История разрушения российской системы образования. 2012 год. Евгений Петрович Тавокин. Российское образование под прицелом «реформ». Ключевые слова: высшее образование, болонский процесс, ЕГЭ.

Разрушение системы образования: 1. Знания обучаемым преподносятся фрагментами (модулями), слабо или совсем не связанными друг с другом. 2. Уничтожена установка, ориентированная на обучение мышлению, и заменена обучением навыкам.



РОССИЙСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ПОД ПРИЦЕЛОМ "РЕФОРМ"

 

Автор:  Евгений Петрович Тавокин — доктор социологических наук, профессор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (E-mail: tavokin@mail.ru).   URL: — http://www.isras.ru/files/File/Socis/2012_8/Tavokin.pdf

 

 

Аннотация. Рассматриваются состояние и характер процессов в российском образовании. Показаны цели, механизмы и результаты "реформ" образования, также школы и системы высшего образования, в частности. Намечены ориентиры коррекции социальной политики в сфере образования.
Ключевые слова: образование * высшее образование * школа * болонский процесс * ЕГЭ.

Образование — это единство трех взаимосвязанных процессов. Первый — воспитание, то есть усвоение индивидом ценностей, принятых в обществе. Второй — обучение, то есть усвоение знаний, умений и навыков, позволяющих индивиду овладевать определенными ценностями. Третий — социализация, то есть усвоение прав и обязанностей, связанных со статусом гражданина. Социальные нормы при этом усваиваются как сознательно, так и стихийно. Совокупность социальных норм формирует и опосредует социальный характер членов данного общества. "Стартовые" идеалы и ценности гражданина общества берут начало и формируются именно в образовательно-воспитательном пространстве.

Тенденции трансформации российского образования. Образование, как и большинство важнейших сфер российского общества, за последние двадцать лет многократно реформировалось. Конечный целевой результат проводимых реформ, как правило, формулируется в столь обтекаемых выражениях, что даже приближенного представления о нем получить невозможно. Однако если отфильтровать обильную риторическую словесную упаковку из всех нормативных документов, посвященных реформе образования в России, и оценить направленность и результаты конкретных действий, проводимых на их основе, смысл их содержания становится ясным и сводится к следующему.

Во-первых, изменились цели образования. В отличие от советского образования, знания обучаемым преподносятся фрагментами (модулями), слабо или совсем не связанными друг с другом.

Во-вторых, уничтожена установка, ориентированная на обучение мышлению, и заменена обучением навыкам.

По сути, это означает замену мыслителя (то есть генератора идей, творца), как результата образовательного процесса, на исполнителя, потребителя. В-третьих, специалисты, как правило, отстраняются от подготовки. Их функции зачастую выполняют сами чиновники. Результат такой замены очевиден и ведет к непрофессионализму учебников и других учебных материалов. В-четвертых, снижен объем реальных фундаментальных знаний, которые получают учащиеся, при одновременной перегрузке гуманитарными выкидышами типа "валеологии" или "москвоведения". В-пятых, радикально изменилось соотношение специальностей, по которым ведется обучение. Инженерные, технические, естественнонаучные специальности, основанные на фундаментальных теориях и ориентирующие их обладателей на конструктивное, творческое приложение знаний, в списке предлагаемых специальностей, по которым ведется обучение в вузах, оттеснены на периферию в пользу гуманитарных в соотношении примерно 20 : 80. Очевидно, что ожидать каких-либо "инновационных" прорывов, которые непременно присутствуют в риторических заклинаниях нынешних российских "лидеров", при таком соотношении не приходится. В-шестых, введены механизмы, существенно расширяющие уровень платности обучения. Схема проста. В школе учебный материал разделяется на две части: основную (бюджетную) и дополнительную (платную). В основную включаются элементарные сведения, простейшие правила и навыки. Эта часть учебного материала образует так называемые "государственные образовательные стандарты" по дисциплинам. Дополнительную, в которой и содержатся фундаментальные знания о предмете, обучаемые должны осваивать за плату. В-седьмых, глобальное тестирование (то есть самая примитивная контрольная форма) признано строго обязательным и, по сути, единственным способом аттестации обучаемых.

"Болонский процесс" и его результаты. Идеологической основой "реформ" сферы образования в России в 2000-е годы стала концепция так называемого болонского процесса. Болонская декларация, инициированная министрами ЕС в 1999 г., обща и абстрактна, а ее положения с трудом поддаются смысловой дешифровке, поскольку весьма загадочно сформулированы на языке оригинала. Они настолько лапидарны и тривиальны, что сами по себе не вызывают возражений. Однако конкретные мероприятия по их реализации оказываются далеко не такими безобидными, какими кажутся на первый взгляд. Именно поэтому не все европейские страны с одинаковым рвением восприняли сомнительные блага единого общеевропейского образовательного пространства. Многие страны, хотя и присоединились к Болонской декларации, но с очень существенными оговорками.

В соответствии с "болонским процессом" для получения диплома в процессе учебы необходимо набрать определенное количество "кредитов" по предметам, большая часть которых произвольно выбирается самим обучаемым. Таким образом, у диплома ликвидируется его главное качество — удостоверения наличия образования определенного качества у его обладателя. По этой причине многие европейские элитарные вузы (Кембридж, Парижский институт политических наук и т.д.) отказались участвовать в этом процессе. В этом факте проявляется главная цель "болонского процесса"- закрепить и углубить разделение образования на две части: высококачественное, настоящее образование (во всяком случае, высшее) превратить в недоступную для большинства роскошь, а большинству предоставить выбор из минимальных профессиональных "компетенций". В сущности, под риторику о специализации и рационализации образования происходят его примитивизация, упрощение. Радикальное сокращение доступности качественного образования (введение двухуровневой системы) преподносится как модернизация. Заострять внимание на том, что вторая ступень — магистратура — предлагается не как автоматическое продолжение первой (бакалавриата), а как отдельная ступень, число бюджетных мест на которой в 5 — 10 раз меньше, не принято.

Легко понять, что введение бакалавриата упрощает и требования к школьному обучению, и без того не сильно нагруженному премудростями науки. Дальше идет цепная реакция: упрощение школьной программы снижает шансы на поступление в престижный вуз. Следовательно, возрастет потребность в дополнительных (платных!) занятиях. Это создаст повод для введения мер по "совершенствованию оплаты труда педагогических кадров" и т.д. Таким образом, следует общее снижение уровня образования. Процесс уже пошел, и результаты проводимых "реформ" полностью соответствуют заложенным в них целям.

Школьное образование. Организация экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР) регулярно проводит мониторинг оценки качества образования в шкале PISA (Programme for International Student Assessment) [Мониторинг…, 2011]. Результаты публикуются раз в три года. Первый мониторинг качества образования был проведен в 2000 г. в 32 государствах, в 2003 г. — в 43, в 2006 г. — в 57, а в 2009 г. — уже в 65. Цель такого мониторинга — оценка способности применять в реальной жизни знания,


Таблица 1. Общие баллы разных стран по результатам мониторинга PISA 2000 г. 2003 г. 2006 г. 2009 г. Корея 541 538 542 539 Швейцария 506 513 514 501 Эстония — — 516 501 Англия 528 511 502 494 США 499 490 — 500 Средний уровень по ОЭСР 500 498 497 493 Хорватия — — 479 476 Россия 467 466 465 459 Тунис — 373 377 404
Источник: http://www.education-medelle.com/articles/moriitoring-otcenki-kachestva-obrazovaniya- v-schkole-pisa.html

полученные за школьной скамьей. Объект исследования — образовательные достижения учащихся 15-летнего возраста. В большинстве стран в этом возрасте заканчивается обязательное школьное обучение, а национальные программы обязательного среднего образования еще не так сильно различаются, как в старших классах. Первая ступень образования особенно важна: это фундамент образовательного процесса, который служит человеку всю жизнь. Если в ребенке воспитана способность самостоятельно приобретать знания, необходимые для успеха в обществе, остальное приложится.

Позиция России в международном мониторинге качества образования PISA оптимизма не внушает: Россия оказывается в четвертом десятке, ближе к концу списка. Российские школьники знают школьную программу по биологии, но не понимают, что такое ГМО. Они неплохо производят вычисления, но легко поддаются на манипуляции со статистикой. Возможно, выпускники российских школ могут воспроизвести выученное определение радиации или объяснить, чем РНК-вирус отличается от ДНК-вируса. Но вот действие антибиотиков оказывается для них неразрешимой задачей. Такие выводы следуют из анализа работ российских подростков. Проблема с умением оперировать научными знаниями остается и в зрелом возрасте. Не только школьники, но и многие взрослые, несмотря на высшее образование, научные степени и звания, не обладают умением работать с информацией. И если в ближайшее время образовательные программы и в средней, и в высшей школе не повернутся к этой проблеме лицом, то Россия и дальше будет сдавать позиции в образовании.

Высшее образование. Уже сейчас, по экспертным оценкам, лишь 15% из трех тысяч с лишним российских вузов способны готовить выпускников, квалификация которых соответствует мировым стандартам. Вузы пытаются добыть недостающие деньги за счет расширения платного обучения (в том числе иностранных студентов), сдачи в аренду своих помещений. Но эту возможность им планируется в ближайшее время перекрыть. По новому законодательству для того, чтобы использовать коммерческие способы финансирования, государственные вузы обязаны переходить в статус автономных учреждений (АУ), то есть полностью лишаться государственной поддержки.

Другим "достижением" реализации "болонского процесса" является резкое снижение статуса вузовского преподавателя и ученого. В результате с каждым годом падает, причем даже в сильных вузах, уровень подготовки выпускников. А заодно падает (и на этот факт обращают внимание члены Высшей аттестационной комиссии Минобрнауки РФ) и качество кандидатских и докторских диссертаций, снижается уровень цитирования российских ученых в мировых научных журналах. Так же неизбежно падает общий престиж российского образования. 20 лет назад в СССР обучалось 11% от общемирового числа иностранных студентов. Но уже в 2003 г. в вузах России проходили обучение только 4% данного контингента студенческой аудитории. В 2008 г. Россия имела 1,4% этого мирового "образовательного рынка". Причину специалисты называют прямо: резкое снижение качественного уровня российской высшей школы и в особенности ее научно-исследовательского сегмента [Миронин, 2011].

Финансирование образования и науки. Важнейшим средством реализации стратегических целей "болонского процесса" является механизм финансирования. В то время, когда развитые и развивающиеся страны увеличивают расходы на образование, рассматривая рост образовательного уровня населения как перспективный ресурс развития, иначе как антиконституционным нельзя назвать предусмотренное в российском бюджете снижение расходов по разделу "Образование". Особенно явное падение по этому направлению предусмотрено на 2012 — 2013 гг. И неудивительно. К этому времени выборы остались позади закона об автономных учреждениях заработает в полную разрушительную силу. И тогда начнут сокращать "лишних" учителей и преподавателей и, одновременно с этим, значительную часть расходов на образовательную сферу перекладывать на плечи народа. Именно этим объясняется тот факт, что правительство планирует в 2013 году сократить расходы на общее образование более чем на 5 млрд. рублей — на 4,1% [5]. Если же учесть инфляцию, влекущую за собой неизбежное обесценение денежных средств, то реальное снижение этих расходов к 2013 г. превысит 10%.

Уже сейчас уровень платности получения высшего образования достигает внушительных значений. Например, в таких пока еще престижных вузах, как Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, Высшая школа экономики, МГИМО, чтобы получить перспективную в нынешней России специальность, необходимо в год платить около 300 тыс. рублей. А за обучение модному "бизнес-администрированию" еще больше — 325 тыс. Количество бюджетных мест на эти специальности от общей численности не превышает 10 — 25%. Таких "перспективных" специальностей, которые представлены на рынке труда и с помощью которых можно надеяться на более или менее сносную оплату, немного, и все они относятся к административному кругу профессий. Это юристы, финансисты, менеджеры, экономисты, то есть те, кто ничего не производит, но чей труд относительно хорошо оплачивается. Именно на эти специальности устремлены взоры российских абитуриентов, и обучением именно по этим специальностям занято примерно 80% российских вузов.

Специальностей производственного и научно-технического цикла гораздо больше. Конкурса при поступлении по ним практически нет, и, за некоторым исключением, их можно получить на бюджетной основе. Однако в условиях нынешней России они не пользуются популярностью. Первая очевидная причина заключается в том, что осваивать эти специальности по сравнению с первой группой неизмеримо труднее в силу фундаментальности их теоретико-методологической основы и сложности инструментально-методических и прикладных аспектов. Кроме того, успешность обучения по этим специальностям предполагает высокое качество исходной подготовки, которую, как было показано, уже не обеспечивает отреформированная российская школа. Однако главная причина — в бесперспективности выпускников, получивших профессию по этим специальностям: в спекулятивной российской экономике практически отсутствует сфера приложения полученных с большим трудом знаний и умений. Судьба выпускников по этим специальностям — переквалификация или работа за границей. Финансирование научных исследований тоже иначе как катастрофическим назвать невозможно. Только 16% преподавателей высшей школы занимаются научными исследованиями. Причем примерно 70 — 80% опубликованных российскими учеными статей, которые учитываются в международной базе данных по научному цитированию Web of Science, опубликованы сотрудниками РАН, около 10% — сотрудниками МГУ и лишь оставшиеся 10 — 20% приходятся на долю всех остальных российских вузов и НИИ. Конечно, индекс цитирования не является всеобъемлющим показателем. Но и по другим показателям очевидно, что российская вузовская наука все более отстает от мирового уровня.

Пытаясь преодолеть финансовую удавку, в феврале 2008 г. Совет ректоров российских вузов выступил с инициативой: дать вузам возможность заниматься разработкой своих исследований и доведением их, совместно с коммерческими фирмами, до технологий и коммерческого продукта (обычная практика и важная статья финансирования большинства зарубежных университетов). Министерство образования и науки РФ согласилось и даже подготовило законопроект, позволяющий вузам учреждать малые предприятия для коммерциализации научных разработок. Но против законопроекта выступил Минфин, аргументируя это тем, что для занятий коммерцией вуз должен уйти из бюджетной сферы и создать "автономное учреждение" — АУ, что автоматически превращает вуз в коммерческое предприятие, главной и единственной целью которого является получение прибыли.

Качество российского образования. А пока ректоры и ведомства — под разговоры о "прорывной реформе" научно-образовательной сферы и ее превращении в один из главных "моторов развития" — участвуют в бюрократическом "тяни-толкай", деградация российской высшей школы продолжается. И все чаще ведущие преподаватели и ученые на вопрос о том, когда в стране появится вузовская наука мирового уровня, отвечают, что это уже, похоже, вопрос сугубо риторический, к реальности отношения не имеющий. Подтверждением этому служит то, что по итогам 2010/2011 учебного года отечественные вузы впервые оказались не представлены в сотне лучших образовательных учреждений мира.

Очевидным результатом указанных процессов является пресловутая "утечка мозгов". Сегодня Россия — главный поставщик "мозгов" для Запада и США, в частности. По сообщению ректора МГУ им. М. В. Ломоносова академика В. Садовничего [Утечка мозгов…, 2011], на обучение одного специалиста мирового класса Московский университет тратит до 400 тыс. долл. Человек, уезжая на Запад с таким образованием, как бы экономит эти суммы в бюджетах принимающих стран. Только выпускники МГУ ежегодно таким образом "увозят" за границу 120 млн. долл.

Следует заметить, что пока еще высокое, но неуклонно снижающееся качество "мозгов" из России — это результат того, что СССР имел самый высокий уровень образованности и самый совершенный тип образования в мире! Такое качество образования было обусловлено тем, что примерно 95% всех знаний советское образование давало не по специальности и только 5% сведений, непосредственно необходимых для конкретной профессиональной деятельности. Выпускник советского вуза осваивал профессию на месте, на практике. Существовала притча, которая начиналась словами: "Забудьте, чему вас учили в институте…". На Западе это соотношение было диаметрально противоположным: там давалось только 5 % избыточных знаний и информации в процессе обучения.

Именно эта избыточность была огромным преимуществом советской высшей школы. Если говорить в целом, то советская система образования основывалась на богатейших традициях отечественной культуры и просвещения, была направлена на формирование грамотного, научно ориентированного, нравственного, всесторонне развитого человека, обладающего трудолюбием, чувством гражданской ответственности, сознанием долга и любви к Родине. В результате даже средние по способностям выпускники советских институтов, попадая на Запад, выдвигались там на первые роли. Выпускники российских школ и вузов, в которых сохранились основные традиции советской образовательной системы, до недавнего времени высоко ценились на Западе.

Но главной характеристикой советской системы образования был вовсе не ее "милитаристский" физико-математический вектор, как внушают идеологи "реформ" образования в России, а утверждение единого высокого образовательного уровня средней школы, всеобщей, бесплатной и (подчеркнем для тех, кто забыл или уже не знает) обязательной. Такого единого "стандарта знаний" не было нигде вне стран "советского блока": повсюду на Западе "элитное" образование отделено от образования "массового", что позволяет говорить о более жесткой "холодной войне" внутри западного сообщества, нежели та, что шла совсем недавно между "империалистическим" Западом и "социалистическим" Востоком.

Ликвидация такого типа обучения, приведение (и тем самым — опущение) образования к "стандартам" "цивилизованных" стран являются главной целью так называемых "реформ" образования и социальной политики в современной России. В сущности, все они направлены на уничтожение лучшей в мире (это сейчас, когда она приближается к полному разгрому, признает и Запад!) сферы образования. Обучение все более становится разрозненным набором дисциплин по модульному принципу, наиболее пагубные проявления которого — многопредметность, разрушение иерархии ценностей дисциплин, минимизированные стандарты и программы. Если оценить последствия этих "мероприятий" на ближайшую перспективу, то их результатом окажется дебилизация населения. А хорошо известно, что дебилизация — один из инструментов структуризации мира под "золотой миллиард" и одновременно — необходимое условие его существования.

В полном соответствии с этим процессом школа, в том числе высшая, утрачивает мировоззренческие начала, превращаясь из храма знаний в контору образовательных услуг с чуждым истинному образованию рационально-прагматическим и потребительским подходом к миру.

Полностью игнорируется тот факт, что образование готовит не только специалиста, оно всегда готовит человека, чьи профессиональные знания и навыки неотделимы от личностных качеств. Однако в российском образовании духовные начала культуры по существу игнорируются. Историческое мышление, без которого не может быть полноценного, национально-исторического самосознания, искореняется. В программы гуманитарных предметов с целью повреждения исторического, перспективного мышления настойчиво вводится концентрический принцип обучения. Все направлено не на образование, а на создание манкуртов без роду и племени, владеющих родным языком на уровне обыденного сознания, не ведающих о великих предках и великой стране, преступно отторгнутых "реформаторами" от великой истории и духа своего народа.

Ущербность внедряемой в России западной модели образования особенно остро проявляется в настоящее время, когда происходит быстрая смена типов техники и технологий. Одно из следствий этих процессов состоит в том, что устойчивое положение в обществе человек может иметь только в том случае, если владеет двумя-тремя специальностями (для Европы) или четырьмя-пятью (для Америки). Эти процессы привели к интенсивному росту безработных на Западе: их в силу отсутствия у них базисных, фундаментальных знаний невозможно ничему другому научить.

Этот огромный социальный балласт создает Западу гигантские проблемы. С их качеством образования 45 — 50-летние люди переучиваться уже не способны! А в России и пятидесятилетний человек, имеющий базовую профессиональную подготовку советского вуза, за год может освоить новую профессию! В настоящее время Запад интенсивно перенимает советскую систему образования, быстро оценив ее преимущества. Только она в силу своей универсальности дает возможность за год-два приобретать новые профессии, что чрезвычайно важно в современных условиях.

ЕГЭ и его последствия. Особого рассмотрения в качестве главного инструмента разрушения отечественного образования заслуживает длительное время отвергавшийся всеми специалистами как неприемлемый "единый государственный экзамен" — ЕГЭ. Первые аналоги ЕГЭ появились во Франции после массовых студенческих волнений 1968 г. — якобы с целью обеспечить доступность высшего образования для всех. Однако через семь лет от этого пришлось отказаться — и не потому, что спала острота социальной проблемы, а потому, что введение единого государственного экзамена привело к деградации высшего образования Франции. Большая часть бюджетных мест оказалась занята полуграмотными недоучками, каким-то образом блестяще сдавшими тесты. Их приходилось отсеивать уже внутри вузов, что привело к резкому сокращению числа выпускников.

Тогда же США распространили принцип тестирования на среднюю школу, возведя ее в абсолют. И теперь, тридцать лет спустя, Билл Гейтс, мультимиллиардер и глава фирмы Microsoft, заявляет, что "американская система образования фактически умерла, потому что она полностью утратила свой фундаментальный характер". Одна из причин этого — неадекватность оценки знаний учащегося по тестам и обусловленные этим методом значительные упрощения в содержании образовательного процесса.

Если принять во внимание последствия внедрения ЕГЭ, то его надо рассматривать как своего рода неявную долгосрочную диверсию против национальной безопасности России. Сходную точку зрения — возможно, в менее острой форме — фактически разделяют и такие авторитетные педагоги, как ректор МГУ В. А. Садовничий и президент Российской академии образования Н. Д. Никандров. Однако ЕГЭ внедрили несмотря ни на что. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что введение ЕГЭ "на выходе" дает не творческую личность, а узкопрофильного потребителя, сориентированного на игру в "угадайку", или — еще хуже — с младых лет привыкшего покупать все за деньги, не умеющего и не желающего думать собственной головой. Если принять во внимание, что в пределах одного экзамена нельзя достигнуть сразу двух целей, ибо задачи выпускного и вступительного экзаменов — принципиально разные, придется признать, что ЕГЭ порочен по существу.

Вот свидетельство преподавателя факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова: "ЕГЭ уничтожил наше образование на корню. Это бессовестный обман в национальном масштабе. Суровый, бесчеловечный эксперимент, который проводили несколько лет над нормальными, здоровыми детьми, ввели в систему. И страна расплатится за него полной мерой. Ведь люди, которые не могут ни писать, ни говорить, идут на все специальности: медиков, журналистов, физиков-ядерщиков и т.п. Но самое страшное не в этом. Обучаемые не понимают смысла написанного. А это значит, что Россия идет к потере адекватной коммуникации, без которой не может существовать общество. Страна столкнулась с чем-то страшным, катастрофические последствия которого еще до конца не ясны. И это не край бездны: мы уже на дне. Ребята, кстати, и сами понимают, что дело плохо, хотят учиться, готовы бегать по дополнительным занятиям. С некоторыми, например, мы писали диктант в виде любовной записки. Девчонки сделали по 15 ошибок и расплакались" [Лемуткина, 2009]. Оценивая последствия внедрения ЕГЭ, академик РАН Э. П. Кругляков констатировал: "Наше образование сведено почти к нулю, — это факт. Мы уже можем вполне успешно соревноваться с африканскими государствами" [Кругляков, 2011].

Одним из главных аргументов в пользу ЕГЭ было утверждение, что с его помощью удастся снизить уровень или вовсе исключить коррупцию при поступлении в вуз. Однако произошло противоположное: масштаб коррупции в вузах возрос, а ее ареал расширился, включив в свою сферу общеобразовательную школу. Произошла наглядная, очевидная даже для неспециалиста дискредитация ЕГЭ как стыковочного модуля между средней и высшей школой. Стало ясно, что фактически с помощью ЕГЭ были радикально расширены возможности для тотальных злоупотреблений, несопоставимые с традиционными переходными, выпускными и вступительными экзаменами. Однако "реформы", как и соответствующая социальная политика в сфере образования, продолжаются. Никто не сомневается, что уже сформировавшийся "рынок ЕГЭ", объем которого эксперты оценивают в 6 — 7 млрд. долл. ежегодно, вряд ли будет закрыт.

Высшая школа в России сегодня представляет собой гигантский теневой рынок, на котором крутятся миллиарды. Диплом на этом рынке стал чуть ли не финансовым документом. Он покупается, чтобы в дальнейшем определять цену работника на рынке труда. При этом покупатель на этом рынке бесправен, а продавец искусственно создает дефицит товара. В то же время за бортом этой схемы оказывается большое количество талантливых, но малообеспеченных выпускников средней школы. В результате, в соответствии с докладом ООН по развитию человеческого потенциала в 170 странах, Россия занимает 65-е место.

Реальная и перспективная социальная политика в сфере образования. Специфика ситуации в сфере высшего образования России состоит в том, что социальная политика, которая призвана формировать капиталы знаний, необходимые для модернизации России, ставит перед собой совершенно иные задачи. Здесь формируются финансовые накопления администраций высших учебных заведений. Капитал знаний конвертируется в капитал денежный. И все это происходит в стране, еще не так давно удивлявшей мир и качеством образования, и уровнем развития науки, и техническими достижениями.

Таким образом, смысл проводимых "реформ" сводится к ломке традиционных жизненных установок и идеалов, навязыванию ценностей, которые несовместимы с ментальностью большинства граждан России. Эта политика дезориентировала процесс образования, стимулировала тенденцию к ограничению его только профессиональной квалификацией обучаемого. Для конструктивного изменения указанной политики необходимо радикально изменить ее идеологическую доктрину. Во всяком случае — изъять из нее установку на "рынок" как тотальный принцип организации всех структур функционирования российского общества. Ситуация создалась чрезвычайная: или Россия похоронит "рынок", или "рынок" похоронит Россию. Третьего не дано.

В этой связи позволительно подвергнуть сомнению принцип организации сферы образования, который предлагается в проекте закона "Об образовании в Российской Федерации". В соответствии с ним образовательный процесс сводится к услуге, предоставляемой на рыночных условиях по экономическим законам взаимодействия спроса и предложения. Образовательным организациям предлагается конкурировать друг с другом, предлагая "образовательные услуги", и существовать на основе взимания платы за обучение, добровольных пожертвований и целевых взносов физических и (или) юридических лиц, в том числе иностранных граждан и (или) иностранных юридических лиц" [Федеральный закон…, 2011].

Однако образование — это область человеческой деятельности, которая обречена на коммерческий провал. К ней неприменимы принципы купли-продажи (при условии, конечно, что социум хочет остаться человеческим обществом). Образование (как и многие другие важнейшие сферы жизнедеятельности) не сводится к экономическим задачам. Навязывание рыночных правил функционирования во всех сферах деятельности — примитивный подход, основанный на гипертрофированной оценке важности экономического "базиса".

Катастрофический опыт "реформ", проводимых в России два десятилетия, сокрушительные "достижения" на пути внедрения "рыночных" социально-экономических форм хозяйствования дают основания утверждать, что образование, как и наука, не могут функционировать всецело на рыночных принципах. Деятельность по обеспечению реализации права граждан на образование и другие компоненты социальной сферы (здравоохранение, культура, социальная защита и т.д.) категорически нельзя сводить к "услугам". Обеспечение указанных прав — прямая обязанность государства. Всякие попытки их перевода на уровень услуг, то есть превращение их в товар есть нарушение Конституции РФ, и никакими "рыночными принципами" нельзя оправдать эту широко распространенную и явочным порядком реализуемую органами государственной власти тенденцию.

Что же должно лежать в основе концепции альтернативной структуры образования и политики в сфере образования? Прежде всего должна быть актуализирована задача разработки новой системы ценностей, приемлемой для большинства людей, формирования социальных норм, направленных на утверждение этих ценностей, разработку критериев и механизмов контроля качества и сохранения интеллектуальных ресурсов страны. Аналогичная задача возникает на пути и обоснования стратегических направлений, и разработки конкретных организационных и технологических механизмов использования инновационных идей и достижений в сфере образования. Решение этих задач предполагает выбор соответствующих концептуальных подходов, основывающихся на тщательном анализе реальных процессов современного общества.

В современном динамичном мире приоритетными ориентирами для личности выступают: способность к самоорганизации, умение отстаивать свои права, создавать общественные объединения, контролировать действия представителей власти, умение вести диалог и находить компромиссы и др. Исходя из этого, сфера образования помимо предоставления возможности получения высококачественных знаний, умения их творческого использования и навыков практической их реализации в идеале должна обеспечить подрастающему поколению: возможность успешной социализации через формирование таких ценностей, как ответственность за состояние общества и собственное благополучие; активное освоение социально востребованных практических умений; формирование навыков противодействия негативным социальным явлениям (наркомании, преступности, асоциальному поведению и т. п.); развитие способностей к социальной мобильности через поддержку наиболее талантливых и активных молодых людей; способность к адаптации и условиям жизни в открытом информационном пространстве, самостоятельному формированию собственных механизмов противодействия агрессивной информации, а также приемлемый уровень владения компьютерными технологиями, навыками межкультурного обмена и т.п.

Легко понять, что речь идет о людях с хорошо развитыми навыками критического восприятия нового, творческого осмысления и освоения его позитивных сторон и противостояния или нейтрализации негативных, способностью оценивать его специфику, с устойчивой активной жизненной позицией. Эти качества предполагают наличие у человека глубоких и систематизированных фундаментальных знаний по основным направлениям науки, а также прочной привычки к самообразованию, самостоятельному поиску, усвоению и творческому использованию новых знаний. Речь, таким образом, идет о формировании у нового поколения граждан России определенного уровня инновационной культуры. Ни одной из указанных целей современное образование в России не соответствует.

Это означает, что социальная политика в сфере образования должна ориентироваться на такую трансформацию образования, которое сможет обеспечить формирование инновационной культуры, пронизывающей все ее звенья и стать в большей или меньшей степени достоянием каждого субъекта образовательного процесса. Совершенно очевидно также, что столь радикальные изменения не могут реализоваться спонтанно, как результат "естественных" процессов. Без целенаправленных, осмысленных и последовательных усилий надеяться на сколько-нибудь заметный переход образования на более высокий качественный уровень не приходится.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Кругляков Э. П. Лженаука: кому выгодно? URL: http://www.lawinrussia.ru/blogs/eduard-kruglyakov/2011/05/20/lzhenauka-komu-vygodno/ (дата обращения 13.11.2011).

Лемуткина М. 100 баллов за ЕГЭ — это "через-чюр" // Московский комсомолец. 2009. 11.11. URL: http://www.za-nauku.ru//index.php?option=com_content&task=view&id=2216

 

 

 

 

Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: