудником. Был директором независимой социологической фирмы MELOPOLAS, заместителем директора Международного института менеджмента. Преподавал в Литве в целом ряде вузов с русским языком обучения. В 2000–2003 годах — член Совета соотечественников при Государственной думе Российской Федерации, с 2009-го по настоящее время — член Всемирного координационного совета российских соотечественников при МИД РФ. Автор двух книг и более 200 статей.

Андрей АРЕШЕВ, Россия

Андрей Григорьевич Арешев (род. 1974) — старший научный сотрудник Института политических и социальных исследований Черноморско-Каспийского региона, эксперт Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН, обозреватель газеты «Ноев Ковчег».

Родился в Тбилиси. Окончил Московский государственный педагогический университет. Работал в научных, коммерческих организациях, специализировался на вопросах систематизации и распространения информации правового характера, информационной составляющей гражданского общества в России. С 2005 года сотрудничает с экспертно-аналитическим центром «Фонд стратегической культуры». Соавтор нескольких коллективных монографий, посвященных актуальным проблемам Кавказа, в частности августовской войне 2008 года в Южной Осетии, ее предыстории и последствиям. Участвует в ряде интернет-проектов кавказоведческого направления. Сфера профессиональных интересов: современные проблемы общественно-политического и социально-экономического характера, вопросы региональной безопасности в Кавказском регионе.

Светлана ЛИПИНА, Россия

Светлана Артуровна Липина — доктор экономических наук, директор по науке Евразийского института экономики и экологии (ЕИЭЭ МГУЛ), заведующая сектором Отделения проблем природопользования и экологии Совета по изучению производительных сил (СОПС), заведующая лабораторией Института подготовки кадров государственного и муниципального управления РАНХиГС, профессор Института международных экономических связей (Москва).

Родилась в городе Грозном. В 1992 году закончила Академию труда и социальных отношений, в 2001-м защитила кандидатскую диссертацию в Институте социально-политических исследований РАН, позже закончила докторантуру. В 1992–2004 годах вела преподавательскую деятельность в Институте социально-политических исследований. С 2000 по 2003 год была помощником депутата Государственной думы РФ. В 2004–2005 годах работала в постоянном представительстве Чеченской Республики при Президенте РФ, в 2005–2006 годах — в центре стратегического развития ЧР при Правительстве ЧР, в 2006–2007 годах — в Национальном агентстве прямых инвестиций и Агентстве инвестиций и развития Юга России. Исследовательский опыт по социально-экономическому развитию территорий — более 60 субъектов Российской Федерации (1992–2013). Автор четырех монографий.

Александр ДУДЧАК, Украина

Александр Васильевич Дудчак (род. 1969) — кандидат экономических наук, доцент кафедры международной экономики Киевского национального торгово-экономического университета (КНТЭУ), директор программ Украинской ассоциации евразийского сотрудничества.

В 1991 году окончил экономический факультет Киевского государственного университета имени Т. Шевченко, далее — аспирантуру в Институте мировой экономики и международных отношений Национальной академии наук Украины. Защитил диссертацию, посвященную международным финансовым стратегиям в условиях глобализации. С 2007 года совмещает свою деятельность с преподаванием курсов «международные экономические отношения» и «международные стратегии экономического развития» в Киевском национальном торгово-экономическом университете. Организатор мероприятий гуманитарного и обществоведческого направления в более чем 40 странах мира. Автор работ и публикаций, посвященных проблемам экономической интеграции, геополитики, передела мировых ресурсов в новейшей истории, «цветных революций» и т. д.

Богдан ЦЫРДЯ, Молдова

Богдан Цырдя (род. 1974) — политический обозреватель и консультант.

Родился в г. Семипалатинск Казахской ССР. В 1998 году окончил факультет истории и культуры Государственного педагогического университета «Ион Крянгэ», в 2003-м стал выпускником факультета коммуникаций и связей с общественностью SNSPA (Бухарест). С 1998 по 2013 год работал старшим преподавателем в ГПУ «Ион Крянгэ», политическим обозревателем газет «Московский комсомолец» (2010), «Аргументы и Факты» (2011–2012) и информационно-аналитического портала ava.md. С 2009 по 2011 год — директор политических программ российского гуманитарного фонда «Признание». С мая по июль 2011 года — научный сотрудник Института политических исследований и европейской интеграции при Академии наук Республики Молдова. Политический консультант на выборах 2007, 2009, 2010, 2011 годов.

Николай МАЛИШЕВСКИЙ, Беларусь

Николай Николаевич Малишевский (род. 1977) — кандидат политических наук, профессор кафедры политологии Института парламентаризма и предпринимательства (Минск).

Родился в городе Гродно. Занимался аналитической и преподавательской работой в государственных структурах Республики Беларусь, работал в правительственной прессе. Участвовал в подготовке информационно-аналитических докладов, аналитических записок и обзоров, предложений, концепций, планов социально значимых для жизни республики мероприятий, докладов и материалов к выступлению первых лиц Республики Беларусь. Автор более 400 статей и публикаций, в том числе ряда книг, монографий и научно-публицистических изданий.

Ева ГОЛИНДЖЕР, США и Венесуэла

Ева Голинджер (Eva Golinger) — венесуэльско-американский юрист, исследователь.

Ведет еженедельную программу Detrás de la noticia («Вслед за известиями») на телеканале Russia Today Spanish и является главным редактором единственной англоязычной газеты Венесуэлы «Коррео дель Ориноко интернасиональ». Изначально училась музыке, но затем заинтересовалась политической наукой и правом, впоследствии занялась изучением роли ЦРУ в «смене режимов» различных государств. В 2003 году получила степень доктора юридических наук в области международных прав человека. Работала советником по внешней политике правительства Венесуэлы. Автор книг: «Код Чавеса: срыв американского вмешательства в Венесуэле» (2006, издана на испанском, английском, немецком, французском, итальянском, русском, турецком и фарси), «Буш против Чавеса: Борьба Вашингтона с Венесуэлой» (2008), «Паутина империи: Энциклопедия вмешательства и подрывной деятельности» (2008), «Перманентная агрессия: АМР США, НФД и ЦРУ», «Взгляд империи на четыре фактора» (2009). Сайт: www.venezuelafoia.info.

Луис Адольфо СОЛЕР, Аргентина

Луис Адольфо Солер (Luis Adolfo Soler, род. 1952) — латиноамериканский политический эксперт и активист.

Родился в Парагвае. По политическим причинам большую часть жизни провел в эмиграции. В настоящее время проживает в Аргентине. Окончил филологический факультет колледжа «Николас Авальянеда» в аргентинской столице, медицинский факультет Университета Буэнос-Айреса, прошел курс дополнительной специализации по организации здравоохранения в Католическом университете Аргентины. Возглавлял Ассоциацию дипломированных специалистов Буэнос-Айреса, являлся редактором специализированных журналов. Автор множества статей, посвященных социальным проблемам Латинской Америки, в том числе в журналах «Эскуэла», Revista del tercer sector, «Кларин» и Pagina 12. Организатор и участник международных встреч и конгрессов, куратор секций по обсуждению острых социальных проблем Латинской Америки.

Александр ХАРЛАМЕНКО, Россия

Александр Владимирович Харламенко (род. 1956) — кандидат философских наук.

Родился в г. Уфа Башкирской АССР. С 1973 года учился на биологическом факультете МГУ имени М. В. Ломоносова, в 1976-м перевелся на философский факультет МГУ, который окончил в 1980-м, аспирантуру — в 1983-м. В 1984 году получил степень кандидата философских наук, темой его диссертации было «Развитие марксистской философии в Мексике после Второй мировой войны». В 1983–1992 годах — ассистент, старший преподаватель кафедры общественных наук международного факультета Высшей школы профсоюзного движения имени Н. М. Шверника (Москва). В 1987 году читал цикл лекций в Рабочем университете имени В. Ломбардо Толедано (Мексика). С 1992 года по настоящее время — заведующий отделом информации Института Латинской Америки РАН, директор Научно-информационного центра ИЛА РАН.

Константин САПОЖНИКОВ, Россия

Константин Николаевич Сапожников (литературный псевдоним — Нил Никандров) — советский, затем российский журналист-международник, писатель.

Выпускник Калининградского государственного университета и Дипломатической академии МИД. Специализируется на проблемах Латинской Америки, в странах которой проработал корреспондентом АПН и ряда периодических изданий России более 25 лет. Обозреватель «Фонда стратегической культуры». Перу К. Сапожникова принадлежит первая биография Уго Чавеса на русском языке — «Одинокий революционер» (2011), «Команданте надежды» (дополненное издание, 2013). Автор литературных произведений: «Глоток дождя» (1978), «Боливийский божок» (200), «Григулевич. Разведчик, которому везло» (2004), «Иван Солоневич — народный монархист» (2007).

Станислав МЕЗЕНЦЕВ, Россия

Станислав Васильевич Мезенцев (род. 1963) — кандидат военных наук, старший научный сотрудник Института Африки РАН, доцент факультета мировой политики МГУ имени М. В. Ломоносова.

Родился в Москве. Окончил Военный институт иностранных языков и Военно-дипломатическую академию. С 1980 по 2011 год проходил службу в вооруженных силах, принимал участие в боевых действиях в ходе региональных военных конфликтов. Работал в ряде стран Африки на различных военно-дипломатических должностях при посольствах Российской Федерации. Полковник запаса. Автор ряда научных работ и публикаций по различным аспектам военной политики США, других стран НАТО и Китая в Африке, проблемам региональной и международной безопасности.

Александр КНЯЗЕВ, Россия

Александр Алексеевич Князев (род. 1959) — доктор исторических наук, профессор, востоковед, действительный член Русского географического общества.

Окончил исторический факультет Киргизского государственного университета имени 50-летия СССР, отделение журналистики Высшей комсомольской школы при ЦК ВЛКСМ, стажировался в Вестминстерском университете в Лондоне. В 1992–2001 годах — собственный корреспондент ВГТРК по Киргизии и другим странам Центральной Азии, многократно выезжал в «горячие точки» — Афганистан, Таджикистан, Северный Кавказ. В 1999–2000 годах начал заниматься научной деятельностью. Работал профессором кафедры политологии Киргизско-Российского Славянского университета. С июня 2010 по апрель 2013 года — старший научный сотрудник, координатор региональных программ Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН. Автор восьми монографий и более 200 статей в научных изданиях в Киргизии, Казахстане, России, Таджикистане, Армении, Франции, Индии, Китае, Швеции, Украине, Турции и Иране. Автор нескольких учебников и учебных пособий. Издатель ежегодного сборника статей «Афганистан и безопасность Центральной Азии» и серии «Россия и русские в Центральной Азии». Сайт: www.knyazev.org.

Сергей МАСАУЛОВ, Киргизия

Сергей Иванович Масаулов (род. 1955) — кандидат философских наук, президент Центра перспективных исследований (Бишкек).

Окончил исторический факультет Киргизского госуниверситета, был стажером-преподавателем Московского университета. Прошел восемь специализированных обучающих программ и стажировок по направлениям «публичная политика», «аналитика», «управление в Нидерландах, Бельгии, Великобритании, Турции, Венгрии». Специалист по организационным вопросам развития сфер управления, образования и исследований, имеет более чем 20-летний опыт организации семинаров, деловых игр, исследовательских проектов, обучения и тренингов в Кыргызстане, Казахстане, России, Таджикистане, Узбекистане. Занимается научными исследованиями и аналитическими разработками в областях теории и практики образования, культуры, общественных коммуникаций, развития страны, стратегии деловых структур, проектирования новых образовательных структур и аналитических организаций, подготовки стратегий государственных, деловых и общественных объединений. За последние пять лет принимал участие в подготовке и проведении свыше 20 проектов в области публичной политики в различных странах.

Игорь ПАНКРАТЕНКО, Россия

Игорь Николаевич Панкратенко (род. 1969) — кандидат исторических наук, советник Института внешнеполитических исследований и инициатив.

Кандидатская диссертация посвящена теме «Особенности информационно-аналитического обеспечения Наркоматом внутренних дел СССР деятельности высших органов управления Советского Союза в 1939–1941 годах». С 2010 года — независимый исследователь проблем Центральной Азии и Ближнего Востока. Автор ряда публикаций по проблемам региональных центров силы на Ближнем Востоке и по проблемам формирования и деятельности «Нового халифата» — объединения суннитских монархий Персидского залива под руководством Саудовской Аравии. Сфера профессиональных интересов: внешняя политика Исламской Республики Иран, государств Центральной Азии, Турции, монархий Персидского залива, деятельность трансгосударственных организаций в регионе Ближнего Востока и на территории постсоветской Средней Азии, инструментарий внешней политики США в этих регионах, «политический ислам».

Владимир ПЛАСТУН, Россия

Владимир Никитович Пластун (род. 1938) — доктор исторических наук, профессор востоковедения, профессор кафедры востоковедения Новосибирского государственного университета, член Союза журналистов России, ветеран боевых действий в Афганистане.

Окончил ремесленное училище. Работал матросом на судах каботажного и дальнего плавания. С 1959 по 1962 год — служба в Советской армии. Окончил Институт восточных языков при МГУ имени М. В. Ломоносова. Работал директором Курсов русского языка при Обществе культурных связей Ирана с Советским Союзом. Преподавал тегеранский диалект языка фарси в Военной академии Советской армии. В 1972 году в Институте востоковедения АН СССР защитил кандидатскую диссертацию, в 2003-м — докторскую. Вел спецкурс «Страноведение» по подготовке кадров для работы в Афганистане на факультете повышения квалификации руководящего состава Высшей Краснознаменной школы КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского. Научные и служебные командировки: Швеция, Италия, Германия, Монголия, Индия, Иран, Афганистан, США, Болгария, страны СНГ. В годы афганской войны и по ее окончании (1979–1989) направлялся в служебные командировки в Афганистан. В 1989–1991 годах — собкор газеты «Правда» в Афганистане. Опубликовал более 200 научных и научно-публицистических работ.

Владимир ЧАМОВ, Россия

Владимир Васильевич Чамов (род. 1955) — российский дипломат, посол России в Ираке с марта 2005 по октябрь 2008 года, посол России в Ливии с октября 2008 по март 2011 года.

Родился в Москве. В 1977 году окончил Московский государственный институт международных отношений МИД СССР. В 1977–1979 годах проходил службу в Советской армии. В 1980–1998 годах работал в Министерстве иностранных дел СССР России. В 1998–1999 годах — советник-посланник посольства России в Ливане; в 1999–2002 годах — советник-посланник посольства России в Ираке; с марта 2005 по октябрь 2008 года — Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Ираке; с октября 2008 по март 2011 года занимал должность Чрезвычайного и Полномочного Посла России в Ливии. Имеет дипломатический ранг Чрезвычайного и Полномочного Посланника 1 класса.

Бассам АБУ-АБДАЛЛАХ, Сирия

Бассам Абу-Абдаллах (Bassam Abu Abdallah) — кандидат наук (международные отношения), директор Центра стратегических исследований (Дамаск), советник Министерства информации Сирии.

В 1985 году окончил Университет Дамаска по специальности «политология». В 1993 году получил кандидатскую степень по международным отношениям в Ташкенте (Узбекистан). С 1993 по 2003 год работал в Министерстве высшего образования Сирийской Арабской Республики. С 2006 по 2008 год — дипломат в сирийском посольстве в Анкаре (Турция), тогда же руководил Арабским дипломатическим клубом в Анкаре. С 2010 года по настоящее время — профессор по международным отношениям в Университете Дамаска, также возглавляет кафедру российских и турецких исследований. Является советником министра информации. Обозреватель сирийской газеты Al-Watan (Дамаск).

 

 

Политолог Сергей Михеев: «Надо отказаться от «розовых очков»

URL:  http://file-rf.ru/context/2230  .

17 декабря 2012 года.



   
О взаимоотношениях России и США в современных условиях размышляет известный политолог, генеральный директор Центра политической конъюнктуры Сергей МИХЕЕВ:

– В Штатах действительно сегодня накопилась масса внутренних проблем. Однако почему-то в России давно уже у многих сложилось мнение, что США могут быть для нас объектом подражания. Хотя особых оснований для такого вывода никогда не было, да и сейчас нет.

Во многом мы Америку представляем не такой, какая она есть, а такой, какой мы её придумали сами. Ещё в конце 70-х и в 80-х. И до сих пор живём этими выдуманными представлениями.

Конечно, в США есть масса всяких плюсов, но есть и масса минусов. Например, разные патологии в их массовой культуре, влияние которых и приводят к массовым убийствам, подобным расстрелу малышей в школе.

И во внешней политике США немало патологического проявляется, но это отдельный большой вопрос.

Очевидно, что мировое лидерство США для них может стать очень большой проблемой. Если в 90-х годах казалось, что у них действительно хватит ресурсов для того, чтобы единолично «разруливать» все ситуации, то сейчас совершенно очевидно, что они на это не способны.

США на себя «понавешали» такое громадное число всевозможных проектов и зон ответственности, что уже явно не справляются с поставленными задачами. Многие процессы в мире, на которые они пытаются влиять, сильно хаотизируются.

Везде они пытаются отстаивать свои интересы, но всё чаще не могут управлять процессами, а лишь наблюдают, «куда кривая вывезет». Иногда «вывозит» к страшным кровопролитиям, как, скажем, в Сирии.

Какое-то время США удавалось убеждать мир, что их интересы полностью совпадают с интересами всего мира. Но остальной мир всё чаще убеждается, что это далеко не так. Попытки глобального доминирования могут со временем подкосить сами США.

Всем нам надо избавиться от иллюзий в отношении Штатов. Нужно понять, что наши интересы далеко не всегда совпадают с их интересами. Они пусть занимаются своими, мы же должны сосредоточиться на собственных интересах.

У США вообще-то внешнеполитическая концепция простая. Её можно выразить упрощённо так: «Наше видение мира является универсальным и полезным для всех. Наши интересы практически совпадают с интересами всех остальных. Поэтому, если вы движетесь не в нашей парадигме, значит, у вас какое-то неправильное движение».

Понятно, что это совсем не так, но в мире вообще (и в России, в частности) иллюзия постоянной правоты США возобладала над многими людьми.

Концепция внешней политики РФ, недавно обнародованная, возвращает нас к более разумному пониманию мира. Речь идёт не о развороте на Восток, а о том, что Россия просто обречена на то, чтобы балансировать между Востоком и Западом. Россия должна быть уравновешивающим фактором в мировых делах.

Поэтому нам надо постепенно освобождаться от западноцентричности во внешней политике, которая наблюдалась в 90-е годы, и «перекидывать вес на другую ногу». Надо постоянно искать баланс между мировыми силами.

«Акт Магнитского» я рассматриваю как замену поправке Джексона-Вэника. Её они отменили, но им был нужен новый рычаг давления на Россию. Потому они и приняли этот акт, сохраняя такой рычаг под другой вывеской.

Правильно, что мы хотим ответить на этот акт симметрично. Главное – умно выстроить такой ответ, чтобы задеть интересы тех американцев (например, из неправительственных организаций), которые заинтересованы в поездках в Россию. Для них запрет на въезд в нашу страну станет ощутимым.

Говорят, «Акт Магнитского» возвращает нас к холодной войне.

Но, я считаю, что она никогда и не прекращалась. Надо избавляться от перестроечных иллюзий, что вдруг вся вражда между нашими странами прекратилась из-за того, что Советский Союз рухнул, и между Россией и США воцарилась дружба. Её не было никогда даже близко.

Дружбы между нашими государствами и не предвидится. Американцы преследуют свои интересы, и часто им удаётся «развести» нас в политике.

Для США холодная война с Россией не заканчивалась ни на один день.

Нам же нередко казалось, что мир вдруг стал другим. Ничего подобного не случилось. Мир не стал другим. Как и всегда – побеждают сильнейшие.

Конечно, надо стремиться к нормальным отношениям с США, но желания и реальность – это совершенно разные вещи. И я хочу дружить с Америкой, только она не хочет дружбы с Россией. Или эту дружбу понимает где-то так: «Вы нам давайте больше ваших ресурсов, а мы будем делать всё, что хотим».

Не надо конфликтовать с США и нагнетать напряжённость. Но не надо и «розовых очков» во взглядах на них.

Самый лучший путь для нас – решать наши проблемы. И, исходя из них, выстраивать отношения с партнёрами. Если они могут помочь нам в решении наших проблем – прекрасно, не могут – ну и не надо. Решим сами.

Но если другие государства пытаются усугубить наши проблемы, значит, этим партнёрам надо перекрывать возможности для влияния. Надо просто руководствоваться здравым смыслом, а не менять одни иллюзии на другие. Надо отказаться от «розовых очков».

 

 

Сергей Михеев: «Никто Россию в покое не оставит»

Генеральный директор Центра политической конъюнктуры размышляет о внешней политике нашей страны

Источники инофрмации: СТОЛЕТИЕ — ИНФОРМАЦИОННО — АНАЛИТИЧЕСКОЕ ИЗДАНИЕ ФОНДА ИСТОРИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ. Интернет-газета издаётся с 21 сентября 2004 года.

    URL:   http://www.stoletie.ru/rossiya_i_mir/sergej_mihejev_nikto_rossiju_v_pokoje_ne_ostavit_509.htm  ,

    URL:   http://narochnitskaia.ru/mnenie-totchka-zreniya/sergey-miheev-nikto-rossiyu-v-pokoe-ne-ostavit.html?view=full  .

19 декабря 2012 года.

Беседу вел Виктор Грибачев.

— В нынешнем году не счесть было заголовков в газетах, журналах, а также на сайтах интернета, провозглашавших: «Россия идет на Восток». В доказательство приводят состоявшийся во Владивостоке форум Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, регулярно проводимые саммиты Шанхайской организации сотрудничества. Наконец, работает Таможенный союз и Единое экономическое пространство Белоруссии, России и Казахстана. Условно говоря – тоже «Восток»… Это действительно поворот Москвы лицом к Востоку, или же мы только начинаем такой маневр?

— Однозначного разворота в сторону Востока мы не совершили, полагаю, он и не планируется. Думаю, Россия просто возвращается к поиску более сбалансированной политики – так было у нас и во времена Российской империи, и в советский период. При этом тяги к Западу никто не отменял, она остается. К тому же необходимо считаться с реальностью: Запад сохраняет геополитическое лидерство в мире. Мы очень тесно связаны именно с ним по ряду причин. Здесь – и продажа ему основных наших экспортных товаров, нефти и газа, и двусторонние финансовые потоки. С другой стороны, девяностые годы и начало «нулевых» были ознаменованы необоснованным перекосом и нашей внешней политики, и экономики в сторону Запада. Последние пять-семь лет мы начинаем выравнивать баланс, происходит возврат к более естественному, более рациональному и адекватному позиционированию России во внешней политике. Учитывая и признавая несомненную важность Запада, мы стали понимать, что не проживем без восточного направления. На Востоке – рынки сбыта для наших товаров, прежде всего, оружия. В регионе – покупатели нашего сырья. Там, в частности в Средней Азии, есть жизненно важные интересы по защите российских приоритетов. Идущий сегодня процесс – это не поворот на Восток, а непростое и постепенное возвращение к более разумному балансу после распада Советского Союза.

— Понятно, что ждать быстрых результатов нелепо, процесс создания еврозоны, как известно, растянулся с 1952-го, когда было образовано Европейское объединение угля и стали, до 1992-го, когда был создан Евросоюз. Складывается впечатление, что Москва спешит с интеграцией – пока Европа и США не начали вбивать клинья в этот процесс. Да, собственно, они уже пытаются вставить палки в колеса: совсем недавно Хиллари Клинтон обвинила Россию в попытке «советизировать» бывшие республики Средней Азии, а выстраиваемое нами партнерство в рамках Таможенного и Евразийского союзов назвала прикрытием наших имперских устремлений. Сколько же у России времени, чтобы выстроить прочное партнерство с Востоком и постсоветскими государствами?

— Вбивать клинья Запад начал сразу, как только Россия принялась восстанавливать или выстраивать разрушенные в постсоветские годы экономические связи с бывшими республиками. Одна из приоритетных задач – в первую очередь, американцев – заключалась в том, чтобы не допустить никакой реинтеграции на территории бывшего Советского Союза. Более того, наоборот, Запад всячески стимулировал дальнейший распад связей и сепаратизм — в девяностые годы эти усилия были совершенно очевидными.

Многие сегодня не знают, что первоначальные соглашения по образованию Содружества независимых государств предусматривали создание единой армии и единой валюты. Можно поднять документы и посмотреть, потому что сейчас об этом действительно мало кто помнит: жаль, люди оперируют не реальными знаниями, а штампами, предложенными им средствами массовой информации. А ведь такие планы были, видимо, и сам Борис Ельцин предполагал, что, избавившись от Михаила Горбачева, сумеет сохранить некое подобие Союза в рамках пусть не федерации, но конфедерации. Поэтому в «свидетельство о рождении СНГ» готовились записать положения о единой оборонной и внешней политике и единой валюте.

Потом, как я понимаю, в том числе и под жестким давлением Запада – прежде всего, Вашингтона – все эти намерения спустили на тормозах и тихо похоронили.

— Задний ход дала Россия или же бывшие советские республики?

— Отступили и мы, и они. Мы — потому что не посмели постоять за собственные интересы и столь откровенно перечить Западу. А элиты союзных республик в основной своей массе были без ума от возможности так нежданно получить независимость от Москвы. В каждом случае Запад играл в свои игры, в итоге заставили всех от первоначальных планов отказаться. В итоге получили СНГ, которое представляет собой непонятное образование с аморфными целями и тезисами о правильности «цивилизованного развода». Как известно, идея Евразийского союза появилась в начале девяностых годов, и принадлежит она президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву. С той поры к ней многократно подступались со всех сторон, ее «вертели» и так, и эдак. Более того, кому сегодня известно, что Украине в этом союзе предлагалась роль финансового и эмиссионного центра? То есть Киев должен был начать печатать и пускать в обращение союзную валюту. Но и тогда, в том числе под давлением Запада, все эти идеи тормозили и хоронили.

То, что мы видим сегодня – это тяжко выстраданная за двадцать лет борьбы мнений минимальная реинтеграция. А сколько шума было по поводу создания Союзного государства России и Белоруссии! Процесс его образования можно сравнить с битвой, где противником выступал Запад. Вся эта свистопляска вокруг Александра Лукашенко, объявление его диктатором тому свидетельство.

Запад изначально был настроен против любых попыток восстановить утраченные экономические связи бывших советских республик. Идущий сегодня процесс укрепления Таможенного союза его также крайне не устраивает, чего никто и не скрывает.

Если посмотреть, как советовал Козьма Прутков, в корень, становится понятно: все выступления российской оппозиции зимой 2011-2012 годов, ее требования «пересмотреть» итоги выборов в Государственную Думу, а затем и выборов президента, тоже были связаны с интеграционными проектами. Одной из целей – пусть и не декларировавшейся – ставилось остановить их развитие. Если бы в нашей стране удалось «замутить» некое подобие «цветной революции», объединительные проекты на постсоветском пространстве рухнули бы. У меня есть все основания говорить об этом.

Между прочим, в одно время с выступлениями нашей оппозиции вдруг возникли волнения в западной части Казахстана, тогда же «недовольные» вышли на площадь в Минске. То есть были инспирированы попытки создать внутренний кризис именно в тех государствах, которые благожелательно относятся к интеграционной идее.

Так что давайте смотреть на происходящее открытыми глазами и делать трезвые выводы. Есть в нашей стране недостатки? Имеются. Но есть и очень крупная геополитическая игра, которая интересует «большие державы». В действительности, их совершенно не интересует повестка дня нашей оппозиции и ее разглагольствования о том, были выборы честными или нет. Точнее — интересует, как один из возможных поводов для дестабилизации. Но цели гораздо более перспективные.

Так что Запад, несомненно, будет вставлять палки в колеса этому проекту. В экспертное сообщество Европы и США активно внедряется негативное отношение к нашим интеграционным инициативам. На постсоветском пространстве ведется активная пропагандистская кампания по дискредитации этих идей. Нападают с разных сторон: одни уверяют, что все это происки Кремля по воссозданию Советского Союза, другие вбивают мысль об экономической невыгодности интеграции…

Я видел, как это промывание мозгов происходит в Казахстане и в Белоруссии, с небывалым размахом оно идет на Украине. Впрочем, присутствует и в России, в этом задействованы традиционные скептики из либерального лагеря, уверяющие, что интеграция нам ни к чему. А смысл нашей жизни – стучаться в двери Запада и выполнять его указания. Все остальное смысла не имеет и представляет собой лишнюю трату сил, уводящую нас от истинной сути «правильного процесса». Суть эта – демократия западного образца, понятно.

Кстати, есть противники интеграции и в лагере оппозиционно настроенных ультранационалистов. У них другой проект – разделить Россию на несколько «истинно русских» государств. То, что это может привести к дроблению и исчезновению самого русского этноса, а также и к борьбе «истинно русских» государств друг с другом, их не беспокоит. Как, к примеру, это и было во времена феодальной раздробленности. Я думаю, что Запад был бы счастлив в случае реализации и подобного сценария и, несомненно, оказал бы таким людям поддержку. Конечно же, исключительно ради «демократического самоопределения» русского народа. Ведь в этом случае, как и в случае с либеральным проектом, опасный конкурент в лице России и русских неизбежно исчезает с их «шахматной доски» и надолго погружается во внутренние разборки.

Так что нам придется непросто, и, к сожалению, особо большим запасом времени мы не располагаем. Пока интеграционные проекты держатся на воле трех лидеров: Владимира Путина, Александра Лукашенко и Нурсултана Назарбаева. В настоящее время, увы, интеграционные проекты не овладели элитами всех трех стран настолько, чтобы стать действительно национальными проектами. Пока очень многие их не разделяют. Элиты реализуют интеграционные проекты не столько из реальных интересов своих государств, сколько по воле лидеров. Впрочем, и невысокое качество самих элит, их нежелание выстраивать долгосрочные стратегии этому, к сожалению, способствует. В данном случае я говорю не только о чиновниках, но и об элитах в широком смысле слова. Да и в обществах согласие по этим вопросам отсутствует – что в Белоруссии, что в Казахстане и России.

Значит, к примеру, если у одного из трех президентов, скажем, испортится настроение, или один из них уйдет на заслуженный отдых, судьба интеграции может оказаться под угрозой. К сожалению, поскольку проект это является лидерским, он подвержен большому количеству рисков. Именно поэтому Запад так был заинтересован в том, чтобы, скажем «не пустить» на очередной президентский срок Владимира Путина – именно он на сегодняшний день в России представляет собой локомотив интеграционных проектов. Можно как угодно относиться к главе нашего государства, наверно, есть реальные поводы для претензий к нему, но ведет за собой объединительный процесс именно он. Поэтому задача формулируется так: сделать интеграцию осознанной необходимостью для всего общества.

Мы живем в XXI веке, в то время, когда вызовов будет не меньше, чем в веке ушедшем. Никто Россию в покое не оставит, надеяться на это никакого смысла нет. Выбор у нас небольшой. Либо мы становимся в очередь к входной двери западного полюса – что нам предлагают либералы и чем мы, собственно, занимаемся уже двадцать лет, ожидая соизволения войти. Или превращаемся в маргиналов, становимся автаркией – наподобие Северной Кореи, или рассыпаемся на более мелкие части… Или же пытаемся сформулировать собственный проект, грубо говоря, строим собственное будущее своими руками. Для этого нам необходимы партнеры, на постсоветском пространстве это, в первую очередь, Белоруссия и Казахстан, желательно привлечение Украины. Хотя, в крайнем случае, интеграционный процесс может пойти и без нее. Жаль, конечно, но это не только возможно, но и по факту уже происходит. Бесконечно ждать Киев, много лет имитирующий бег на месте в сторону Европы, не имеет смысла.

В то же самое время нам не следует расширяться любой ценой. Не нужно расти до границ бывшего Советского Союза любой ценой, не считаясь с издержками. Потому что этот проект подвержен самым различным рискам, в том числе – имиджевым. Соверши мы сейчас серьезные ошибки — идея будет окончательно дискредитирована в трех наших странах, и может случиться, что другого такого шанса история нам не предоставит. Грубо говоря, наберем в свою компанию каких-нибудь сомнительных партнеров, которых надо кормить-поить и у которых каждый год происходят то ли революции, то ли гражданские войны. Они станут для нас обузой – такой же гирей на ногах, как ряд восточноевропейских стран для ЕС. Ведь там, из-за нескольких слабых «союзников», фактически трещит по швам вся евроконцепция. Если единая валюта рухнет, то ЕС столкнется с серьезнейшим концептуальным кризисом.

Нам необходимо действовать осторожнее, чтобы этих рисков избежать. С одной стороны, у нас есть либералы, которые выступают против любой интеграции, с другой – ура-патриоты, считающие, что восстановить СССР необходимо любой ценой, даже за счет России. Лишь бы мы формально разрослись до существовавших в советские времена границ. Такой подход тоже губителен. Я считаю, что ни то, ни другое нам не нужно. Нужен срединный, выверенный путь компромиссов. Нам не нужен процесс ради процесса или достижение цели любой ценой.

— В продолжение сказанного вами: в прессе Армении в последнее время появилось несколько аналитических статей о том, следует ли считать будущий Евразийский союз неким «СССР–2». Главное в этих материалах – неприкрытые опасения в связи с «планами Москвы» подмять под себя независимые государства и нежелание быть «периферией». Это фантомные страхи или же реальные? Мы сумели развеять опасения партнеров по интеграционному объединению – настоящих и будущих — в том, что создание Евразийского союза не станет означать возврат к системе «центр – окраины»?

— Развеять подобные страхи сложно. Ведь последние двадцать лет мы сами же движемся в этой парадигме: рьяно обсуждаем тему «Советский Союз и сегодняшний день». Будто история началась в 1917-м, или закончилась в 1991-м. Но при всей моей симпатии к советскому прошлому, мировая история начала свой отсчет не с выстрела «Авроры», в том числе – история России. И не с распадом СССР была написана ее последняя страница. Самого же Советского Союза больше нет, и в подобном виде никогда больше не будет по целому ряду очень веских причин.

Дискуссия, которую мы сами воспроизводим, губительна. Она, уверен, подброшена нам извне. Задача была сделать так, чтобы мы постоянно задавались вопросом: а это Советский Союз или нет? А как было при Советском Союзе и как сегодня? Причем обсуждение идет как со знаком минус, так и со знаком плюс. Но ситуация сейчас иная, стоящие перед нами вызовы изменились, равно как и перспективы. Нет же, нам предлагают «бултыхаться» в сравнениях прошлого с настоящим. Нам надо смотреть в будущее – а мы, к сожалению, поддерживаем эту дискуссию, навязанную нам извне.

Так что полностью развеять опасения не удалось. Но та часть элит, которая смотрит в стратегическое будущее, например, тот же Нурсултан Назарбаев, понимает, что мы вышли за рамки парадигмы «советское-несоветское». Осознает, что ситуация нынешнего столетия будет достаточно сложной, и лучше держаться вместе, это – меньшее из всех зол. Как с точки зрения экономики, так и геополитической. Самостоятельно выжить сумеют не все.

Но работать над тем, чтобы уйти от сравнений с советским периодом, нам придется еще долго. Пока в некоторых случаях соперники нас переигрывают. Армения страдает классическим случаем постсоветской болезни. Она не может существовать без России. Объемы нашей помощи ей огромны, они имеют для нее решающее значение. У нас в стране проживает армян больше, чем в самой Армении, и поток «прибывающих» постоянно растет.

При всем при этом армянская элита – особенно в последние годы – упорно стремится на Запад, это болезнь, которой страдают во многих бывших советских республиках. Однако народ страны без сближения с Россией жить просто не может. Вот она, откровенно паразитическая позиция, которая наблюдается в различных постсоветских государствах. В Армении Запад работает очень активно, и элита страны – к сожалению – все больше и больше ориентируется на его проекты. Хотя они пока не дали стране ничего – вообще ничего. Ну а пропагандистские кампании в армянской прессе привязаны, ко всему прочему, и к предстоящим весной выборам президента страны. Так что дискуссия на тему «С кем быть?» сегодня обострилась, прозападные армянские средства массовой информации, работающие на деньги, поступающие напрямую «оттуда», активизировались. Американцы там действуют крайне энергично, уверяя элиты в том, что Вашингтон убедит Анкару открыть границы для Еревана, после чего надобность в России отпадет сама по себе. Игра – не более того.

Соединенные Штаты поставили перед собой задачу максимум: отторгнуть Закавказье от российского влияния. С Грузией они «вопрос решили», спровоцировав войну в 2008 году. С Азербайджаном проблема решается путем реализации нефтегазовых проектов, на очереди – Армения. Впрочем, такой же диагноз – страна не способна жить без тесных связей с Россией, а элита смотрит на Запад – характерен для большинства постсоветских государств.

— Уточню: пока речь идет о деятельности Евразийского экономического сообщества. Но теперь уже Москва ставит вопрос о создании Евразийского экономического союза, и, по нашим планам, договор о его создании может быть подписан к 1 января 2015 года. Только вот, пока Россия еще не отстроила четкое взаимодействие на уровне существующей структуры, возникает естественный вопрос: не широко ли шагаем?

— Нужно учитывать положение цейтнота, обостряемое давлением Запада на постсоветские государства. Но особенно сильно «прессинговать» и форсировать интеграционные процессы тоже не следует. Последние российские инициативы по созданию Евразийского экономического союза были настороженно встречены тем же казахами – которые приписывают себе авторство идеи.

Но даже они признают: движение к созданию неких наднациональных органов вполне логично. Москва предлагает создать союзный парламент – Астана отказывается, аргументируя тем, что пока до общего законодательного органа мы не доросли. Может, в чем-то казахи и правы, предлагая, при этом, образовать межпарламентскую ассамблею: она объединит депутатов нескольких государств, а вопросы, которые те станут обсуждать, будут предметом общей компетенции. Движение вперед на «союзном направлении» Казахстан, таким образом, признает. Только не такое быстрое, которое бы виделось Москве. Значит, следует искать компромисс, нет в этой ситуации черного и белого. Главное, повторю, сделать все, чтобы идею не дискредитировать. При первой же неудаче найдется великое множество желающих сказать: «Вас же убеждали, что ничего не выйдет, и не надо было этим заниматься. Вот и получили! Больше не пытайтесь». Двигаться нам надо осторожно, не раздражая друг друга и не ущемляя ничьих интересов.

— Соединенные Штаты четко обозначили свой вектор внешней политики: Восток. Свой первый визит новоизбранный президент Барак Обама совершил именно по странам Азии. Там – и военно-стратегические интересы Вашингтона, и громадный рынок для американской продукции, и возможность привлечь инвестиционный капитал для поддержки своей экономики.

Президент завершил ноябрьское турне в Камбодже, где проходил Восточноазиатский саммит. В нем, помимо 10 членов Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) приняли участие Барак Обама, премьер-министры Китая, Индии и Японии. Россию представлял министр иностранных дел Сергей Лавров. «Россия вступила в Восточноазиатский саммит одновременно с США, однако уже второй год подряд российские лидеры высшего уровня не участвуют в работе саммита», — сказал по этому поводу генеральный секретарь АСЕАН. Не успеваем или же никак не можем до конца «определиться»?

— Не знаю, почему было принято решение послать на саммит Сергея Лаврова, а не политика рангом выше. Думаю, просто не хватает ресурсов, давайте честно признаем, что во всем равняться на американцев мы не способны. Многим не понравится, но я повторю: тягаться с ними по всему глобусу, как это было когда-то, мы сегодня не можем. Соединенные Штаты работают по реализации своего глобального геополитического проекта, они распространили свои интересы на весь мир, и нет страны, где бы они не искали своей выгоды.

Однако не исключаю, что Вашингтон через какое-то время на этом проекте споткнется — хотя, быть может, мы с вами этого уже не увидим. Но надорваться Соединенные Штаты вполне могут, даже сейчас есть признаки, свидетельствующие об их «усталости». В девяностые годы образовалась некая историческая пауза, и в течение десяти примерно лет американцы властвовали практически безраздельно.

— Надорвутся – в том смысле, что созданные Вашингтоном конструкции начнут рассыпаться, верно?

— Конечно. Не исключено, что не выдержит и обвалится долларовая экономика, рухнут созданные американцами финансовые схемы – ведь всем понятно, что их глобальная экономическая сила основывается на долларе, как на мировой резервной валюте. Стоит ему зашататься – уверяю, у США начнутся проблемы с обеспечением своих грандиозных внешнеполитических проектов. А произойти такое может, некоторые индийские и китайские аналитики говорили мне, что системе, базирующейся на долларе, они отводят максимум десять-пятнадцать лет.

Что Вашингтон станет делать дальше – не знает никто. Еще в девяностые годы многие у нас были буквально очарованы Евросоюзом. Сегодня у него масса проблем, которые он не знает, как решать. Так ведь прошло-то по историческим меркам всего ничего! Одно мгновение.

Поэтому не надо нам следовать хрущевской модели, доказывать, что мы абсолютно во всем не хуже, а лучше. Давайте жить своим умом и заниматься своими делами. У нас – к сожалению или к счастью, кто как считает – нет и финансовой возможности поддерживать проект подобного масштаба, игрушка эта очень дорогая, а мы уже не Советский Союз. К тому же, следует понимать, ради чего вы им занимаетесь. Да и нет у нас идеологической базы под глобальный проект: действительно, а что мы хотим экспортировать? Американцы понимают, что они гонят за рубеж, все это упаковано в термин «демократия», у России в мировоззренческом плане такого понимания нет. Может быть, когда-то будет, но на сегодня нет. Я абсолютно уверен, что коммунистическая идея, по которой ностальгируют многие советские патриоты, не способна снова объединить народы бывшего Союза – жизнь изменилась очень серьезно и концептуально. Эта идеология просто не дает адекватных ответов на современные вызовы. Многие просто не хотят этого видеть. Я понимаю их эмоции, но в них нет трезвого анализа. Продолжать весь мир делить на «буржуев» и «пролетариат» просто смешно. Может быть, это было верно для конца XIX — начала XX века. И то не уверен. Но сейчас это просто не отражает реальности.

Это примерно такое же упрощение действительности, как и западная концепция всего мирового политического процесса, которая сводит его к вечной борьбе «истинной демократии и свободы» с «авторитаризмом и деспотией». Примерно так, как наши либералы, чуть что, начинают переводить стрелки любой дискуссии на фигуру Сталина и «ужасы сталинизма».

Так что сегодня нам не имеет никакого смысла, как говорится, выпрыгивать из штанов, у нас есть достаточно большая страна, требующая внимания к решению своих проблем, и ближайшее окружение, с которым надо налаживать нормальные отношения.

— Есть две причины, по которым мы хотели бы повернуться лицом к Востоку. Первую, политическую, однажды на заседании «Валдайского клуба» назвал Владимир Путин, сказавший, что Китай ведет себя тактично и уважительно, а Запад не считается ни с кем. Вторая, экономическая, очевидна: наш главный торговый партнер, Европа, страдает от долгового кризиса. Если вдруг европейцы снизят менторскую тональность в отношениях с Москвой, а Вашингтон – вдруг… — пойдет навстречу России в вопросе о размещении систем ПРО в Старом Свете, мы совершим поворот на 180 градусов? И – лицом к Западу?

— Полного разворота к Западу уже не будет. Даже при некоем гипотетическом самом добром отношении Старого Света и США к России. В конце восьмидесятых – начале девяностых мы уже безраздельно доверяли Западу, двери наши были нараспашку, даже сняты с петель. Мы бросили к их ногам собственную страну. Сделали все, чего они хотели и даже больше. Сами себе без наркоза ампутировали руки и ноги! И что мы получили? Ничего. Запад взял у нас все, что плохо лежало, и объяснил, что мы, как проигравшие, должны знать свое место. Вы потерпели поражение в «холодной войне», поэтому высовываться права не имеете, все остальное – не ваше собачье дело! Чем можем помочь – так это грабительскими кредитами под огромные проценты, а также можем отладить схемы по вывозу вашего капитала и сырья.

Вот она, вся помощь Запада, которую он оказал России. На это нечего возразить даже доморощенным либералам, разве что они принимаются бормотать насчет того, что «нам преподали урок демократии». Нам нужны были инвестиции и технологии, а то, что американцы называли «демократией», они могли бы хранить у себя в известной части тела…

— Это ваше мнение. А власть пришла к каким-то выводам?

— Представим себе, что Запад начинает медоточить в адрес Москвы – хотя я допустить такого не могу, опыт последних двух десятилетий делает меня реалистом. Ну и что? Даже многие из тех, кто когда-то был им очарован, выводы сделали. И такого безраздельного доверия к нему и ориентации на него не будет.

Мы не повернемся по его команде – да и сам Запад не способен развернуться к нам. На экспертные исследования там тратятся большие деньги, но у Запада есть свои врожденные пороки, многие из которых он преодолеть не способен, поэтому во многом ситуацию в России и вокруг нее он оценивает неадекватно. Многие страхи остались там со времен «холодной войны» и продолжают культивироваться.

Кроме всего прочего, западная цивилизация по своей сути абсолютно цинична, никому и никогда она «за так» ничего не давала. К тому же в восьмидесятые и девяностые годы подросли и окрепли альтернативные центры влияния, Китай, Индия, Бразилия, ЮАР — ситуация в мире изменилась радикально. Очень активен мусульманский проект, добавлю. Так что однозначной и безраздельной любви к Западу, доминировавшей в девяностые, мы уже страдать не будем – ни при каких условиях.

Беседу вел Виктор Грибачев. Специально для Столетия.

 

Миломир Степич, доктор географических наук, профессор  Белградского университета

Расширение НАТО и геополитическое положение Сербии

"Информационно-аналитический портал "ГЕОПОЛИТИКА".  URL: http://www.geopolitika.ru/Articles/1272/  .

Опубликовано: 18 августа 2011 года.

Наподобие геополитического Heartland-Rimland дихотомного функционирования в евразийском масштабе, существует аналогичная, региональная, балканская Heartland-Rimland (суб)система.

Также как Россию можно отождествить с евразийским Heartland-ом, так и сербские земли можно отождествить с балканским Heartland-ом.

Геополитическая (теоретико-концептуальная) основа создания НАТО
   

Когда улеглась западная триумфалистская эйфория из-за победы в Холодной войне, окончания биполярного разделения, превзойдения “равновесия страха”, самоупразднения Варшавского договора, распада СССР и очевидной тенденции ослабления России, возник кажущийся логичным вопрос: в чем причина дальнейшего существования НАТО когда противника больше нет? Но НАТО стремительно превзошел “кризис идентичности”, подыскав себе конкретное дело, бойко и предвзято занявшись насильственной дезинтеграцией Югославии, по-военному артикулируя содержание и темпы балканской “геополитической транзиции”(1). Последующее интервенционистское участие на Ближнем и Среднем Востоке, наряду с фазовой фронтальной экспансией на восток и юго-восток Европы, показали наличие двух основных функций НАТО: сохранения американского униполярного господства в мире и продолжения окружения, “сдерживания” и ослабления России.

Одновременно пропагандистски моделировался мнимый новый имидж НАТО, в первую очередь направленный на психологическую подготовку будущих вассалов, с последующим последовательным охватом их “империей”. С применением инструментов так называемого мягкого могущества, восприятие следовало перенаправить в первой фазе на антитеррористическое и превентивно-силовое, а потом и экономическое, политическое, гуманитарное, социальное и прочие измерения “нового НАТО”, вплоть до альтруистического.

Но эта “ретушированная картина” не смогла скрыть суть, о которой следует напомнить – НАТО как был так и остается военным союзом, характерными особенностями которого являются экспансионизм и интервенционизм;

НАТО создали и ею поныне неприкосновенно повелевают США согласно собственным интересам;

НАТО возникла в 1949 г. не как реакция на сопернический Варшавский договор, возникший позднее (в 1955 году);

НАТО создано на морском могуществе (Sea Power) и его геополитическая идентичность является талассократической, а его действие с самого начала было направлено против СССР как державы, базирующейся на сухопутном могуществе (Land Power) и теллурократической геополитической идентичности;

НАТО существенно не сменил цели после Холодной войны и они по сей день, вопреки риторическому туману, направлены против России; самым конкретным доказательством антирусской геополитической и геостратегической ориентации НАТО является ее территориальное приближение к границам России.

В научном, теоретико-геополитическом смысле, в основе НАТО лежит концепция Rimland-a Н. Спайкмена (1893-1943 гг.), обоснованная в книге География мира, опубликованной в 1944 г.(2) Подход Спайкмена берет начало в концепции морского могущества Мэхэна (конец XX в), то есть из разработки и существенной коррекции нескольких вариантов модели Heartland-a Макиндера (1904, 1919, 1943 гг.). Термин Rimland (3) касается прибрежного пояса Евразии и Спайкмен именно ему, не Heartland-у, отводит ведущую роль в достижении мирового господства. Не отрицая того, что столетиями из Центральной Азии, то есть из Осевого ареала (Pivot Area) Макиндера или Heartland-a, исходили большие военные нашествия и миграции, он отмечает, что в новейшей мировой истории направление переменилось, и что вторжения уже некоторое время направлены в противоположную сторону – от евразийской прибрежной полосы вовнутрь. Поэтому положение Rimland-a является контактным, переходным и посредническим между Heartland-ом и окружающими Евразию морями, при этом часто выполняя и роль буферной зоны между противоборствующими сухопутными державами Heartland-a с одной стороны, и морскиими державами с другой.

Ключевую глобальную геополитическую и геостратегическую роль Rimland-a Спайкмен сублимировал в силлогизм: КТО КОНТРОЛИРУЕТ RIMLAND, ГОСПОДСТВУЕТ НАД ЕВРАЗИЕЙ: КТО ГОСПОДСТВУЕТ НАД ЕВРАЗИЕЙ, КОНТРОЛИРУЕТ СУДЬБЫ МИРА.(4)

Следовательно, осуществленние американских амбиций мирового господства напрямую зависело от способности поставить под контроль прибрежную полосу Евразии и континентальные державы (в первую очередь СССР, но также Китай и Германию…) держать в окружении разъединенными и слабыми.

Самое большое значение в Rimland-e имели дальневосточный и западноевропейский фасады, потому что из этих двух зон исходила самая большая опасность угрозы континентальнымы державами морской “формуле” американского глобального господства: СССР и Германия – прорывом на Атлантический, а Китай и СССР – прорывом на Тихий океан. Уже к концу Второй мировой войны США, операциями в Нормандии (1944 г.) и Японии (1945 г.), добились далеко идущих геополитических достижений – трансатлантический и транспацифический “брустверы”, впоследствии переросшие в американские “плацдармы” на восточном и западном “фасадах” Евразии.

Сразу же после окончания Второй мировой войны стало очевидно, что Rimland становится ареной противостояния двух великих держав – США и СССР.

В послевоенной “первой пятилетке” (1945 – 1950 гг.) последовала практическая “ударная работа” в глобальном и трансконтинентальном (евразийском) плане, что вылилось в многие региональные политико-экономические противостояния и жестокие военные расправы. Операционализацию концепции Спайкмена США обосновывали на инструкциях Дж. Кеннана (1904-2005 гг.) – сначала данных в длинной телеграмме, а потом уточненных и осуществляемых посредством стратегии сдерживания.(5) Поэтому Спайкмена считают теоретическим, а Кеннана практическим “отцом Холодной войны”. За этот короткий период несколько событий ясно указали, что на Западе Европы создается американский “плацдарм” и отрабатывается долгосрочный раздел на две противоборствующие сферы интересов. В своих двух речах Уинстон Черчилль актуализировал понятие железного занавеса и антиципировал проамериканское сплочение западноевропейских стран, а потом последовали доктрина Трумэна, план Маршалла, институционализация интеграции западноевропейских стран, политические, экономические и военные противостояния в Греции, Турции, Берлине, Чехословакии, Югославии… Американское участие на западе Европы, опустошенной войной и заторможенной индуцированным страхом от “советской опасности”, увенчано созданием НАТО в 1949 г. Американские “евразийские клещи” были сформированы.

Их западноевропейская часть легче сжималась и проникла глубже, чем дальневосточная, где уже на самом побережье Тихого океана находились два “крепких орешка” – СССР и Китай. Пульсирующее противостояние Heartland-a и Rimland-a началось на их восточной и западной стороне, но в течение Холодной войны охватило всю контактную зону.

    Структура Rimland-а была непростой. Внутри этой периферийной евразийской зоны можно различить три типа стран на базе их геополитической ориентации: 1) государства ориентированные к Heartland-у; 2) страны ориентированные к морским державам; 3) условно нейтральные страны(6). Но для американских интересов было еще важнее установить матрицу, по которой Rimland будет функционировать и выполнять свою антисоветскую (и антикитайскую) миссию. Два установленных „плацдарма” были необходимы, но из-за своей хрупкости, стратегических недостатаков и географической ограничености – недостаточны. Поэтому в ходе Холодной войны Rimland последовательно укреплялся и пространственно дополнялся на базе „формулы”: два „трамплина” + многочисленные пакты + неприсоединившиеся страны.

•    Западноевропейский „трамплин” в отличие от дальневосточного США удалось прочно интегрировать и профилировать в экономическом, политическом и военном отношениях. Воплощением американского трансатлантического „плацдарма” и „трамплина” на западе Европы в военно-силовом смисле стал НАТО (1949 г.), а в экономико-политическом – Европейское объединение угля и стали (1951 г.), впоследствии преобразованное в Европейское экономическое сообщество, и в 1992 г. в Европейский союз.


•    Военные пакты и многие двусторонние и многосторонние союзы, заключаемые США с государствами вдоль периметра Евразии, имели задачу непосредственно оформлять геополитическую и геостратегическую роль Rimland-а как цепи для окружения и „сдерживания” Советского Союза (и Китая), то есть, помешать им взять первенство в Евразии и выйти в океаны. Наряду с НАТО на западе Евразии, важнейшими пактами являлись: СЕNТО (Central Treaty Organization) в Юго-западной Азии, СЕАТО (Southeast Asia Treaty Organization) в Юго-восточной Азии и АNZUS (Australia, New Zealand, United States Security Treaty) в зоне Тихого океана.

•    Неприсоединившиеся страны были нейтральными, наладив лишь кажущуюся равноудаленность от двух великих держав. Их действительная функция была двоякой и однозначно проамериканской: восполнить пробелы в „мозаике” Rimland-а, оставшиеся после создания НАТО и „пактомании” после 1950-х гг. (7); чтобы путем включения стран, последовательно освобождавшихся от колониальной власти, предотвратить их логичную просоветскую ориентацию, что обессмыслило бы функцию Rimland-а(8).

Расширение НАТО во время и после Холодной войны: югославский и сербский опыт
   
Бывший Санитарный кордон, созданный после Первой мировой войны по рекомендации и идее предшественника Спайкмена – Макиндера, составлявший пояс буферных государств между Балтикой и Средиземноморьем, после Второй мировой войны оказался внутри советской сферы интересов. Вместо Санитарного кордона через центр Европы прошел „барьер” с аналогичной функцией – Железный занавес. Уже в 1948 г. налажена его четкая „трасса”, разделившая европейские страны в два противопоставленных блока. Всемирно важные последствия имело „историческое НЕТ” Тито Сталину, что передвинуло „вторую” Югославию с восточной на западную сторону Железного занавеса. Югославский конфликт с Информбюро стереотипно воспринимают обычно в идеолого-политических, экономических и военных рамках, но геополитические и геостратегические импликации при этом не учитываются. Именно эти характеристики в балканских, европейских и глобальных рамках были важнее всего. С 1945 по 1948 гг. „вторая” Югославия входила в советскую сферу интересов и теллурократический восточный блок, простиравшийся от Тихого океана до Средиземного моря, т.е. до его важного Адиатического „залива”, глубоко вклинившегося на север к центральной Европе. Трасса возникающего Железного занавеса тогда проходила по середине Адриатического бассейна. После 1948 г. „вторая” Югославия перешла на сторону талассократического Запада, долгосрочно загородив восточному блоку стратегический доступ к Адриатике и Средиземному морю. Железный занавес таким образом с Адриатики переведен в срединные части балканской суши, что в евразийских масштабах не представляло значительный пространственный сдвиг, но имело исключительное всемирное качественное геополитическое значение. Западноевропейская часть американских евразийских „клещей” в балканском секторе уже тогда четко проявляла экспансионистские и интегративные свойства. Уже с начала 1949 г. Югославия за сыгранную и будущую геополитичекую роль, начала получать обильную политическую, экономическую и военную помощь Запада. Наподобие буферной и заградительной роли „первой”, монархической Югославии, геополитическая функция „второй”, социалистической Югославии тоже была антисоветской (антирусской). Вопреки традиционной теллурократической геополитической идентичности сербских стран как убедительно самой обширной составной части Югославии, государства как Александра так и Тито были включены в мировой талассократический ареал.
 
Возникновение американского “плацдарма” в Европе формализовано созданием НАТО 4 апреля 1949 г. в Вашингтоне. В тот момент в Северноатлантический альянс вошло 12 стран – две северноамериканские (США и Канада) и 10 европейских (Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Дания, Норвегия, Франция, Италия, Великобритания, Ирландия, Исландия). После того, как с применением доктрины Трумэна и плана Маршалла было сорвано вовлечение Греции и Турции в советскую сферу интересов, их интеграция в трансатлантический ареал была решена быстрым приемом в НАТО в 1952 г. Это стало первым расширением данного военного союза, благодаря чему американская сфера интересов достигла восточного Средиземноморья, поставив под контроль Босфор и Дарданеллы, и проникнув в Черноморской бассейн – вплоть до границ СССР. Прерванная было территориальная связь между греко-турецким „якорем НАТО” и Италией быстро восстановлена в 1953/54 гг. заключением Балканского пакта между Югославией (с тех пор лишь формально не входившей в НАТО), Грецией и Турцией. Расширением на Западную Германию в 1955 г. и постфранковскую Испанию в 1982 г. закончена фаза трансгрессии НАТО в период Холодной войны. Таким образом в Европе налажены совсем четкие территориальные контуры и функции НАТО – атлантический „фасад” полностью контролировался от норвежского Северного мыса до Гибралтара; посредством Западной Германии обеспечено участие в центре Европы и установлен „бруствер” против Восточной Германии, Польши и Чехословакии, входивших в состав Варшавского пакта; Норвегия на Скандинавском и Турция на Малоазийском полуострове представляли „верхнюю и нижнюю челюсти” агрессивного талассократического Левиафана, угрожающе разинутых на обороняющегося теллурократического евразийского Бегемота – СССР.

Вскоре после встречи Буша и Горбачова на Мальте и падения Берлинской стены в 1989 г. последовало „невидимое” расширение НАТО (и Европейского союза) в 1990 г. путем объединения Германии. Таким образом был прорван Железный занавес и началось транслирование рубежа евроатлантических интеграций к востоку. Вопреки риторическим заявлениям и наивным ожиданиям на европейском востоке, НАТО не последовало судьбе своего соперника периода Холодной войны – Варшавского пакта и не самоупразднилось. Наоборот, как и любой победитель в истории, свою победу начал конкретизировать традиционным и очевидным способом – расширяясь на территорию побежденного.

В трех циклах экспансии НАТО достигло очень важных геополитических и геостратегических позиций – во всех трех случаях реагируя на состояние и действия России:

1.    Для расширения в 1999 г. воспользовалась бессилием России, дотигнувшей дна финансового, экономического и политического кризиса в 1998 г. НАТО „окопалась” в центральной Европе, завладев ключевыми геостратегическими областями и направлениями в Польше, Чехии и Венгрии, находившихся во время Холодной войны в составе и под контролем Варшавского пакта („Коридором войн”, „Чешской крепостью” и „Паннонской линией”). НАТО отметила 50-летие своего существования агрессией против СР Югославии, в результате чего Косово и Метохия насильственно отделены от Сербии.

2.    Расширение в 2004 г. (55-летие) охватило семь государств и стало самым массовым после создания НАТО. Оно последовало как срочная реакция Североатлантического альянса на появление путинизма, т.е. на успехи в возрождении России и ее возвращение на мировую сцену как великой державы. Интегрированием Словакии поставлена под контроль центральная Европа, пополнен разрыв между Польшей на севере и Венгрией на юге, а посредством включения Словении осуществлено участие на балканской стороне Адриатики, на южной стороне Альп и на территории бывшей Югославии, в насильственной дезинтеграции которой НАТО непосредственно участвовала. Сигнал однозначной антирусской угрозы НАТО направил приемом Литвы, Латвии и Эстонии на севере (Балтийский бассейн), Румынии и Болгарии на юге (Черноморский бассейн).

3.    Расширение в 2009 г. (60-летие) охватило двух надежных союзников НАТО в ее антисербском участии в процессе дезинтеграции Югославии и ребалканизации Балкан – Хорватию и Албанию. Оно последовало через год после нелегального провозглашения косовской независимости, которую вскоре признало значительное большинство стран-членов НАТО, как реакция на поддержку Россией Сербии и решительный отказ признания Россией и большинством стран мира.

Расширение Rimland-а Спайкмена путем оттеснения и сдавливания Heartland-а Макиндера и проведение стратегии сдерживания Кеннана очевидно продолжалось вопреки тому, что давно закончилась идеологическая опасность от “Красной заразы”. Это доказывает, что мнимая коммунистическая угроза никогда не была настоящей причиной создания НАТО и ее агрессивности (вопреки заявлениям об оборонительности и ограничении зоны действия только на страны-члены). Цель НАТО как военной персонификации талассократического Запада не изменилась – это была, есть и будет Россия как олицетворение теллурократического евразийского центра (Heartland-а).

НАТО в функции постмодернистского „сдерживания” сербского фактора

„Спайкменизм” в американской геополитике и геостратегии оставил глубокие следы и многочисленных последователей, разработавших на базе его идей не только постмодернистские теоретические подходы, но и концептуальные положения, на основании которых в период униполярной транзиции мирового порядка осуществлялось стремление США наладить и сохранить глобальное господство. Ничего существенно не изменил и влиятельный З. Бжезинский в своем популярном, конъюнктурном, но не очень оригинальном программно-стратегическом труде Великая шахматная доска 1997 г. Эта книга, переводы которой массово тиражировались, служила не только как „инструкция” для действий американской „Империи”, но и как „пугало”, которое должно заранее фаталистически затормозить любую попытку сопротивления „Варваров”. Механизм иерархизированной системы и функционирования США в контексте „геостратегических игроков”, „геополитических стержней” и прочих мировых факторов, в особенности картографическая проекция „шахматных полей”, представляли незначительно модифицированый подход Спайкмена и Кеннана: пан-регион Срединного пространства включал Россию (Heartland), а ее окружала, оттесняла и „сдерживала” цепь из трех „больших пространств” – Западного, Срединного и Восточного (по сути, тройного Rimland-а) (10). Вся модель проецировалась на макро-, мезо- и даже микро-региоальном уровне, и именно в этом плане имела конкретные последствия.

Самыми чувствительными являются зоны прикосновения „больших пространств”, конфликтность которых вызывается „геополитическим трением” различных интересов. Именно на Балканах имеется контакт двух из трех глобально важных пространств (Западного и Южного), роль которых состоит в том, чтобы как можно более сплоченно сохранять в окружении большое евразийское пространство. Через ту же самую зону лабильного и ранимого „звена цепи” также проходит потенциально самая подходящая трасса, вдоль которой Срединное пространство (Россия) может прорвать кольцо, выйти в Средиземноморье, освободиться от конкурентного окружения и долгосрочно в этом секторе осуществлять „демонтирование” американского „трансатлантического плацдарма” в Европе. Это означает, что важность Балкан и в период постмодерна не ослабла. Практическое доказательство тому представляют уже два десятилетия длившиеся политические, экономические и военные стремления НАТО в интересах США препятствовать сербскому фактору (с Запада апострофированному как главный актор „отрицательного балканского сценария”), который в глобальном плане мог бы вызвать „эффект домино” и поставить под угрозу функционирование униполярного порядка Pax Americana. Ключевую точку представляет косово-метохийская часть Сербии, но сербские земли в целом имеют большую геополитическую важность, одновременно выполняя и роль связи (в интересах американского талассократического евроатлантизма) и разрыва (в интересах русского теллурократического евразийства).(11)

Хотя „вторая” Югославия была прозападно ориентированой и почти четыре десятилетия неформально функционировала как „примкнувший член НАТО”, США и западноевропейские страны, собранные в ЕС, решающим образом влияли на начало, ход и финал ее насильственного исчезновения, а также озвучили создание новой пост-югославской политико-географической карты Балкан. Но данному пространству нельзя было оставаться в „геополитическом вакууме”.

Наряду с (само)дистанцированием ослабленной России, последовало ультимативное, наступательное и антисербски пристрастное политическое и экономическое проникновение ведущих и заинтересованных стран ЕС (лживо представлявшихся объективными „посредниками”, „предоставляющими добрые услуги”), а вскорости также и антисербское вмешательство – начиная с пропагандистской, разведывательной и логистической поддержки, через косвенную (мнимые миротворческие соединения УНПРОФОР, СФОР, ИФОР, КФОР) вплоть до прямой вооруженной интервенции (операции против Республики Сербской Краины и Республики Сербской в 1994 и 1995 гг. и против Сербии в 1999 г.)(12).

Целью являлось восстановление разрыва НАТО между Италией на северо-западе (северная Адриатика, Триестский залив) и Грецией на юго-востоке (Салоникский залив).

Таким образом с 1991 по 1999 гг. последовательно, в двух фазах, была создана Балканская геополитическая дуга – сначала северо-западный (А), а потом юго-восточный (Б) ее фрагменты(13). „Позвоночник” дуги составляла система баз, полигонов, аэропортов и прочих объектов, как местных НАТО-союзников (хорватских, мусульманских, албанских военных формирований), так и настоящих НАТО-соединений. De facto балканская геополитическая дуга имела функцию увязки Западного и Восточного пространств, концепция которой изложена в Великой шахматной доске З. Бжежинского, а осуществление последовало употреблением „новой НАТО”.

Почему же геополитический смысл балканских действий НАТО и ЕС являлся (и поныне остается) антисербским? Первая причина проистекает из непрерывного исторического геополитического „магнетизма” Балкан, и во времена постмодерна продолжающих привлекать великие державы. Внутри балканского „субконтинента” интегральные сербские земли по своей величине, природным ресурсам, демографическим свойствам, культурной идентичности и, в особенности, по геополитическому положению – являются важнейшим фактором. Вторая причина проистекает из западного восприятия сербов как „балканских русских”, „маленьких русских”, „русского форпоста на Балканах”… Подобная позиция лишь частично проистекает из этно-национальной, религиозной и культурно-цивилизационной родственности сербов и русских, сходства исторических наследий, государствообразующих циклов и идеолого-политического опыта. Суть в геополитической аналогии:

а) и русское, и сербское пространства унаследовали теллурократическую (сухопутную) геополитическую идентичность;

б) тем, чем русский фактор является в мировом и евразийском планах, сербский фактор является на Балканах.

Наподобие геополитического Heartland-Rimland дихотомного функционирования в евразийском масштабе, существует аналогичная, региональная, балканская Heartland-Rimland (суб)система. Также как Россию можно отождествить с евразийским Heartland-ом, так и сербские земли можно отождествить с балканским Heartland-ом. Также, и евразийский и балканский Rimland имеют одинаковую функцию: один – окружить, подавить и ослабить Россию, а второй – „сдержать” Сербию(14).

Если Россия представляет глобальный „дестабилизирующий фактор” для талассократических интересов Запада, тогда то же самое представляет Сербия на Балканах. В соответствии с этим, с 1990-х создана стереотипная „формула”:

сербы = русские = противники Запада

,///////////////////////

//////////////////////////

 

сербы = русские = противники Запада

сербские соперники = русские соперники = союзники Запада

поражение сербов = поражение русских = победа Запада

Почти двадцатилетнее применение подобного подхода вызвало огромные масштабы десербофикации, территориального сдавливания и фрагментации сербского пространства на Балканах. НАТО, т.е. США и ЕС прежнюю титовскую формулу „Слабая Сербия – сильная Югославия”, несколько видоизменили и продолжили применять на практике в неформальном виде „Маленькая Сербия – стабильные Балканы”(15). Из этого последовало: уничтожение Республики Сербской Краины; уменьшение, ослабление, разоружение, лишение власти и постояные угрозы упразднения Республики Сербской; отделение Черногории от Сербии и лишение Сербии выхода к морю; ампутация Косова и Метохии от Сербии; антагонизирование БЮР Македонии (оформлена на территории южной части историко-географической Старой Сербии) с Сербией под угрозой разделения. Очевидны и действия, направленные на дальнейшую фрагментацию Сербии (прешево-буяновацкая область на юго-востоке Сербии, Воеводина, Рашкая область)(16). НАТО обеспечила укрепление и экспансию сербских соседей, включая даже навязанным этногенетическим и государствообразовательным процессом полностью или частично возникших из сербской этнической группы, узурпировав обширные части сербской историко-государственной территории. Таким образом из старых и новых сербских соседей вставлен балканский Rimland, послуживший для проведения балканской стратегии сдерживания сербского фактора. Не обошлось и без установки „противовеса” сербскому фактору: инструментализованное соперничающее окружение, награждение их активной пронатовской позиции отнятыми сербскими территориями, политическое, экономическое, транспортное и иное поощрение в ущерб сербам, создание и признание государствоподобного образования Republika e Kosovës насильственной ампутацией от Сербии, превращение косово-метохийского пространства в Fort Kosovo для стационирования и более широких действий НАТО, а потом размещения военной базы Бондстил под Урошевацем как символа контроля. Специфичным видом „сдерживания” является интенсивное пропагандистское форсирование сербского (само)унижения в целях изменения традиционной геополитической идентичности и подготовки к якобы неминуемому вхождению в НАТО. Все эти антисербские удары косвенно являются и антирусскими.

Действительность и перспективы НАТО в европейском и сербском фокусах

    Нередко высказываются мнения, что НАТО из бывшей защитницы Европы от „русской (советской, коммунистичекой) опасности” превратилась в анахронного оккупанта Европы. Подобная позиция исходит из предположения о том, что Холодная война закончена, что биполярного раздела Европы больше нет, что современная Россия является не угрожающей, милитаризованной, интервенционистской и имперской великой державой, а пространственым, многолюдным, богатым природными ресурсами и экономически желательным партнером Европы. Стратегическое мышление европейцев все очевиднее ориентируется к эмпирически обоснованным выводам, что европейское будущее решающим образом зависит не от инерции унаследованного трансатлантического союзничества с США, а от росийских энергоносителей. Более того, НАТО, как персонификация евро-американской „связи”, все больше воспринимается как тормозящая Европу обуза в гонке за позиции на новой экономико-политической карте мира, обременяющая улучшение отношений с державами, уже релятивизирующими униполярную неприкосновенность США, т.е. закладывающими фундамент нового мирового мультиполярного порядка (Китай, Индия, Россия, Бразилия…)

С другой стороны, американское восприятие прежней, нынешней и будущей Европы ясно: „Европа – важнейший американский геополитический плацдарм на евразийском континенте”(17). De facto США в глобальном плане считают Европу манипулятивным геополитическим объектом. Под американской контролем она и впредь будет инструментализованной как „трамплин” для прорыва в Россию. Американское практическое применение посылок из концепций Мэхэна, Макиндера и Спайкмена, а также их противодействие примению идей Ратцеля, Челлена, Хаусхофера, Савицкого и прочих классиков геополитической мысли, оказалось действенным в осуществлении Pax Americana. Зачем бы США от них по сути отказываться, пусть даже невозможно сохранить глобальное имперское господство, а только глобальное предводительство?(18) В этом контексте, позиция ЕС как экономико-политического выражения трансатлантизма, по-сути, исскуственно отделяется от его военно-силового альтер эго – НАТО. Отношения между НАТО и ЕС неявно утверждены: „Это две взаимодополняющиеся организации”, т.е. мало сказать, что „НАТО – это аппаратура, а ЕС – программное обеспечение”; эти две организации являются „левой и правой ногами” трансатлантической безопасности(19).

Россия стремится не только по-новому воспринимать Европу, но и это новое восприятие превратить в действительность. Европа для России является не только в физико-географическом смысле частью евразийской суши, но должна стать тем же и в экономическом и геополитическом смыслах. Но так как Европа под покровительством НАТО и после завершения Холодной войны сохранила и территориально расширила роль наступательной американской „передовой позиции”, она все еще, зачастую вопреки своей воле и интересам, является политико-силовой угрозой для России. Поэтому Россия стремится „перехватить” Европу у США в нескольких циклах, избегая при этом военного столкновения с более сильным соперником и его (по своей воле или нет) вассалами. Эта рискованная и филигранная геополитическая и геоэкономическая „игра” ведется на глазах современного мира. Российское предложение Европе заманчиво – будущий статус самостоятельного полюса могущества в качестве „Великого европейского пространства” в мультиполярной мировой системе. Не исключено, что это является лишь промежуточной стадией в переориентации Европы с навязанной неестественной интеграцией трансокеанического типа (евроатлантической) на географически более логичную, а в будущем и экономически более утилитарную – трансконтинентальную (евразийскую)(20). Эпилогом может стать создание заинтересованными сторонами Евророссии как геоэкономической-геополитической-геостратегической интеграции(21).

Отказавшись от методов противостояния (военного, политического, экономического, пропагандистского), какой иной аппарат имеет Россия в распоряжении для „освобождения” Европы? Что же в будущем Европе станет заманчивее и необходимее чем НАТО в качестве отжившей американской защиты? Возможно, это очертания альтернативной „архитектуры” безопасности, интенсивно озвучиваемые Россией? Или пока еще речь идет о чем-то более жизненном? От чего такого Европа будет жизненно зависеть, чтобы ориентироваться на (не)добровольное дистанцирование от США и приближение к России? Что за российский козырь, от которого Европа даже при желании не может отказаться, без того, чтобы поставить под вопрос не только свою позицию глобально важного фактора, но и традицию беспечной жизни своих жителей? Ответ однозначен: это энергоносители, газ и нефть! Итак, российским геополитическим инструментарием являются газопроводы и нефтепроводы. Это вовсе не конспиративный, криптогеополитический сценарий. Более того, российские трубопроводы не направлены эксклюзивно только к Европе, но и к более надежным, платежеспособным и перспективным дальневосточным рынкам – Китаю и Японии. Но энергозависимая Европа не имеет географически более близкого, стабильного и, по имеющимся количествам, более богатого поставщика, трубопроводы которого уже стали интегральной частью европейского газового и нефтяного „кровообращения”.

    Не нужно было обладать большой прозорливостью, чтобы США не только распознали „европейскую игру” России, неоднократно предостерегая, что Россия геополитически (зло)употребляет энергозависимостью Европы, но и предприняли конкретные меры по пресечению потенциальной европейско-российской „оси”, базирующейся на трубопроводах как „минимальном общем знаменателе” интересов. В уже известной геополитической манере они установили заградительную зону от Балтийского до Черноморского бассейнов, наподобие прежнего Санитарного кордона. Польша и Украина(22) являлись главными опорами США, значительное место имели прибалтийские республики Литва, Латвия и Эстония, а в буферную „занавеску” последовательно включались и другие страны центральной и юго-восточной Европы. Дональд Рамсфельд, министр обороны США (2001-2006 гг. при президенте Джордже В. Буше), назвал эту новую постбиполярную буферную зону Новой Европой, подчеркнув, что она имеет более выраженную проамериканскую роль, чем государства, уже включенные во время Холодной войны в трансатлантический альянс (НАТО). Но вынужденным российским ответом на данное провоцирование конфликта стало проектирование подводных маршрутов трубопроводов: „Северного потока” в обход прибалтийских республик и Польши, и „Южного потока” в обход Украины. Эти две газопроводные магистрали должны с севера и юга взять в „энергетическое объятие” две экономически и политически могущественные страны, Германию и Италию, т.е. подавляющую часть центральной, восточной и юго-восточной Европы.

В энергетических геополитических играх США/НАТО/ЕС, с одной стороны, и России, с другой, важным является транзитное, а в некоторой степени и узловое положение Сербии. Разветвлясь в Болгарии, одна ветка ориентировочного маршрута „Южного потока” пойдет к Греции и югу Италии, а вторая через Сербию (ветка к Республике Сербской) к Венгрии и Австрии. Американская реакция и попытка сорвать прорыв российских интересов на Балканы путем трубопроводной сети и собственного „сербского форпоста”, выражалась следующим образом:
1.    Спроектирован конкурирующий трубопровод „Набукко”(24). Одна его исходная ветка из Азербайджана (через Грузию!) и вторая из северного Ирана (?!) соединяются под Эрзерумом в Турции, после чего трубопровод должен пойти дальше к западу Турции, перейти Дарданеллы и потом через Болгарию, Румынию и Венгрию дойти до Австрии, откуда разветвления пойдут к Чехии и Германии, с возможными опциями к Словении и северной Италии. Показательно, что данный маршрут в обход Сербии связывает американских союзников на южной (Турция), восточной (Грузия) и западной (Болгария, Румыния) сторонах Черноморского бассейна. Данная альтернатива также имеет несколько неразрешимых проблем, в т.ч. числе главную – недостаточное количество газа и острое противостояние США и Ирана.
2.    Слишком быстро и вне очереди(25) в евроатлантическую группировку государств вошли Румыния и Болгария (в НАТО в 2004 г. и в ЕС в 2007 г.), вопреки тому, что тогда и даже теперь далеки от заданных стандартов. На то имелись преимущественно геополитические причины.(26) В соответствии с возобновленным страхом США перед „повторным империализмом России”(27), этим двум странам отводилась роль предупредительного заграждения от возможного трансбалканского (intermarium) прорыва оправившейся России из Черноморского к Адратическому и Эгейскому бассейнам, с опорой на Сербию в румыно-болгарском тылу. Тест на преданность Западу Румыния и Болгария прошли еще в 1999 г., примкнув к антисербской стороне в агрессии НАТО против СР Югославии.(28)

Вместо вывода: Косово и Метохия как парадигма намерений НАТО в отношении Сербии

    У сербов отрицательный опыт отношений с США, НАТО и ЕС в течение всего югославского кризиса, продолжавшегося с 1990-х гг. и все еще не оконченного. Пожалуй, нет ни одного не только просербского, но и объективного политического, экономического и военного действия, как со стороны самой могущественной страны мира и пакта под ее командованием, так и европейской интеграции, на формирование функционирование и расширение которой США решающим образом не влияют. Они поощряли, судили, всесторонне контролировали, военным путем навязали и политико-географически оформили деструкцию СФР Югославия, причем противоположно сербским интересам. За счет историко-этнических областей сербских земель удовлетворены требования не только конституентов „первого” югославского государства (преимущественно хорватского), но и „инстант-наций”(29), возникших в результате титовского декрет-этноинжиниринга после Второй мировой войны (македонской, черногорской, мусульманской), и даже национальных меньшинств (албанского), причем преследовалась цель как можно больше ослабить сербский фактор и долгосрочно его „сдерживать”. Более того, в этом США и НАТО и напрямую участвовали военным путем – как закамуфлированно, в составе (псевдо)миротворческих соединений, предоставляя политические, дипломатические, экономические, разведывательные, консультационные и логистические услуги сербским военным соперникам, так и открыто, бомбардируя Республику Сербскую Краину в 1994 г. и помагая хорватским вооруженным силам занять ее в ходе операции „Буря” в августе 1995 г., потом несколько раз бомбардируя Республику Сербскую, помогая хорватско-мусульманским формированиям в августе 1995 г. завоевать обширные ее части, и заставив ее пойти на уступки в Дейтоне, а потом совершив агрессию против Сербии в 1999 г. и овладев ее косовско-метохийской частью.

    Именно Косово и Метохия представляют парадигму не только отношений евроатлантических структур к Сербии, но также Сербии (и сербов) к евроатлантическим интеграциям. США, НАТО как военный союз, ЕС как политико-экономический блок и подавляющее число их членов, в отдельности и/или скоординированно, в значительной степени посодействовали созданию, после участия в ампутации Косова и Метохии из состава Сербии, благоприятного дипломатического окружения для нелегального провозглашения так называемой косовской независимости 17 февраля 2008 г. Потом сами они предводительствовали в признании „независимости”, также оказывая давление на большое число стран мира, чтобы они сделали то же самое. Вопреки этому, за три года (по состоянию на 13 января 2011 г.) косовскую „независимость” признали 74 государства. Большинство этих государств можно классифицировать на несколько групп:

1.    ведущие, влиятельные, экономически и военно могущественные государства НАТО и ЕС (с несколькими исключениями), под предводительством США, Канады, Великобритании, Франции, Германии, Италии…;

2.    их традиционные геополитические последователи и бывшие колониальные владения (Япония, Южная Корея, Австралия, Новая Зеландия, незначительное число африканских и южноамериканских государств…);

3.    несколько исламских стран, связанных с косово-метохийскими албанцами /пан/исламской солидарностью (Афганистан, марионеточные проамериканские власти которого первыми в мире заявили о признании, потом Саудовская Аравия как глобальный защитник, Турция как балканский спонсор…);

4.    группа маленьких островных государств в Тихом океане под влиянием США или бывших европейских колониальных метрополий. (карта 8)

Таким образом, антисербская роль НАТО является решающей не только в акте косовского отделения, провозглашенного руководством албанского национального меньшинства, но и в процессе достижения как можно более массового признания в качестве совершившегося факта накануне вердикта Международного суда ООН в Гааге о легальности самопровозглашенной „независимости” по международному праву.

Путем насильственного военного захвата, а потом и спонсорирования „независимости”, НАТО лишает сербов и Сербию косовского центра национальной и государствообразующей идентичности. В нем расположены не только средневековые ориентиры сербской православно-христианской духовности, но и живые центры подлинного культурно-цивилизационного бытования. Монастыри и храмы, древние укрепленные города, столицы, памятники, поля сражений, письменные документы и устное наследие, топонимы, гидронимы и этнонимы – все это свидетельствует о сербской автохтонности и непрерывности существования в Косово и Метохии как центральной территории сербского государства.

И все это сепаратистское движение косово-метохийских албанцев под покровительством НАТО систематически разрушает, сжигает, уничтожает, переименовывает и искореняет, стремясь сфальсифицировать подлинную этноисторическую и геополитическую идентичность данного пространства. Вопреки этому, именно сербов упрекают в том, что они являются „анахронно неприспособленными”, „иррациональными пленниками истории” и „заложниками косовского мифа”, и что им следует „уважать реальность” косовской независимости и повернуться к будущему и „стать прагматичными” в современном рациональном и материалистическом мире. Мнимая сербская чрезмерная эмоциональная привязанность к Косову и Метохии и закрытость в традиционные сакрально-географические, геокультурные и геополитические матрицы не корреспондируют с постмодернистским дискурсом всемогущей геоэкономии.

Следовательно, из евроатлантических институтов и стран сербам „благожелательно” подсказывают, что Косово и Метохия не имеют экономическую ценность, являясь лишь обузой, которой следует поскорее освободиться. Этими 12,3 % территории Сербии (30) необходимо пожертвовать ради обещанного процветания Сербии, ожидающего ее только если войдет в состав НАТО и ЕС. Но и по этим прагматичным, экономическим соображениям Косово и Метохия жизненно важны для Сербии.

Центральное положение на Балканах имеет преимущественно геополитическое измерение, но из этого проистекают производственные, транспортные, торговые и прочие ценности. Котловины Метохия и Косово имеют очень плодородную землю и благоприятный климат – ключевые предпосылки для развития земледелия и производства продовольствия, считающегося в современном мире стратегическим продуктом. Богатство качественной водой огромно – а она также все больше приобретает статус стратегического ресурса. Вода и продовольствие в геополитическом смысле считаются „нефтью и газом XXI столетия”, ценность и дефицит которых в будущем вызовут не только большинство конфликтов, но и значительные миграции населения.

Залежи неметаллов и цветных металлов в Косове и Метохии (в особености свинцово-цинковой руды) значительны даже в европейских масштабах. Запасы бурого угля, необходимого для получения электроэнергии и достижения „энергетической безопасности” Сербии (и Балкан в целом) – входят в ряд крупнейших в мире! (диаграмма 1) Без косово-метохийских природных ресурсов экономические перспективы Сербии очень уменьшены. А данных природных основ развития Сербия лишена именно благодаря НАТО, что является доказательством продолжения постмодернистской, неокеннановской стратегии сдерживания Сербии.

    Вопреки весьма отрицательному опыту отношений с экспансивным талассократическим Западом в течение прошедших двух десятилетий, включение в евроатлантические интеграции является главной провозглашенной внешнеполитической, экономической, геополитической и геостратегической ориентацией большинства сербского политического класса. Присоединение к ЕС всеобъемлюще раскручивается как „безальтернативный путь”, „решение всех проблем”, „путь к тому, чтобы стать нормальной страной”, „включение в цивилизованное, демократическое и процветающее общество”, „опция, пользующаяся поддержкой большинства граждан” (хотя не проверена референдумом – прим. М.С)…

Любая иная опция заранее провозглашается „заблуждением”, „авантюризмом”, „безумием”, „безответственностью”, „анахронным традиционализмом”, „националистическим аутизмом”, а население систематически индоктринируется и запугивается „экономической катастрофой”, „изоляцией”, „дальнейшим окруженим, фрагментированием и сдавливанием Сербии” если государство не пойдет по пути интеграции в ЕС.

Одновременно, пока Сербия „ползком приближается к НАТО” и трансформирует свою армию в соответствии с НАТО-стандартами, для раскрутки ее вхождения в этот военный союз выжидается более подходящий timing только по двум причинам: из-за весьма отрицательной настроенности народа к НАТО из-за агресии в 1999 года и „ампутации” Косово и Метохии, а также из-за обязывающей декларации Парламента Республики Сербии о военной нейтральности страны.

Обеспокоенная и недоверчивая сербская общественность все громче требует своевременно объявить референдум о вступлении страны в НАТО (показательно то, что все еще не настаивают на референдуме о вступлении в ЕС!?). Но общественность одновременно анестезируют риторикой, что „НАТО все еще не на повестке дня”, „в НАТО нас пока никто не зовет”… Прежде чем с подобной (псевдо)аргументацией, уже применяемой для подготовки к включению в ЕС, не начнут устранять два указанных „препятствия” для вступления в НАТО, в оборот запущена самообманывающая официальная политическая „формула” Сербии – ЕС: да, НАТО: нет.

Если ЕС и НАТО являются двумя взаимодополняющимися организациями,

если из 27 членов ЕС только 6 не вошли в НАТО,

если из 26 европейских членов НАТО только 5 не вошли в ЕС,

если одновременно в ЕС и в НАТО находятся самые мощные европейские государства (Германия, Великобритания, Франция, Италия…),

если и ЕС, и НАТО имели по сути одинаковое антисербское отношение при деструкции СФРЮ,

если и ЕС, и НАТО в отношении Сербии и Республики Сербской по сей день ведут политику ультиматума и шантажа,

если из 12 стран в двух последних расширениях ЕС 10 сначала вошло в НАТО (все бывшие социалистические страны),

если и ЕС, и НАТО выступают за лишение Республики Сербской власти, т.е. за унитаризацию Боснии и Герцеговины,

если лишь 5 из 27 стран ЕС, и лишь 4 из 26 европейских стран НАТО не признали косовскую независимость (а самые мощные признали),

если и ЕС, и НАТО систематически нажимают, чтобы как можно больше стран мира признало косовскую независимость,

если и ЕС (политико-экономическим), и НАТО (военно-силовым образом) во взаимной координации заняты созданием, консолидацией, государственным конституированием и международным оформлением „независимости” самозванного, НАТОидного образования Republika e Kosovës,

если ЕС (посредством ЕУЛЕКС) и НАТО (посредством КФОР) стремятся осуществить насильственную интеграцию оставшихся сербских областей Косова и Метохии в нелегальную политико-силовую систему сепаратистских властей албанского национального меньшинства,

если…, то неминуемо задаться ключевым вопросом: возможно ли вхождение Сербии в ЕС, но без вступления в НАТО? Следовательно, в случае референдума о вступлении Сербии в НАТО, разве не логично и необходимо провести референдум и о вступлении Сербии в ЕС?

Миломир Степич, доктор географических наук, профессор  Белградского университета.

Примечания:


1) Так как СФР Югославия не дезинтегрировалась в один миг, договорным распадом с одновременным провозглашением независимости ее республик, термином геополитическая транзиция определены период и процессы последовательной деструкции югославского государства, создание новых государств и государствоподобных образований внутри ее бывших границ, пересмотр регионального, европейского и глобального положения данного пространства, и смены влияния великих держав на Балканах в контексте постбиполярной перемены всемирного равновесия. См. Миломир Степић: Српско питање – геополитическо питање, Јантар-група, Београд, 2004. C. 197.

2) icholas Spykman, The Geography of the Peace, Harcourt, Brace & Co., New York, 1944. Концепция Rimland-а разработана раньше, а эту книгу коллеги Спайкемена редактировали и опубликовали после его смерти.

3) Геополитическое понятие Rimland можно перевести как Дуговая земля, Береговая зона… В отличие от географического понятия береговая зона, охватывающего более узкий прибережный пояс, Rimland простиряется намного глубже во внутренность Евразийского материка, охватывая и отдельные сугубо континентальные области (hinterland).

4) По сути, это – контрсиллогизм по отношеию к силлогизму Макиндера: Кто контролирует Восточную Европу, тот господствует над Хартлендом, кто господствует над Хартлендом, тот контролирует Мировой остров, кто контролирует Мировой остров, тот господствует над миром. См. Halford John Mackinder, Democratic Ideals and Reаlity, National Defense University Press, Washington, DC, 1942. /электронное издание/; подлинное издание: Henry Holt &Co., New York, 1919. (р. 106)

5) Длинную телеграмму (The Long Telegram) Кеннан отправил в Вашингтон из Москвы 22 февраля 1946 года, обосновав в ней историческиеске причины возможных послевоенных (ре)акций СССР. Американская стратегия сдерживания (The Strategy of Containment) вытекает из статьи Кеннана Истоки советского поведения (подлинное название: The Sources of Soviet Conduct), опубликованной у июльском номере ежеквартального журнала Foreign Affairs 1947 года под псевдонимом „Х”, в котором он свои “телеграммные наблюдения” уточнил.

6) Радован Павић, Основе опће и регионалне политичке географије, геополитике и геостратегије, I дио, Факултет политичких наука Свеучилишта у Загребу, Загреб, 1973. (стр. 353)

7) Большинство учредителей (в т.ч. Югославия) и ключевых государств Движения неприсоединения имели важное геополитическое положение и связующую роль в Rimland-е.

8) С 1960-х гг. началась стремительная деколонизация африканских государств (1960 г. – „Год Африки”). Если бы они, по принципу контртолчка маятника, массово заняли просоветскую ориентацию, Rimland бы оказался между первичным, евразийским Heartland-ом и вторичным, африканским Heartland-ом (африканский Heartland также введен Макиндером в его капитальном труде Демократические идеалы и действительность, опубликованном в 1919 году). В этом контексте, включая тогдашний Берлинский и Кубинский кризис, Rimland бы оказался „между молотом и наковальней”, то есть его роль окружения Советского Союза была бы сорваной. Нельзя считать случайным тот факт, что именно Джордж Кеннан, создатель стратегии сдерживания и один из самых элитарных американских дипломатов того времени, в июне 1961 года стал послом в Белграде, а в сентябре того же года, также в Белграде, состоялась первая конференция неприсоединившихся стран!

9) О всеобъемлемости, течении и проблемах процесса выздоровления России после прихода к власти Владимира Владимировича Путина см.: Винко Ђурић, Путинизам: историја – теорија – пракса, Институт за политичке студије, Београд, 2008.

10) Збигњев Бжежински, Велика шаховска табла, ЦИД, Подгорица; Романов, Бања Лука, 2001.

11) Подробнее см.: Миломир Степић, „Перспективе Косова и Метохије у контексту глобалних геополитических концепција”, Срби на Косову и у Метохији, Зборник радова са научног скупа одржаног у Косовској Митровици 27-29. маја 2005. године; Научни скупови, Књига 112; Одељење друштвених наука, Књига 26; Српска академија наука и уметности, Београд, 2006.

12) Характерное обоснование американского интервенционистского всеприсутствия, по стереотипности не уступающего прежним империальным традициям, представил Генри Киссинджер именно на примере Балкан: „Соединенные Штаты на Балканах по сути выполняют ту же функцию, что и Австрийская и Отоманская империи в конце 19-го века, сохраняя мир созданием протекторатов между противоборствующими этническими группами.” См.: Хенри Кисинџер, Да ли је Америци потребна спољна политика: у сусрет дипломатији 21. века, БМГ, Београд, 2003. (стр. 13).

13) О Балканской геополитической дуге подробнее см.: Миломир Степић, Српско питање – геополитическо питање, Јантар-група, Београд, 2004. (стр. 210-219)

14) Подробный анализ и картографическое изображение геополитического положения и роли сербских земель в балканской Heartland-Rimland (суб)системе см.: Миломир Степић, У вртлогу балканизације, ЈП Службени лист СРЈ и Институт за геополитическе студије, Београд, 2001. (стр. 102-108)

15) Как в первом так и во втором выражении понятие Сербия охватывает сербский фактор целиком, т.е. всю совокупность сербских земель на Балканах.

16) Миломир Степић, „Могућности симбиозе српских и руских геополитических интереса на Балкану”, Национални интерес, год. V, vol. 5, бр. 1-2/2009., Институт за политичке студије, Београд, 2009. (стр. 67-68)

17) З. Бжежински – Велика шаховска табла. (стр. 57).

18) Генри Киссинджер похоже озаглавил первую главу своей книги („Америка на вершине: царство или предводительство?”). См.: Х. Кисинџер, Да ли је Америци потребна спољна политика: у сусрет дипломатији 21. века. (стр. 11-27)

19) Дисскусия „Саммит НАТО 2009 – новые члены, старые члены”, прошла в апреле 2009 года в посольстве Чехии в Белграде. См. статью „НАТО и ЕУ су комплементарни”, Политика, 25 апреля 2009 года.

20) О способе и фазах российского „перехвата” Европы/ЕС у США см.: М. Степић, „Могућности симбиозе српских и руских геополитических интереса на Балкану.” (стр. 63-64).

21) Идея и несколько картографических вариантов мультиполярного разделения мира в несколько „блоков”, включая и Евророссию, конципированы в 1994., а опубликованы в 1997 году. См.: Миломир Степић, „Будућа блоковска структура света”, Економика, Вол. 33 (1997), бр. 1-2, Економика, Београд, јануар-фебруар 1997. (стр. 37-41).

22) Украина с „Оранжевой революции” 2004 года вплоть до президентских выборов в начале 2010 года имела выраженную антироссийскую (гео)политическую ориентацию.

23) Наряду с газопроводом, большое значение придается и планируемому трансбалканскому нефтепроводу Констанца – Панчево – Триест, который также должен пройти через Сербию. Учитывая, что маршруты как газопровода так и нефтепровода пройдут через северную часть Сербии, Воеводину, где пересекаются и где будет большое хранилище Банатски-двор, Воеводина может оказаться геополитически инструментализированной как очередное антироссийское препятствие. Значительно увеличенные, некоторые даже государствоподобные полномочия, содержащиеся в новом Уставе Автономного края Воеводина, принятом в конце 2009 г., могут вызвать и такие последствия.

24) Соответственно, конкурирующим нефтепроводом был бы БTЧ (Баку – Тбилиси – Джейхан).

25) Приемом Румынии и Болгарии НАТО „перешла Рубикон”. На балканском секторе трансатлантического „плацдарма” США, НАТО и ЕС перешли через горы Стара-планина, Джердап и Карпаты, выйдя к Черному морю. Эта „капля переполнила чашу терпения” России. „Это было поворотным моментом для геополитически озвученной российской реакции”, ведь любое промедление стало бы катастрофой для ее жизненно важных интересов. См.: Миломир Степић, „Србија у евроазијској и неоевроазијској концепцији – упоредна геополитическа анализа”, Русија и Балкан – питање сарадње и безбедности, Институт за политичке студије, Београд, 2008. (стр. 44).

26) Многие релевантные западные источники подтверждают геополитические мотивы ускоренного включения Румынии и Болгарии в евроатлантические интеграции. Например, согласно анализа Stratfor: „На процесс расширения ЕС влияет геополитика. Присоединение Румынии и Болгарии в 2007 г. в основном мотивировалось желанием ЕС пресечь любое российское влияние на беспокойных западных Балканах.” (См.www.stratfor.com/memberships/149009/analysis/20091117_eu_rapidly_expanding_balkans).

27) Х. Кисинџер, Да ли је Америци потребна спољна политика: у сусрет дипломатији 21. века. (стр. 81).

28) Возможные сомнения относительно включения Румынии и Болгарии США и Европой в антироссийские и антисербские геополитические действия развеял и Гюнтер Ферхойген, бывший вице-президент Еврокомиссии и комиссар ЕС по вопросам расширения. В интервью газете Данас под показательным заглавием „Турции не войти в ЕС пока не признает Кипр, то же касается и Сербии” (имеется в виду признание независимости Косова), на вопрос-констатацию журналиста о том, что румыны и болгары вошли в ЕС благодаря Косову, он ответил: „Иные сейчас говорят, что начало переговоров и последующий прием Болгарии и Румынии в ЕС было ошибкой, но они забывают, что мы имели четкую геополитическую причину для начала переговоров с этими двумя странами: война в Косове! Нельзя забывать, что стабильность в этой части Европы тогда была заботой номер один в ЕС. Румыния и Болгария весной 1999 г. сыграли существенную роль для стабильности региона.” Журналист далее спросил касается ли это факта что Румыния и Болгария не позволили российским военным самолетам перелететь через их воздушное пространство, чтобы присоединиться к российским соединениям в аэропорту Слатина в Приштине (сразу же после окончания агрессии НАТО против Сербии, российские миротворцы внезапным марш-броском из Боснии и Герцеговины прибыли в аэропорт Слатина, что разгневало командование НАТО, и только благодаря сдержанности британского генерала Джонсона не произошла прямая стычка российских и НАТО соединений; прим. М.С.). Г. Ферхойген ответил однозначно: „Именно. Они тогда стопроцентно выполнили свою часть работы, все то, что мы ожидали. Поэтому я боюсь даже предположить, что случилось бы на Западных Балканах, не имей Румыния и Болгария четкую перспективу членства в ЕС”. (См. www.nspm.rs/prenosimo/turska-ne-moze-u-eu-dok-ne-prizna-kipar-isto-vazi-za-srbiju.html; источник: Данас, четверг, 11 февраля 2010 года).

29) Термин академика Милорада Екмечича, историка, члена Сербской академии наук и искусств.

30) В медийном, политическом, и даже научном обращении чаще всего ошибочно указывается, что территория Косова и Метохии составляет 15% территории Сербии.

  //////////////////

Сергей Михеев: «Никто Россию в покое не оставит»

http://narochnitskaia.ru/mnenie-totchka-zreniya/sergey-miheev-nikto-rossiyu-v-pokoe-ne-ostavit.html  .

— В нынешнем году не счесть было заголовков в газетах, журналах, а также на сайтах интернета, провозглашавших: «Россия идет на Восток». В доказательство приводят состоявшийся во Владивостоке форум Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, регулярно проводимые саммиты Шанхайской организации сотрудничества. Наконец, работает Таможенный союз и Единое экономическое пространство Белоруссии, России и Казахстана. Условно говоря – тоже «Восток»… Это действительно поворот Москвы лицом к Востоку, или же мы только начинаем такой маневр?

— Однозначного разворота в сторону Востока мы не совершили, полагаю, он и не планируется. Думаю, Россия просто возвращается к поиску более сбалансированной политики – так было у нас и во времена Российской империи, и в советский период. При этом тяги к Западу никто не отменял, она остается. К тому же необходимо считаться с реальностью: Запад сохраняет геополитическое лидерство в мире. Мы очень тесно связаны именно с ним по ряду причин. Здесь – и продажа ему основных наших экспортных товаров, нефти и газа, и двусторонние финансовые потоки. С другой стороны, девяностые годы и начало «нулевых» были ознаменованы необоснованным перекосом и нашей внешней политики, и экономики в сторону Запада. Последние пять-семь лет мы начинаем выравнивать баланс, происходит возврат к более естественному, более рациональному и адекватному позиционированию России во внешней политике. Учитывая и признавая несомненную важность Запада, мы стали понимать, что не проживем без восточного направления. На Востоке – рынки сбыта для наших товаров, прежде всего, оружия. В регионе – покупатели нашего сырья. Там, в частности в Средней Азии, есть жизненно важные интересы по защите российских приоритетов. Идущий сегодня процесс – это не поворот на Восток, а непростое и постепенное возвращение к более разумному балансу после распада Советского Союза.

— Понятно, что ждать быстрых результатов нелепо, процесс создания еврозоны, как известно, растянулся с 1952-го, когда было образовано Европейское объединение угля и стали, до 1992-го, когда был создан Евросоюз. Складывается впечатление, что Москва спешит с интеграцией – пока Европа и США не начали вбивать клинья в этот процесс. Да, собственно, они уже пытаются вставить палки в колеса: совсем недавно Хиллари Клинтон обвинила Россию в попытке «советизировать» бывшие республики Средней Азии, а выстраиваемое нами партнерство в рамках Таможенного и Евразийского союзов назвала прикрытием наших имперских устремлений. Сколько же у России времени, чтобы выстроить прочное партнерство с Востоком и постсоветскими государствами?

— Вбивать клинья Запад начал сразу, как только Россия принялась восстанавливать или выстраивать разрушенные в постсоветские годы экономические связи с бывшими республиками. Одна из приоритетных задач – в первую очередь, американцев – заключалась в том, чтобы не допустить никакой реинтеграции на территории бывшего Советского Союза. Более того, наоборот, Запад всячески стимулировал дальнейший распад связей и сепаратизм — в девяностые годы эти усилия были совершенно очевидными.

Многие сегодня не знают, что первоначальные соглашения по образованию Содружества независимых государств предусматривали создание единой армии и единой валюты. Можно поднять документы и посмотреть, потому что сейчас об этом действительно мало кто помнит: жаль, люди оперируют не реальными знаниями, а штампами, предложенными им средствами массовой информации. А ведь такие планы были, видимо, и сам Борис Ельцин предполагал, что, избавившись от Михаила Горбачева, сумеет сохранить некое подобие Союза в рамках пусть не федерации, но конфедерации. Поэтому в «свидетельство о рождении СНГ» готовились записать положения о единой оборонной и внешней политике и единой валюте.

Потом, как я понимаю, в том числе и под жестким давлением Запада – прежде всего, Вашингтона – все эти намерения спустили на тормозах и тихо похоронили.

— Задний ход дала Россия или же бывшие советские республики?

— Отступили и мы, и они. Мы — потому что не посмели постоять за собственные интересы и столь откровенно перечить Западу. А элиты союзных республик в основной своей массе были без ума от возможности так нежданно получить независимость от Москвы. В каждом случае Запад играл в свои игры, в итоге заставили всех от первоначальных планов отказаться. В итоге получили СНГ, которое представляет собой непонятное образование с аморфными целями и тезисами о правильности «цивилизованного развода». Как известно, идея Евразийского союза появилась в начале девяностых годов, и принадлежит она президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву. С той поры к ней многократно подступались со всех сторон, ее «вертели» и так, и эдак. Более того, кому сегодня известно, что Украине в этом союзе предлагалась роль финансового и эмиссионного центра? То есть Киев должен был начать печатать и пускать в обращение союзную валюту. Но и тогда, в том числе под давлением Запада, все эти идеи тормозили и хоронили.

То, что мы видим сегодня – это тяжко выстраданная за двадцать лет борьбы мнений минимальная реинтеграция. А сколько шума было по поводу создания Союзного государства России и Белоруссии! Процесс его образования можно сравнить с битвой, где противником выступал Запад. Вся эта свистопляска вокруг Александра Лукашенко, объявление его диктатором тому свидетельство.

Запад изначально был настроен против любых попыток восстановить утраченные экономические связи бывших советских республик. Идущий сегодня процесс укрепления Таможенного союза его также крайне не устраивает, чего никто и не скрывает.

 

 

Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: