Е.А. Иванов
Логика
Избранные разделы
Евгений Архипович Иванов. Логика: Учебник. – 2-е издание, переработанное
и дополненное. – М.: Издательство БЕК, 202. – 368 с. ISBN 5-85639-280-9 (в пер.)
Содержание
Глава IV. Логические операции с понятиями. 1. Определение. 1.1. Происхождение и сущность определения. 1.2. Функции и структура определения. 1.3. Виды определений. 1.4. Правила определения. Ошибки в определении. 2. Деление. 2.1. Происхождение и сущность деления. 2.2. Роль деления и его структура. 2.3. Виды деления.
Раздел первый
Глава IV. Логические операции с понятиями
Как отмечалось выше (п.1 гл.1), важнейшими логическими характеристиками понятия выступают его содержание и объем. Но они зачастую скрыты за словесной оболочкой понятия. Поэтому в практике мышления нередко приходится раскрывать как содержание, так и объем понятия. Первая из этих логических операция называется определением, а вторая — делением.
Значимость их логического анализа определяется прежде всего тем, что они весьма широко распространены в практической деятельности и научном познании. Им принадлежит важная роль в процессе оперирования понятиями.
1. Определение
1.1. Происхождение и сущность определения. Как и все мыслительные операции, определение имеет вполне «земное» происхождение. Люди вначале действовали, выделяя одни предметы из других, устанавливая границы чего-либо, находя пределы чему-либо и так далее. Миллиарды раз повторяясь, эти действия так или иначе отражались и запечатлевались в их сознании, формировали соответствующую умственную операцию. В этой связи интересно знать происхождение ру,ского слова «определение» (от слова «предел). Оно представляет буквальный перевод с латинского definitio (от слова finis — конец, граница). А это последнее, в свою очередь, есть тоже буквальный перевод с древнегреческого horismos (от слова horos – предел, граница, веха).
Как свидетельствует наука, это слово вошло в широкий обиход в далекой древности — в эпоху распада общинной собственности и установления частной собственности на землю. Первоначально им обозначалась сугубо практическая, производственная операция — разграничение земельных участков посредством вех, пограничных столбов. А впоследствии оно было распространено и на особую мыслительную, логическую операцию, которая имела известное сходство с разграничением земельных участков, а именно: выделяла предмет мысли, как бы отмежевывала его, отграничивала в мыслях от других предметов.
Отсюда нетрудно понять сущность такого определения: это логическая операция, посредством которой раскрывается содержание понятия. Например, «Конституция есть основной закон государства, устанавливающий его общественное и политическое устройство». Здесь в форме определения раскрыто прежде всего содержание понятия «конституция».
Поскольку содержание всякого понятия составляют общие и существенные признаки предметов действительности, то определение понятия есть вместе с тем раскрытие сущности соответствующего предмета. В данном случае это определение такого феномена общественной жизни, как конституция. А поскольку понятие непременно выражается словом, то определение понятия есть вместе с тем раскрытие смысла слова. В нашем случае — это слово «конституция».
От определений в узком, собственном смысле слова следует отличать определения в широком смысле. Так называется, например, всякая квалификация предмета вообще: «Золото — металл», «Осел есть животное», «Конституция — это закон». В этих выражениях определениями в широком смысле слова выступают «металл», «животное», «закон».
В широком смысле слово «определение» нередко используется и судебной практике в качестве официального термина. Так, в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации постановления суда первой инстанции, если дело не разрешается ими по существу, выносятся в форме определений (общего характера). Суд может вынести также частное определение, если при рассмотрении гражданского дела обнаружит, например, нарушение законности или правил общежития отдельными должностными лицами или гражданами.
Определения в собственном смысле этого слова нельзя смешивать также со сходными операциями — такими, как сравнение, описание, характеристика и так далее.
В процессе сравнения устанавливается сходство одних предметов с другими в том или ином отношении: «СПИД — чума XX века», «Организованная преступность есть не что иное, как партизанская война против общества».
Описание — это перечисление ряда признаков предмета, как существенных, так и несущественных, часто внешних, позволяющих выделить его среди других: например, описание внешности преступника, жертвы преступления, самого деяния, вообще обстоятельств какого-либо дела.
Характеристика есть выделение лишь некоторых, наиболее важных и существенных в каком-либо отношении признаков предмета: например, характеристика человека с места работы или учебы, обвиняемого или пострадавшего.
Отличительные черты определения по сравнению с перечисленными приемами состоят в том, что в нем указываются такие общие и существенные признаки предмета, каждый из которых в отдельности необходим, а все вместе достаточны для выделения предмета среди других сходных предметов.
Что же делает возможным существование такой логической операции в нашем мышлении? Нетрудно догадаться, что если в основе понятий лежит наличие предметов, обладающих качественной определенностью, то объективную основу определения составляет сама эта качественная определенность предметов действительности. Определение и отвечает в конечном счете на вопрос: Что такое данный предмет?
А когда возникает необходимость в определении? Далеко всегда. Ведь содержание многих понятий нам известно из опыта.
Попытку определять все понятия — как будто бы для полной ясности речи — высмеяли еще древние. Так, древнегреческий философ Секст Эмпирик (2-я половина II — начало III века нашей эры) писал: «Если бы кто-нибудь, желая узнать от другого, не встретился ли ему человек, едущий на лошади и влекущий за собой собаку, поставил ему вопрос так: о разумное, смертное животное, способное к мышлению и знанию, не встретилось ли тебе животное, одаренное смехом с широкими когтями, способное к государственной деятельности и науке, поместившее закругление зада на смертное животное, способное ржать, и влекущее за собой четвероногое животное, способное лаять, — неужели он не был бы осмеян, поставив, из-за определений, человека в тупик касательно такого знакомого предмета?
Подобные промахи допускались и значительно позже разными людьми, включая и юристов. Вот пример, который приводил упоминавшийся П.С.Пороховщиков. Подсудимый обвиняется таким-то статьям законодательства и признает себя виновным именно в покушении на убийство в состоянии раздражения. Оратор спрашивает, что такое убийство, что такое покушение на убийство, и объясняет это подробным образом, перечисляя признаки соответствующих статей закона. Он говорит безупречно, но разве это не пустословие? Ведь при самом блестящем таланте он не в сг сказать суду ничего нового1.
В каких же случаях без определений нельзя обойтись? В соответствии с целью определения можно выделить три основных группы таких случаев.
Во-первых, определения необходимы для подытоживания главного в познании сущности предмета. Например, ученый исследует такое общественное явление, как право. Итогом и может стать определение права как совокупности норм человеческого поведения, установленных или санкционированных государством и обеспечиваемых его принудительной силой.
Во-вторых, определения необходимы, когда употребляются такие понятия, содержание которых читателю или слушателю неизвестно. Так, даже в популярных изданиях (в том числе газетах) нередко используются иностранные слова без необходимого пояснения, и это затрудняет понимание написанного. Например, мы встретились с понятием «диффамация». Обращаясь к словарю иностранных слов, находим его определение. Оказывается, это групповая клевета, обычно осуществляемая путем использования средств массовой информации (печати, радио, телевидения). Или: мы не знаем, что такое например, «реституция». И тогда требуется определение: «Реституция (от слова «восстановление») по гражданскому праву есть возврат сторонами, заключившими сделку, всего полученного ими по сделке в случае признания ее недействительной». Подобная ситуация возникает в учебном процессе, когда требуется по мере введения специфических для данной науки понятий давать их определения: например, что такое «логика», что такое «форма мышления», что такое «понятие» и так далее.
В-третьих, определения необходимы, если вводится в обиход новое слово или известное слово употребляется в новом значении. Например, если лектор скажет: «Юристам нужна не только правовая и логическая грамотность, но и социальная грамотность», то два первых словосочетания могут оказаться известными слушателям, а третье — нет. И тогда следует дать определение: «Под социальной грамотностью понимается знание объективных закономерностей общественного развития, умение разбираться в происходящих событиях».
1.2. Функции и структура определения. Какую же роль играют определения в практике мышления? Она вытекает из самой их сущности: это одно из важнейших логических средств, обеспечивающих ясность, однозначность, определенность употребляемых понятий.
Определения выполняют две важнейшие функции. Во-первых, это познавательная функция. В определениях закрепляются наиболее общие результаты познавательной, абстрагирующей деятельности человека. В то же время они служат средством дальнейшего познания, основой для понимания предмета. Во-вторых — коммуникативная функция. Благодаря определению знания одних людей в процессе общения передаются другим. С их помощью предотвращается смешение понятий, достигается взаимопонимание, осуществляется духовная связь поколений.
Обе эти функции тесно связаны между собой. Познание есть социальный процесс; оно осуществляется в ходе совместной практической деятельности людей, их общения друг с другом. А общение предполагает обмен знаниями, добываемыми в процессе познания и закрепляемыми в словах, в том числе с помощью определений.
В разных сферах человеческой жизнедеятельности определения играют неодинаковую роль. В повседневном общении мы сравнительно редко прибегаем к ним. В кино, художественной литературе, средствах массовой информации они также используются нечасто: здесь их заменяют описания, сравнения, характеристики и так далее. Наоборот, в науках и связанном с ними учебном процессе определения — довольно частый и устойчивый компонент мыслительной деятельности. И это неудивительно: ведь содержание огромного числа научных понятий нельзя извлечь из повседневной жизни.
Особая тщательность и точность в употреблении понятий требуется от юристов. Поэтому определения используются ими особенно широко и плодотворно. Так, многие законодательные акты начинаются с определений. Например, в Уголовном кодексе Российской Федерации даются определения преступления вообще и его отдельных видов: кражи, грабежа, разбоя, мошенничества и др.
В Законе Российской Федерации «О валютном регулировании и валютном контроле» имеется специальная статья 1 «Основные понятия», где говорится: «Понятия, используемые в настоящем Законе, означают следующее». И далее дайтся определения понятий «валюта Российской Федерации», «ценные бумаги в валюте Российской Федерации», «иностранная валюта», «валютные ценности», «валютные операции» и так далее.
В Основах законодательства Российской Федерации о культуре есть статья 3 «Основные понятия», где сказано: «Используемые в настоящих Основах термины означают…». И далее раскрывается содержание таких терминов, как «культурная деятельность», «культурные ценности», «культурные блага», «достоинство культур народов и национальных групп», «культурное наследие народов Российской Федерации», «культурное достояние народов Российской Федерации».
На определениях основывается судопроизводство. Чтобы правильно дать, например, квалификацию того или иного деяния, необходимо знать, что такое преступление вообще, что такое кража, мошенничество и так далее.
Однако при всей несомненной значимости определений их роль все же не следует преувеличивать. И это также обусловлено их сущностью.
Во-первых, в определении по самому существу дела раскрываются далеко не все свойства, связи и опосредования предмета, а лишь общие и существенные признаки, необходимые и достаточные для отличения его от других предметов. Огромная масса знаний о нем остается «за бортом» определения.
Во-вторых, хотя сущность предмета, отражаемая в понятии, до поры до времени остается неизменной, сами формы ее проявления в процессе развития могут сменяться — от низших, простейших ко все более сложным и высшим. И все это также не может быть втиснуто в прокрустово ложе определения. Определение — основа для понимания предмета, но не все знания о нем. Вспомним определение права, способное уместиться в одно высказывание, и все богатство наших знаний об этом общественном явлении, воплощенное в бесчисленные книги, брошюры, статьи! Дистанция между тем и другим — огромная.
Какова структура определения? Она обусловлена природой определения и его функциями.
Всякое определение состоит из двух элементов, тесно связанных между собой: определяемого и определяющего.
Определяемым является то, что раскрывается в определении, — предмет, понятие или слово (в нашем примере это «конституция»).
Определяющим служат те общие и существенные признаки, которые составляют содержание определяемого (в нашем случае это «основной закон государства, устанавливающий…» и т. д.). Логическая связь между определяемым и определяющим выражается в русском языке с помощью слов «есть», «является», «представляет собой», «называется» или тире и так далее. Они фиксируют отношения взаимного тождества обеих составных частей определения.
Символически определение выражается формулой Dfd = Dfn, где Dfd — сокращенное от лат. definiendum (определяемое), a Dfn — от лат. definiens (определяющее), «=» — знак тождества (иногда «=» — знак равенства).
1.3. Виды определений. По характеру определяемого все многообразие определений подразделяется на два основных вида: реальные и номинальные, причем каждое из них выполняет разные функции в мышлении.
Реальное есть определение самого предмета, отраженного в соответствующем понятии Так, приведенное выше определение конституции — реальное. Примеры реальных определений дают энциклопедии и соответствующие специальные научные словари.
В номинальных (от лат. nomen — имя) раскрывается смысл самого слова — имени предмета. Например: «Правовым называется государство, в котором верховенствует закон». Здесь раскрывается смысл словосочетания «правовое государство». Образцы номинальных определений дают всевозможные толковые словари.
Деление определений на реальные и номинальные относительно. Реальное определение может принять номинальную форму: «Конституцией называется основной закон…» и т.д. А номинальное определение способно облечься в форму реального: «Правовое государство — это государство…» и так далее.
По характеру определяющего выделяются определения через ближайший род и видовое отличие, а также соотносительные определения.
Определения через ближайший род и видовое отличие — наиболее распространенные, Объясняется это почти универсальным характером родо-видовых отношений. Выработка родо-видовой формы определения — несомненно, выдающееся достижение человеческого ума, наиболее экономный способ выявления определенности предмета. Образно говоря, всего в два приема рисуется его достаточно отчетливая картина.
Например: «Кража есть тайное хищение чужого имущества». Здесь кража прежде всего подводится под ближайшее родовое понятие — «хищение чужого имущества». Таким путем удается сразу отличить, отграничить, отсечь кражу от огромного множества самых разнообразных преступлений, не связанных с хищением чужого имущества. И тогда в рамках этого ближайшего рода остается выявить лишь отличие кражи от других его видов — грабежа, разбоя: то, что это хищение тайное.
Другой пример: «Грабеж есть открытое хищение чужого имущества без применения насилия». Ближайший род здесь тот же — «хищение чужого имущества», а видовых отличий уже два: от кражи — то, что оно «открытое», а от разбоя — то, что «без применения насилия».
Еще пример: «Разбой — открытое хищение чужого имущества с применением насилия или его угрозы». И тут в пределах ближайшего рода «хищение чужого имущества» указаны тоже два видовых отличия, но уже других: по сравнению с кражей — «открытое» и по отношению к грабежу — «с применением насилия или его угрозы».
Определение через ближайший род и видовое отличие, будучи наиболее распространенным, имеет множество разновидностей. Основными среди них выступают следующие:
а) генетическое определение. В нем раскрывается происхождение предмета. Таковы некоторые определения в геометрии (круга, шара, конуса и так далее), химии и других науках. В юридической области, например, обычай, служащий одним из источников права, определяется генетически как «правило поведения, сложившееся вследствие фактического применения его в течение длительного времени»;
б) сущностное определение (или определение качества предмета). Оно широко применяется, по существу, во всех науках, как естественных, так и общественных. В нем раскрывается сущность предмета, его природа или качество. Такой характер носят определения сущности жизни, общества, человека, государства, права, демократии и так далее;
в) функциональное определение. В нем раскрывается назначение предмета, его роль и функции. Такое определение может быть дано множеству вещей, созданных людьми для удовлетворения тех или иных потребностей: средствам труда, приборам и так далее. Например: «Термометр — прибор для измерения температуры». В правовой сфере примером может служить определение коллективного договора: «Правовой акт, регулирующий трудовые, социально-экономические и профессиональные отношения между работодателем и работниками на предприятии, в учреждении, организации»;
г) структурное определение (или определение по составу). В нем раскрываются элементы системы, виды какого-либо рода или части целого. Таково, например, определение политической системы как совокупности государственных и негосударственных, партийных и непартийных организаций и учреждений.
Разумеется, подобные разновидности определения далеко яе всегда используются в чистом виде. Могут быть и смешанные формы, например: «Юридический закон — нормативный акт, принятый высшим представительным органом государственной власти либо непосредственно волеизъявлением народа и регулирующий наиболее важные общественные отношения». Здесь элементы и генетического, и сущностного, и функционального, и структурного определений.
Если ближайший род определяемого известен или предполагается, то он может опускаться — в целях лаконичности.
При всей своей распространенности определение через ближайший род и видовое отличие все же неуниверсально. Оно неприменимо там, где речь идет о предельно общих понятиях — категориях, для которых нет ближайшего рода. И оно неприложимо к единичным понятиям, поскольку для них нельзя указать видового отличия.
Применительно к предельно общим понятиям выработан другой вид определения — соотносительное (или определение через противоположность), например: «Свобода есть познанная необходимость», «Случайность есть форма проявления необходимости и дополнение к ней». Иногда соотносительное определение используется для раскрытия содержания и обычных, но противоположных (контрарных) понятий, например: «глупость — полное или частичное отсутствие ума». Что же касается единичных понятий, то здесь достаточно бы¬вает описания, характеристики, сравнения и т.д.
1.4. Правила определения. Ошибки в определении. Построение определения подчиняется особым правилам. Они обусловлены сущностью определения, его функциями и структурой. Их соблюдение обеспечивает правильность определения по форме, позволяет избегать в нем логических ошибок.
Основными из этих правил являются следующие.
1. Определение должно быть соразмерным. Это значит, что объем определяющего должен полностью совпадать с объемом определяемого. Так, приводившееся определение: «Кража есть тайное хищение чужого имущества» соразмерно. Определяемое и определяющее можно переставить местами, и смысл не изменится: «Всякое тайное хищение чужого имущества есть кража». По сути, это равнозначные понятия.
Если правило соразмерности нарушается, то возможны две логические ошибки:
а) определение слишком широкое. Например, если мы скажем: «Кража есть хищение чужого имущества» (без указания, что оно «тайное»), то под это определение подойдут и грабеж, и мошенничество, и разбой. А это разные преступления;
б) определение слишком узкое. Так, если мы скажем: «Кража есть тайное хищение чужих денег», то таким определением не будут охватываться все возможные виды кражи. Или определение: «Разбой есть открытое хищение чужого имущества с применением насилия» слишком узкое, так как под него не подпадают случаи разбоя с угрозой применения насилия.
2. Определение не должно быть только отрицательным. Это означает, что в определении могут быть отрицательные признаки, но ими нельзя ограничиваться. Например, в определении: «Грабеж — открытое хищение чужого имущества без применения насилия» есть отрицательный признак («без применения насилия»), но он сочетается с рядом положительных признаков: «открытое хищение чужого имущества». Такое определение правильное. Нарушение этого правила означает логическую ошибку, которая называется «определение только отрицательное». Например: «Атеизм есть отрицание Бога». Надо добавить: «и утверждение бытия человека на Земле».
3. Нельзя раскрывать определяемое через самое себя. Иными словами, определяемое понятие не должно повторяться в определяющем ни прямо, ни косвенно. При нарушении этого правила могут быть две логические ошибки:
а) тавтология. Так, в ныне действующем законодательстве коллегия адвокатов определяется как «объединение лиц, занимающихся адвокатской деятельностью». Получается «масло масляное».
Такая ошибка называется еще «idem per idem» («то же через то же»). В проекте нового законодательства была предпринята попытка избежать подобной ошибки. Коллегия адвокатов стала определяться как «организация профессиональных юристов, добровольно объединившихся в целях оказания квалифицированной юридической помощи физическим и юридическим лицам». Тавтологии не стало, но появилась новая ошибка — определение слишком широкое. Оно охватывает не только коллегию адвокатов, но и правовое предприятие, и правовой кооператив, и любое иное объединение юристов. Строго говоря, излишним является и признак «профессиональный»: непрофессиональный юрист — не юрист;
б) круг в определении. Это более завуалированная ошибка, когда определяющее понятие, в свою очередь, само раскрывается через определяемое. Так, в юридической литературе долгое время фигурировало следующее определение права: это «система норм, имеющая задачей охранять к оправдывать существующий правопорядок». А что такое правопорядок? Он сам определяется через право!
Получается «круг».
4. Нельзя определять неизвестное через неизвестное. Иначе — тоже логическая ошибка: «определение через неизвестное». Например, в печати приводилось такое определение: «Ваучер — это сертификат, удостоверяющий определенные отношения между эмитентом (в данном случае государством) и лицом, получившим этот сертификат в процессе безвозмездного распределения части государственной собственности». А что такое «сертификат»? И что такое «эмитент»? Эти понятия сами требуют соответствующего определения.
Знание правил определения — необходимое, но далеко не достаточное условие выработки строго научных определений, соответствующих действительности. Эти правила сформулированы на основе анализа «готовых», уже существующих определений. Однако, как свидетельствует история науки, определение не только результат познавательной деятельности, но и сложный, нередко длительный процесс. Ведь сущность предмета не лежит на поверхности. Она скрыта за бесчисленными явлениями и составляет их наиболее глубокую основу. Выработка определения требует применения самых разнообразных методов ее постижения — как специальных для той или иной науки, так и общенаучных методов вплоть до наиболее общего, диалектического метода.
Формальная логика отвлекается также от того, что предметы и явления действительности находятся между собой в состоянии универсального взаимодействия. А это значит, что в разных отношениях они могут проявлять самые различные, порой противоположные свойства, черты, признаки. Поэтому не может быть раз и навсегда данных, неизменных, «застывших» определений. Возможны и необходимы разные определения одного и того же. При этом чем «богаче» предмет, тем больше может быть и его определений.
Взаимодействуя, предметы и явления так или иначе претерпевают изменения и развиваются. Поэтому определения, вполне правильные и пригодные для одного времени, могут оказаться неправильными и непригодными для другого.
Кроме того, сами наши знания о предметах и явлениях действительности тоже развиваются, становятся полнее и глубже. Поэтому определение, которое считалось верным в одних условиях, может оказаться неверным в других.
Наконец, и это особенно важно отметить, сама форма определения тоже не остается раз и навсегда данной. Она может быть более или мене развитой. Так, по существу, зачаточной формой определения выступают высказывания типа: «Солнце есть Солнце», «Война есть война», «Закон есть закон». Определения такого типа — не пустые тавтологии, как полагал Гегель. Не случайно они широко распространены в практике мышления. В них в «свернутой» форме указывается на качественную определенность предмета, которая сохраняется во всех формах ее проявления, а в этом — суть определения. Солнце есть Солнце независимо от того, утреннее оно или полуденное, зимнее или летнее и так далее. И с этим надо считаться. Вспомним афоризм древних: «Dura lex, sed ех» — «Закон суров, но это закон». А отсюда вытекают соответствующие последствия: если закон есть закон, то, каким бы он ни был (даже суровым), ему следует подчиняться.
Но определения могут иметь и нормальную, более или менее развитую форму, раскрывать качественную определенность предмета через его необходимые и достаточные признаки. Причем такое определение, в свою очередь, может быть самой различной степени сложности: от краткого до весьма развернутого, от простого распространенного предложения до весьма громоздкого сложносочиненного и сложноподчиненного. Это зависит от целей опре-деления. Вспомним определение коллективного договора применительно к условиям нашей страны и сравним его со следующим определением того же общественного явления в международном масштабе (в Рекомендации МОТ № 91 «О коллективных договорах»): «В целях настоящей Рекомендации под «коллективным договором» подразумевается всякое письменное соглашение относительно условий труда и найма, заключаемое, с одной стороны, между предпринимателем, группой предпринимателей или одной или несколькими организациями предпринимателей и, с другой стороны, одной или несколькими представительными организациями трудящихся или, при отсутствии таких организаций, представителями самих трудящихся, надлежащим образом избранными и уполномоченными согласно законодательству страны».
Анализ подобных аспектов определения выходит далеко за пределы формальной логики и, как говорят юристы, входит в компетенцию логики диалектической.
2. Деление
2.1. Происхождение и сущность деления. Помимо определения другой логической операцией с понятиями выступает деление. Его коренное отличие состоит в том, что если в определении раскрывается содержание понятия, то в делении — объем.
Происхождение деления как логической операции тоже органически связано с практической деятельностью людей. В процессе труда люди первоначально расчленяли предметы на части, делили добычу, распределяли ее среди членов рода или племени. И лишь миллиардное повторение этих практических операций, закрепляясь в сознании, порождало и формировало способность мысленно делить ту или иную группу предметов на необходимые и важные подгруппы. По аналогии с практической эта логическая операция тоже получила наименование «деление». Интересно отметить, что в латинском языке особенно рельефно проступают оба эти смысла слова. «Divisio» означает прежде всего практическое разделение, распределение, раздачу. И в то же время оно означает мысленное расчленение, логическое деление.
Зная происхождение логического деления, можно понять его сущность. Под делением подразумевается логическая операция, посредством которой раскрывается объем понятия. Это достигается путем выделения в родовом понятии составляющих его видов (не меньше двух). Например, понятие «конституция» как общее, родовое понятие охватывает такие соподчиненные видовые, понятия, как «конституция унитарного государства» и «конституция Федеративного государства». Указывая на эти виды, мы тем самым раскрываем объем их родового понятия. Графически это выглядит так:
Подобно определению деление понятия выступает одновременно мысленным делением самого предмета на его формы (здесь — конституции как общественного явления). И конечно, благодаря делению выявляется круг предметов, на которые распространяется слово, выражающее понятие о них (в нашем примере — слово «конституция»)
Деление следует отличать от мысленного расчленения. Первое есть деление рода на виды. А родо-видовые отношения, как уже отмечалось, характеризуются тем, что то, что можно сказать о роде, можно сказать и о виде. Так, конституция федеративного государства характеризуется всеми признаками конституции вообще.
Второе есть членение целого на части. Например, конституция делится на разделы, главы и статьи. А отношение целого и части характеризуется следующим: то, что можно сказать о целом, нельзя сказать о части (отдельная статья, глава или даже раздел — это еще не конституция). Другое различие: деление не распространяется на единичные предметы (они неделимы), а расчленение распространяется.
В то же время обе эти операции не следует и противопоставлять. В логическом отношении между ними немало сходного. Так, в Конституции Российской Федерации сказано: «Российская Федерация состоит из республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов — равноправных субъектов Российской Федерации». Это, несомненно, пример расчленения целого на части. Но если мы скажем: «Равноправные субъекты Российской Федерации — это республики, края и так далее», то те же самые элементы окажутся уже членами деления — видами родового понятия «равноправные субъекты Российской Федерации».
Другой пример. «Федеральное Собрание состоит из двух палат: Совета Федерации и Государственной Думы». Это расчленение. Но достаточно сказать: «Палаты Федерального Собрания — это Совет Федерации и Государственная Дума», как операция оказывается делением.
Таким образом, грань между делением и расчленением относительна. Вот почему в современной логике предпринимаются попытки рассматривать и то и другое как своеобразные формы одной и той же, но уже более общей мыслительной операции.
Объективная возможность деления как логической операции коренится в том, что одна и та же качественная определенность предметов действительности (лежащая в основе определений) может иметь различные формы своего проявления. Это зависит от взаимоотношений предмета с другими предметами, от степени его изменения и развития. Наличие таких форм проявления и составляет объективную основу деления. Если определение отвечает на вопрос: «Что такое данный предмет?», то деление дает ответ на другой, не менее важный вопрос: «Каковы формы данного предмета?»
Необходимость в делении имеет место тогда, когда существующие или возникающие различия в проявлении качественной определенности предмета приобретают для людей то или иное практическое или теоретическое значение. Например, пока существовал единый СССР, все страны мира, естественно, делились на нашу страну и зарубежные государства. Последние, в свою очередь, подразделялись на социалистические, капиталистические и страны «третьего мира», с которыми устанавливались далеко не одинаковые экономические, политические, научно-технические и культурные отношения. С распадом СССР и образованием независимых государств — России, Украины, Беларуси и так далее — по отношению к каждому из них остальные попали в разряд зарубежных стран. Но ведь они существенно отличаются от прежних зарубежных стран! Возникла настоятельная необходимость в новом делении зарубежных стран — на «ближнее зарубежье» и «дальнее зарубежье».
Другой пример. В условиях того же СССР, когда господствующей была государственная собственность на средства производства, работающие на предприятиях делились на рабочих и служащих. С приватизацией предприятий и образованием частных фирм потребовалось иное деление — на наемных работников и работодателей.
Еще пример. С развитием рыночных отношений в экономике страны и широким распространением через средства массовой информации платной рекламы возникло ранее неизвестное деление прессы — на «богатую» и «бедную».
В целом деление (как и определение) необходимо тоже в трех случаях. Во-первых, когда требуется раскрыть не только сущность предмета, но и формы ее проявления и развития. Например, ученый вслед за определением права как общественного явления выделяет затем его исторические типы — рабовладельческое, феодальное и др., а также современные формы (или отрасли) — трудовое, гражданское, уголовное, таможенное и т. п.
Во-вторых, деление необходимо, если слушателю или читателю неизвестна сфера применения того или иного понятия, например «гражданское право». И тогда мы называем видовые понятия, которые оно охватывает: «право собственности», «наследственное право», «авторское право». И наконец, в-третьих, надобность в делении возникает иногда из-за многозначности того или иного слова. Так, слово «пособие» употребляется, по крайней мере, в двух значениях — как «учебное пособие» и как «материальное пособие» (например, по безработице). Указание этих значений есть, по сути дела, деление.
2.2. Роль деления и его структура. Так же как и определение, операция деления имеет большое значение в познавательной и практической деятельности. И действительно, ведь важно знать не только сущность предметов, их качественную определенность, но и формы ее проявления, типы, виды и разновидности: например, что такое политическая система общества и каковы ее типы; что такое государство вообще и каковы его исторические типы, формы прав¬ления и формы государственного устройства; что такое демократия и каковы формы ее осуществления и так далее.
О важности деления красноречиво свидетельствует то, что эта операция лежит в основе всякой классификации. А она широко распространена в науках. Вспомним, например, классификацию видов растений и животных К.Линнея; периодическую систему элементов Дмитрия Менделеева; классификацию элементарных частиц в современной физике микромира. Это так называемые естественные (или научные) классификации, имеющие огромное теоретическое и практическое значение. С их помощью не только упорядочивается гигантский научный материал, распределяется по устойчивым и постоянным классам (родам, видам и т.д.), но и в рамках известного сходства выявляются существенные отличия между группами предметов. Тем самым открываются новые возможности для познания объективных закономерностей.
Есть и так называемые искусственные (или практические) классификации, имеющие вспомогательное значение. Таковы классификация книг в библиотеке по авторам или отраслям знания, классификация одежды в магазине по размерам и ростам, распределение студентов или слушателей по факультетам, курсам, группам.
Значение деления определяется также тем, что оно составляет основу всякой типологии. Ее отличие от классификации сводится к тому, что из всей совокупности предметов выделяются наиболее характерные («типичные») и распределяются по группам. Таковы, например, типология обществ, типология личности, типология человеческих темпераментов.
Особую значимость имеет деление в юридической сфере. Так, оно широко применяется в законодательстве. Например, в Конституции Российской Федерации указывается: «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную». Такое деление имеет важные политические и правовые последствия.
В Уголовном кодексе Российской Федерации, в его Особенной части, дается подробная классификация преступлений. Она важна не только в теоретическом отношении — для понимания многообразных форм проявления такого общественного явления, как преступление, но и в практическом — для правильной квалификации того или иного конкретного преступного деяния.
Преодолевая в известном смысле ограниченность определений, операция деления сама имеет ограниченный характер. Раскрывая формы проявления какой-либо сущности, качественной определенности, она не дает знания о специфике каждой из них, тем более — их взаимосвязи и взаимодействии, их развитии. И здесь тоже требуется всесторонний анализ предмета в его изменении и развитии.
Деление имеет свою структуру, которая обусловлена сущностью самой операции и ее ролью в познании. В нем различают делимое, основание деления и члены деления.
Делимое — это родовое понятие, объем которого раскрывается через составляющие его виды (в нашем примере — «конституция»).
Члены деления — полученные в результате самой операции виды родового понятия («конституция унитарного государства», «конституция федеративного государства»).
Основание деления — признак (или признаки), по которому производится эта операция (в нашем случае — характер государственного устройства). Одно и то же родовое понятие может быть разделено на виды по разным основаниям. Например, «люди» — по полу, возрасту, роду занятий, цвету волос и так далее.
2.3. Виды деления. В зависимости от характера признака, положен¬ного в основание деления, различаются следующие его виды.
1. Деление по наличию или отсутствию признака, служащего основанием деления (или дихотомическое деление: от греческого dicha —на две части и tome — сечение). Родовое понятие делится на два видовых — положительное и отрицательное (А и не-А). Это относительно простой вид деления, но широко распространенный в науках и обыденном мышлении. Так, природа делится на живую и неживую, химические элементы — на металлы и неметаллы, элементарные частицы — на заряженные и незаряженные и так далее.
Дихотомическое деление весьма часто используется в юридической сфере. Действия иди нормативные акты делятся на конституционные и неконституционные, граждане — на правоспособных и неправоспособных, дееспособных и недееспособных. В трудовом законодательстве люди подразделяются на трудоспособных и нетрудоспособных; на работающих пенсионеров и неработающих. В гражданском законодательстве отношения между людьми делятся на имущественные и неимущественные. В уголовном законодательстве преступления — на квалифицированные и неквалифицированные, убийства — на преднамеренные и непреднамеренные и так далее и тому подобное.
Поскольку результаты дихотомического деления выражаются противоречащими понятиями (А и не-А), то отсюда — достоинства и недостатки этого вида деления. Достоинство состоит в том, что благодаря ему объем родового понятия исчерпывается всегда полностью. А недостаток — в том, что область не-А довольно неопределенна: в ней могут быть самые различные по качеству предметы.
2. Деление по видоизменению признака, положенного в основание этой операции. Членами деления родового понятия выступают здесь уже не противоречащие, а другие несовместимые видовые понятия, причем положительные. Этот вид деления также часто используется в науках и на практике. Так, внешний мир делится на природу и общество, общество на типы — первобытное, рабовладельческое, феодальное и так далее, люди подразделяются на группы по расовому, социальному, профессиональному, половозрастному, территориальному и другим признакам.
В юридической практике это тоже очень распространенный вид деления. Вспомним прежде всего пример с делением конституций на виды по характеру государственного устройства. По степени важности и роли в обществе законы делятся на конституционные и обыкновенные, а обыкновенные — в свою очередь, на кодификационные и текущие. В зависимости от того, участвует ли в правовом процессе отдельный человек или целая организация, различают физических и юридических лиц. Трудовые споры делятся на индивидуальные и коллективные. В Конституции Российской Федерации записано: «Признается право на индивидуальные и коллективные трудовые споры». По полномочиям в гражданском и уголовном процессе различаются суды первой, кассационной и надзорной инстанций. По процессуальному положению допрашиваемые делятся на свидетелей, потерпевших, подозреваемых, обвиняемых, экспертов. Если основание деления очевидно, оно обычно не указывается. Например, уголовные наказания делятся на основные и дополнительные, работники — на постоянных и временных.
Деление по видоизменению признака тоже имеет свои преимущества и недостатки. Преимущество по сравнению с дихотомическим состоит в том, что все выделяемые области более или менее определенны, поскольку выражены положительными понятиями. Но недостаток — в том, что объем делимого родового понятия может быть ими не исчерпан.
3. Смешанное деление, когда используются оба вида деления одновременно. Например, политические институты делятся на государственные и негосударственные, негосударственные — в свою очередь — на партийные и непартийные (то и другое — дихотомическое деление), а непартийные — на профессиональные, женские, молодежные и т. д. (деление по видоизменению признака).
С точки зрения дееспособности граждане, как отмечалось, делятся на дееспособных и недееспособных, а дееспособные — на обладающих полной дееспособностью и ограниченной.
С точки зрения трудоспособности люди делятся на трудоспособных и нетрудоспособных, а нетрудоспособность подразделяется на временную и стойкую (постоянную).
Правила деления. Ошибки в делении. Как и определение, операция деления подчиняется особым правилам.
1. Деление должно быть соразмерным. Это значит, что объем делимого должен полностью исчерпываться членами деления. Если это правило не соблюдается, то возможны две основные ошибки:
а) неполнота в делении, когда пропущен один (или несколько) из членов деления: например, при перечислении видов властей упущена одна из трех — законодательная, или исполнительная, или судебная. Та же ошибка будет в случае, если среди видов преступлений «не заметим» грабеж, или разбой, или мошенничество, среди видов наказаний — лишение свободы и так далее;
б) излишество в делении, когда добавлен лишний член: например, к трем ветвям власти добавим «четвертую» — средства массовой информации. При всем их огромном влиянии на политику они не обладают властными полномочиями. Это лишь образ. Примером излишества служит произведенное в одной из газетных статей деление политиков на три типа — дестабилизаторов, нормализаторов и стабилизаторов. Дестабилизаторы и стабилизаторы полностью исчерпывают объем родового понятия. Нормализаторы здесь — лишний член.
2. Деление должно производиться по одному основанию. Этим обеспечивается его определенность. Нарушение данного правила означает ошибку, которая называется перекрестным, или сбивчивым, делением. Например, если мы разделим население на мужчин, женщин, стариков и детей — это будет смешение оснований по полу и возрасту. Правило единого основания вовсе не требует, чтобы мы производили деление непременно по какому-либо одному-единственному признаку. В качестве основания можно использовать сразу два (и даже более) признака — например, слушателей правового факультета разделить одновременно по признаку пола (на мужчин и женщин) и успеваемости (на успевающих и неуспевающих). Важно лишь, чтобы это основание оставалось одним и тем же, единым, то есть сохранялось неизменным в процессе всего деления.
Сознательнее смешение Оснований может служить логическим источником шутки или остроты. ВОТ пример: «Герои делятся на настоящих, героев дня и героев дня без галстука».
3. Члены деления должны исключать друг друга. Они могут быть лишь несовместимыми понятиями. Например, если мы разделим студентов на отличников, успевающих и неуспевающих, то это неправильно: отличники тоже успевающие.
4. Деление должно быть последовательным и непрерывным. От рода следует сначала переходить к ближайшим видам, а затем от них — к ближайшим подвидам. Если это правило нарушается, возникает логическая ошибка — скачок в делении. Так, если право мы сначала разделим на отрасли — трудовое, уголовное, гражданское, а затем, например, гражданское — на право собственности, обязательственное право, наследственное право и так далее, то это правильное, последовательное и непрерывное деление. Но если после трудового, уголовного сразу назовем наследственное право, то это и будет означать скачок в делении.
Рассмотренные правила необходимы, но недостаточны для того, чтобы обеспечить строгую научность деления. Требуется прежде всего, чтобы выделяемые виды родового понятия соответствовали действительности. А это достигается применением всего арсенала научных средств, которым располагает каждая наука в отдельности.
Ограниченность правил деления особенно отчетливо проступает в свете теории развития. Во многих случаях переход от одного качества к другому совершается незаметно, постепенно, «стушевывается» в массе промежуточных или переходных стадий. Например, мы довольно четко делим людей по возрасту на детей, подростков, юношей и так далее, так как это качественно определенные, отличные друг от друга стадии развития человека. Но не во всех случаях можно отнести человека либо к подростку, либо к юноше.
Кроме того, с развитием предметов и явлений возникают новые их виды и разновидности. Поэтому то деление, которое было сделано по всем правилам в одно время, может оказаться неправильным, неполным в другое.
Наконец, само деление тоже можно рассматривать с точки зрения его «развитости». Несомненно, зачаточной формой деления следует считать выражения типа: «Есть Солнце и Солнце», «Есть война и война», «Есть закон и закон». Здесь в скрытой, свернутой форме содержится указание на разные формы проявления одной и той же качественной определенности предмета. А это и есть деление.
Деление может принять нормальную, развернутую форму с прямым указанием имеющихся видов чего-либо. Но и здесь оно может быть простым — например двучленным (закон действующий и закон недействующий, закон суровый и закон мягкий и так далее). А может быть и весьма сложным, напоминающим ветвистое дерево (вспомним научные классификации).
Подробный анализ всего этого входит в задачу диалектической логики.
Единство деления и определения. До сих пор мы рассматривали определение и деление порознь. Но в живой практике мышления они находятся в единстве, взаимосвязи и взаимодействии. Это обусловливается единством содержания и объема понятия, которые раскрываются посредством определения и деления.
Единство и взаимодействие этих логических операций проявляются двояко.
С одной стороны, определение, раскрывая сущность предмета, его качественную определенность, служит наиболее глубокой основой деления. Чтобы правильно выделить типы или формы чего-либо, надо исходить прежде всего из его сущности.
С другой стороны, деление как бы исправляет недостаточность определения, служит дополнением к нему. Если в определении мы раскрываем сущность предмета независимо от форм ее проявления, как бы отвлекаясь от них, то в делении переносим центр тяжести на раскрытие именно этих форм. Тем самым достигаются большая полнота, всесторонность анализа.
Единство определения и деления особенно отчетливо обнаруживается в учебном процессе. Вначале обычно дается определение изучаемого предмета или явления, а затем раскрываются его виды (типы, формы, разновидности).
Кроме того, деление нередко доставляет материал для определений — например, структурных. Таково определение: «Истец — лицо, обращающееся в суд, арбитраж или третейский суд за защитой своего нарушенного или оспариваемого права или охраняемого законом интереса». Здесь определение основано на учете видов судов (суд, арбитраж, третейский суд) и видов защиты в них (защита права, защита интереса, зашита нарушенного права, защита оспариваемого права). А эти виды — результат деления.
Другой пример: «Амнистия — полное или частичное освобождение от наказания лиц, совершивших преступления, либо замена этим лицам назначенного судом наказания более мягким наказанием…» (виды: освобождение от наказания или его замена, освобождение полное или частичное).
Еще: «Договор (в гражданском праве) — соглашение двух или более сторон, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей».
Все это свидетельствует о глубокой диалектике познания, которая раскрывается лишь диалектической логикой.
3. Обобщение и ограничение понятий
Из множества других логических операций с содержанием и объемом понятий, рассматриваемых формальной логикой, выделим еще две, тоже весьма распространенные и важные, тесно связанные между собой. Это обобщение и ограничение понятий. В них непосредственно проявляется действие закона обратного отношения между содержанием и объемом понятия, о котором говорилось выше.
Обобщение понятия. В практике мышления нередко возникает необходимость двигаться от понятия с меньшим объемом к понятию с большим объемом — от вида к роду. Такая логическая операция называется обобщением понятия. Например, «Конституция Российской Федерации» — «конституция».
История науки знает немало случаев подобного хода мысли. Так, понятие «число» вначале охватывало лишь целые числа, поэтому его содержание составляла «совокупность единиц». Позднее под это понятие стали подводить дробные, отрицательные, иррациональные, комплексные величины. Произошло обобщение понятия «число» путем исключения частных признаков целых чисел («целое число» — «число»).
Аналогично обстояло дело с понятием «кислота». Первоначально считалось, что это понятие охватывает лишь такие вещества, в состав которых входит кислород, обусловливающий их особые свойства. В дальнейшем оно было распространено и на другие вещества, не содержащие кислорода, — бромистый водород, селенистый водород. Следовательно, произошло также обобщение понятия за счет исключения частного признака — наличия кислорода.
В более сложных случаях может быть несколько обобщений. Например, «роза» — «цветок» — «растение» — «живой организм» — «вещество». Но всякое обобщение имеет предел. Таким пределом выступают категории — наиболее общие понятия, не имеющие своего рода. В философии это «материя», «движение», «пространство», «время» и так далее. В частных науках — «элемент» (в химии), «жизнь» (в биологии), «общество» (в социальных науках), «право» (в юриспруденции).
Обобщение может быть правильным и неправильным. Обобщение правильно, если мысль движется от видового понятия к родовому. В русском языке оно осуществляется часто путем отнятия прилагательного, дополнения и так далее. Например, «декларация о независимости» «декларация»; «правовая инспекция труда» — «правовая инспекция» — «инспекция»; «государственное социальное страхование» — «социальное страхование» — «страхование». Если же создается лишь видимость перехода от вида к роду, а на самом деле возможен другой род, то обобщение неправильное. Например, «применение дисциплинарного взыскания» — «дисциплинарное взыскание» (первое не является видом второго; на самом деле родом будет «применение взыскания»; «дисциплинарное взыскание» — это родовое приятие по отношению к его конкретным видам). Аналогично: «Совет трудового коллектива» — «трудовой коллектив» (в действительности родом будет «совет коллектива» или «совет»). А «трудовой коллектив» — это родовое понятие по отношению, например, к «трудовому коллективу фабрики»). Обобщение будет неправильным, если осуществляется переход от части к целому: «юридический факультет академии» — «академия».
Ограничение понятия. Логическая операция, противоположная обобщению, называется ограничением понятия. Здесь мысль движется от понятия с большим объемом к понятию с меньшим объемом — от рода к виду. Например, в связи с приватизацией в России возникла необходимость перейти от родового понятия «чек» к новому видовому понятию «приватизационный чек». В условиях ухудшения экономической ситуации в России понадобилось наряду с понятием «защита» (трудящихся, населения и т.д.) придать особое значение понятию «социальная защита» и даже создать Министерство социальной защиты Российской Федерации.
Понятие «экологическое нарушение» ограничивает родовое понятие «правонарушение», так как выступает его видом.
Может, быть последовательная цепь ограничений: «право» — «рабовладельческое право» — «римское право» — «римское гражанское право» — «римское гражданское право периода империи». Ограничение тоже имеет предел. Им являются единичные понятия, поскольку их нельзя разделить на виды.
Подобно обобщению, ограничение может быть правильным и неправильным. Ограничение правильно, если осуществляется переход от родового понятия к видовому. В русском языке это нередко проявляется в добавлении прилагательного (или эпитета), то есть. видового признака, хотя и не всегда. Например, «законодательство» — «действующее законодательство», «партнерство» — «социальное партнерство», «преступление» — «насильственное преступление», «отпуск» — «оплачиваемый отпуск» — «ежегодный оплачиваемый отпуск», «лицо» — «юридическое лицо» — «иностранное юридическое лицо». Если же полученное в результате операции понятие не является видом данного рода, то ограничение неправильно. Например, «предприятие» — «администрация предприятия» (это вид не предприятия, а администрации вообще; поэтому следовало ограничить, например, так: «промышленное предприятие»); «юстиция» — «Министерство юстиции» (Министерство юстиции есть вид министерства, а не юстиции).
Следует учитывать, что добавление эпитета иногда оказывается излишним и не ведет к ограничению, например: «шар» — «круглый шар» (как будто есть некруглые шары); «оптимальный вариант» — «наиболее оптимальный вариант» (хотя оптимальный и есть наиболее); «среда» – «окружающая среда» (как будто может быть среда, которая ничего не окружает). Такая логическая ошибка в логике называется «плеоназм» (излишество). В последнее время получили распространение плеоназмы типа: «Памятный сувенир» (сувенир и есть памятный подарок), «другая альтернатива» («alter» и есть «другой»), «контактный телефон» (как будто есть неконтактный), «нервный стресс» и так далее.
Значение логических операций обобщения и ограничения состоит в том, что они служат средством закрепления полученных знаний, как общих, так и частных, и одним из способов достижения определенности нашего мышления. Например, в судебной практике важно не только определить, является ли то или иное деяние преступлением вообще, но и установить его характер и степень общественной опасности; решить, относится ли оно к тяжким, менее тяжким или особо тяжким, и, наконец, дать его точную квалификацию: кража, грабеж и так далее. Это последовательная цепь ограничений. Наоборот, ложные ограничения — плеоназмы способны исказить мысль, вызвать кривотолки. нуждаю думать, что есть «несоответствующее соответствие», «авторитет, не пользующийся общим признанием», «незапоминающее запоминание». Если я скажу: «памятный сувенир», то слушающие меня могут подумать, что есть еще непамятные сувениры, если скажу «краткий афоризм», то невольно навожу на мысль, что есть некраткие краткие изречения (афоризмы). Если говорю «адекватное соответствие», «признанный авторитет», «мнемоническое запоминание», то тем самым вынуждаю думать, что есть "несоответствующее соответствие", "авторитет, не пользующийся общим признанием", "незапоминающее запоминание".
Смотрите — https://avkrasn.ru/article-1084.html :
Вводный раздел. Логика как наука. Глава 1. Предмет логики. 1. Специфика логики как науки. 2. Мышление как объект логики. 3. Содержание и форма мышления. 4. Связь мыслей. Закон мышления. 5. Истинность и правильность мышления.