Дмитрий Евгеньевич Добров
Катынский расстрел. Ложь и правда
Источники информации: http://www.dm-dobrov.ru/history/katyn/katyn-1.html , http://www.dm-dobrov.ru/history/katyn/katyn-2.html , http://www.dm-dobrov.ru/history/katyn/katyn-3.html , http://www.dm-dobrov.ru/history/katyn/katyn-4.html . 2010 год.
Часть 1
Эксгумации Катынских трупов
Начинаем мы рассмотрение с начала — с трупов, со свидетельств эксгумации Катынских трупов. Впрочем, речь ниже пойдет не только о трупах — вообще о Катынских доказательствах вины гитлеровцев. Если трупы вызывают у вас очень неприятные чувства, болезненные, то лучше не читайте данную главу и перейдите к следующей. Хотя ничего особенного ниже нет, анатомических ужасов нет, но ведь воображение и восприятие у каждого свое.
Эксгумация Катынских трупов была проведена дважды — сначала гитлеровцами, создавшими «международную» медицинскую комиссию большей частью из представителей покоренных ими стран, потом комиссией Н.Н. Бурденко. Почти все члены «международной» комиссии в 1943 г. подписали акт, составленный главой комиссии гитлеровцем Г. Бутцем из Вроцлава и его подручным Орсосом, профессором криминалистики университета в Будапеште; увильнул от подписания лишь представитель Испании, вдруг заболевший в Берлине и не сумевший продолжить путь, да представитель Франции, заявивший, что волею своего правительства он является лишь наблюдателем и ни участвовать в работах, ни подписывать документы не уполномочен. В акте комиссии на основании шарлатанского «научного исследования» Орсоса, которое рассмотрим ниже, был сделан вывод, что Катынское захоронение не может быть младше трех лет, т.е. сделано не позднее весны 1940 года. Если это была не преднамеренная фальсификация, то глупость просто фантастическая. Орсос в данном случае представлял то беспорядочное движение мысли, которое называется лженаука.
После войны мнения членов «международной» комиссии, как ни странно, почти не разделились: с опровержением выступили только профессор Марков из Болгарии и профессор Гаек из Чехословакии, причем Франтишек Гаек не просто высказал свое мнение — он написал работу «Катынские доказательства», где мнение свое о возрасте захоронения обосновал, приложив к ней даже фотографии. При этом один из членов комиссии, датчанин Трамсен, не постеснялся публично заявить годы спустя, уже после смерти Гаека, что в «международной» комиссии профессор Гаек действовал совершенно свободно, без малейшего принуждения, и был всецело согласен с актом Бутца и Орсоса, а мнение свое изменил по итогам советского принуждения. Логично ли, что профессор Гаек принужден был мучителями писать подробное исследование проблемы? Если его принудили изменить мнение, то отчего же он не произнес несколько магических заклинаний в угоду фальсификаторам без всякого разъяснения своей научной позиции, как это сделал тот же Трамсен и прочие гитлеровские холуи? Отчего же никто из холуев не высказал подробное личное мнение и не описал подробно трупы, вскрытые им лично? Отчего не изложил последовательно и подробно те факты post mortem examinatio, в результате которых он лично датировал Катынскую могилу 1940 годом? Дело, кажется, даже не в том, что Орсосу всех удалось ввести в заблуждение своим магическим псевдокаллусом, а в этнической неприязни к русским в Европе. Ну, сегодня-то кто способен всерьез воспринять магию псевдокаллуса?
Проф. Гаек весьма справедливо отметил в своем описании Катынской эксгумации мотивы гитлеровцев:
Я знал, что у меня не будет возможности высказать свою собственную точку зрения и что я буду вынужден подписать все, что мне предложат. Немцев не могло интересовать ничего другого, кроме пропаганды. Было немыслимо, чтобы немцы, которые объявили, что немецкая раса превосходит другие, что их культура является высшей, что они не только уполномочены, но и обязаны главенствовать над остальными народами, хотели вообще получить какое-либо заключение от таких ничтожеств, как я.
Франтишек Гаек. Катынские доказательства.
Сложность определения возраста трупа при эксгумации заключается в том, что скорость протекания т.н. поздних трупных явлений сильно зависит от физических условий, в которых находится труп, например от доступа кислорода. Поздние трупные явления обычно разделяют на разложение и консервацию. Разложение является физическим процессом в том смысле, что его нельзя представить некоей одной химической реакцией: на всем протяжении разложения, от начала его и до конца, химических реакций насчитывают заметно более тысячи, причем ряд образующихся соединений крайне токсичен (ядовит), например сероводород и его органические производные (т.н. меркаптаны). Консервация выглядит проще. Из консервирующих трупных процессов нас будут интересовать отмеченные на Катынских трупах мумификация (усыхание трупа в пределе процентов на 90) и, как это называется у профессора Гаека, адипоцирование (сапонификация, омыление, образование т.н. жировоска, в который постепенно переходит весь труп за исключением костей). Жировоск начинает образовываться, если труп находится в воде или в почве с повышенной влажностью при малом количестве или отсутствии кислорода. От кожи отслаивается эпидермис, и далее через кожу в труп проникает вода, которая вымывает, в частности, кровь и способствует омылению жиров в трупе, собственно адипоцированию, вымывая ряд продуктов распада жиров. Остающиеся кислоты, не растворимые в воде, именно же пальмитиновая и стеариновая, вступают во взаимодействие с солями щелочноземельных и щелочных металлов, образуя тот самый жировоск. В зависимости от вступающих во взаимодействие солей, жировоск представляет собой студенистое вещество грязно-серого цвета или плотное серо-белого цвета с жирным блеском; на воздухе он постепенно засыхает и прекращает издавать зловоние. Физическое строение большинства тканей при сапонификации сохраняется достаточно хорошо, например можно фиксировать шрамы, почему процесс и называется консервирующим. Сапонификацию можно классифицировать как химический процесс, протекающий при определенных физических условиях. Завершается он при благоприятных условиях приблизительно за год. Назвать же точный возраст трупа в зависимости только от сапонификации трудно, главным образом, потому, что это нечастое явление в судебно-медицинской практике; если же у человека есть опыт эксгумации сапонифицированных трупов, дата захоронения которых известна, например на кладбище…
Если физические условия для консервации трупа отсутствуют, то происходит его разложение, разделяемое на тление и гниение, химическая суть которых будет пояснена в очень общих чертах ниже в выдержке работы проф. Гаека. Физически же разложение выражается в размягчении тела и постепенном превращении его в зловонную кашеобразную массу с постепенным полным обнажением костей, скелетированием, что в могиле длится до окончания приблизительно 3 — 5 лет. На воздухе же разложение протекает значительно быстрее и в теплое время завершиться может даже в течение нескольких месяцев.
Разложение и консервация могут идти на трупе одновременно, но при разных, ясное дело, физических условиях. Например, если труп лежит на земле под солнцем, то сверху он может мумифицироваться, а снизу, со стороны земли, разлагаться. Рассматривая подобные вещи, следует понять, что те или иные патологические процессы в трупе непременно идут при любых условиях и естественным образом приходят к своему завершению. Сильно же изменить их скорость можно только при вмешательстве человека, скажем в случае сохранения тела Ленина десятилетиями. При нормальном развитии патологических процессов ничего подобного быть, разумеется, не может.
Следует еще осознать, что для разложения трупов большое значение имеют не химические свойства почвы в захоронении, скажем наличие в ней тех или иных элементов, а физические. Например, если захоронение произведено в солончаковой почве, то находящиеся в ней соли, растворимые в воде, будут активно вбирать в себя воду, соответственно чему определен будет процесс разложения трупа. Значение также имеет проницаемость почвы для воздуха (плотность) и прочие возможные физические ее свойства. Конечно, следует помнить, что просадочный грунт на могиле, слишком уж проницаемый для воздуха, осядет после первых же вешних вод, т.е. уплотнится, если вода промочит его глубоко. Отсюда некоторое значение для первичного разложения имеет также расположение могилы — на бугре или в низине.
Указанные сроки разложения, 3 — 5 лет, дает значительное количество авторов (не только наших), их можно встретить даже в учебниках, т.е. некоторые авторы, видимо подавляющее большинство, считают их несомненным фактом. Эти сроки достаточны не только для разложения, но и для консервации трупа, т.е. в общем случае патологические процессы на тканях завершаются в указанные сроки (в костях изменения идут дольше). Можно предполагать, что в массовых захоронениях, где содержится очень большое количество органического вещества, кислорода на его распад не хватает (он поступает все же через поры в земле), т.е. процессы с участием кислорода замедляются. Вместе с тем Ф. Гаек отметил, что Катынские трупы были присыпаны крупнозернистым песком, лучше, конечно, пропускающим воздух, чем, например, глина, кроме того слой этого песка был невелик — 1,5 метра. Также следует отметить, что даже гитлеровец Бутц отмечает некоторую мумификацию трупов в верхних слоях и у стенок могилы, т.е. кислорода, надо полагать, было относительно много (для мумификации требуется приток воздуха, продувание, вентиляция). Также Бутц отметил «процесс влажного разложения с начальным или более далеко зашедшим образованием жировоска», а влага тоже способствует разложению (сухие вещества не гниют, например дерево или мумифицированный до завершения процесса труп).— Таким образом условия для разложения в Катынском захоронении можно назвать весьма благоприятными. Иначе говоря, в трехлетней Катынской могиле, как датировали ее гитлеровцы весной 1943 г., мы могли бы при указанных благоприятных условиях ожидать почти полного завершения идущих в ней патологических процессов — разложения, мумификации или сапонификации, но ничего подобного не было.
Я повторю очень важную мысль: при невозможности лабораторных исследований следует рассматривать разложение трупа как физический процесс, зависимый также от физических процессов, в частности состояния почвы захоронения, а физические процессы человек имеет возможно наблюдать воочию. И это вполне научно.
Начнем рассмотрение Катынских доказательств с совершенно неоспоримых и указывающих на вину гитлеровцев. Первым рассмотрим крайне любопытное свидетельство о внутренних органах Катынских трупов во время эксгумации их медицинскими экспертами комиссии Н.Н. Бурденко, принадлежащее английскому журналисту Александру Верту. К сожалению, из нынешнего русского издания его книги «Россия в войне 1941 — 1945 гг.» чрезвычайно важное его свидетельство о трупах попросту исключено (любопытно, почему бы это?), поэтому я цитирую по английскому изданию, которое доступно в интернете, ибо это уже, как говорится, public domain, а не вполне точный перевод соответствует, вероятно, малотиражному русскому изданию книги Верта от 1967 г., во всяком случае так его приводят в выдержках:
Professor Burdenko, wearing a green frontier guard cap, was busy dissecting corpses, and, waving a bit of greenish stinking liver at the tip of his scalpel would say "Look how lovely and fresh it looks."
Alexander Werth. Russia at War 1941-1945. New York. E.P. Dutton & Co., Inc. 1964.
Профессор Бурденко в зеленой фуражке пограничника деловито анатомировал трупы и, помахивая куском [зеленоватой] зловонной печени, нацепленной на кончик его скальпеля, приговаривал: «Смотрите, какая она свеженькая!»
Выражение «bit of greenish stinking liver», кусок зеленоватой зловонной печени, прекрасно характеризует внутренние органы трупов в январе 1944 года, когда профессор Бурденко и анатомировал трупы,— почти через четыре года после германской даты расстрела поляков — весна 1940 г., установленной на основании «научных исследований» кудесника Орсоса.
По описанию А. Верта мы видим, что в начале 1944 г. внутренние органы одного из Катынских трупов, в частности печень, поддавались разрезу и сохраняли структуру своей ткани (кусок печени удерживался на кончике скальпеля), а это и правда относительно свежее состояние (fresh). Предполагать что-либо подобное при благоприятных условиях разложения у почти четырехлетнего трупа, если верить чудесным «научным исследованиям», можно только при наличии неких из ряда вон выходящих физических условий, например подкравшейся снизу вечной мерзлоты, которые в акте Бутца не отражены. Что же касается зеленоватого (greenish) цвета печени, то он может быть ее собственным оттенком при основном буром цвете, т.е. печень описана и правда не разложившаяся, свежая относительно.
Чтобы оценить приведенное свидетельство, вовсе не нужно быть большим ученым: как я сообщил выше, труп в буквальном смысле слова разлагается на физическом уровне, но свидетельство Александра Верта отрицает далеко зашедший процесс разложения, когда ткани теряют свою структуру, превращаясь в зловонную кашу. Как видите, независимое свидетельство прямо указывает на лживость как гитлеровцев, так и жалких их холуев вроде Трамсена из Дании и Навиля из Швейцарии. В этом есть что-нибудь странное?
Удивление вызывает очень хорошая сохранность Катынских трупов до эксгумации Бурденко, но тому можно предложить объяснения. Вот для начала весьма странное заявление из акта Бутца:
Консервация и идентификация трупов
Вначале консервация эксгумированных трупов была возложена на специально обученный немецкий персонал и приданных ему рабочих из числа местных жителей, а в дальнейшем поручена краковскому врачу д-ру Водзинскому, который прибыл в Катынь в составе делегации Польского Красного Креста.
В связи с консервацией останков возникли различные трудности; так, например, в могиле № 5 неожиданно появилась подпочвенная вода…
Отчет профессора медицины доктора Бутца.
Не известно, что именно делал «специально обученный немецкий персонал», а также чему именно обучен был этот персонал, но в отношении трупов слово консервация значит прекращение разложения (чуть выше, напомню, мы касались консервирующих трупных процессов — мумификации и сапонификации). Трудно предположить, что Бутц перепутал слово консервация со словом эксгумация: как явствует из первого предложения приведенной выдержки, слово эксгумация Бутц знал и даже умел им правильно пользоваться. Какие же именно действия он имел в виду под консервацией трупов, остается загадкой, но похоже, что гитлеровцы действительно пытались приостановить процесс разложения… Это, возможно, повлияло на хорошую сохранность Катынских трупов в течение нескольких следующих месяцев, вплоть до повторной эксгумации, проведенной медицинскими экспертами комиссии Н.Н. Бурденко. Кроме того следует подчеркнуть, что комиссия Н.Н. Бурденко вскрывала уже новое захоронение, перезахоронение. По акту комиссии, который приведен ниже, видно, что глубина новых могил была уже заметно больше, 3 м и 3,5 м, что тоже, вероятно, оказало влияние на сохранность трупов. Увеличилась также площадь захоронения, т.е. и слой земли над трупами. Вероятно также, что новая могила была устроена в более сухом месте. И хотя вскрытие могилы гитлеровцами могло активизировать процессы разложения, новые условия захоронения и проведенная неизвестным методом консервация наверняка обеспечили хорошую сохранность трупов, зафиксированную комиссией Н.Н. Бурденко через несколько месяцев после эксгумации, проведенной гитлеровцами.
Вторым совершенно неоспоримым доказательством вины гитлеровцев являются использованные при убийстве боеприпасы. Вот их описание в отчете Бутца:
Почти во всех случаях установлено, что причиной смерти катынских жертв был выстрел в голову (в затылок). Входное пулевое отверстие в исследованных черепах указывало на выстрел из пистолета калибра меньшего, чем 8 мм. Этот вывод был подтвержден наличием многочисленных пуль и гильз, которые были найдены на месте преступления. Удалось даже установить точный калибр — 7,65, так как в могиле № 2 был найден оригинальный патрон «Geco 7,65 D». Поверхность этого патрона под действием гнилостной жижи была зеленовато-черного цвета, а у основания шейки гильзы он был покрыт жировой субстанцией (продукт трупного разложения) и зеленым налетом окиси меди. Это указывало на то, что с самого начала этот патрон лежал во внутреннем слое трупов. Кроме того, во многих случаях удалось найти и исследовать пули. Для казни применялись пистолетные патроны калибра 7,65, на что указывала маркировка торца гильз. Эти торцы во всех случаях были замаркированы штамповкой «Geco 7,65 D», что совпадает с маркировкой неиспользованных патронов.
Пистолетные боеприпасы этой марки, использованные в Катыни, многие годы производились на заводе Gustaw Genschow Co. в Дурлахе под Карлсруэ (Баден). В полученном от фирмы разъяснении указано на изменения в маркировке гильз пистолетных патронов за последние десять-пятнадцать лет. Маркировка патронов, найденных в Катыни, позволяет уверенно заключить, что боеприпасы, использованные для казни, были изготовлены в Дурхлахе в 1922-31 годах.
Вследствие Версальского договора, в Германии не было спроса на боеприпасы, и фирма Геншов экспортировала пистолетные патроны в соседние страны — в Польшу, в прибалтийские государства и в Советский Союз (в довольно значительном количестве до 1928 года, а потом в более ограниченном количестве). Итак, тот факт, что на месте катынского преступления найдены патроны и гильзы немецкой продукции, вполне объяснен. Не исключено, что немецкие боеприпасы происходили не только из непосредственных поставок Советской России, но также из военных трофеев, захваченных Красной армией в восточной Польше в 1939 году.
Там же.
У нас о Версальском договоре почти никто ничего не знает, поэтому относительно бредовых вымыслов Бутца следует заметить, что этот договор запрещал Германии не «спрос на боеприпасы», а экспорт в том числе боеприпасов:
Article 170
Importation into Germany of arms, munitions and war material of every kind shall be strictly prohibited.
The same applies to the manufacture for, and export to, foreign countries of arms, munitions and war material of every kind.
Статья 170
Импорт в Германию оружия, боеприпасов и военных материалов любого рода должен быть строго запрещен.
То же самое относится к производству для зарубежных стран и экспорту в них оружия, боеприпасов и военных материалов любого рода.
Польша Версальский договор подписала и ратифицировала, т.е. должна была исполнять его условия, а значит, теоретически германского военного экспорта в Польшу в двадцатых годах быть не могло. В Германии до прихода к власти Гитлера Версальский договор тоже, видимо, старались исполнять — во всяком случае должны были исполнять, поэтому с юридической точки зрения ссылка Бутца на Версальский договор абсурдна, носит бредовый характер. Дело, впрочем, не в этом.
Если допустить, что указанные патроны и правда были изготовлены в 1922 — 1931 гг., то использование их через десять лет после прекращения их производства значить может только то, что они лежали на консервации — в армейском неприкосновенном запасе на случай войны. Открыть же консервационные склады могли либо в связи с плановой заменой НЗ боеприпасов после истечения установленного срока хранения, либо в случае войны, например с Польшей или с СССР, либо в случае прекращения нужды в таких патронах, скажем в связи с захватом производственных мощностей FN в Бельгии и лицензированных ее производств в иных странах. В СССР данные патроны не могли лежать на консервации, т.к. не было принятого на вооружение пистолета под них. Стало быть, год производства и место производства боеприпасов, найденных в Катынской могиле, полностью исключает участие сотрудников НКВД в расстреле поляков: не ясно, с какой бы это целью в НКВД по меньшей мере девять лет хранили немецкие патроны под оружие, не поставленное в СССР на вооружение [16.01.2011],— тем более что столь большой срок хранить патроны нужно в заводской герметичной упаковке, коли есть такая (коли же нет, нужно герметизировать). Как написано у нас в ГОСТе 23128-78, описывающем охотничьи патроны для нарезного оружия, «параметры патронов, указанные в таблице, не должны изменяться после транспортирования и хранения на складах в заводской герметичной упаковке в течение 10 лет, а в негерметичной упаковке в течение 2 лет».
Добавлю, что использование старых патронов может сопровождаться их отказом (порох, например, может прийти в негодность). В таком случае понятно наличие в Катынской могиле неиспользованных патронов. Вероятно, стрелявший просто передергивал затвор после второй осечки (патрон должен быть выброшен). И поднимать негодный патрон, разумеется, никто бы не стал. Видимо, неиспользованных патронов в Катынской могиле было много, раз уж они попались на глаза при эксгумации. Старыми патронами, с истекшим сроком годности, нацисты могли снабжать свои расстрельные команды: в бою использование таких патронов может привести к гибели военнослужащего, а палачу при расстреле безоружных мирных людей или пленных ничто не грозит.
Представленные на нацистских фотографиях гильзы по размерам похожи на гильзу от патрона Джона Браунинга, 7,65 × 17 мм: диаметр к длине относится приблизительно как 1 : 2. Представленный на нацистских фотографиях один патрон (с пулей) тоже соответствует размерам патрона Браунинга, 7,65 × 17 × 25 мм: диаметр относится к длине гильзы и к длине патрона приблизительно как 1 : 2 : 3. Патрон, впрочем, по частично выступающему фланцу и довольно большому пазу вроде бы соответствует патрону Браунинга, а гильзы — кажется, не все (качество снимка ужасное). В Германии с Первой мировой войны были пистолеты под такой патрон, да и в конце двадцатых был сделан под него «Вальтер ПП», поэтому изготовление его в Германии в двадцатых годах удивления не вызывает, но в СССР оружия под такой патрон не производили. С конца двадцатых годов были попытки создать пистолет под данный патрон, от популярного пистолета «Браунинг» 1910 года, были даже опытные образцы, но победил, как известно, более мощный маузеровский патрон: он был несколько изменен, и под него был сделан пистолет «ТТ», принятый на вооружение вместо револьвера «Наган», который, впрочем, продолжали использовать и производить. Патроны калибра 7,62 под эти пистолеты и составляли массовое производство в СССР, а также хранились на военных складах.
Можно бы было еще поверить, что советская власть закупала патроны 7,65 × 21,59 мм для пистолетов «Парабеллум», которые раза в два мощнее патрона Браунинга. Пистолеты же «Браунинг» могли быть разве что у советских начальников в качестве игрушки или подарка. Да, патроны под них тоже могли покупать, но едва ли у неизвестной германской фирмы: начальники любят все хорошее, от знаменитых производителей… Можно точно сказать, что патроны 7,65 × 17 мм, если нужда в них была, покупали в Бельгии — у знаменитой FN, значок которой каждый начальник имел счастье лицезреть на рукоятке своего пистолета «Браунинг». Очень хороший пистолет для начальника: под подушкой смотрится просто отлично…
Под более мелкий патрон пистолета «Браунинг», 6,35 × 15 мм, производился в СССР с 1926 по 1935 гг. пистолет «ТК» (Тульский Коровина), но на вооружении он не стоял — использовался в спортивных и в декоративных целях, например для награждений. Преимущество пистолетов со слабым патроном состоит в том, что из них проще стрелять в цель и, соответственно, проще сдавать нормативы по стрельбе. Скажем, ныне распространяют в качестве обвинения НКВД в «расстрелах» акт о расходе патронов, см. рисунок,— «револьвера "Наган" — 1401 шт., пистолета калибра 7,65 — 127 шт., пистолета калибра 6,35 — 185 шт».— Это акт о расходе патронов не для «расстрелов», а именно для стрельбы в цель. Определить не указанные в акте пистолеты нетрудно: это «ТК» и, возможно, «Браунинг» 1910 г., т.е. восьмизарядный 6,35 и семизарядный 7,65. Дело в том, что указанный расход патронов «Нагана» составляет двести его обойм плюс один патрон: 1 + (7 × 200) = 1401. Та же закономерность выполняется и в двух других случаях. Расход патронов, видимо, пистолета «Браунинг» составляет 1 + (7 × 18) = 127. И расход патронов «ТК» составляет 1 + (8 × 23) = 185. Это значит, что двести человек выпустили по обойме из «Нагана», 18 человек — из «Браунинга», и двадцать три человека — из «ТК». Один же выстрел в каждой группе принадлежал, возможно, инструктору по стрельбе — показательный или проверочный. Обвинение НКВД в «расстрелах» на основании данной бумажки — абсурд чистейшей воды, бредовая идея. Ну, какие дураки и не знают, что в советская власть отечески навязывала гражданам всякие нормативы для проверки их умений и знаний? Самым, кажется, известным и чуть ли не в песнях воспетым был всеобщий норматив «Готов к труду и обороне», ГТО: «Нормы ГТО выполнил!»
Стоит добавить, цитированным актом пытаются подтвердить бредовую идею, что в НКВД использовались пистолеты «Вальтер», мол из них же убили в Катыни поляков, но мы воочию видим, что это абсурд: расчет показывает, что помянутый в акте пистолет 7,65 был семизарядный, а все «Вальтеры» были тогда восьмизарядные или шестизарядные. В указанный акт, впрочем, сгодится шестизарядный «Вальтер» 7,65 мм: 1 + (6 × 21) = 127, но такой пистолет был только один, «Вальтер мод. 3», и совершенно невероятно, чтобы он использовался в СССР: произведено их было очень мало, приблизительно 3500 штук,— ныне это раритет. Вообще, из немецких пистолетов первой половины двадцатого века у нас в то же время некоторое признание получили «Маузер» и «Парабеллум», а «Вальтеры» попали в СССР, главным образом, уже нацистские, трофейные.
При эксгумации Катынском лесу случилось, видимо, так, что нацистские палачи, заигрывая с «международной» комиссией, не сумели скрыть факт обнаружения в могиле немецких патронов к немецкому пистолету, да и предвидеть находку было невозможно (не могли же в ведомстве Геббельса интересоваться качеством патронов, поставляемых палачам).
Обнаружение в захоронении гильз и патронов говорит о том, что расстрел поляков нацисты производили на месте захоронения, во всяком случае — расстрел некоторых людей.
По поводу примененных для расстрела поляков патронов следует добавить, что дегенеративная публика использовала этот факт для «доказательства» вины сотрудников НКВД в расстреле. Вдумайтесь, немецкие патроны для немецкого оружия доказывают вину сотрудников НКВД. Это весьма примечательно с точки зрения патологической психологии: есть бредовая идея, не выводимая из действительности, а факты используются лишь для украшения ее со всех сторон, стоят по отношению к ней в ассоциативной связи, вне вывода (это шизофреническая черта). Бредовая идея сомнению не подвергается, она выше любой действительности, а потому для «доказательства» дегенераты начинают выдумывать, каким образом немецкие патроны могли попасть в СССР, а также — что у сотрудников НКВД могло быть немецкое оружие. Вообще, любой бредовый вымысел по теме подхватывается и обрастает новыми бредовыми подробностями, например:
Руководил расстрелом Блохин, который привез с собой целый чемодан немецких «вальтеров», ибо советские наганы не выдерживали — перегревались. Перед расстрелом Блохин надевал спецодежду: кожаную коричневую кепку, длинный кожаный фартук, такие же перчатки с длинными крагами выше локтей. «Я увидел палача»,— рассказывал следователям Д.С. Токарев.
Н.С. Лебедева. Четвертый раздел Польши и катынская трагедия // Другая война. 1939-1945. Российский государственный гуманитарный университет, 1996.
Это типичный образец развития бредовых вымыслов: выше я привел бредовые слова Токарева, будут они и ниже, там нет ничего о «перегревающихся» «Наганах». Вот такая у нас история — наука, понимаешь. А написала патологическую эту чушь «доктор исторических наук», дай бог ей здоровья и дальнейших творческих успехов, см. о ней ст. «Катынская трагедия и лженаука». Кстати еще сказать, дегенераты так и не узнали, что к названным Токаревым пистолетам из чемодана, «Вальтер» второй модели, патроны 7,65 не подходят: это маленький карманный пистолет калибра 6,35 мм.
Следующим характерным признаком убийства является его нацистский способ. Вот его описывает Бутц, который сам, возможно, людей не расстреливал, а то бы не написал:
Вскрытие трупов для установления пулевого канала показало, что при выстрелах в затылок оружие должно было быть направлено наискось, сзади и снизу. Учитывая это, а главное — локализацию выходных пулевых отверстий, представляется маловероятным, чтобы стреляли в людей, стоявших на коленях с опущенной головой. Прослеживая пулевой канал на основании мест входа и выхода пули, находим, что направление выстрелов при нормальном положении головы проходит от затылка к области лба под углом 45°. Отсюда можно заключить, что жертвам стреляли в затылок в стоячем положении, с нормальным положением головы, слегка лишь наклоненной. Два других палача с двух сторон поддерживали расстреливаемых под мышки. То обстоятельство, что головы у некоторых были прострелены дважды или даже трижды, можно объяснить именно тем, что расстреливаемого поддерживали в стоячем положении.
Отчет профессора медицины доктора Бутца.
Данный способ расстрела в личном письме В.М. Молотову описал также академик Бурденко, который со 2 ноября 1942 года расследовал нацистские зверства:
Народному комиссару иностранных дел товарищу Молотову В.М.
Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович!
Обращаюсь к Вам по следующему обстоятельству: в апреле месяце Вы, как Народный комиссар иностранных дел, опубликовали ноту Советского правительства о разрыве дипломатических отношений с Польским правительством. В ноте Вы указали на ложное и провокационно возводимое на наши государственные органы обвинение в расстреле нескольких тысяч польских офицеров.
Читая сообщения немецкого правительства о расстреле в Катынском лесу польских офицеров и заключение «международной комиссии»,— я тщательно изучил текст. Несмотря на широковещательное заглавие сообщения — «Виновники, изобличенные судебно-медицинскими экспертами», немцы приводят довольно своеобразную аргументацию о виновности советских органов — это, главным образом, способ расстрела.
Я, в бытность мою в Орле как член правительственной комиссии раскопал почти 1000 трупов и нашел, что 200 расстрелянных советских граждан имеют те же самые ранения, что и польские офицеры.
Достаточно тщательно сопоставить описания немецких протоколов и протоколы наших вскрытий, чтобы убедиться в тождестве способа и обнаружить «умелую руку».
Текст немецких сообщений
Причиной смерти всех польских офицеров, извлеченных до сих пор из могил, является без исключения выстрел в голову. Все были убиты выстрелом в затылок, причем это были одиночные выстрелы. Только в редких случаях установлены двойные выстрелы и только в одном случае тройной. Выстрел проходит глубоко в затылок и идет в затылочную кость. Выход по большей части находится близко от линии волос над лбом. Это, по большей части, револьверные пули калибра ниже 8 миллиметров.
Трещины на черепе и следы пороха на затылочной кости вблизи входа пули, а также неизменно повторяющаяся локализация выстрела указывает на то, что он производился в упор или в непосредственной близости, причем направление пути выстрела повсюду одинаково и представляет только немногие небольшие отклонения. Удивительное однообразие ранений и локализация выстрела в очень ограниченной части затылочной кости позволяют заключить, что выстрел производился умелой рукой.
Наличие пули, рикошетом ударившей в голову уже убитого выстрелом в затылок польского офицера и только поверхностно вдавившей черепную коробку, дает основание заключить, что этим выстрелом был раньше убит другой офицер и что пуля при выходе из его тела проникла в труп другого, уже расстрелянного и лежащего в могиле. Это факт позволяет предположить, что расстрелы, по-видимому, происходили уже в могилах, чтобы избежать переноски тел.
Текст наших актов
Основной тип поражения черепа — ход пули имеет продольное направление, почти геометрически правильное, заднее переднее, с основания черепа на область лобной кости сквозное, пулевое ранение.
Входное отверстие, в виде круглого с ровными гладкими краями отверстия, с диаметром 0,5-0,6 см [это очень мало, вероятно ошибка], находится вблизи наружного затылочного бугра, чаще несколько ниже его, между ним и большим затылочным отверстием [затылочное отверстие находится внизу, в основании черепа; затылочным отверстием череп «посажен» на позвоночник, т.е. направление пулевого канала соответствует указанным Бутцем 45°].
Выходное отверстие находится в лобной области, как правило, несколько отклонившись от средней линии в ту или в другую сторону, а иногда и точно на средней линии. Он[о], как правило, в виде более или менее крупного костного дефекта, с тем или другим числом отходящих трещин и следами краевого многооскольчатого перелома.
Это — основной тип поражения. Все осмотренные черепа представляют этот тип, с небольшими и малосущественными вариациями. Из этих последних могут быть отмечены:
1. В большинстве налицо одна пара этих отверстий. В нескольких случаях — две пары, а в одном случае — три пары. Характер всех отверстий и их локализация соответствуют типу.
2. Вариации входных отверстий не значительны. В двух случаях грубые разрушения затылочной кости и дна задней черепной ямы, с разрушением чешуи и тела затылочной кости в одном черепе, а в другой и пирамидки височной кости.
3. Вариации выходного отверстия более значительны. Они могут касаться и локализации, и формы отверстия, и числа трещин и объема разрушенных костей. Выходные отверстия располагаются очень часто в задней стенке глазницы, могут отклоняться к лобному бугру или в полость носа.
Лишь редко выходное отверстие в виде правильной круглой дыры с ровными краями. Чаще же эти более крупные дыры, неправильных очертаний, с неровными краями и тем или другим числом отходящих от краев отверстия трещин. В нескольких случаях это — грубые и обширные костные разрушения.
Расстрелянные, по-видимому, были умерщвлены во рвах, так как у трупов найдены портфели под мышкой.
Трупы лежат почти все ничком, тесно друг к другу и один на другом. С боков ряды ясно различаются, в середине трупы лежат более беспорядочно. Ноги почти у всех вытянуты. По-видимому, имеется налицо определенный способ складывания трупов.
Трупы лежали в беспорядке, часто ничком, иногда лицом вверх. Во всех общих могилах это наблюдалось, как правило.
Осмотр черепов расстрелянных немцами показывает тождество методов убийств в Орле и в Катынском лесу. Говоря словами протокола немецких «специалистов», исследовавших трупы в Катынском лесу, — орловские жертвы убиты «выстрелом в затылок… выстрел проходит глубоко в затылок и идет в затылочную кость,… пуля калибра ниже 8 мм… при неизменно повторяющейся локализации выстрела, при чем направление пути выстрела повсюду одинаково и представляет лишь небольшие отклонения».
Слова и термины немецких экспертов вполне приложимы в отношении немецких орловских жертв — «удивительное однообразие ранений и локализация выстрела в очень ограниченной части затылочной кости позволяют заключить, что выстрел производился умелой рукой».
Таким образом, установленное тождество «метода» убийств в Орле и убийств в Катынском лесу является знаменательным и дает несомненное доказательство, что «умелая рука» было одна и та же и обличает немцев как виновников Катынской трагедии.
В надежде скоро иметь возможность поехать в окрестности Смоленска и иметь возможность вновь вырыть трупы польских офицеров, я составил коллекцию из 25 черепов казненных немцами русских граждан для установления несомненного тождества ран и, в случае нужды, предварительно предъявить их представителям наших союзников.
Черепа в настоящее время тщательно изучаются мною и проф. Смирновым — патолого-анатомом Нейрохирургического института, а на месте были изучены главным судебным экспертом фронта доцентом Огарковым и главным патолого-анатомом фронта Д.Н. Выропаевым — профессором 1-го ММИ совместно с их бригадами.
Член Чрезвычайной Государственной Комиссии
по установлению и расследованию злодеяний
немецко-фашистких захватчиков
(Акад[емик] H.H. Бурденко)
ГАРФ. Ф. 7021. Оп. 114. Д. 8. Л. 18-24. Копия.Катынь. Март 1940 г. — сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы.
Еще одним чрезвычайно важным Катынским доказательством, прямо указывающим на вину гитлеровцев и разрушающим нацистско-польскую версию убийства, являются следующие странные действия убийц, Бутцем никак не объясненные:
У большинства тел из могилы № 5 и в единичных случаях в других могилах, кроме обычного связывания рук, дополнительно были замотаны головы. Снятую с жертвы шинель или мундир набрасывали на голову, чтобы задняя часть шинели или мундира закрывала лицо, а полы одежды забрасывали на плечи и тыльную часть головы, пуговицы застегивали и крепко стягивали вокруг шеи таким же шнуром, какой употребляли для связывания рук. Средняя длина этой петли была всего лишь 11 см! [это какая-то ошибка, абсурд, возможно бредовый вымысел: даже длина окружности запястья больше] Для связывания головы и рук употреблялись отдельные шнуры. Шнур, затягиваемый на шее, в большинстве случаев длиной в полтора метра. Свободный конец петли соединяли с узлом на руках. Таким образом, каждое движение при попытке освободить голову или руки автоматически затягивало петлю.
В одном из исследованных случаев пространство между шинелью и головой жертвы было туго набито многосантиметровым слоем стружек. Исследование под микроскопом установило, что это были сосновые стружки. Тщательное исследование полости рта этой жертвы обнаружило стружки на нёбе, под языком и между зубами, хотя рот был закрыт, а кожа на щеках и на губах была в полной сохранности [сохранившиеся губы, прибавлю, свидетельствуют о хорошей сохранности трупа, малом его возрасте]. Это свидетельствует о том, что голова жертвы была замотана перед расстрелом и что дыхание жертвы было затруднено. Во всех случаях, о которых идет речь, следовал один или два выстрела в затылок, и пули проходили сквозь натянутую шинель: это лишний раз подтверждает, что заматывание головы происходило при жизни жертвы. Судебно-медицинским исследованием установлено, что применяемые методы комбинированного связывания (особенно заматывания головы) причиняли жертвам предсмертные мучения.
Там же.
Легко ли вообразить «еврейского комиссара Льва Рыбака», одного из «виновников» преступления, который идет расстреливать поляков с мешком опилок за плечами? Заматывание голов шинелями выглядит все же не так необъяснимо, как опилки у палачей — откуда и, главное, зачем? Чтобы найти опилки, потребовалось бы приложить значительные усилия, например съездить на ближайшую лесопилку, нагрузить их в мешки или хотя бы один мешок и привезти их к месту расстрела, но зачем же это нужно было палачам?
Даже если опилки применялись в советском лагере для бытовых целей, то это уже разрушает нацистско-польскую версию убийства, ведь в соответствии с данной версией поляков привезли на расстрел под Смоленск издалека: самый дальний лагерь находился на удалении 260 км. Тащить же с собой опилки за тридевять земель никто бы не стал, да и с какой бы целью «Лев Рыбак» повез несчастных на расстрел за сотни километров? Это ли не абсурд? Нет, это принятая к употреблению польская версия событий. Поразительно, но даже существование лагерей под Смоленском ослепленные ненавистью поляки отрицают — на бредовых, конечно, основаниях.
Любопытно, что у нацистов в лагерях опилки находили весьма неожиданное применение:
Мрачную известность получили и концлагеря, созданные нацистами на оккупированных ими советских землях — Яновский (близ Львова), где было уничтожено 200 тыс. мирных граждан, лагеря в Белоруссии в районе Озаричей, в Понарах (Литва), Саласпилсский лагерь (Латвия). Сооружение этого лагеря началось в октябре 1941 г., а в следующем году в нем уже находились заключенные из многих стран Европы. Люди жили по 350 — 800 человек в бараках, рассчитанных на 200 — 250 человек. Суточный рацион состоял из 150 — 300 граммов хлеба, смешанного наполовину с опилками, и чашки супа из овощных отходов. Рабочий день длился до 14 и более часов. Смертность среди заключенных была огромной.
Нюрнбергский процесс. Преступления против человечности. Т. 5. М.: Юридическая литература, 1991, м. в интернете.
Видим, стало быть, что пищевые опилки самым естественным образом находились в немецких лагерях для заключенных. Мало того, в связи с приведенным сообщением действия палачей становятся мотивированными и понятными: если, положим, некоторые поляки осмеливались жаловаться на плохое питание, именно же на опилки, то палачи перед расстрелом в целях издевательства могли это припомнить, вот, мол, мы тебя накормим…
Если на основании опилок допустить, что расстрелянные гитлеровцами поляки, трупы которых найдены в Катыни, содержались нацистами лагере, то в связи с этим любопытно будет рассмотреть сообщение П.А. Судоплатова:
В 1942-1943 годах нам окончательно удалось захватить инициативу в радиоиграх с немецкой разведкой. Обусловлено это было тем, что мы внедрили надежных агентов в абверовские школы диверсантов-разведчиков, забрасываемых в наши тылы под Смоленском, на Украине и в Белоруссии. Наша удачная операция по перехвату диверсантов зафиксирована в литерном деле «Школа». Перевербовав начальника паспортного бюро учебного центра в Катыни, мы получили установки более чем на 200 немецких агентов, заброшенных в наши тылы. Все они были либо обезврежены, либо их принудили к сотрудничеству. По этим материалам был поставлен большой многосерийный фильм по повести В. Ардаматского «"Сатурн" почти не виден».
П.А. Судоплатов. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1997, см. в интернете.
Подробностей о помянутом нацистском учебном центре у Судоплатова нет, но ведь некий учебный центр нужно было если не строить, то оборудовать неким образом. Не предположить ли, что захваченная гитлеровцами в 1941 г. часть польских пленных, содержавшихся до начала войны в советских лагерях, использовалась гитлеровцами на работах по организации учебного центра в Катыни, а после завершения работ поляки были расстреляны нацистскими палачами в целях сохранения тайны самого факта работ? Ну, ведь здесь же разведка. Конечно, пока это не доказательство, а всего лишь соображение, но неужели же лучше выглядит «Лев Рыбак» с мешком опилок за плечами, везущий несчастных на расстрел за двести километров?
На мысли о нацистском учебном центре меня наводит еще возможная патологическая русско-немецкая ассоциация: по-немецки Польша будет Polen, что созвучно русскому слову полено, а из полена, как известно, получаются опилки. Возможно, это не очень удачная ассоциация от уголовного мира или, скорее, слепое подражание ей. Хорошее такого рода переносное значение выглядит неожиданным, с намеренным патологическим вывертом: скажем, если человек работает на деревообработке, то его запросто могут назвать Буратино; если человек обладает высоким ростом и большим весом, то вернее всего будет Малыш, Малой и т.п. Это своего рода конспиративные прозвища, но вместе с тем вполне естественные, которые так или иначе характеризуют человека:
Клички преступников, с одной стороны, несут на себе печать традиционности, а с другой — выполняют чисто конспиративную функцию, так как многие профессионалы знают друг друга только по прозвищам. Уголовные клички имеет подавляющее большинство рецидивистов и лиц, длительное время занимающихся преступной деятельностью, поэтому они существуют почти у всех карманных и квартирных воров, шулеров, сбытчиков наркотиков и других профессиональных преступников. Кличка — обязательный атрибут участника организованной группы. По нашим данным, ее имели 99% лиц, осужденных за преступления, совершенные в форме организованного соучастия. Особенностью блатных кличек является их постоянство. Даже если преступник сменит фамилию и перейдет на нелегальное положение, для сообщников он по-прежнему останется «Япончиком» или «Бухариком».
Другая особенность клички заключается в отражении фамилии, физических или психологических черт и свойств ее носителя. Если, например, Кудрявый — то это в действительности, наоборот, лысый, если Шлепнога,— значит хромой, если Комар — то возможна фамилия Комаров.
А.И. Гуров. Профессиональная преступность: прошлое и современность. М., 1990.
С учетом указанной ассоциации вероятно, как мне кажется, что поляков расстреляли некие русские курсанты нацистского учебного центра в Катыни, по терминологии от Солженицына — суки (противопоставлявшие им себя воры с властью не сотрудничали, если верить тому же Солженицыну; собственно, воры их и назвали суками за контакты с властью). Что ж, это те же нацисты, так как с нашей точки зрения они были военные преступники (если их не вешали, то давали им часто по двадцать пять лет заключения, причем досрочно не освобождали). Действовали они, разумеется, не по собственной воле, а по указке своих хозяев. Да, но в таком случае указка предполагала будущее опознание поляков: зачем же сукам было указывать на поляков патологическим образом?
Если приведенное предположение правильно, то Катынский расстрел стоило бы, мне кажется, отнести приблизительно к лету-осени 1942 года, т.е. провокация против СССР была запланирована нацистами и открыта весной 1943 г. по плану. Состояние Катынских трупов столь позднюю дату расстрела еще допускает. Самые крайние сроки расстрела дают, на мой взгляд, интервал в один год — с осени 1941 г. по осень 1942 г.
В случае запланированной провокации обретает смысл патологическая сучья ассоциация: если суки получили от своих хозяев задание вкладывать уже убитым или еще живым в карманы разные письма, удостоверения и газеты, то вполне могли и от себя добавить «мусорам наколку» (наводку, а первое слово от сочетания МУС, московский уголовный сыск, как он назывался до революции и некоторое время после). Им, разумеется, не объяснили, кто будет опознавать поляков, да и они, кстати, могли подозревать, что их самих убьют, а потому и сделали хозяевам гадость на прощанье. Собственно, наводка их познаваема — отчего бы и не допустить ее? Могут возразить, что они могли бы и более доступным образом навести на себя и хозяев своих, скажем в карман убитому «маляву» сунуть, где и открыть действительных убийц, но это ведь нам не известно. А если не могли иным образом навести? Что же до патологической ассоциации, то ни единый бы немец ее просто не понял — даже тот, кто прекрасно знал русский язык. Рассчитывать же, что «мусора» поймут, суки вполне могли. С их точки зрения, я думаю, это было очень даже понятно: Polen — полено — опилки, а сделать так могли только они, нацистам бы в голову не пришло, но могли ли они сделать это без воли нацистов?
В данной версии, как, впрочем, и в иной, остается непонятным, зачем было оборачивать приговоренным головы шинелями. Глупо бояться, что кандидаты в покойники могут увидеть нечто запретное, да и сопротивления от связанных людей ждать едва ли приходилось… Неужто только для помещения в шинели опилок, для четкой привязки опилок к трупам? Или же все остальные были не поляки, но лишь переодетые нацистами в польскую форму для будущей провокации? Военной формы польской нацисты могли достать сколько угодно у себя в генерал-губернаторстве, как они стали называть захваченную Польшу, причем на складах даже по размерам.
Если верить Бутцу, то труп с опилками был только один, но фотография такого трупа не одна (по указанному ниже для цитаты адресу есть отчет нацистский с фотографиями), да и проф. Гаек говорит, что их было некоторое количество, причем не только в могиле № 5:
Руки значительного числа трупов были связаны за спиной шпагатом, некоторым трупам, особенно в могиле номер 5, которые также имели огнестрельное ранение в затылок, была через голову переброшена шинель, причем пространство между головой и шинелью было заполнено опилками. Шинель, окутывающая голову, была перевязана на шее веревкой. Трудно сказать, какая цель этим преследовалась, возможно это делалось для того, чтобы предотвратить сопротивление, возможно – поскольку дыхание сильно затруднялось – это говорит об истязании.
Франтишек Гаек. Катынские доказательства.
Изложенная версия согласна с фактами, приведенными по делу: под Смоленском нацисты захватили какие-то лагеря особого назначения, с индексами ОН, а позже именно особый лагерный или тюремный режим предназначался советской властью для содержания особо опасных рецидивистов. Часть же поляков осудили как особо опасных по ОСО на сроки от 3 до 8 лет (больше по ОСО не давали), что есть в документах, опубликованных по делу, ниже рассмотрим.
После захвата лагерей нацистами суки, разумеется, заявили, что все они с детства мечтали жить при германской власти и тотчас же при молчаливом согласии новой власти кинулись резать воров, ведь у них была своя война… Нацисты просто не могли не обратить внимания на столь выдающихся учеников и не прибрать их к рукам. Многие суки, как мы можем допустить, потом пожалели о сделанном, да уж поздно было.
Можно, стало быть, допустить, что при помощи обернутых вокруг головы шинелей, забитых опилками, прислуживавшие нацистам суки указали на поляков среди убитых, по-своему предали своих хозяев. Разумеется, жалеть бы они никого из поляков не стали, даже посмеялись бы: «Умри ты сегодня, а я завтра», каковое выражение, кажется, тоже сообщил Солженицын. Они, вероятно, не поляков жалели, а за себя отомстить хотели. Здесь не было никакого гуманизма и быть не могло, а близкая смерть, даже предполагаемая, могла лишь добавить сукам ненависти — ко всему миру. Конечно, войны начала века и особенно первые деяния большевиков не способствовали развитию в обществе человеколюбия, но после войн суки постепенно повывелись, часть их перерезали воры, если верить тому же Солженицыну, а среди воров, как это ни поразительно, появилось даже заметное количество принципиальных противников убийства как достижения своего благосостояния.
Из общих соображений можно добавить, что все неестественные признаки на естестве представляют собой в общем случае тот или иной символ, знак, указание. Скажем, если вы в лесу даже заметите надломленную ветку куста, то едва ли обратите самое пристальное внимание на ту сторону, в которую указывает ветка, хотя с точки зрения иного человека это столь же ясно, как дорожный знак: он бы сразу подумал, что хорошо подготовленный разведчик-диверсант столь примитивного знака не оставил бы… Во многих случаях символ есть лишь искажение естества, грубое его преобразование — напоказ.
Подводя первый итог, заметим, что мы разобрали важнейшие признаки Катынского преступления. Именно же мы рассмотрели свидетельство о физическом состоянии трупов, использованные для убийства патроны, направление пулевого канала и символические действия убийц с опилками, которые возможно было произвести только в лагере. Все это прямо указывает на вину в Катынском убийстве нацистов.
Посмотрим теперь более подробно на физическое состояние Катынских трупов, о котором имеется и другое чрезвычайно важное свидетельство, уже значительно более полное, чем свидетельство Александра Верта, а главное — профессиональное. Вот первое упоминание Франтишека Гаека о состоянии Катынских трупов, общее описание могилы, соответствующее описанию Бутца, но несколько более подробное:
Трупы из верхних слоев в областях тела, не закрытых одеждой, местами уже разложились с внешней стороны, так что иногда не было губ, мягких покровов на черепе и на руках, а глаза были ввалившиеся. Трупы из нижних слоев, особенно из могилы номер 5, куда проникала грунтовая вода, находились в состоянии адипоцира [жировоска, напомню], но адипоцир распространялся только на подкожные ткани. Мышцы сохранили свой цвет, внутренние органы также не были адипоцированы [вспомните описанное Александром Вертом состояние печени одного из Катынских трупов].
Все части одежды пропитались жировыми веществами. На высоких сапогах множества трупов отложился слой адипоцированной массы толщиной 1 мм. Т.е. трупы были в разной стадии разложения, причиной чего послужило их взаимное расположение. В верхних слоях были скорее несколько высохшие, а в средних и нижних – средне-адипоцированные. Трупы в верхних слоях лежали достаточно свободно, но в нижних были взаимно слеплены трупными жидкостями, которые стекали из верхних слоев в нижние.
Франтишек Гаек. Катынские доказательства.
Здесь описано состояние адипоцирования, полученное не в воде, а лишь во влажной почве, поэтому названный выше срок полного адипоцирования при благоприятных условиях, приблизительно год, к данным трупам не относится (если бы трупы были в воде, адипоцирование бы наверняка завершилось на момент вскрытия даже в том случае, если могиле было полтора года, не говоря уж о трех годах). Оценка степени адипоцирования и вообще физического состояния трупа в данном случае затруднена и не может быть сделана человеком, который не имел опыта эксгумации адипоцированных во влажной почве трупов. Проф. Гаек такой опыт имел. Вот он пишет в помянутой работе:
9. Признаки разложения трупов
Прежде, чем по признакам разложения высказать суждение о том, как долго трупы польских офицеров могли находиться в общих могилах, надо коротко коснуться процесса разложения и условий, в которых он проходит.
В сущности, различаем два процесса разложения.
Первый процесс это так называемое гниение (редукция), при котором происходит образование водородистых веществ (метан, сернистый водород, аммиак и сульфит аммониевый). Эти вещества являются дурно пахнущими газами, поэтому труп отекает, распухает и источает зловоние. Необходимый к образованию этих веществ водород поступает из телесных жидкостей, а т.к. в теле этих жидкостей имеется много, то процесс начинается сразу же после смерти. Водород поступает также из влажной окружающей среды, что подтверждается тем, что трупы находящиеся в воде раздуваются и гниют быстрее, [чем в земле]. В первые дни после смерти процесс достигает максимума, после чего, по израсходовании водорода, замедляется и по истечении нескольких месяцев прекращается, так что опухлость трупа исчезает.
Второй процесс это тление (оксидация), т.е. образование кислородистых веществ (углеродной, серной, азотной и фосфорной кислот). И этот процесс также возникает сразу же после смерти, однако, продвигается очень медленно, сначала он незаметен и максимума достигает только спустя несколько месяцев. Образующиеся вещества текучи, не зловонны, и по прошествии нескольких месяцев труп, если первый процесс находится в малозаметной фазе, не издает зловоние, но течет, расплывается. Кислород необходимый для этого процесса, берется из окружающей среды и из воздуха содержащегося в земле. Тление начинается раньше всего там, куда кислород попадает скорее, т.е. в частях тела не закрытых одеждой, а это, как правило, лицо и руки. Поэтому уже через полгода можно наблюдать, что глаза, нос и губы уже разложились, глазные и носовые полости зияют пустотой, зубы обнажены, также и мягкие части рук бывают разложены, а кости свободны в суставах. Через год процесс переходит уже на шею и грудную клетку, мягкие части грудной клетки исчезают и ребра обнажаются. Также спустя год бывают ослаблены и теряют прочность голеностопный (articulatio talocruralis) и остальные суставы ноги.
Условия для этих процессов в Катынских могилах не были неблагоприятны.
Сырости было достаточно. Ведь дно могилы № 5 находилось на уровне грунтовых вод, т.к. в непосредственной близости от могил имелось болото и, кроме того, Катынская местность – не сухая пустыня. Зимой она покрыта снегом, летом имеется достаточно воды из-за осадков.
В этих могилах кислорода из воздуха было несколько меньше, чем в обыкновенных могилах. При нормальных условиях, когда труп похоронен в гробу, воздух, т.е. кислород, имеется в изобилии в самом гробу, под ним и в окружающей земле, что и позволяет проходить процессу оксидации. В Катыни, хотя гробов и нет, и трупы были набросаны в ямы в совершенном беспорядке, вдоль и поперек один на другого, изрядное количество воздуха содержалось в одежде и в пространстве между отдельными трупами, и, кроме того, песок, которым они были засыпаны, имел грубое зерно и содержал, наверное, 1/3 воздуха. Это была не глина или какой-нибудь другой непроницаемый слой и поэтому к трупам мог поступать новый кислород из воздуха.
У подавляющего большинства трупов мягкие части отсутствовали только на темени, все остальные закрытые и незакрытые части тела сохранились, суставы не были разболтаны, трупы можно было поднимать, сажать, переворачивать и разувать без того, чтобы труп распался.
На примере трупа, который я вскрывал сам, каждый может убедиться, что сохранились и нос, и части губ, руки и даже пальцы сохранились, глаза хотя и ввалились, но не разложились, зубы не обнажены.
И если даже предположим, что из-за меньшего содержания кислорода процесс оксидации был в катынских трупах замедлен, нельзя все же согласиться с тем, что они могли лежать в могилах 3 года. Состояние трупов говорит скорее о том, что они находились там несколько месяцев, или, принимая во внимание меньшее содержание кислорода из воздуха и вялый процесс тления (оксидации), что они там лежали самое большее 1,5 года.
Когда надо провести эксгумацию с целью кремации трупов (или останков), меня вызывают на Пражские кладбища, чтобы я их осмотрел, и я действительно видел изрядное количество трупов со всех Пражских кладбищ по истечении различного времени после погребения, следовательно, обладаю большим опытом. Не могу, однако, сказать, чтобы мне когда-нибудь попадался даже двухлетний труп в таком состоянии, как те, что были в Катыни. Состояние трупов в Катыни указывало на то, что они лежали там самое большее 1,5 года.
Против трехлетнего периода решительно говорит адипоцирование трупов в могиле № 5.
Адипоцирование – это превращение мягких частей тела в особенную светлосерую, липкую, однородную массу, источающую сильное зловоние, которая на воздухе засыхает и превращается в белое, но уже непахнущее, удивительно легкое вещество. Адипоцир образуется в воде без доступа воздуха и возникает приблизительно через 2 месяца в подкожных соединительных тканях на щеках, а позже также на спине и конечностях, до 2-х лет адипоцируют все подкожные ткани, а до 3-х лет и внутренности.
В Катынском лесу в могиле № 5, куда попадала грунтовая вода, были обнаружены трупы адипоцированные снаружи, однако их мускулатура сохранила свой цвет, а внутренние органы не были адипоцированны. Даже если допустить, что в жаркие, сухие летние дни уровень грунтовых вод падал, и трупы в течение некоторого времени не находились в воде, и процесс адипоцирования не продолжался, то является бесспорным, что если бы трупы в могиле № 5 лежали три года, то у них и внутренние органы, и тем более мускулатура должны были превратиться в адипоцир. Уровень адипоцирования тоже показывает, что трупы лежали в могиле приблизительно 1,5 года.
Там же.
С точки зрения современной «литературы» сроки адипоцирования у проф. Гаека несколько завышены, но ведь он говорит все-таки о захороненных в земле трупах, находящихся даже при заливании могилы грунтовыми водами скорее в очень влажной среде, чем непосредственно в воде, откуда и может быть объяснена некоторая разница в сроках. Это очень важное свидетельство патологоанатома с опытом — практика, занимавшегося эксгумациями. Что ж, даже при завышенных сроках адипоцирования Катынское захоронение при эксгумации весной 1943 года не могло быть датировано как трехлетнее, т.е. от весны 1940 года.
Конечно, высказанная оценка возраста Катынских трупов весьма приблизительна, но речь ведь идет не о том, чтобы установить возраст трупов с точностью до месяца. Разница между нацистской датировкой Катынской могилы и действительной составляет приблизительно 1,5 — 2 года, а это очень большой срок относительно времени полного разложения трупа (скелетирования). Отличить годовалый или полуторагодовалый труп от трехлетнего не так уж и сложно — тем более если эксперт обладает опытом эксгумаций.
Любопытны и другие свидетельства проф. Гаека о фактах, при помощи которых можно установить датировку Катынского захоронения:
10. Признаки на одежде
В соответствии с общим опытом, хлопчатобумажные и льняные ткани разлагаются в течение приблизительно 5-ти лет, шерстяные приблизительно за 10 лет. На польских офицерах мундиры сохранились полностью, не были даже истлевшими, их можно было легко снять с тела и расстегнуть пуговицы, металлические детали, такие как пряжки на ремнях; крючки и обувные гвозди хотя и были немного ржавые, однако местами сохранили свой блеск. Табак в портсигарах тоже сохранил желтый цвет; сигаретная бумага, хотя и отсырела, но не размокла и не истлела.
Анализ одежды, ее металлических деталей и сигарет тоже говорит против того, чтобы трупы могли лежать в земле 3 года.
11. Признаки на письмах и газетах
Трудно согласиться с тем, что письма и газеты, пролежав в земле 3 года, где на них воздействовала вода и продукты разложения, могли бы быть целы и читаемы так, как действительно были. У нас есть традиция класть в гроб с телом усопшего изображения святых, которые обычно изготовлены из очень хорошей бумаги, но все-таки при эксгумации трехлетних трупов я никогда никаких картинок не находил. У офицеров, как я видел, они лежали совершенно свободно в карманах, а не в каком-либо футляре, и поэтому невозможно поверить, что по истечении 3-х лет их целостность и читаемость была такая, в какой их действительно обнаружили. В процессе тления трупа на них воздействуют образующиеся кислоты – и они истлевают.
[…]
13. Отсутствие насекомых и их переходных форм
Немаловажно и то, что ни в трупах, ни в одежде или в могилах вообще не нашли никаких насекомых или их переходных форм, как например яички, личинки, куколки и даже никаких их остатков. Недостаток переходных форм насекомых имеет место тогда, когда труп погребен в период отсутствия насекомых, т.е. в период от поздней осени до ранней весны, и тогда, когда от погребения до эксгумации прошло сравнительно мало времени.
Известно, что даже если труп погребен достаточно глубоко, зловоние разлагающегося тела, которое в различных стадиях разложения различно в соответствии с развитием процесса, привлекает насекомых разных видов, личинки которых пробуравливают землю и проникают к трупу. Немцы утверждают, что польских офицеров убили весной 1940 г. Т.е. к моменту эксгумации прошли три летних периода, а именно лето 1940, 1941 и 1942 гг. Насекомые проникли бы к трупам с большей вероятностью за эти три периода, чем в течение, скажем, одного только лета 1942 г., и поэтому хотя бы их остатки, пожалуй, могли бы найтись.
Таким образом, данное обстоятельство тоже говорит о том, что трупы были погребены приблизительно осенью 1941 г.
Как проистекает из выше приведенных выводов, ни одно доказательство, на которые опирались немцы, не является настолько надежным, чтобы выдержать критику, и не доказывает, что трупы лежали в Катынском лесу 3 года, а наоборот, все обстоятельства указывают на то, что они там лежали 1-1,5 года.
Там же.
Проф. Гаек датировал могилу по физическим признакам трупов и прочим фактам, это вполне научно, а нацисты, отвергнув совершенно несомненные физические признаки разложения, попытались дать «научную» датировку:
На основе вышеописанного процесса изменений, происходящих в мертвом теле, трудно точно определить дату смерти. Нам впервые пришлось исследовать такого рода массовые могилы, где сложенные вместе трупы зачастую оказывались слившимися в одну сплошную массу.
До сих пор, как правило, публикации из области судебной медицины касались одиночных трупов. Но опыт профессора Орсоса из Будапешта показал, что череп трупа № 526 дает возможность установить дату смерти сравнительно точно.
Имеется в виду «обызвествленно-затвердевшая многослойная корка на поверхности уже глинисто-унифицированной мозговой ткани». Орсос на основе соответствующих опытов и исследований указал на факт, что такой вид изменений не свойствен трупам, которые пролежали в земле меньше трех лет. Он констатировал такое же состояние мозга у ряда других трупов.
Таким образом, наличие упомянутого образования, подтвержденное научным исследованием, позволило установить, что трупы покоились в земле уже ряд лет, по крайней мере три года.
Отчет профессора медицины доктора Бутца.
Сегодня труды великого кудесника едва ли можно найти, но проф. Гаек, по счастью, оставил описание магического метода:
Проф. Орсос из Будапешта обратил внимание на то, что в черепе одного из трупов он обнаружил на поверхности мозговой массы твердое, как бы известковое, отложение, которое в соответствии с его опытом наблюдается только после 3 лет нахождения трупа в могиле. Орсос опубликовал в № 11 «Орвоси Гетилап» за 1941 г. статью о том, что у трупов, пролежавших в земле дольше 3
Часть 2. Правовая фальсификация Катынского дела
Рассмотренные ниже материалы фальсификации Катынского дела позволяют утверждать, что фальсификация была проведена силами преступного сообщества, т.е. объединения нескольких организованных преступных групп. Одна преступная группа из числа «ученых» политиков обеспечила подделку документов т.н. Пакета № 1, подбросила их в архивы или лишь подала вид обнаружения их в архивах и далее ввела их в научный оборот. Вторая группа из числа работников Главной военной прокуратуры обеспечила фальсификацию доказательств по уголовному делу № 159, заведенному по приказу Горбачева. И третья преступная группа осуществляла, вероятно, общее руководство первыми двумя и прикрытие их на уровне высшей государственной власти — Политбюро ЦК КПСС и даже руководства уже новой России. Да, поверить в это трудно, но никто и не призывает верить — следует не верить, а рассмотреть факты по делу и дать им оценку.
Вброс фальсифицированных документов
Как я уже сообщил выше, три первых очевидца «исторических» документов, подтверждающих вину советской власти в Катынском расстреле, описали их как совершенно различный набор, не похожий к тому же на опубликованный, причем это были отнюдь не пьяные дворники или забуревшие канцелярские крысы, а люди, занимавшие очень высокое общественное положение.
Вот как описал исторический миг обретения «правды» М.С. Горбачев:
Что касается других документов, относящихся к катынской трагедии, то я помню о двух папках, которые показывал мне Болдин еще накануне моего визита в Польшу. Но в них была документация, подтверждающая версию комиссии академика Бурденко. Это был набор разрозненных материалов, и все под ту версию. На подлинный документ, который прямо свидетельствовал бы об истинных виновниках катынской трагедии, мы вышли только в декабре 1991 года, по сути дела, за несколько дней до моей отставки с поста Президента СССР. Именно тогда работники архива через Ревенко — руководителя аппарата президента — добивались, чтобы я обязательно ознакомился с содержимым одной папки, хранившейся в особом архиве. Печатался проект моего последнего выступления в качестве президента. Этими и другими делами я был занят целиком.
Тем не менее Ревенко продолжал настаивать и вручил мне папку накануне встречи с Ельциным, в ходе которой было условлено передать ему дела. Я вскрыл папку, в ней оказалась записка Берии о польских военнослужащих и представителях других сословий польского общества, которых органы содержат в нескольких лагерях. Записка заканчивалась предложением о физическом уничтожении всех интернированных поляков. Эта последняя ее часть отчеркнута, а сверху написано синим карандашом Сталина: «Постановление Политбюро». И подписи: «За — Сталин, Молотов, Ворошилов…»
[…]
В папке находилась и другая бумага, написанная от руки и подписанная Шелепиным в бытность его председателем КГБ. В обращении на имя Хрущева он предлагал ликвидировать все документы, связанные с действиями НКВД по уничтожению польских военнослужащих, поскольку-де уже принята и утвердилась версия комиссии академика Бурденко.
М.С. Горбачев. Жизнь и реформы. Книга 2. Глава 32. Войцех Ярузельский — союзник и единомышленник.
Стало быть, документы нарисовались не ранее декабря 1991 года. На той записке Берии, которую мы имеем счастье нынче исследовать, нет надписи синим карандашом Сталина «Постановление Политбюро», да и подписи идут в ином порядке: Сталин, Ворошилов, Молотов… Невозможно, согласитесь, предположить, что М.С. перепутал надпись «О.П. Вопрос НКВД СССР», под которой нет никаких подписей, с надписью «Постановление Политбюро», за которой идут подписи членов Политбюро во главе со Сталиным, ведь форму другого документа пакета, записку Шелепина, он описал точно. Горбачев видел шизофреническую версию письма Берии, несколько потом поправленную, ведь документы, переданные Ельцину в декабре 1991 г., необъяснимым образом задержались у него:
Обо всем этом я рассказывал польским журналистам в 1992 году после того, как уже почти под занавес процесса по делу КПСС в Конституционном суде РФ президентская команда вдруг сочла «своевременным» предъявить документ по Катыни суду и передать копию польской стороне, заявив, что этот документ Горбачев скрыл от поляков. Польские журналисты спрашивали: почему так долго этот документ лежал у Ельцина и почему я, встречаясь с Валенсой, не сказал ему, что такое свидетельство имеется? Но именно такой вопрос возникал у меня самого: почему Ельцин не использовал свою официальную встречу с Президентом Польши, чтобы передать ему документы, касающиеся трагедии в Катынском лесу? Ведь между нами была договоренность о том, что передача документа полякам — компетенция Президента России.
Там же.
А.Н. Яковлев, участник великой встречи по передаче «исторической правды» Ельцину, находившийся рядом с М.С. Горбачевым, описывает тем не менее совсем иные документы:
И вот в декабре 1991 года Горбачев в моем присутствии передал Ельцину пакет со всеми документами по Катыни. Когда конверт был вскрыт, там оказались записки Шелепина, Серова и материалы о расстреле польских военнослужащих и гражданских лиц, особенно из интеллигенции (более 22 тысяч человек). Михаил Сергеевич сидел с каменным лицом, как будто ничего и никогда не говорилось по этому поводу.
В пакете документов, который мы знаем, нет никакой записки Серова и никогда не было, а также нет и не было никаких «материалов» о «расстреле гражданских лиц, особенно из интеллигенции». Числа «более 22 тысяч человек» в известных нам документах тоже нет.
Третий очевидец, Д.А. Волкогонов, описывает уже новый набор все тех же документов и новый образ их появления:
На счету «ленинского Политбюро» под руководством Сталина множество преступлений. Но есть одно, которое особо выделяется своим изуверством, цинизмом и жестокостью. Речь идет о решении Политбюро от 5 марта 1940 года. Приведу в сокращении этот документ. У меня с ним связаны особые воспоминания, ибо именно мне и еще трем членам президентской комиссии удалось отыскать в залежах цековских сверхсекретных архивов этот потрясающий до ужаса документ. Приведу лишь часть его.
«1. Предложить НКВД СССР
1) дела о находящихся в лагерях для военнопленных 14 700 человек — бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков;
2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек — членов различных контрреволюционных шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, чиновников и перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.
П. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения…» [ссылка: Протокол Политбюро от 5 марта 1940 г. № П13/144.]
Прочитав десятки страниц этого дела, хранившегося в «Особой папке» [сноска: «Особые папки» были только в архиве Политбюро. Я вынужден, в ряде случаев, пользоваться такими сносками потому, что пока эти документы еще не «фондированы», т.е. не зарегистрированы в обычном архивном порядке.] архива Политбюро, я действительно испытал потрясение. Это были даже не «военнопленные». Ведь Польша не вела с нами войну в 1939 году… Мысль спотыкалась на словах: к «высшей мере наказания»… Наказание — за что? «Ответы» Политбюро чудовищны по своей бессмыслице и жестокости.
Я не мистик, но почему-то бросились в глаза детали: протокол № 13 от 5 марта 1940 года. Ровно через 13 лет, именно 5 марта, не станет самого кровавого ленинца. Стенограммы обсуждения вопроса о расстреле поляков не существует. Вопрос решался устно, вербально. Но выдержку из постановления Политбюро я в книге привел. Стоит добавить, что, хотя советская сторона до конца пыталась скрыть злодеяния Сталина, Берия и других большевистских руководителей, с документами о расстреле поляков были знакомы все основные лидеры СССР. Например, Хрущев ознакомился с делом в марте 1959 года, Андропов — в апреле 1981 года. Были эти документы и у помощников Горбачева (в частности, у В.И.Болдина) в апреле 1989 года, видимо, для ознакомления генсека. И тем не менее все утверждали, что документов этих не существует…
Имеется около десятка различных постановлений Политбюро, начиная с 1971 года, направленных на то, как скрыть, закамуфлировать дикое преступление. К этому сокрытию причастны Брежнев, Андропов, Черненко, Громыко и другие партийные бонзы, в том числе и некоторые здравствующие поныне.
Добавлю, что личным решением Сталина осуществление чудовищной «миссии» по реализации решения Политбюро было возложено на Меркулова, Кобулова, Баштакова (начальника 1-го спецотдела НКВД СССР). Возможно, это одно из самых страшных решений высшей партийной коллегии.
Д. Волкогонов. Ленин. Книга II. Вожди. М., 1999.
Здесь видим откровенную ложь: в представленной нам худенькой папочке не было «десятков страниц», и никаких коварных постановлений Политбюро, направленных на сокрытие архивной тайны, никто никогда не видел. Публичная ложь обычно, если лжет не мудрый отец народа в высших своих целях, представляет собой психические отклонения лгущего, например бредовую систему. Это очень нехорошо, особенно вкупе с убеждением, что особые папки не «фондированы», которое действительности не соответствует. Отсюда можно допустить, что Волкогонов причастен к фальсификации документов по Катынскому делу: как и не известный нам пока фальсификатор, Волкогонов ни малейшего представления не имел об особой папке и молол чушь: «особая папка» — это гриф вроде «совершенно секретно», а не тайное хранилище вне архива; все документы с грифом «особая папка» были, разумеется, «фондированы» в архиве ЦК, т.е. содержались в порядке, как и документы с грифом «совершенно секретно», и любые иные.
Как это ни поразительно, правдивость слов Волкогонова подтверждают некоторые прочие сторонники Ельцина:
В июле 1992 г. в Архиве Президента РФ тогдашний руководитель президентской администрации Ю.В. Петров, советник Президента Д.А. Волкогонов, главный архивист РФ Р.Г. Пихоя и директор архива А.В. Коротков просматривали его совершенно секретные материалы. 24 сентября они вскрыли «особый пакет № 1». Как рассказал Коротков, «документы оказались настолько серьезными, что их доложили Борису Николаевичу Ельцину. Реакция Президента была быстрой: он немедля распорядился, чтобы Рудольф Пихоя как главный государственный архивист России вылетел в Варшаву и передал эти потрясающие документы президенту Валенсе. Затем мы передали копии в Конституционный суд, Генеральную прокуратуру и общественности».
Когда Р.Г. Пихоя привез 14 октября 1992 г. в Варшаву документы из «пакета № 1» и старался там объяснить, почему они так долго были запрятаны в тайниках власти, он подчеркнул следующее: это было преступление политического характера…
Катынский синдром, гл. 6.
Здесь вызывает подозрения и Коротков, который явно привирает, что «реакция президента была быстрой»: торопиться в данном случае было некуда — торопиться мог лишь фальсификатор, передать свою работу хозяину, полякам, да и Борис Николаевич «быстрыми реакциями» вообще не отличался — мог проспать даже важнейшее международное мероприятие.
Если вы вдруг решили уже, что Михаил Сергеевич способен был на бесчестный поступок, то поспешу вас успокоить: его слова подтверждаются пакетом, в котором находились фальсифицированные документы, см. документы, включая пакет [1]. На «пакете № 1» стоит печать «для пакетов» аппарата президента СССР и дата 24 декабря 1991, т.е. за день до отставки Горбачева, причем нынешние опубликованные документы на пакете перечислены точно.
Спрашивается, каким же образом одновременно возможны две совершенно разные версии происхождения очень неопределенного набора документов по Катынскому делу, причем обе подтвержденные в той или иной степени? Нормально ли это? Не отдает ли психическим заболеванием по имени шизофрения? Может быть, забуревшие крысы канцелярские немного перестарались? Нет?
Объяснение случившемуся я могу предложить. Вероятно, Борис Николаевич был в конце 1991 года очень сильно загружен работой, поэтому полученную от Михаила Сергеевича папочку с фальшивыми документами он куда-то сунул, даже не просмотрев, и забыл о ней навсегда. Ну, что тут делать? Канцелярские сварганили документы снова и доложили Борису Николаевичу о находке уже «в архивах» самим Волкогоновым… На сей раз, впрочем, документы в руки Борису Николаевичу не дали из-за его загруженности работой, а сразу с его согласия отправили в Польшу, откуда, вероятно, грязные эти делишки и оплачены были.
Даже при весьма критическом отношении к Ельцину с учетом его главного недостатка, пьянства даже в патологической форме, я не могу допустить, что он намеренно пошел на государственный подлог в пользу Польши с целью обеспечить полякам контрибуцию с России. Я не верю, что он был на это способен. Это немыслимо вообще и в частности даже унизительно — шпионаж в пользу Польши, причем за любые деньги. Не верю я и в то, что на это мог пойти Горбачев или, положим, Яковлев.
Ельцина очень многие справедливо критиковали, справедливо ругали и даже справедливо материли, но все же, хотя бы и отматерив его хорошенько, каждый вынужден будет признать: совесть-то у него была. При всех своих недостатках он нашел в себе силы уйти от власти сам и даже публично извинился перед всеми, перед народом. Негодяй бы так никогда не поступил — даже бы и в голову не пришло.
Фальсификация подписей членов Политбюро на записке Берии № 794/Б
Посмотрим теперь на представленные «документы», фальсифицированные неким шизофреником. Письмо Берии Сталину за № 794/Б, где содержится предложение расстрелять поляков, снабжено фальшивыми подписями членов Политбюро. Что любопытно, при первом же взгляде на подписи сразу же в глаза кидается, что все они последовательно нанесены одним человеком:
Отметим по пунктам признаки того, что этот текст создан одним человеком, который просто менял почерк под каждую подпись, но общие свойства своего почерка неосознанно сохранил, рефлексно:
- Почти весь текст выполнен с единым наклоном, что очень хорошо видно по нанесенной сетке. Даже буква И в слове «Сталин» имеет тот же наклон, хотя остальные буквы в том же слове гораздо сильнее наклонены вправо.
- Почти весь текст выполнен с единым межстрочным интервалом, только на последней подписи (Микояна) фальсификатор почувствовал, что получается очень уж ровно, и решил немного иначе направить подпись, но тоже неосознанно уложился в межстрочный интервал. На рисунке показано, как сломалась подпись Микояна, изменила направление в результате неосознанных усилий фальсификатора направить ее вниз, вразрез с предыдущими. Несмотря на его усилия, наклон букв в подписи Микояна остался тем же, что и выше.
- Весь текст выполнен с единым отступом от условного левого края, определенного первой подписью. Текст четко выровнен по линии, так как каждый раз фальсификатор неосознанно делал один и тот же отступ.
- Во всем тексте вертикальный штрих заметно сильнее, выполнен с нажимом. Исключение составляет только перекладина буквы Т в первой подписи и подчеркивание этой подписи.
- Размеры строчных букв во всех подписях очень близки, несмотря даже на усилия фальсификатора.
- Подписи Ворошилова и Микояна, соответственно вторая и четвертая сверху, выполнены с единообразным окончанием — буквой В с падающим завитком. И это несмотря на то, что фамилия Микоян кончается буквой Н. Разумеется, Микоян не мог написать свою фамилию неправильно.
- Буква М в подписях Молотова и Микояна, соответственно третей и четвертой сверху, выполнена единообразно — с нажимом на левом внутреннем ее плече и правом внешнем.
- Первая буква О в подписях Ворошилова и Молотова, соответственно второй и третьей сверху, выполнена единообразно — с разрывом вверху и одинаково исполненным соединительным завитком, что не соответствует ни действительной подписи Ворошилова, ни действительной подписи Молотова. Это почерк фальсификатора.
Да, с точки зрения обывательской подписи сделаны неплохо, «похоже», но с точки зрения почерковедения это полный абсурд: человек, имевший хотя бы малейшее представление об исследованиях почерка, этакую чушь никогда бы не спорол. Можно заключить совершенно точно, со стопроцентной уверенностью, что ни единый профессионал, например из спецслужб, знающий, как подделать подпись, к этой шизофренической бумажонке не причастен.
Рассмотрим теперь подписи по одной, сравнивая их с подлинными. Начнем с первой — подписи Сталина.
На рисунке фальшивая подпись Сталина — из разбираемого пакета документов — находится внизу. Отметим различия ее с подлинными по пунктам.
- Букву Т Сталин в своей фамилии никогда не писал так, как она написана в фальшивой подписи — с отрывом карандаша от бумаги. Везде букву Т Сталин писал не отрывая карандаша от бумаги, иногда лишь с ослабленным нажимом. Можно, впрочем, встретить подписи, где карандаш случайно отрывается от бумаги при написании буквы Т в связи с быстротой исполнения подписи, но связь между вертикальной и горизонтальной палочками у Сталина намечена всегда, это рефлекс письма.
- У фальсификатора совсем не вышла буква И перед словом «Сталин»: она не читается, написана, как строчная буква П, хотя у Сталина даже в страшных каракулях, на третьем снизу автографе, ее можно принять за И. Обычно у Сталина есть хоть небольшой хвостик у правого плеча данной буквы или хотя бы небольшое отклонение правого плеча вправо от оси буквы, как на двух верхних рисунках. Вообще говоря, у Сталина есть то или иное графическое завершение буквы И перед фамилией, а у фальсификатора нет на него даже намека.
- В действительной подписи Сталина всегда стоит точка после буквы И, расположенной перед фамилией, а у фальсификатора этой точки нет.
- Совсем не получилось у фальсификатора слово «Сталин»: посмотрите, какие резкие угловатые буквы в фальшивой подписи; ничего подобного в действительных автографах Сталина нет. Особенно неуклюже вышло у фальсификатора сочетание «лин» — с разным наклоном букв: у Л и Н один наклон, а у И другой, см. рисунок всего текста выше.
- Слово «За» написано прямо в строку или почти прямо, см. рис. под данным абзацем, а дальнейшее неуклюже падает вниз, причем наклон букв после черты точно соответствует наклону черты, см. рисунок всего текста выше, т.е. в зависимости от черты изменился наклон букв. Иначе говоря, не писавший вел подпись, а она его. У Сталина черта не гармонирует с подписью, не образует со словами нечто целое, а напротив — разделяет их, очень четко или не столь четко, но разделяет, в том числе выделяясь размером своим. А на фальшивой подписи высота разделительной черты лишь немного больше высоты заглавной буквы в слове «Сталин» и приблизительно равна высоте сочетания «Ст», т.е. разделения нет — есть продолжение черты. Эта неуклюжесть следствие неотработанного написания сложной фигуры «За/И. Сталин».
- Стоит еще заметить, что Сталин расписывался скупо: часто стоит даже неполная подпись — «И. Ст.», причем подчеркивал он свою подпись редко, только в том случае, если писал в строку: «Утвердить. Ст.», т.е. подчеркивал-то не подпись, а вывод, ключевое слово резолюции, которое в разбираемом автографе уже подчеркнуто чертой, следующей за словом «За». Фальсификатор подчеркнул подпись для отвлечения внимания, переноса акцента, так как подделка вышла из рук вон плохо — совсем не похоже на подпись Сталина.
Посмотрим теперь на следующую по порядку подпись — Ворошилова.
На рисунке фальшивая подпись Ворошилова расположена внизу.
- Фигурная буква Р, как в фальшивой подписи, с игривым уголком внизу, у Ворошилова не встречается.
- Ворошилов иначе писал букву В: она у него с пузом, выдающимся вперед, а у фальсификатора никакого пуза нет или почти совсем нет, т.е. буква смотрится не искаженной. Впрочем, у Ворошилова можно встретить букву В почти без пуза, но все же приведенное написание характерно.
- Буква О, расположенная между В и Р, в сочетании «Вор», у Ворошилова имеет очень низкий соединительный хвостик, даже напоминает букву А, а у фальсификатора соединительный хвостик этой буквы расположен гораздо выше, более или менее нормально.
- Верхний хвостик буквы К у фальсификатора заметно больше, чем у Ворошилова в двух приведенных случаях, но это у Ворошилова несколько разнообразно.
- После характерного первого длинного хвостика буквы Ш высота букв или просто штрихов у фальсификатора заметно уменьшается, хотя у Ворошилова этого нет, да и высота характерного хвостика относительно букв у Ворошилова заметно меньше.
- В конце подписи у фальсификатора заметно уменьшается ширина букв (штрихов), а у Ворошилова этого нет.
- Вообще, у Ворошилова почерк более убористый, плотный, чем у фальсификатора. Именно из-за этого нет даже общего сходства фальсифицированной подписи Ворошилова с подлинными: если бы была фальсификатором написана иная фамилия тем же его почерком, то с подписью Ворошилова она бы уже никакого сходства не имела. Занятно также, что в фальсифицированной подписи Ворошилова конец тоже скомкан — как в фальсифицированной подписи Сталина.
Следующей по порядку на фальсифицированном письме Берии идет подпись Молотова.
Внизу рисунка помещена фальсифицированная подпись Молотова.
- У Молотова буква М очень убористая, а у фальсификатора левая ее половина сойдет даже за Л. Также нижний зуб буквы М у Молотова заметно более скруглен, чем у фальсификатора, а на левом внешнем ее плече и правом внутреннем нажим сильнее, чем у фальсификатора.
- Стойка буквы В у фальсификатора заметно искривлена, а у Молотова она прямая или почти прямая. Это значит невыработанное движение фальсификатора, не рефлексное.
- В фальшивой и подлинных подписях по-разному написана буква О: у Молотова в двух случаях перечеркивающий букву соединительный хвостик начинается ниже середины, а у фальсификатора — выше.
- Сложное сочетание «то» в фамилии Молотов фальсификатор в отличие от Молотова не смог выполнить без отрыва карандаша от бумаги: линии на верхнем и нижнем краю буквы О, находящейся перед конечной В, разомкнуты — левый полукруг ее был дорисован потом, другим движением. У Молотова на второй сверху подписи полукруг в той же букве О тоже кажется пририсованным другим движением, но пририсован он с иной стороны, справа, а не слева, как у фальсификатора. Также и сложная в написании Молотова буква Т у фальсификатора не вполне вышла — с сильным закруглением наверху, хотя у Молотова этот фрагмент далеко не так скруглен, даже коряв.
- Вообще, почерк у фальсификатора выработан лучше, чем у Молотова: ему не удалось изобразить некоторую общую корявость подписи Молотова; линии у него плавно скругляются и переходят одна в другую.
И последней на фальсифицированном письме идет подпись Микояна.
Фальсифицированная подпись Микояна расположена внизу рисунка.
- Как это ни поразительно, окончание подписи Микояна буквой В не соответствует фамилии Микоян.
- Наклон букв вправо у Микояна заметно более силен, чем у фальсификатора.
- Завиток нижнего хвостика буквы К у фальсификатора исполнен горизонтально, а у Микояна он вертикальный. Кроме того, этот завиток у фальсификатора выполнен с очень слабым нажимом.
- Буква А у фальсификатора несколько искривлена, раздулась, что говорит о неуверенности движений, отсутствии рефлекса. Подобное было также в первой букве подписи В. Молотова.
- Почерк Микояна более коряв, чем почерк фальсификатора: опять видим у фальсификатора более плавные линии, полное неумение имитировать корявый почерк.
Из рассмотрения фальсифицированной подписи Микояна заключаем, что поддельные подписи исполнял сам автор фальсифицированных документов — шизофреник: нормальный человек, прежде чем копировать подпись Микояна, все же внимательно бы с ней ознакомился, но шизофреник мог обойтись и без этого, более того, мог решить, что он лучше знает, как должен был расписываться Микоян.
Приведенных рассуждений вполне достаточно для заключения о подложности главного документа пакета, но нам важно еще установить, что все это сляпал один человек, обладавший психическими отклонениями шизофренического свойства. Поэтому посмотрим на пакет документов несколько подробнее (ссылка на опубликованные в интернете документы выше, напомню).
Фальсификация прочих документов так называемого Пакета № 1
Посмотрим теперь на шизофренические выверты в самом пакете документов. Вот весьма любопытная запись нашего шизофреника на листах якобы протокола заседания Политбюро (запись идет на левом поле документа снизу вверх, вдоль листа):
Здесь написано: «Изъято из протокола "ОП" 4.III.1970 года в закрытый пакет. Согласовано с т. Черненко К.У.». Безотносительно к тексту документа возникает вопрос: что такое «протокол "ОП"»? Как понять сочетание «протокол особой папки»? Протокол папки? Не слишком ли хитро даже для шизофреника? Голос комода? Протокол может быть заседания или слушания, но не папки же, если протокол есть записанные речи выступающих или перечень фактов? Или, может быть, речь идет о некоем протоколе под названием «ОП»? Нет, ОП значит особая папка, да и протоколам не присваивают собственные имена. Вы скажете, что в словосочетание особая папка вложен иной смысл, нам не понятный? Согласен, это типичная шизофреническая черта. Приведенная запись имеет смысл только с точки зрения создавшего ее шизофреника. Человеку в своем уме не ясно, откуда именно изъяты машинописные листы, на которых красуется приведенная запись, а если не ясно, то с какой же целью сделана приведенная запись? Да и цель изъятия не ясна: если уж изъято даже из-под грифа «особая папка», то почему не уничтожено, а сохранено в «закрытом пакете»? Чтобы продать его полякам?
«Особая папка» — это гриф хранения документов, а здесь сочетание «ОП» приравнено к словосочетанию заседание Политбюро, протокол которого, заметим, вполне уместен. И в шизофреническом пакете мы видим подтверждение сделанному предположению: вопрос о поляках в шизофренической фальшивке действительно был вынесен на рассмотрение Политбюро, т.е. ОП в представлении шизофреника нашего.
Шизофренические выверты находим и в письме Берии Сталину в ЦК за № 794/Б, где сначала указано одно число врагов советской власти, а расстрелять ниже предлагается совсем другое:
В лагерях для военнопленных содержится всего (не считая солдат и унтеp-офицеpского состава) — 14.736 бывших офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, жандармов, тюремщиков, осадников и разведчиков — по национальности свыше 97% поляки.
[…]
В тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии всего содержится 18.632 арестованных (из них 10.685 поляки), в том числе:
[…]
Исходя из того, что все они являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти, HКВД СССР считает необходимым:
I. Предложить HКВД СССР:
1) Дела о находящихся в лагерях военнопленных 14.700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков,
2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11.000 человек членов различных к-p шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков —
— рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.
Возникает вопрос, каким путем получены числа 14 700 и 11 000, если ранее стоят 14 736 и 18 632 (из них 10 685 поляки)? По какой причине произведено округление или, может быть, иное действие? Каким образом приведенные числа следуют друг из друга? А ведь связь указана в тексте: «Исходя из того, что все они», т.е. 14 736 человек и 18 632 (из них 10 685 поляки), «являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти, HКВД СССР считает необходимым» дела 14 700 и 11 000 человек рассмотреть в особом порядке. Позвольте, если все они являлись закоренелыми врагами советской власти, то не логично ли было предложить к рассмотрению дела всех их, а не только избранных по неизвестному правилу? Нет, для шизофреника логично было именно написанное. Дело в том, что с объективной точки зрения поступки выраженного шизофреника бывают не мотивированы и часто даже поняты быть не могут, если сам он не объяснит, отчего судебные эксперты очень часто признают шизофреников невменяемыми — в советское время почти всегда, сейчас реже, суды сажают их иной раз даже без принудительного лечения, что в советское время было совершенно немыслимо: в «литературе» были даже предложения признавать шизофреников невменяемыми в неукоснительном порядке, только по болезни, без т.н. психологического критерия невменяемости. В общем случае шизофрения — это самый тяжелый и самый страшный психоз из всех известных, хотя, справедливости ради следует добавить, шизофреник, избравший антисоциальную адаптацию (нормально адаптироваться они часто не способны), бывает гораздо умнее и, главное, изворотливее многих здоровых людей.
В данном случае я понимаю мотивы шизофреника, указавшего в записке разные числа — второй раз «округленно», как выразился какой-то либеральный балбес. Дело в том, что в опубликованных по делу документах НКВД царит неразбериха, трудно понять, сколько именно польских пленных было в СССР, ибо от документа к документу числа меняются. Шизофреник наш просто решил отразить эту правдоподобную черту — да, в одном документе, а не в разных (впрочем, в фальсифицированной записке Шелепину Хрущеву указаны другие числа). Увы, в основе своей шизофрения — это очень тяжелые отклонения, в т.ч. интеллекта. При слабых поражениях, относительно вялом течении шизофренического процесса, логичное мышление пропадает в той или иной степени, уступая место ассоциациям, установлению произвольной связи между объектами мышления, что очень хорошо видно, например, в разбираемом случае: у НКВД неразбериха с числом пленных — и мы тоже сделаем неразбериху. Вывода здесь нет, он гасится, вероятно, за счет лабильности (хаотичности) процесса торможения, лежащего в основании умеренных такого рода поражений, как полагал И.П. Павлов. Далее же в рефлексной деятельности наступает хаос, потом возможно ее прекращение, возможна утрата даже безусловных рефлексов, «инстинктов». При ее завершении шизофрения — это одна из самых страшных болезней. К счастью, завершение наступает не всегда, возможны ремиссии — временные и даже полные, в том числе спонтанные.
Стоит отметить также грамматическую неразбериху в приведенной выдержке: «pассмотpеть [дела] в особом порядке, с применением к ним [к делам?] высшей меры наказания — расстрела».— Нормальные люди так не пишут.
Удивление в разбираемом документе вызывают также разные отступы и разные интервалы между абзацами — равные межстрочным или чуть более. Кроме того в записке использованы разные маркеры абзацев одного уровня: сначала цифры — 1), а потом буквы — а). Нормальные люди так не делают.
Шизофренический характер указанное письмо Берии носит и с точки зрения «генеральной линии партии» того времени. В письме Берия предлагает Сталину организовать для расстрела поляков судебную тройку НКВД, но в вышедшем незадолго до того Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) № П65/116 от 17 ноября 1938 года сказано, в частности, следующее:
2. Ликвидировать судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских Управлениях РК милиции.
Впредь все дела в точном соответствии с действующими законами о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого Совещания при НКВД СССР.
[…]
СНК СССР и ЦК ВКП(б) предупреждают всех работников НКВД и Прокуратуры, что за малейшее нарушение советских законов и директив Партии и Правительства каждый работник НКВД и Прокуратуры, не взирая на лица, будет привлекаться к суровой судебной ответственности.
Ну? Неужели тов. Берия позабыл о трагической судьбе своего предшественника тов. Ежова, которого, «не взирая на лица», расстреляли как врага народа в том числе за организацию судебных троек? Мне кажется, весной 1940 года послать Сталину в ЦК предложение об организации судебной тройки НКВД способен был даже не шизофреник, а только благополучный идиот в клиническом смысле.— Письмо Берии вообще никакого отношения к действительности не имеет.
Еще одна любопытная черта письма Берии за № 794/Б была отмечена исследователями этой фальсификации:
В настоящее время авторами доказано, что «записку Берии № 794/Б» следует датировать 29 февраля 1940 г. Основанием для этого послужили предыдущая и последующая за письмом «№ 794/Б» корреспонденции, отправленные из секретариата НКВД в феврале 1940 г. В 2004 г. в Российском Государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) в рабочих материалах Политбюро ЦК ВКП(б) было выявлено письмо Л.П. Берия с исходящим номером «№793/б» от 29 февраля 1940 г. (РГАСПИ, ф.17, оп.166, д.621, лл.86-90).
Два последующих письма — «№795/б» «Товарищу Сталину. О ходе работы известных авиаконструкторов по постройке самолетов» и «№796/б» были зарегистрированы в секретариате Наркома внутренних дел СССР также 29 февраля 1940 г. Об этом сообщается в ответах №10/А-1804 от 31.12.2005 и 10/А-120 от 19.01.2006 г. за подписью начальника Управления регистрации и архивных фондов ФСБ РФ генерал-майора В.С. Христофорова на запросы депутата Государственной Думы Андрея Савельева.
Естественно, записка Берии с исходящим номером 794/Б могла быть подписана и зарегистрирована в секретариате НКВД СССР только 29 февраля 1940 г. Однако в ней фигурируют уточненные статистические данные о численности военнопленных офицеров в спецлагерях УПВ (Управления по делам военнопленных) НКВД, которые поступили в Москву — внимание!— в ночь со 2 на 3 марта и были оформлены начальником УПВ НКВД П.К. Сопруненко в виде «Контрольной справки» только 3 марта 1940 г. (Катынь. Пленники. С. 430). Попасть в текст документа, зарегистрированного 29 февраля 1940 г., эти данные не могли.
Я не понимаю, почему у осведомленного В.С. Христофорова, имеющего, надо полагать, журнал регистрации исходящих писем Берии, не спросить было прямо о письме за № 794/Б? В журнал регистрации исходящей корреспонденции регистратор вносит обычно дату письма, проставленную автором, номер его, номер дела, коли есть такой, указывает адресата, тему письма, автора письма и отмечает исполнение, например «отправлено фельдсвязью». Это совершенно стандартная процедура при делопроизводстве, известна она каждому, кто имел дело с классическим бюрократизмом (пособие по делопроизводству наверняка найдется в интернете).
Если на письме нет точной даты, как на фальсифицированном письме Берии, то не будет ее и в журнале регистрации: регистратору просто нечего будет указать в соответствующей графе, где обычно ставятся вместе дата и номер письма. Этот пробел мог восполнить только сам Берия. Поэтому если в журнале регистрации исходящих писем Берии окажется точная дата письма за № 794/Б, любая, представленное нам письмо уже на данном основании можно будет считать недействительным, поддельным, т.е. иным, не тем, которое было зарегистрировано. Утверждать же, что письмо без даты было зарегистрировано именно 29 февраля, невозможно: регистратор обычно не ставит дату регистрации (это никому не нужно и только засоряло бы документы) — только дату письма, которая, конечно, имеет значение. Дата же регистрации косвенно может содержаться лишь в графе «Исполнение» — если там указано, когда было отправлено письмо. Но письмо Берии не было отправлено в ЦК, так как на нем нет штампа регистрации его как входящего документа. Такое могло быть, если Берия отправил письмо не обычным порядком, через регистрацию, а лично принес его в кабинет Сталина. Да, но на письме стоит регистрационный номер… Ну, можно допустить, что Берия зарегистрировал письмо и сам отнес его Сталину. В таком случае в графе «Исполнение» должно стоять «доставлено лично» или что-нибудь вроде того. Странно, что Берия не забыл зарегистрировать письмо, но забыл поставить дату: при регистрации, конечно, возник бы вопрос, какую поставить дату.
Скорее всего, в журнале регистрации писем Берии написано что-нибудь совсем отвлеченное, например: «29.02.1940 № 794/Б — письмо т. Берии тт. Жарову и Кайдан-Дешкину, авторам песни «Взвейтесь кострами, синие ночи…», с предложением написать бодрую песню для спортивного общества «Динамо» — 2 экз. отправлено по почте».
Казалось бы, если имеются письма за №№ 793/б, 795/б и 796/б, датированные 29 февраля, то можно утверждать, что письмо № 794/Б датировано тем же днем, но ведь на этом письме нет даты… Формально тут ничего утверждать нельзя — можно лишь допустить, что дата 29 февраля для письма за № 794/Б логична.
Если вообразить письмо за № 794/Б подлинным, то Берия не мог написать его ранее 5 марта 1940 года, так как помянутый в тексте письма как начальник 1-го спецотдела НКВД Л.Ф. Баштаков стал таковым только 5 марта 1940 г., причем приказ о его назначении подписать должен был сам Берия. Вот для сведения выдержка из книги о руководстве НКВД:
Самостоятельные оперативно-чекистские отделы НКВД СССР
1-й спец. отдел (оперативный учет, регистрация и статистика)
Шапиро И.И. 29.09.38 – 13.11.38
Петров Г.А. 22.12.38 – 30.11.39
Баштаков Л.Ф. 05.03.40 – 26.02.41
Если бы письмо было написано ранее 5 марта и приказ о назначении Баштакова уже был подписан, то нормальный бы человек, не шизофреник, написал: …Баштакова, назначенного начальником 1-го спецотдела с 5 марта с.г. Если же приказа еще не было, то Баштаков назван бы был заместителем начальника 1-го спецотдела, каковым он являлся до 5 марта 1940 г.
Судя по тому, что на письме Берии нет штампа регистрации его как входящего документа в аппарате ЦК, доставлено оно было Берией лично в кабинет Сталина, т.е. 5 марта 1940 года, поскольку, как утверждают сторонники нацистов, историческое заседание Политбюро, приговорившее поляков к смерти, состоялось именно 5 марта, что отмечено даже в фальсифицированных документах. Беда для гитлеровцев, однако же, в том, что 5 марта 1940 года Берия не мог доставить письмо в кабинет Сталина, так как в этот день он не был в кабинете Сталина, см. журнал регистрации посетителей Сталина [2]: первый раз в марте месяце Берия посетил кабинет Сталина только седьмого числа. Не было у Сталина 5 марта и Микояна, который подписал письмо Берии синим карандашом Сталина. Молотов же был у Сталина 5 марта, но подписал письмо Берии почему-то иным карандашом, простым, хотя все прочие подписи выполнены синим карандашом, в том числе подпись Ворошилова, который тоже присутствовал 5 марта в кабинете Сталина.
Надо заметить, что журнал посещений Сталина должны были вести очень аккуратно: это была не блажь, а общепринятая мера безопасности на режимных объектах — местах, куда можно пройти только после предъявления документов или выписанного пропуска и обязательной записи в журнал. Не отметить Берию не могли, это исключено совершенно (он бы лично взгрел охранника). Охранники отмечали приход посетителя и уход буквально по минутам. Иной раз последняя запись на дню гласит: «последние вышли» и время, отстоящее от ухода последнего посетителя на минуты или даже часы. Поскольку в это время никого, кроме Сталина, в кабинете его уже не было, то эта весьма тактичная запись относится к самому Сталину, а не к тем посетителям, которых охрана якобы проворонила. Охрана не могла никого проворонить: дело это серьезное — режимный объект. И никакой «личный гонец» от Берии, родившийся в бредовых вымыслах, пройти в кабинет Сталина тоже не мог: не было оснований его пропускать. Обычным же порядком поступившее письмо должны были зарегистрировать в ЦК, куда оно и адресовано.
Стало быть, если отвлечься от вполне возможных бредовых вымыслов (Берия прошел тайно), у нас нет формальных оснований считать письмо Берии подлинным — написанным и подписанным 5 марта 1940 года. Оно противоречит действительности — как обычно поделки шизофреников.
Столь же чудовищно, как письмо Берии, выглядит выписка из протокола № 13 Политбюро, куда с грамматическими ошибками перепечатана часть его письма («военно-пленных» против «военнопленных» в том же тексте и «Кабулов» вместо Кобулов). На левом поле рассматриваемого документа вдоль листа снизу вверх написано красным предупреждающим шрифтом:
К сведению.
Товарищ, получающий конспиративные документы, не может ни передавать, ни знакомить с ними кого бы то ни было, если нет на то специальной оговорки ЦК.
Копировка указанных документов и делание выписок из них категорически воспрещается.
Отметка и дата ознакомления делается на каждом листе лично товарищем, которому документ адресован, и за его личной подписью.
Основание: Постановление Пленума ЦК РКП(б) от 19/VIII—24 г.
Несмотря на ясное, кажется, предупреждение ЦК, на посланной Берии выписке нет ни единой пометки Берии, т.е. он этот документ не читал.
На верхнем поле документа тем же предупреждающим красным шрифтом написано: «Подлежит возврату в течение 24 часов во 2-ю часть Особого Сектора ЦК (Пост. ПБ ЦК от 5.V.27 г., пр. № 100, п. 5)», однако же на обратной стороне листа мы видим сложнейший шизофренический выворот:
За исключением фамилии «Лряпкина» записи выполнены почерком фальсификатора или чуть измененным. Наклон здесь тот же самый, что в фальсифицированных подписях, причем нижняя подпись «Силина» выполнена буквально с той же сменой наклона на сочетании «лин», что и в фальсифицированной подписи Сталина (верхняя сломана, но тоже похожа), да и соединение И с Л в фамилии Силина соответствует оному в фальсифицированной подписи Сталина. Слово «Шелепину» ломается вниз, и это похоже на излом подписи Микояна: близко к штампу взял шизофреник наш и на ходу немного отступил вниз.
В правом нижнем углу, обратите внимание, стояло сначала ТС, но потом шизофреник наш уразумел неким загадочным образом, что данными инициалами, под которыми шизофреник явно имел в виду Татьяну Константиновну Силину, подписана предыдущая приведенная запись на ином документе, выполненном несколько иным почерком, и поправил букву С на что-то иное, видимо К. Это можно считать указанием на то, что обе записи принадлежат одному человеку. К тому же предыдущая запись содержит шизофренический выворот, как разобрано выше, «протокол особой папки», а банда шизофреников выглядит неубедительно (часто шизофреник стоит во главе компании психопатов, например секты). Кроме того в приведенной патологической записи с «ОП» уже знакомым образом ложится буква Л в слове «согласовано», гляньте выше внимательно. Очень похоже на то, что все фальшивки один человек сляпал.
Разумеется, ни та запись, ни эта Силиной не принадлежит. Она долго работала в ЦК, в частности заведующей 6 сектора Общего отдела (архив Политбюро), и если бы была почерковедческая экспертиза, эксперт бы, конечно, запросил образцы почерка Силиной. Установить, кто скрывается за инициалами ТС, было несложно: Татьяна Константиновна была человеком, широко известным в узких кругах,— самая старая сотрудница, начавшая работу в секретариате ЦК 1923 году. Следствие же, увы, вели люди невежественные и не хваткие:
В Архиве Президента РФ, тщательно осмотрев подлинные документы Политбюро того времени, следователь ГВП А.Ю. Яблоков получил подтверждение существовавшей тогда практики принятия решений. Среди протоколов заседаний Политбюро ЦК ВКП(б) за период от 17 февраля до 17 марта 1940 г. № 13/13-ОП он обнаружил «особую папку» «Подлинники постановлений и материалы». В ней имеется следующая справка за подписью заведующего особым сектором ЦК КПСС Т. Силина: «Подлинник постановления Политбюро ЦК ВКП(б) П 13/144-ОП от 5 марта 1940 г. — записка НКВД № 794/Б от марта 1940 г. за подписью Берия с голосованием т.т. Сталина, Ворошилова, Молотова, Микояна (роспись) и т.т. Калинина, Кагановича по телефону находится в папке совершенно секретных документов».
Катынский синдром. Гл. 6.
Если это не наглое вранье, то следователь обязан был изъять бумагу и отправить ее эксперту на предмет изучения почерка «заведующего Силина», не его ли пометки стоят на найденных документах. Как же иначе устанавливать подлинность документов? По положению планеты Марс в месяце апреле? По приказу начальника?
Особенно мне в приведенной выше фотографии документа нравится запись «Берия + один в запас» (экземпляр), когда на том же документе ясно написано, да еще и красным цветом: «Подлежит возврату в течение 24 часов». Фамилия «Лряпкина» тоже звучит отлично — просто сказка. Фамилию эту, стало быть, шизофреник наш переписывал с рукописного текста и неправильно разобрал из Хряпкина.
Мне легко удалось выяснить, что в Управлении делами Совета народных комиссаров была сотрудница по фамилии именно Хряпкина, а не «Лряпкина», так как имеются заверенные ею, например, копии документов ГКО 1941 года [3]. Трудно понять, как люди в своем уме смогли проглотить столь чистый шизофренический выворот, как «Лряпкина». Да какие же ослы способны глотать подделки с грамматическими ошибками? Или, может быть, Хряпкина, как и Микоян, просто свою фамилию писала неуверенно? Да ведь это ужас кромешный… Наверно, в рукописном тексте, откуда переписывал шизофреник, начальная буква Х в фамилии Хряпкина была написана с очень высоко расположенным перекрестьем, очень похоже на Л. Ну, шизофреник естественным образом подошел к вопросу «формально» — иного трудно было ожидать. Это просто отличный пример для учебника по патологической психологии — классика шизофренического мышления.
Странно также видеть шизофренические вымыслы с количеством отпечатанных экземпляров, которых должно быть отпечатано столько, сколько существует исполнителей, каковое общее правило делопроизводства обычно выполняется даже при отсутствии в учреждении секретности. Можно бы было еще понять копию отосланного документа, оставленную в деле по данному вопросу или в некоем текущем употреблении, но печатать производственные копии документа, который должен быть возвращен исполнителем в течение суток… Возврат документов обеспечивается именно для того, чтобы в целях секретности снизить количество копий до необходимого минимума, а здесь «отпечатано 4 + 2», да еще и «в запас». На кой черт? Вероятно, шизофреник намалевал это с той целью, чтобы в 1959 году «отослать» свободный экземпляр Шелепину за подписью Сталина. Весьма продуманная связь, правда?
Обратите также внимание на дату, когда Берии был послан экземпляр «в запас»,— 4 декабря 1941 года, последний день пассивной обороны Москвы перед переходом в наступление. В это время ЦК наверняка уже давно находился в эвакуации со всеми своими «конспиративными» документами, а Берия был в Москве: Сталин-то оставался в столице, и Берия просто не мог быть в ином месте. С какой же загадочной целью нарочный ЦК из неразберихи эвакуации добирался бы до Москвы, где царил самый суровый комендантский режим, военное положение, чтобы передать Берии бессмысленный с точки зрения тяжелой текущей обстановки документ и в тотчас же отвезти его обратно в ЦК? Видите ли, что такое шизофрения? Это полный отрыв от действительности — как фамилия Лряпкина.
Забавную шизофреническую новизну содержит экземпляр, якобы посланный Шелепину: такой же бланк ЦК ВКП(б), как в выписке для Берии, тот же текст под копирку, но внизу после подписи «СЕКРЕТАРЬ ЦК» допечатано И. СТАЛИН и поставлена печать ЦК КПСС. Выходит, выписка Шелепину в 1959 году пришла из ЦК ВКП(б) от Сталина, а подпись кто-то заверил печатью ЦК КПСС? Умно, ничего не скажешь. У пришедшего Шелепину документа нет автора, он пришел не от человека, нарисовался из воздуха, из шизофренического вымысла. Шелепин этого документа, конечно, не читал — хотя бы потому, что в его письме Хрущеву стоит совсем иное число якобы расстрелянных, чем указано в выписке из решения Политбюро. Да и напомню, что если бы Шелепин читал данный документ, на нем бы стояла его подпись.
Ход мыслей шизофреника нашего вроде бы понятен. Выписка из решения Политбюро двадцатилетней давности приходит Шелепину 27 февраля 1959 г. явно от Хрущева, так как вопрос о рассылке документов с грифом «из О.П.» должен был решаться на самом высоком уровне. Шелепин некоторое время думает и 3 марта пишет Хрущеву письмо, в котором предлагает уничтожить ряд документов, связанных с расстрелом поляков… Все очень логично, правда? И вопросов никаких не возникает, да? Здесь нет вывода — только ассоциации, что, как я уже сообщил, свойственно шизофреникам.
В письме Шелепина Хрущеву предлагаемое уничтожение документов мотивировано по правилу «как бы чего не вышло», что выглядит даже смешно:
Для Советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности. Вряд ли они могут представлять действительный интерес для наших польских друзей. Наоборот какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции, со всеми нежелательными для нашего государства последствиями.
Логика, помилуй бог, узнаваемая: выше написано, «все дела в количестве 21.857 хранятся в опечатанном помещении» в КГБ, но тем не менее «какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации»; следовательно, помянутые дела нужно уничтожить. И нас хотят уверить, что этот бред написал Шелепин, вроде бы не страдавший от бредового шизофренического состояния? Нет, это написал шизофреник: мотивация предлагаемых действий абсурдна с объективной точки зрения, логики нет.
В письме Шелепина, кстати, тоже видим, что особая папка воспринимается автором как тайное хранилище, а не архивный гриф: «По объему эти документы незначительны и хранить их можно в особой папке».— Шизофреник наш, конечно, не подозревал, что документы с грифом «особая папка» из хранилищ ЦК наверняка можно было вывозить грузовиками… Сомневаюсь, что там было много захватывающих тайн — обычные «конспиративные» документы, «текучка».
С точки зрения оформления письмо Шелепина тоже вызывает недоумение, как и письмо Берии: оно почему-то написано от руки, причем тоже малограмотным человеком, который не знал, например, как в русском языке расставлять запятые. Вообразить столь безграмотного болвана в секретарях у председателя КГБ, согласитесь, очень трудно. От руки же письмо написано, вероятно, потому, что дегенерат наш не нашел подлинного бланка КГБ пятидесятых годов. Что ж, это раритет, нечего и говорить: в пятидесятых годах КГБ существовал недолго (создан в 1954 году), да и деятельность его ведь только начиналась под рукой Никиты… Большого оборота документов поначалу, возможно, не было, а бланками могли пользоваться еще старыми — оставшимися в тех же кабинетах Лубянки от МГБ.
Стоит также отметить, что на письме Шелепина Хрущеву нет ни единой пометки Хрущева, хотя это совершенно прямое предложение, направленное ему лично, на которое он обязан был отреагировать тем или иным образом. Почему же Хрущев не оставил на письме резолюции, если читал шизофреническую эту дурь? Почему на письме Шелепина нет и прочих пометок, если оно поступило в секретариат Хрущева? Если, положим, Хрущев не читал разбираемого письма, то хоть кто-то же должен был его прочесть, не так ли? Что еще любопытно, в архиве Политбюро письмо Шелепина было зарегистрировано как входящий документ текущего делопроизводства, т.е. текущий запрос в архив. Умно, правда? Да, это шизофреник. В нижнем правом углу оборота последнего листа письма Шелепина стоит штамп регистрации его как входящего в архивный сектор документа с рукописной датой 16.III.69 или 16.III.65 (штамп этот должен стоять на первой странице, в правом нижнем углу, верно), а на первой странице в правом верхнем углу с неизвестной целью поставлен штамп архива, 6 сектора Общего отдела ЦК КПСС, от 9 марта 1965 года, т.е. документ начал использоваться ранее, чем поступил. Это, конечно, шизофреник. А поверит ли хоть один человек в своем уме, что по меньшей мере за шесть лет письмо председателя КГБ не успело дойти до первого секретаря ЦК КПСС, а потому и было отправлено в архив в 1965 или 1969 году? Неясно также, почему письмо Хрущеву без разбирательства было передано через шесть лет в архив — когда Никита, отправленный «по его просьбе» на пенсию, уже сидел на даче и писал насквозь лживые воспоминания о днях своей отважной молодости. Почему же письмо первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву не передали его преемнику, Л.И. Брежневу, который бы и принял решение по предложенному вопросу, оставив на документе надлежащую резолюцию, например «в архив»? Вот логика шизофреника: тогда не было принято ставить на документы резолюции, т.е. Хрущев решение-то принял, но никто об этом не знает.
Стоит еще добавить по разбираемому письму, что шизофреник не способен тепло относиться к людям, ему это даже претит в большинстве случаев, откуда очень показательно выглядит «формальное» и безличное обращение к Хрущеву — «Товарищу Хрущеву Н.С.», хотя обычно подобные письма писали через «Дорогой Никита Сергеевич» или схожее теплое демократическое приветствие, см., например, выше письмо Н.Н. Бурденко В.М. Молотову. Это тоже очень показательно и типично для шизофреника — бесчувственность, эмоциональная холодность. Да, Сталину в ЦК еще и можно было писать безлично, «товарищу Сталину», потому как обращение «Дорогой Иосиф Виссарионович» звучало бы для иных просто преступной фамильярностью, кощунством, но Хрущев был уже вполне открыт и доступен, также Брежнев и все прочие после него.
Излишне, наверно, повторять, что число «расстрелянных» в письме Шелепина не имеет ничего общего с числом, которое запросил Берия и на которое якобы было поручено одобрение ЦК: числа расходятся на несколько тысяч человек, причем объяснений, почему нарушено было решение высшего в стране законодательного и исполнительного органа власти, в письме Шелепина нет и в помине, да шизофренику это и не требуется: будет и того, что он лично свою пачкотню понимал хорошо.
Шелепин дожил о расследования фальсифицированного дела № 159 и даже встретился с одним из фальсификаторов 11 декабря 1992 г., следователем А.Ю. Яблоковым, с которым ближе мы познакомимся при рассмотрении протокола допроса бывшего начальника Калининского УНКВД Токарева. Разумеется, через тридцать лет после событий Шелепин не мог уверенно ни подтвердить свою подпись под документом, ни тем более опровергнуть ее: он попросил предъявить ему подлинник якобы его письма, а также назвать имя исполнителя, который якобы писал письмо. Яблоков описал эту встречу, нагородил от имени Шелепина всякого вздора, но из его же откровений следует, что под протокол Шелепин не сказал ничего. Болтовня же Яблокова едва ли кого заинтересует, а протоколы фальсифицированного дела никому пока не доступны (а надо бы опубликовать их до последней точки с опровержениями лжи и фальсификаций). Самый любопытный отрывок из писанины Яблокова касается «документов», которые мы разбираем:
Готовясь к допросу Шелепина и выполняя его предварительные условия, я 10 декабря 1992 г. переговорил по телефону с директором Архива Президента РФ Коротковым. Он сказал, что подлинники документов ни при каких условиях выдаче из архива в Кремле не подлежат.
Катынский синдром, гл. 6.
Подумать только, следователю не дают доказательства по уголовному делу, которое он расследует. Другой бы постеснялся писать эту чушь, а этот даже не понимает… Видите ли, как они дела делали? С такими-то следователями любое дело можно подшить: умные ребята — без доказательств обходятся с легкостью, даже особенно и не требуют. На каком же основании подобный следователь мог бы назначить экспертизу документов? На основании вымыслов своего воображения? Кстати, названный здесь Коротков, напомню, связан с фантастическим вторым рождением «документов».
Участие в фальсификации Катынского дела Главной военной прокуратуры
Здесь можно задать наконец вопрос: если сляпал фальшивые документы явно один человек, то каким же боком к нему касалась Главная военная прокуратура, следователи которой приняли участие в фальсификации? В связи с приведенным выше разбором фальшивых документов крайне любопытно выглядит следующее заявление в цитированной выше книге, одним из авторов которой был следователь ГВП Яблоков:
Как только материалы «особого пакета № 1» поступили в Главную военную прокуратуру, следователи которой несколько месяцев старались довести до сознания высоких чиновников, что существование постановления Политбюро о польских военнопленных бесспорно доказано, были проведены необходимые следственные действия. В Кремле был осмотрен весь комплекс документов, проведены почерковедческая и криминалистическая экспертизы. Они подтвердили подлинность записки Берии на имя Сталина № 794/Б от марта 1940 г., подписей на ней Сталина, Молотова, Ворошилова, Микояна и Берии, а также выписки из постановления Политбюро ЦК ВКП(б) № 13/144 от 5 марта 1940 г. [ссылка: Главная военная прокуратура. Уголовное дело № 159. Т. 115. Л. 4-29, 45-78.]
Катынский синдром, гл. 6.
Выше вы видели, что такое почерковедческая экспертиза, в народе иной раз неверно называемая «графологической» (графология есть лженаука, каковое мнение распространено в «литературе»). Каким образом записка Берии могла пройти почерковедческую экспертизу на подлинность, если это невозможно просто в принципе? Что, эксперт сеточку не мог составить, какую вы видели выше? Или, может быть, он не знал, что в рукописном тексте любого человека всегда определен наклон букв, межстрочный интервал, отступы и еще многое иное, словом почерк? Значит, эксперт-почерковед нетвердо знал, что такое почерк? Но как же тогда он установил подлинность подписей? Или, может быть, это у следователя Яблокова бредовая идея? Занятно бы было, конечно, взглянуть, что канцелярские накарябали в томе 115 на указанных страницах. Работать-то они умеют, ничего не скажешь: подумать только, сто с лишним томов исписали, а подделку документов установить то ли не догадались, то ли не смогли, то ли не захотели за взятку. Это высший пилотаж бюрократизма — недосягаемая вершина. Дело все в том, что никто проверять не станет: какие дураки по сто томов и читают…
Если экспертиза существует, то это было не только заведомо ложное заключение эксперта, но и государственной изменой попахивало, да ниже увидим и фальсификацию доказательств по делу, тем же самым пахшую в данном случае. Эксперта трудно купить, не купив прежде следователя, так как лицо или учреждение, производящее экспертизу, известно только следователю, во всяком случае потерпевшим его знать не нужно. Налицо оказание помощи в данном случае иностранной организации, родственникам «жертв режима», в ущерб внешней безопасности России, финансовой в данном случае безопасности. Поляки-то, думаете, зря кругами ходят вокруг Смоленска да слезы крокодиловы ручьями на могилках льют? Они же денег хотят, контрибуцию свою, по судам бегают… Добегаются когда-нибудь, сомнений нет. Не знаю, как насчет «преступления века», были преступления в двадцатом веке и пострашнее, но этакой подлости мир точно еще не видел. Кровососы, ей-богу. Ну, кто же канцелярских купил с потрохами? Или, может быть, вы допускаете, что канцелярские способны работать бесплатно, за великую польскую идею? Свежо предание, да верится с трудом.
Фальсификация прокуратурой свидетельских показаний по Катынскому делу
Рассмотрим теперь чрезвычайно любопытный протокол проведенного 20 марта 1991 г. допроса Д.С. Токарева, начальника Калининского УНКВД в 1940 г. На момент допроса Токареву было около 89 лет, и канцелярские решили, что имеют дело с полным маразматиком. Самое любопытное начинается в начале допроса, который, увы, переведен с польского, так как у нас недоступен (канцелярские «работу» свою склонны скрывать от своего народа, да и правильно — не поймут еще):
Токарев: Направили, значит, нас к Кобулову. Когда мы вошли, там было наверно около 15-20 человек, точно не помню. Никого из них я не знал, кроме самого Кобулова, у которого бывал. Кобулов разъяснил, что есть указание высшей инстанции — не произнес названия этой инстанции, позже, однако, я узнал, что это было постановление Политбюро — по вопросу расстрела представителей карательных органов Польской Республики, которые были взяты в плен во время вступления наших войск в восточные территории Польши.
[…]
Яблоков: Дмитрий Степанович, а постановление Политбюро — когда имело место?
Токарев: Вы знаете, что о вынесении решения на заседании Политбюро я узнал во время первого допроса от Николая Петровича … [поворачиваясь к Анатолию Яблокову.] — так ведь зовут?
Яблоков: Да, да, так.
Токарев: В присутствии Николая Петровича я говорил товарищу, который меня допрашивал, и даже спросил: «Было решение Политбюро?» Он рассказал мне: «Да, было» — впервые узнал от него. Перед этим же я знал о высшей инстанции.
Яблоков: Какой высшей инстанции?
Токарев: Я догадывался … Выше Политбюро у нас не имеется никаких инстанций… Только седьмое небо. Тогда я только догадывался, а окончательно узнал от вашего представителя. Вот и всё.
[…]
Яблоков: Вы понимаете, что высшая инстанция — это не Особое совещание?
Токарев: Нет-нет, понимаю, что это ЦК, Политбюро, но не знал точно, когда мне сказал Василий Иванович. Он сказал, что это было решение Политбюро.
Ужас, что творится: рассеянный и забывчивый, при упоминании Политбюро Токарев будто чуть очнулся — память вдруг немного прорезалась, а реакция стала мгновенной и предельно четкой с правовой точки зрения: «Вы знаете, что о вынесении решения на заседании Политбюро я узнал во время первого допроса от Николая Петровича», причем тотчас же Токарев грамотно зафиксировал связь между Яблоковым и Николаем Петровичем, задав Яблокову вопрос: «Так ведь зовут?»— Ну, что тут скажешь? Не так? Прекрасно, но как же в действительности звали провокатора, Николай Петрович или Василий Иванович?
Посмотрите, как просто добываются «доказательства»: на первом допросе то ли неведомый Николай Петрович, он же Василий Иванович, то ли товарищ его (понять Токарева непросто) сообщил Токареву, едва ли под протокол, о найденных «архивных» документах — решении Политбюро расстрелять поляков, даже назвал «документальную» дату решения, а на втором допросе, когда наведенный Токарев уже понес эту чушь про Политбюро, Яблоков задал простейший вопрос, на которой Токарев смог бы ответить очень легко: «Дмитрий Степанович, а постановление Политбюро когда имело место?», причем, заметьте, не спросил, откуда Токарев узнал про постановление Политбюро, хотя обязан был (информация должна иметь источник).— И если бы Токарев ответил, что постановление Политбюро о расстреле поляков имело место быть 5 марта 1940 года, то фальсифицированные «документы» были бы подтверждены «свидетельскими показаниями» «бывшего ответственного работника НКВД СССР». Нет, демоны, не на того напали: сталинские соколы и ворошиловские стрелки не сдаются даже в девяносто лет! Браво, деда.
И хотя согласно действовавшему тогда советскому УПК информация, факты, источник которой свидетель не указал, не считалась доказательством, провокационно вырванное из Токарева признание все равно имело бы силу для общества, оболванивающую силу, погружающую в бред.
Возникает вопрос, откуда Яблоков и загадочный «Николай Петрович» 20 марта 1991 года узнали о фальсифицированном постановлении Политбюро, якобы решившем судьбу поляков, если даже М.С. Горбачев о нем узнал только 24 декабря того же года? Обратимся за ответом к уже надоевшей книге:
Сопруненко первый раз допрашивали 25 октября 1990 г. начальник отдела ГВП полковник юстиции Н.Л. Анисимов [Николай Петрович, он же Василий Иванович?], осуществлявший прокурорский надзор за расследованием дела, и руководитель следственной группы полковник юстиции А.В. Третецкий. На тот момент следствие не располагало достаточными доказательствами о его роли, и поэтому допрос Сопруненко оказался фактически безрезультатным. Получив показания Токарева о роли в этом деле Сопруненко, проанализировав и подготовив документы, обнаруженные в архивах, мы с Третецким 29 апреля 1991 г. повторили допрос.
[…]
После неоднократного просмотра видеозаписи показаний Токарева и сам Сопруненко удивленно констатировал, что Токарев все хорошо помнит и аргументированно, без предварительных пометок на бумаге, в свободном разговоре, образно, ясно и даже артистично может излагать свои мысли. Тем не менее Сопруненко в ходе допроса достаточно ловко уходил от острых вопросов, переводил беседу на второстепенные детали, перекладывал ответственность за участие в катынской трагедии на своего заместителя, тогда старшего лейтенанта госбезопасности, И.И.Хохлова и других сотрудников НКВД. Только после предъявления архивных документов и неоднократной демонстрации видеозаписи допроса Токарева, подтверждающих личное участие Сопруненко в катынских событиях, он дал важные показания о том, что лично видел и держал в руках постановление Политбюро ЦК ВКП(б) за подписью Сталина о расстреле более 14 тыс. польских военнопленных, содержавшихся в Осташковском, Старобельском и Козельском лагерях НКВД СССР.
Катынский синдром. Гл. 5.
Выходит, о фальшивом постановлении Политбюро Яблоков с «Николаем Петровичем» узнали 29 апреля 1991 года от Сопруненко, которого допрашивали после Токарева, причем сам Сопруненко, как и Токарев, узнать о фальшивке мог только от Яблокова с «Николем Петровичем». Ну, не мог Сопруненко «держать в руках» вообще ни единое постановление Политбюро, по любому вопросу. Во-первых, уровень его был слишком низок: решение послали бы народному комиссару внутренних дел, который бы от своего имени и отдал указания подчиненным, а во-вторых, возглавлял Сопруненко Управление по делам военнопленных, УПВ НКВД, и исполнителем приговоров по решению Политбюро быть не мог: на момент «расстрела» поляки числились за УНКВД, областными управлениями, как видно из опубликованных по делу документов, коих коснемся подробно в следующей главе. Человеку же, который не отвечает за исполнение и вообще никакого отношения к нему не имеет, решение Политбюро сообщить не могли: разглашать «конспиративные» документы, как мы читали выше, нельзя было ни в коем случае. Сопруненко оформил всех пленных по оперативной картотеке для 1-го спецотдела НКВД — фотографии, отпечатки пальцев и анкетные данные, после чего подлежащих осуждению по ОСО отправил в УНКВД, и всё, на этом его отношения с пленными закончились. Даже о самом факте «расстрела» Сопруненко узнать мог только случайно, скажем в пьяной болтовне. Приведенные «показания» Сопруненко — это наглая фальсификация, противоречащая действительности, причем разобраться в этом начальники Яблокова и «Николая Петровича» могли даже без вскрытия фальсификации решения Политбюро от 5 марта 1940 г. — если бы захотели.
Стало быть, мы очень хорошо видим, что о фальшивых документах Яблокову с «Николаем Петровичем» было известно задолго до их появления у М.С. Горбачева — ранее 20 марта 1991 года, во время первого допроса Токарева. Вопрос, кто же им рассказал о мифическом решении Политбюро расстрелять поляков? Как они могли установить это «следственным путем», если подлинного решения Политбюро не было, а о фальшивом даже Горбачеву стало известно только в конце 1991 года? Сам Яблоков объяснил свою фантастическую осведомленность о высочайших государственных тайнах — помилуй бог, «№ 1» — следующим образом:
Показания свидетеля
Из выступления в Басманном районном суде г. Москвы ответчика по иску внука Сталина
…Еще до передачи Ельциным в 1992 г. документов особой папки существование этих документов было доказано следственным путем. Так, с 1990 по 2004 годы Главной военной прокуратурой расследовалось уголовное дело № 159 («Катынское дело»), в котором я, ответчик Яблоков, принимал непосредственное участие в период с 1990 по 1994 годы.
В показаниях допрошенных мною в начале 1991 г. в качестве свидетелей с применением видеозаписи бывшего начальника УНКВД по Калининской области Токарева Д.С. и бывшего начальника Управления по делам военнопленных НКВД СССР Сопруненко П.К. и других бывших сотрудников НКВД содержатся подробные сведения о механизме расстрела польских военнопленных, местах их захоронения, причастности Политбюро ЦК ВКП(б) к решению об их уничтожении.
В конце октября 1992 г. заверенные копии документов особой папки № 1 поступили из Архива президента РФ в Главную военную прокуратуру и были мною изучены и приобщены к уголовному делу, где в настоящее время и должны храниться.
Опять те же Токарев и Сопруненко, хотя Токарев от своей осведомленности по поводу причастности Политбюро к расстрелу поляков отказался под протокол допроса, а Сопруненко не то что о решении Политбюро — о «расстреле» знать не мог.
Механизм фальсификации допроса всегда приблизительно одинаков: сначала следователь рассказывает подследственному без протокола, что он должен знать по делу, часто с применением «убедительных доводов», а потом подследственный рассказывает следователю под протокол, что он знает по делу. «Раскрыть» подобным образом можно любое преступление — на заказ, это очень легко. Нетрудно и перепугать двух девяностолетних дедов «убедительными доводами», например перспективой встретить смерть в тюрьме: «Что, ты думаешь, тебя родственникам выдадут? Оттуда не выдают — под номером закопают».— После этого, если им пообещают больше их не трогать, деды все расскажут правильно.
Токарев на допросе отрицал приводимые ему документы и плел полную чушь о «расстреле» поляков во внутренней тюрьме Калининского УНКВД. Оказывается, все тюрьмы были ужасно переполнены, а потому «расстреливали» в здании УНКВД. Вот любопытный отрывок:
Яблоков; Дмитрий Степанович, какое оружие имели вы и другие офицеры НКВД?
Токарев: Оружие штатное — ТТ. Я, правда, имел маленький карманный немецкий пистолет Вальтер. Но когда приехали Блохин, Синегубов и Кривенко, то привезли целый чемодан пистолетов. Оказалось, что эти пистолеты быстро изнашиваются. Поэтому привезли их целый чемодан.
Яблоков: А какие пистолеты?
Токарев: Пистолеты Вальтер, по-моему, Вальтер.
Яблоков: А других не было?
Токарев: Не помню. Может позже были другие.
Яблоков: А какие патроны были к тем пистолетам?
Токарев: Ну Вальтер — известные пистолеты. Вальтер 2, а какой калибр — я не знаю… когда-то знал.
Яблоков: Наши патроны к нему не подходят?
Токарев: Наши патроны нет. Только немецкие.
Яблоков: А патроны фирмы «Геко»?
Токарев: Какие?
Яблоков: «Геко», «Геко».
Токарев: Даа, не знаю, не могу сказать. Но, по крайней мере, я знаю наверняка не больше, чем знают другие.
Яблоков: А другие офицеры НКВД? Например, в вашем Управлении, в центральном аппарате, какие были пистолеты?
Токарев: Ну что ж, полагались ТТ — такой наш тульский, «тульский Токарева».
Яблоков: А как правило какие были?
Токарев: Простите?
Яблоков: Как правило какие были?
Токарев: Трудно, трудно сказать… Что ж, не было запрещено иметь другое оружие.
Яблоков: А где его можно было приобрести, это другое оружие?
Токарев: Знаете где? Вот я, например, раздобыл у партизан. Во время войны достал Вальтер. Но раньше, наверное, был другой пистолет. Пожалуй, были ещё Наганы. Пожалуй так, однако я не могу утверждать, прошло ведь свыше полувека…
Обратный перевод допроса Токарева (с перевода на польский).
Токарев, как видим, помнил, что «Вальтеры» попали в СССР во время войны, а в 1940 году у офицеров НКВД их не было. «Вальтеров» же второй модели, названных Токаревым как оружие расстрела поляков, было очень мало, производили их недолго, с 1914 по 1915 гг., когда перешли на пятую модель, и в СССР такие пистолеты не могли попасть чемоданами: Токарев выдумывает чушь. Патроны «Геко» 7,65 мм к данному пистолету, конечно, не подходят. Длина этого пистолета одиннадцать сантиметров, калибр 6,35 мм, а вес без патронов 280 г — «маленький карманный пистолет», верно. В чемодан их, наверно, много войдет под завязку, только вот чемодан едва ли выдержит: он предназначен для переноски одежды, а не металлических предметов.— Логика, ничего не скажешь.
Вот тоже логика: «Но когда приехали Блохин, Синегубов и Кривенко, то привезли целый чемодан пистолетов. Оказалось, что эти пистолеты быстро изнашиваются. Поэтому привезли их целый чемодан».— Когда оказалось? Когда привезли и начали расстреливать поляков? Но тогда причина, быстро изнашиваются, идет по времени после следствия, доставки чемодана с пистолетами. Кроме того, если оружие быстро изнашивается, люди в своем уме не чемоданами его запасают, а берут надежное. Эти слова Токарева бред, следствие неких шизофреноподобных отклонений, поскольку врать подобным образом нормальный человек просто не способен (попробуйте что-нибудь подобное выдумать — уйдет много времени, а столь органичная чушь едва ли получится). Видимо, выдал этот бред Токарев в ответ на настоятельные расспросы следователей о «Вальтерах» у офицеров НКВД, а также патронах «Геко», т.е. следователи откровенно фальсифицировали дело под нацистскую версию. Любопытно, «Николай Петрович» на первом допросе не спрашивал ли у Токарева, знаком ли тот был с «еврейским комиссаром Львом Рыбаком»? Улика, согласитесь, важная.
Вот еще один шизофреноподобный выворот, петля во времени, простой уже, впрочем:
Токарев: Партизаны подарили мне раз Вальтер, другой раз Парабеллум, в третьем случае (здесь идут непонятные слова) убили немецкого генерала и подарили, преподнесли мне [этот пистолет].
Я имею серию книг о партизанском движении в калининской области посвященных оперативным вопросам. Поэтому мне так торжественно вручали сувениры в таком вот виде…
Понимал ли следователь Яблоков, что если человек после войны «имел серию книг» о партизанском движении, то во время войны партизаны не могли ему дарить за это пистолеты? Или, может быть, не очень?
Здесь переводчик отметил в примечании: «Mam serie ksiazek — так понимаю, что имеется в виду им самим написанные?»— Очень даже может быть…
У Токарева смешались в голове НКВД и КГБ, одновременно существуя в 1940 году:
Яблоков: Антонов, да? Откуда был этот Антонов?
Токарев: Из Москвы, из КГБ.
Яблоков: Из КГБ?
Токарев: Да, в штатах КГБ у Блохина.
Токарев на допросе заговаривался, но следователю Яблокову все нипочем:
Яблоков: Сейчас это здание Медицинского института?
Токарев: Я не знаю, названия сменяются (Токарев некоторое время говорит что-то, чего трудно понять)… я не знаю, как выходили с окружения…
Яблоков: А скольких заключенных содержали в камере?
Если человек «некоторое время» говорит вещи, которые «трудно понять», то не следует ли прервать допрос или хотя бы осведомиться у допрашиваемого о его самочувствии? Нет, это совершенно лишнее, как видим. Странный тип этот Яблоков: у него на допросе девяностолетний старик чуть ли не сознание теряет, отключается от действительности, а Яблокову даже о самочувствии старика осведомиться не приходит в голову. Любопытно, в чем причина столь странного поведения? Что ж, во всяком случае видим: преступление Яблоков совершил с умыслом, действовал сознательно и целенаправленно, а не по недоразумению, так как не увидеть психических отклонений Токарева в данном случае было уже невозможно. По закону Яблоков обязан был обеспокоиться психическим состоянием Токарева (юристам читают курс судебной психиатрии) и прервать незаконный допрос, но действовал он не по закону, а в связи с иными соображениями, нам пока не известными. Ну, что это за допрос, если свидетель несет чушь? Кому это нужно? Полякам? И заметьте, наглость-то какая: преступление было совершено перед телекамерой.
Вот и дальше Токарев проявляет нездоровую реакцию:
Яблоков: Знакома ли вам судьба майора государственной безопасности Синегубова?
Токарев: Был начальником оперативной службы, затем его перевели в Министерство сообщения, где он принял пост главного ревизора безопасности всех железнодорожных линий.
Яблоков: Ревизора, да?
Токарев: Понятия не имею, ни разу не встречался с ним и ничего о нем не слышал, а Сухарев? Застрелился…
Сначала Токарев назвал должность Синегубова, потом его новую должность после перевода в НКПС, но тотчас же от своих слов отказался: «Понятия не имею, ни разу не встречался с ним и ничего о нем не слышал».— Это как же понимать? Это нормально? Любопытно, какой вывод сделал следователь Яблоков из этих слов?
Вот патологический вымысел Токарева о месте захоронения якобы расстрелянных:
Яблоков: Говорили, что были выкопаны рвы. Сколько было выкопано?
Токарев: Сколько трупов, столько и рвов. То есть приблизительно на 250 тел. Экскаватор «Комсомолец» — с ковшом в три четверти кубометра.
Яблоков: А большие рвы выкапывали?
Токарев: Ну, какая нужна яма, чтобы закопать 250 человек? Большая.
Яблоков: А приблизительно не можете сказать?
Токарев: Не был там.
Яблоков: Но все-таки ездили туда потом с Сухаревым?
Токарев: После, конечно, туда ездил, значит, поехал на дачу и сказал, чтоб показал мне то место. Он мне показал. Это все.
Яблоков: Примерно какие это были размеры?
Токарев: Размеры чего, кладбища?
Яблоков: Да.
Токарев: Если можно так назвать. Не мерил каждый ров отдельно. Боюсь рисовать, сколько там… десять на двадцать метров, тридцать на пятьдесят метров, но это только примерно.
Яблоков: Ясно, что примерно.
Токарев: На вид двадцать метров. На вид так. А глубина… До трех метров, наверно.
Показания Токарева не соответствуют действительности: экскаватор «Комсомолец», сведения о котором можно найти в интернете [4], не мог копать котлованы под могилы глубиной три метра. Это карьерный экскаватор, работающий по принципу т.н. прямой лопаты, т.е. выбирающий грунт от себя и вверх, прямо перед собой, а котлованы копают экскаваторы, работающие по принципу обратной лопаты, т.е. выбирающие грунт на себя и вниз. Карьерный экскаватор обычно берет в глубину от уровня своей стоянки полтора метра (он не для этого предназначен), а работает он кроме карьера, например, на засыпке или погрузке. На рисунках вы видите рабочие возможности обоих типов экскаваторов.
Публика, пребывающая в бреду, возразит, конечно, что «в принципе» демоны страшные могли выкопать котлованы и этим экскаватором, но увы бредовым идеям, это невозможно. Дело в том, и на рисунке это видно, что выемка грунта в глубину — это экстремальный режим для экскаватора типа «Комсомолец», т.е. он будет дохнуть при постоянной работе в таком режиме, тем более с огромным ковшом, какой указал Токарев, 0,75 куба (по техническим характеристикам, ссылка на которые выше, этот экскаватор оборудован был ковшом 0,35 куба), а разрабатывать массовую могилу как карьер, со спуском экскаватора в яму, слишком хлопотно: это требует подготовки съезда в яму или подъемного крана, а также обеспечения нормальной проходимости экскаватора по дну ямы. Гораздо проще в подобных случаях не валять дурака, как с чемоданом ненадежных пистолетов, а вызвать другой экскаватор:
Поскольку отсутствие нужного количества траншей для массового захоронения все время являлось тормозом, а 4 экскаватора типа "Комсомолец", выделенные по решению исполкома Ленгорсовета от 25 декабря 1941 г. управлениями жилищного и культурно-бытового строительства, себя в работе по рытью траншей не оправдали, горком ВКП(б) и Ленгорисполком обязали 20 января 1942 г. 5-е особое строительное управление (Союзэкскавация), начальник т. Чернышев, располагающее мощными экскаваторами типа "АК" и опытными квалифицированными кадрами, приступить к работам по рытью траншей на Пискаревском кладбище.
ЦГА СПб., ф. 2076, оп. 4, д. 63, л. 147-191.
Как видим, экскаваторы «Комсомолец» на рытье траншей для могил противопоставлены «мощным экскаваторам». Попытка их использования для рытья массовых захоронений не увенчалась успехом, притом что «теоретически» рытье котлованов вполне возможно такого типа экскаватором (он должен вырыть яму, спуститься в нее и далее идти по уровню ямы вперед, выбирая грунт перед собой, потом перейти на более низкий уровень и так далее).
Токарев просто вспомнил, что были экскаваторы «Комсомолец», и вплел их в свое бредовое описание захоронения якобы расстрелянных, так как действительности его рассказ не соответствует. Проверить его показания, кстати, было нетрудно, но в том ли задача была у канцелярских? Ведь они должны были «раскрыть» дело, а не развалить его, не так ли?
Любопытно, что показания Токарева насчет места «расстрела» столь же фантастичны, как насчет использованного для «расстрела» оружия и места захоронения «расстрелянных»:
Токарев: И теперь прошу учесть такой вопрос. В калининской области, несмотря на то, что она была очень большой: 74 района, 27 городов и рабочих поселков, 3 округа — было всего лишь 14 тюрем, где содержалось в набитых доверху помещениях 6 тыс. человек, посаженных во время репрессий в [19]37 — [19]38 годах. С этими тысячами мы работали до самого начала войны. Не было уже мест даже для одного человека, сверх тех, которые там находились. Это по-видимому было написано, но позже удостоверились, что осуществление этого невозможно.
[…]
Токарев: Комендант внутренней тюрьмы — хорошо его помню. Не принимал он участия в расстрелах потому, что должен был знать, что в это время у него в тюрьме происходит. А из тюрьмы вывезли на это время арестованных, перебросили их в другую тюрьму, тут же оставались только те, которые должны были быть расстреляны.
[…]
Токарев: Ничего не могу сказать. Этого документа не помню и уверен, что мы никого никуда из лагеря не отправляли. Занимался этим сам Сопруненко… сам Сопруненко. В Москве решали такие проблемы. В моих тюрьмах, повторяю ещё раз, мест для этих людей не было. Вот так. И не могло быть даже речи, чтобы в какую-нибудь тюрьму перевести хотя бы незначительное число польских военнопленных. Не могло быть речи, так были заполнены.
[…]
Токарев: Камеры, да… Перед началом расстрелов поляков из внутренней тюрьмы убрали других арестованных и перевели их в городскую тюрьму, а тут содержали только поляков.
Значит, поляков негде было содержать, кроме здания УНКВД, а для «других арестованных» из внутренней тюрьмы УНКВД места нашлись легко? А кто поверит, что в 14 тюрьмах помещалось всего 6 000 человек?
Токарев показал, что расстрел происходил в одной камере:
Токарев: […] В камеру, где совершались расстрелы, я не входил. Там технология была выработана Блохиным, да, и комендантом нашего Управления Рубановым. Они обили войлоком двери выходящие в коридор, чтобы не было слышно выстрелов в камерах. Затем выводили приговорённых — так мы [о них] будем говорить — по коридору, сворачивали налево, где был красный уголок. В красном уголке проверяли по списку: сходятся ли данные, данные личные, не имеется ли какой-нибудь ошибки, да… а затем, когда удостоверялись, что это тот человек, который должен быть расстрелян, немедленно надевали ему наручники и вели в камеру, где совершались расстрелы. Стены камеры также были обиты звукопоглощающей материей. Вот и всё.
Уже исследователями отмечен абсурд в данных показаниях Токарева: красный уголок, где должны были проводить политзанятия с сотрудниками аппарата УНКВД, находился во внутренней тюрьме, в подвальном помещении, да и прочее вызывает большие сомнения:
Посещение авторами в ноябре 2006 г. здания бывшего областного управления НКВД г. Калинина (в настоящее время это здание Тверской медакадемии) породило сомнение — действительно ли здесь в течение месяца можно было расстрелять более 6 тысяч поляков?!
Здание находится на центральной и людной улице Твери — Советской. В 1940 г. это также был центр города. Подвал здания, в котором размещалась внутренняя тюрьма УНКВД и в котором, по утверждению Токарева, была оборудована «расстрельная камера», сохранился практически в первозданном виде. Он представляет собой полуподвальный цокольный этаж (до 6 м высотой, из них 2 м над землей) с большими окнами под потолком, выходящими на улицу. В здании перед войной работали сотни сотрудников и вольнонаемных.
Как видно из схемы, двор Калининского УНКВД до войны не являлся закрытым по периметру и частично просматривался из соседних домов. Режим скрытного проведения массовой расстрельной акции в таком здании обеспечить было практически невозможно (см. рисунок № 1).
Сложно также поверить в то, что за темное время суток (на широте Твери оно в начале апреля составляет всего 9 часов, а рано утром 4-этажное здание УНКВД заполняли сотрудники) в единственной камере расстреливали по 250-300 чел.
Особенно если принять во внимание уточнения Токарева: «Из камер поляков поодиночке доставляли в «красный уголок», то есть в ленинскую комнату, там сверяли данные — фамилию, имя, отчество, год рождения. Затем надевали наручники, вели в приготовленную камеру и стреляли из пистолета в затылок. Потом через другую дверь тело выносили во двор, где грузили в крытый грузовик». (Катынь. Расстрел. С. 35). Все эти передвижения заключенных требовали времени. Не говоря уже о том, что сверку данных жертвы проводили в «ленинской комнате»!
Дело не в «ленинской комнате», а в том, где она находилась. Нельзя же допустить, чтобы обреченных на расстрел выводили за пределы внутренней тюрьмы?! Соответственно, по утверждению Токарева, эта «святая святых» каждого советского учреждения располагалась в полуподвальном помещении внутренней тюрьмы УНКВД! Получается, что важные совещания аппарата и политинформации Токарев и его замы проводили в полуподвале, рядом с заключенными??
Поверить в такое можно только в страшном сне. Не случайно до сих пор никто не может указать даже предполагаемого места расположения «красного уголка» в подвале бывшего здания Калининского УНКВД.
В. Швед. Тайна Катыни. М.: Алгоритм, 2007, стр. 128 — 130.
Я поясню расчет: 9 часов по 60 минут в каждом часу — это 540 минут. Таким образом, если допустить последовательный расстрел в одной камере 250 человек, на каждого человека уходило 2 минуты 16 секунд. Поскольку же очередь смертников не могла стоять в красный уголок, конвейера быть не могло по соображениям безопасности, то за 2 минуты 16 секунд нужно было вывести заключенного из камеры, привести его в мифический красный уголок, опросить и отвести в камеру для расстрела. Указанная Токаревым скорость работы «палачей» сомнительна, а потому следователи обязаны были провести следственный эксперимент на месте «расстрела». Да, но разве же можно разваливать дело? Какие дураки свои дела и разваливают? Кто поверит в то, что следственный эксперимент был?
Бредовый вымысел Токарева о «расстреле» подтверждается также тем, что он не представлял себе точно, где находился во время «расстрела» главный «палач» Блохин, оговоренный Токаревым по болезненному состоянию:
Яблоков: А в красном уголке кто обычно присутствовал при допрашивании?
Токарев: Ну что ж, присутствовали помимо Блохина… и Синегубов, и Кривенко, и я два или три раза присутствовал в течение 5-10 минут.
[…]
Токарев: Это в первый же день. Вот мы и пошли. И я увидел весь этот тут ужас. Пришли там через несколько минут, надел свое спецобмундирование Блохин…
Яблоков: А какое?
Токарев: Кожаная коричневая кепка, кожаный коричневый фартук длинный, кожаные коричневого цвета перчатки с крагами выше локтей. И на меня это произвело впечатление ужасное. Я увидел палача.
Нетрудно себе представить, как Блохин, одетый в кожаную коричневую кепку, длинный кожаный коричневый фартук, кожаные коричневого цвета перчатки с крагами выше локтей, в красном уголке допрашивает поляков, а потом, вероятно, бежит стрелять несчастных из маленького карманного пистолета… Это абсурд, бредовый вымысел, к действительности отношения не имеющий.
Палачи, по сообщению Токарева, кончили плохо:
Токарев: Понятия не имею, ни разу не встречался с ним и ничего о нем не слышал, а Сухарев? Застрелился, одним словом. Что ж, понятно — был в казарме и там застрелился. Блохин застрелился, Павлов застрелился.
Яблоков: Кто еще застрелился?
Токарев: Рубанов сошел с ума. Трагедия.
Все это тоже полный абсурд. Например, про главного завхоза НКВД Василия Михайловича Блохина, начальника АХУ НКВД, которого Токарев записал в демонические палачи и который у Токарева застрелился от «ужасающего зрелища», известно, что он умер своей смертью от инфаркта миокарда 3 февраля 1955 года, о нем есть статья в «Википедии». И как же это понимать? Если свидетель столь сильно искажает легко проверяемые факты, то можно ли ему верить? Можно ли назвать психическое его состояние нормальным?
Вот еще показательная хаотизация образов мышления Токарева:
Токарев: Помню такой случай и хочу вам рассказать, как легко распоряжались человеческой жизнью. Как то раз звонит мне по телефону … личный секретарь … Кобулова — Якимов — был такой. «Товарищ Токарев, у тебя человек осужденный на расстрел. Он брат Михаила … — был у нас такой кинорежиссёр… польский, как его зовут? Он был раз у меня в кабинете вместе с Жаковым, с актёром Жаковым. Следовало его вычеркнуть и не направлять на расстрел. Он уже в Калинине — ночью должен был быть расстрелян».
Немедленно соединился с кем-то там, не знаю уже с кем, не помню: «Вычеркните его и покажите мне, что вы вычеркнули, доставьте его»,— я сказал. Позже его направили в другой лагерь, куда-то, но куда, не могу теперь сказать.
Яблоков: Как зовут этого режиссёра?
Токарев: Он автор фильмов «Тринадцать», «Сорок первый». Такой известный, польский гражданин, который, правда, потом автоматически стал советским гражданином.
Яблоков: Он живёт сейчас в Союзе?
Токарев: Он умер — я читал некролог 10 лет тому назад. Я знаю, что имя было Михаил, и повторяю, один раз он был вместе с Жаковым у меня в кабинете.
[…]
Токарев: Протокол внимательно слушал. Подтверждаю, что записано все правильно, за исключением некоторых моментов, имеющих, наверно, второстепенное значение. Вспомнил, например, фамилию режиссера фильма. Это был Ромм. Михаил Ромм. Кажется, Михаил Михайлович, отчество точно не помню. И Ромма как режиссера ценили высоко — он спас жизнь своему брату.
Некий Михаил Александрович Ромм, действительно, поминается в опубликованных теперь документах как польский военнопленный — это подробность достоверная, однако же Токарев запамятовал, что фильм «Тринадцать» появился раньше воссоединения Украины и Белоруссии с их отторгнутыми частями, временно оккупированными Польшей, т.е. автор данного фильма, Михаил Ильич Ромм, не мог быть польским гражданином, да и в кабинете Токарева в Калинине делать ему было совершенно нечего. К тому же и фильм «Сорок первый» (1956) снял Г. Чухрай.
Подводя итог краткому рассмотрению допроса Токарева, отметим, что это явная и наглая фальсификация. Никакого постановления Политбюро о расстреле поляков не было, это фальшивка, никакого расстрела в Калинине не было, это бредовые вымыслы душевнобольного пожилого человека, но вот указанное Токаревым в бредовом состоянии захоронение «поляков» в Медном нашли, как это ни поразительно, причем нашли даже некоторые «вещественные доказательства», например, если верить лживой британской ВВС, изображенную на снимке польскую фуражку, которая отлично сохранилась за полвека пребывания в земле. «Расстрелянные» поляки в Медном — это откровенная и, главное, тупая фальсификация доказательств. Насчет же фуражки и прочих музейных вещей «жертв», выставляемых кровососами на обозрение, следует спросить у них, ведь поляков кто-то допустил к участию в эксгумации неизвестного захоронения, тем самым открыв им возможность фальсифицировать доказательства. Эти доказательства сфальсифицировали они — совместно, разумеется, с канцелярскими.
Для завершения данной части следует добавить несколько слов о фальсификаторах. Под подозрение в фальсификации «пакета № 1» попадают все четверо лиц, связанных с его второй «находкой», осенью 1992 года,— Д.А. Волкогонов, Р.Г. Пихоя, А.В. Коротков и Ю.В. Петров. Наибольшее подозрение вызывают Волкогонов с Пихоей, так как в октябре 1991 года вошли в комиссию по «рассекречиванию» архивов, Волкогонов председателем, а Пихоя его заместителем (насчет Короткова у меня данных нет, а Петров едва ли в нее входил). Первое заседание комиссии состоялось 13 декабря 1991 г., незадолго до появления в аппарате Горбачева фальшивок, датированных на конверте, который сохранился, 24 декабря 1991 г. И даже от первого заседания комиссии до 24 декабря времени было вполне достаточно, чтобы изготовить беспечному как ребенок Михаилу Сергеевичу подарок на прощанье.
Мотивом любого из указанных лиц могли быть как бредовые идеи, так и деньги: поляки бы заплатили за столь полезную для Польши фальсификацию любую сумму, так как вложение все равно окупится и принесет огромную прибыль. Желательно бы было установить негодяя следственным путем, официально, что будет нетрудно, а также опубликовать наконец для всеобщего сведения «секретное» дело № 159, фальсифицированное продажными канцелярскими крысами из ГВП.
Что же касается срока давности преступления, который канцелярские явно мнят истекшим (они туповаты, как вы видели), то нынешний кодекс дает следующую формулировку: «Преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом», статья 29.— Увы канцелярским и шизофренику, живому или мертвому, их деяния еще отнюдь не имеют всех признаков состава преступления: Россия еще не понесла материальные убытки, еще не выплатила полякам контрибуцию по суду на основе фальсифицированных документов и фальсифицированного уголовного дела. Подумайте, если вас обворовали, но вы еще не понесли убытка, то имеет ли совершенное против вас преступление все его признаки? Мне кажется, если вы даже не знаете еще, что вас обворовали, то совершенное против вас преступление основных своих признаков отнюдь не содержит. Стало быть, срок давности по разобранным в данной главе преступлениям будет исчисляться только после суда, который присудит России выплатить пострадавшим полякам и Польше компенсацию, например, в несколько миллиардов евро. С этим согласен советский УК, который срок давности по расстрельным статьям, в частности по ст. 64 «Измена Родине», оставляет на усмотрение суда. А ведь судить негодяев нужно по советским законам. Так что все впереди.
3. Положение поляков в лагерях и их судьба
Источник информации — http://www.dm-dobrov.ru/history/katyn/katyn-3.html .
Если не считать разобранную выше фальсификацию документов неким дегенератом, то вывод о расстреле польских военнослужащих сделан был на основании бредовых идей и бредовых же домыслов — разумеется, раньше публикации фальшивок, так как в бреду с вымыслами затруднений не бывает. Нет ни единого документа, которой бы свидетельствовал о расстреле,— наоборот, весь объем опубликованных по делу документов просто кричит о том, что советская власть ни единого поляка расстреливать не собиралась — тем более по неизвестной причине, без мотива.
Документы мало кто читает, а зря. Вот для примера один из опубликованных по делу весьма любопытных документов — совершенно секретное донесение по НКВД о развернутой в лагере польских военнопленных работе:
№ 5/43 Сов. секретно
Начальнику политотдела Управления НКВД СССР
по делам военнопленных
полковому комиссару тов. Нехорошеву
Политдонесение О политико-моральном состоянии Старобельского лагеря НКВД за декабрь месяц 1939 г.
Доношу, что политмассовая работа среди военнопленных строилась на основе Ваших указаний от 26/XI-39 г. № 2067816.
Вся культмассовая работа проводилась по составленному на декабрь месяц плану. Основными формами работы являлись: демонстрирование кинокартин, периодические информации из газет, ответы на вопросы военнопленных, контроль выполнения военнопленными инструкции внутреннего распорядка в лагере и приказов руководства лагеря; обеспечение военнопленных книгами, газетами и радиообслуживанием. Проведение повседневного жесткого контроля за обеспечением военнопленных всем необходимым довольствием по установленным нормам.
В декабре месяце произведена следующая работа:
1. Обслужено политмассовой работой 3916 военнопленных.
2. Вся политико-массовая работа среди военнопленных строилась по плану, в выполнении которого ведущее место занимают партийная и комсомольская организации.
3. Намеченные мероприятия по плану партийно-политической работы среди военнопленных в основном проведены полностью.
Проведены беседы на темы:
1. Чем была царская Россия и чем стал СССР.
2. СССР и Финляндия (из журнала "Большевик", № 22, 1939 г.).
3. О Сталинской Конституции.
4. О событиях в Западной Европе.
5. О советской интеллигенции.
6. Договор между СССР и демократической республикой Финляндией.
7. О событиях в Финляндии.
8. Государственное устройство СССР.
9. О народнохозяйственном плане СССР и задачах третьей пятилетки.
Проведено читок и разъяснений прочитанного материала из газет:
1. Два раза в неделю проводятся политинформации на тему: "Что нового в СССР и за границей".
2. Организованы по корпусам громкие читки газет.
3. Читали и разъясняли статьи:
а) "Исторический договор" — "Известия", 4/XII-39 г.
б) "Лига наций превратилась в орудие войны" — "Правда", 18/XII-39 г.
в) "Три года под знаменем Сталинской Конституции" — "Известия", 5/XII-39 г.
Проведены организационно-инструктивные мероприятия среди военнопленных:
1. Проведены беседы по всем корпусам на тему: "Выполнение внутреннего распорядка в лагере".
2. Проведены беседы с старшими групп на тему: "О внутреннем распорядке в корпусах".
3. Разъяснено военнопленным по корпусам о запрещении в общежитии всяких докладов, молебствий и других религиозных обрядов.
4. Организовали ответы на вопросы и заявления военнопленных в письменной форме.
5. Проведены требуемые организационные мероприятия посылки и получения почты военнопленных (разъяснено военнопленным разрешение писать письма, оборудованы ящики для писем и организована доставка и получение почты).
Продемонстрированы для в[оенно]пленных следующие кинокартины:
- "Морской пост"
- "Парад молодости" (три сеанса)
- "Высокая награда"
- "Великое зарево"
- "Трактористы"
- "Ночь в сентябре"
- "Человек с ружьем"
- "Доктор Калюжный"
- "Учитель"
- "Белеет парус одинокий"
Присутствовало на просмотре кинокартин до 12 тыс. военнопленных. Особенно военнопленные восхищались кинокартинами "Великое зарево", "Человек с ружьем", "Парад молодости". Картину "Парад молодости" пришлось по просьбе военнопленных повторить два раза.
Организовано 3 киносеанса в городском кинотеатре для б/генералов и полковников, которые остались довольны и благодарили за внимание.
Оборудованы во дворе лагеря фотовитрины на темы:
- Первые выборы по Сталинской Конституции.
- Жизнь и деятельность И.В. Сталина.
- Достижения физкультуры и спорта в СССР.
Здания управления лагеря оформлены были лозунгами и плакатами ко дню выборов в местные Советы депутатов трудящихся.
Работа библиотеки:
Библиотека имеет 5209 разных книг и брошюр. Получает 805 экз. разных газет и 173 журналов, систематически обслуживает библиотека 1450 читателей. Ежедневно охвачено читальней 220 человек.
Организовано радиообслуживание военнопленных.
Установлено для обслуживания военнопленных 45 радиоточек, обеспечено репродукторами 45 точек, из них — 2 репродуктора-динамика.
Военнопленные обслуживаются радио ежедневно с 6 час. утра до 23 час. ночи.
Военнопленные слушали большим составом групп в 200—500 человек:
а) доклад т. Сталина VIII Всесоюзному съезду Советов "О Конституции" — (грамзапись транслировали из Старобельского радиоузла).
Ежедневно утром и вечером военнопленные слушают передачу последних известий по радио из Москвы.
Обеспечение культинвентарем
Приобретено и выдано в пользование военнопленным культимущество:
1. Гармоней — 3 5. Патефонов — 4 шт. 2. Шахмат — 50 партий 6. Мандалин — 3 шт. 3. Шашек — 143 партии 7. Гитар — 3 шт. 4 Домино — 112 партий 8. Балалаек — 3 шт. Проведен шахматный турнир по баракам и в январе м[еся]це будет проведен общелагерный шахматный турнир.
В связи с задержкой получения пилолесоматериала до сих пор лагерь не имеет помещения для клуба, что тормозит проведение политикопросветительной работы среди военнопленных.
Вся политпросветработа проводится политаппаратом в общежитиях, кинокартины демонстрируются на площадке. С 25/XII в связи с похолоданием демонстрирование кинокартин приостановлено. Такие обстоятельства очень затрудняют нормальное проведение работы и не позволяют охватить всей массы военнопленных систематической работой политаппарата.
Работники политотделения, наряду с выполнением плана агитмассовой работы, непосредственно руководили работой по проверке складов вещдовольствия и продуктов питания, по организации работы продовольственного блока и санобработки, оказывали помощь в работе УРО [учетно-регистрационное отделение].
Особенное внимание в работе политотделения обращено на работу среди личного состава управления и вахтеров.
На январь месяц намечены следующие мероприятия по проведению политико-воспитательной работы среди военнопленных:
1. Все работники политотделения прикреплены к общежитиям для проведения политвоспитательной работы среди военнопленных и организации военнопленных на соблюдение и выполнение ими внутреннего распорядка в лагере.
Путем бесед и лекций намечено разъяснить среди военнопленных:
1. СССР — самая демократическая страна в мире.
2. Братский союз народов СССР — осуществление ленинско-сталинской национальной политики.
3. Шестнадцать лет без Ленина по ленинско-сталинскому пути.
4. Роль интеллигенции в СССР.
5. О коммунистической морали.
6. Китайский народ в борьбе за национальную независимость.
7. О событиях в Финляндии.
8. О событиях в Западной Европе.
Работа клуба:
1. Оборудовать в лагере кино для обслуживания военнопленных, использовав имеющиеся кинопередвижки.
2. Прочитать для военнопленных лекции и доклады на темы:
а) Буржуазный и социалистический демократизм.
б) Об уничтожении противоположности между умственным и физическим трудом.
в) Китайский народ в борьбе за национальную независимость.
3. Провести общелагерный шахматный турнир.
4. Оборудовать фотовитрину: "Жизнь и деятельность В.И. Ленина".
5. Организовать демонстрирование кинокартин:
а) "Учитель", "Высокая награда", "Минин и Пожарский", "Великий гражданин" (обе серии), "Балтийцы" и др.
6. Радиофицировать новые общежития, добавив 8 радиоточек.
7. Разъяснить военнопленным кинокартины: "Великий гражданин", "Балтийцы".
Политико-моральное состояние среди военнопленных
За истекший месяц выявлены политаппаратом следующие факты контрреволюционной работы среди военнопленных:
1. В числе прибывшего состава из Шепетовки находится бывший редактор польской черносотенной газеты "Орендовник" (вроде немецкой газеты "Штирнер"), фамилия его Чаплицкий Эдмунд Александрович (подпоручик, по специальности журналист). За время пребывания его в Шепетовке читал военнопленным лекции на тему: "Психология плена". Сейчас он методы контрреволюционной работы изменил, через бывшего своего помощника в газете "Орендовник", поручика Тарлецкого, проводит работу, как будут строить внешнюю политику "будущей Польши".
Материалы на военнопленных Чаплинского и Тарлецкого переданы о[собому] отделению] для дальнейшей разработки.
2. Вечером 24/XII-39 г. в общежитии заседала группа военнопленных в составе 10 человек: Солтан (майор — шеф штаба бригады), Слизень (ротмистр), Кучинский (ротмистр), Берк (майор), Рудницкий (майор, заместитель командира полка), Туский (ротмистр), Скрадский (ротмистр), Ярошинский (поручик), Вильк (поручик), Герасюк Барш (поручик). При появлении работников политаппарата, военнопленные моментально прекратили разговор. На предложение продолжать разговор военнопленные переглянулись и начали оправдываться, что собрались ввиду кануна рождества как офицеры одной части и делятся мнениями о разбитых и потопленных английских и немецких пароходах, т. е. "обсуждают последнее коммюнике, слышанное по радио".
В беседе с военнопленным Герасюк Барш Романович выявлено, что собравшиеся имели только предлог кануна рождества, а в действительности шел разговор о восстановлении Польши с помощью Англии и Франции.
Материалы на весь состав группы переданы о[собому] отделению] для дальнейшей разработки.
В этот же день — 24/XII работниками политотделения обнаружено, что военнопленный Мачейский Леон Викентьевич (поручик) с целью срыва организованного для военнопленных киносеанса не допускал военнопленных смотреть картину. Когда военнопленного Мечейского работник политотделения начал приглашать в комендатуру, то тот удрал в общежитие с целью скрыться в среде военнопленных. Того же дня военнопленный Мачейский арестован на 20 суток гауптвахты и материалы переданы о[собому] отделению для дальнейшего расследования.
В ночь с 31/XII-1939г. в 24 час. на 1/1-1940 г. в одном из общежитий военнопленных работником политотделения т. Курячим обнаружено, что группа военнопленных, возглавляемая б. капитаном Винеш, Знищинским, Серватович после выступления военнопленного Винеш, который сказал: "Мы здесь, а наши солдаты воюют за независимость Польши. Мы обязаны переслать пожелание войскам, которые борются за независимость Польши, а также пожелание правительству и президенту".
Начали было петь "Еще польска не згинела" [это государственный гимн]. Тов. Курячий прекратил пение и потребовал соблюдения установленного режима в лагере согласно инструкции, предупредив, что нарушение инструкции влечет виновных к ответственности.
Военнопленные пение и высказывание прекратили. За нарушение внутреннего распорядка в общежитии военнопленный Знищенский (старший общежития) привлечен к ответственности и материалы на всю группу переданы о[собому] отделению.
В течение первой половины декабря месяца со стороны военнопленных начали поступать устные просьбы и заявления разрешить организацию кружков изучения марксизма-ленинизма. Политаппаратом по корпусам разъяснено, что военнопленные имеют вполне достаточные условия для самостоятельной работы по изучению марксо-ленинской теории, имея на это в библиотеке книги и брошюры. В свою очередь желающие могут получить помощь в изучении консультацией со стороны инструкторов политотделения.
Политаппаратом усилен контроль с целью недопущения организационной работы военнопленными под каким бы то ни было предлогом.
Фактов самоубийств нет.
Эпидемических заболеваний нет.
Групповых и одиночных побегов не зарегистрировано.
Случаев отказа от приема пищи как группового порядка, так и единичных нет.
Пьянств нет.
Несчастных случаев, аварий, пожаров не было.
Хозяйственное состояние лагеря:
В течение декабря месяца осуществлены следующие мероприятия:
1. Построено общежитие на 200 человек и начато переоборудование помещения (б. церкви) для общежития военнопленных с тем, чтобы освободить одно помещение для кино.
2. Построена и пущена в эксплуатацию прачечная.
3. Организованы и работают сапожная и пошивочная мастерская.
4. Оборудована и работает баня.
5. Построено помещение для комендатуры.
6. Построен сарай для кухни и кладовой во дворе, где размещены б. полковники.
Завершение начатых строек (пристройка к помещению бани, комната комендатуры, пристройка к бараку) задерживаются отсутствием толи и пиломатериала.
Санитарное обслуживание военнопленных
В течение декабря месяца проведены следующие мероприятия:
1. Обслужено баней лагеря в среднем 2 раза каждого военнопленного. Городская баня не работала в связи в ее ремонтом.
2. Систематически производится очистка и дезинфецирование двора и всех мест загрязнения.
3. Сделано прививок против брюшного тифа:
Первичных — 799
Вторичных — 872
Третичных — 1278
4. Сделано прививок против оспы — 767
5. Посетило амбулаторию — 4714 человек:
а) первичных — 1675
б) вторичных — 3029
По роду заболеваний:
а) болезни дыхательных путей — 281
б) хирургические — 1151
в) болезни желудочно-кишечные — 204
г) болезни зубные — 796
д) болезни кожные — 358
е) болезни венерические — 97
ж) болезни глазные — 526
з) грипп и ангина — 87
и) болезни уха, горла, носа — 385
к) разные — 536
Острожелудочных заболеваний при амбулаторном приеме не отмечалось.
6. Обслужено стационаром лагеря 810 койкодней.
Поступило за истекший месяц — 46 человек
Выписано — 46 человек
Осталось на 1/1-1940 г. — 25 человек
По роду заболеваний:
а) болезни дыхательных путей — 226
б) болезни желудочно-кишечные — 94
в) хирургические — 68
г) грипп и ангина — 159
д) разные — 192
7. В декабре месяце умерло 3 военнопленных:
а) Храневич М.З., рождения 1889 г. от воспаления легких.
б) Нидер С.Б., рождения 1885 г. — завороток кишок.
в) Плюцинский К.Л., рождения 1901 г. заболевание печени и завороток кишок.
Работа УРО:
1. Все работы согласно директив Управления выполнены.
2. К 27/1-1940 фотографирование наличия военнопленных будет закончено.
Начальник лагеря НКВД
капитан госбезопасности А. Бережков
Врид комиссара лагеря НКВД
начальник] политотделения Кутовой
Резолюции под подписью красным карандашом на последнем листе документа: "Написать небольшой обзор партийно-полит[ической] работы по всем л[агеря]м. 26.1.40 г. Н. В[оробьев]. В дело Старобельск[ого] л[аге]ря. Н. В[оробьев].ЦХИДК, ф. 3, оп. 2, д. 6, лл. 1—9. Подлинник. На бланке Старобельского лагеря.Катынь. Пленники необъявленной войны. М., 1999.
Обращаю еще раз ваше внимание, что это не агитационная статья в газету, а совершенно секретный ведомственный документ, за разглашение которого последовало бы суровое наказание. В данном документе мы усматриваем два главных направления работы сотрудников НКВД с военнопленными поляками — политико-воспитательное и учетно-регистрационное по линии 1-го спецотдела НКВД (картотека). Это значит, что руководство НКВД воспринимало польских военнопленных уже как советских граждан, а не как кандидатов в покойники. О том же, как обращаются с кандидатами в покойники, вы можете прочесть в описании нацистских лагерей смерти.
Жизнь пленных, конечно, была не столь жизнерадостна, как можно подумать после прочтения приведенного документа. Разумеется, за нарушения порядка или антисоветские выпады военнопленных преследовали, но преследовали по закону. Вот, например, откровенное нарушение закона в стремлении ревностно следовать закону:
/////////////////////////////
Утверждаю
Нач. О[собого] о[тделения]
Осташковского лаг[еря] НКВД
лейтенант госбезопасн[ости]
Корытов
Обвинительное заключение
по следственному делу № 649.
По обвинению Олейника Степана Степановича
по ст. 58 п. 13 УК РСФСР.
6 января 1940 г
1939 г. декабря 29-го дня, я, нач[альник] отделения] о[собого] о[тдела] НКВД 7-й армии — мл. лейтенант госбезопасности Миловидов рассмотрев следственное дело № 649 по обвинению военнопленного быв. польского государства Олейника Степана Степановича, 1911 г. рожден(ия), уроженца с. Тарнувка, Волынской губ., по национальности] поляк, в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 13 УК РСФСР и НАЙДЯ, что Олейник, будучи в быв. польском государстве, с 1936 г. по 1939 г. служил в качестве полицейского в г. Борщеве, где проводил активную борьбу против революционного движения, постановил:
следственное дело № 649 по обвинению в[оенно]п[ленного] Олейника С.С. направить на рассмотрение Особого совещания НКВД СССР.
Начальник] отделения] о[собого] о[тдела] ГУГБ НКВД 7-ой Армии мл. лейтенант госбезопасности (Миловидов)
Согласен: Ст[арший] следователь следчасти ГУГБ НКВД СССР лейтенант госбезопасности (Белолипецкий)
Справка: Обвиняемый Олейник содержится в Осташковском лагере НКВД Калин[инской] обл[асти].
Верно: [подпись неразборчива]
ЦХИДК, ф. 1/п, оп. 4е, д. 1, л. 163. Заверенная копия.Катынь. Пленники необъявленной войны. М., 1999.
Вот что написано было в пункте 13 статьи 58 УК РСФСР: «Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной (агентура) должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны, влекут за собой — меры социальной защиты, указанные в ст. 58-2 настоящего кодекса», где значится следующее: «Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд, захват власти в центре или на местах в тех же целях и, в частности, с целью насильственно отторгнуть от Союза ССР и отдельной союзной республики какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные Союзом ССР с иностранными государствами договоры влекут за собой — высшую меру социальной защиты — расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнание из пределов Союза ССР навсегда, с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества».
Видим, что дело Олейника было передано на рассмотрение ОСО незаконно: статья 58-13 к нему применена быть не могла. Нам, к сожалению, не известно, был ли незаконный приговор по делу Олейника, т.е. от 3 до 8 лет, потолок для ОСО. Не будет безумием предположить, что приговора не было, так как Олейник просто по возрасту не подходил под статью 58-13 (он 1911 года рождения, т.е. при царской власти и потом «контрреволюции» он был еще маленьким мальчиком). Напомню, что беззакония, творимые главой НКВД тов. Ежовым, к тому времени были пресечены партией и правительством, а тов. Ежов расстрелян как враг народа. Что же касается угрожающего предупреждения партии и правительства последователям тов. Ежова, цитированного выше, то поняли его наверняка не все сотрудники НКВД и не сразу, скажем тов. Миловидову его наверняка дополнительно разъяснили, напомнив о трагической судьбе тов. Ежова.
А вот что по поводу обвинения Олейнику сказано в указанном издании, откуда приведен документ: «Одно обвинительное заключение — небольшой документ, всего на страницу,— сохранилось в деле полицейского С. Олейника и публикуется в нашем издании (док. № 158). Из него следует, что военнопленным предъявлялось обвинение по статье 58-13 УК РСФСР — борьба против международного коммунистического движения».— Заметьте, как нагло лжет эта публика, возглавлял которую, кстати, находящийся на подозрении в фальсификации исторических документов Р.Г. Пихоя: утаив от читателя, что предъявленное Олейнику обвинение не соответствовало УК, авторы заявили, что Олейника обвинили по закону, по УК, т.е. исключение они выдали за правило. Вот так фальсифицируют историю — от сверхценных «идей» в параноидном духе.
В документах поминается «разгрузка» лагерей, что в бреду, разумеется, выглядит как «расстрел». Однако же разгрузка — это освобождение лагеря; действие направлено на лагерь, а не на заключенных. Лагеря, о которых шла речь,— это обычные фильтрационные лагеря для военнопленных, которые, разумеется, были освобождены, разгружены по мере учета военнопленных и выявления среди них военных и уголовных преступников. Часть военнопленных была отправлена по месту жительства, по домам, частью в Германию, а часть получила сроки заключения от 3 до 8 лет по ОСО:
Сов. секретно
Народному комиссару внутренних дел Союза ССР
комиссару государственной безопасности I ранга
товарищу Берия Л. П.
В целях разгрузки Старобельского и Козельского лагерей, прошу Вашего распоряжения на проведение следующих мероприятий:
1. Всех тяжелобольных, полных инвалидов, туберкулезников, стариков от 60-ти лет и выше, из числа офицерского состава, которых насчитывается около 300 человек, отпустить по домам.
2. Из числа офицеров запаса, жителей западных областей УССР и БССР — агрономов, врачей, инженеров и техников, учителей, на которых нет компрометирующих материалов, отпустить по домам.
По предварительным данным из этой категории может быть отпущено 400—500 человек.
3. На офицеров КОПа (корпус охорони погранична), судейско-прокурорских работников, помещиков, актив партии "ПОВ" и "Стрелец", офицеров 2-го отдела бывш. польглавштаба, офицеров информации, (около 400 человек), прошу Вашего разрешения оформить дела для рассмотрения на Особом совещании при НКВД.
Следствие по этим категориям желательно вести в наркоматах внутренних дел БССР и УССР, а в случае невозможности сосредоточить всех перечисленных в Осташковском лагере, где и вести следствие.
Начальник Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
майор П. Сопруненко
Комиссар Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
полковой комиссар Нехорошев
Резолюции на 1-м листе:1. В верхнем левом углу синим карандашом: "Тов. Меркулов. Пер[еговорите] со мной.Л. Б[ерия]. 20/II-40 г."."Тов. Сопруненко. В. Меркулов]. 21/II.".ЦХИДК, ф. 1/п, оп. 3а, д. 1, лл. 274—275. Подлинник.Катынь. Пленники необъявленной войны. М., 1999.
Стоит обратить внимание, что ни в едином документе из сотен опубликованных не упомянута незаконная судебная тройка НКВД, якобы определенная Политбюро для решения судьбы поляков,— везде речь идет о законном Особом совещании при НКВД, т.е. никакого расстрела быть не могло просто в принципе. Таким образом, письмо Берии за № 794/Б никакого подтверждения в документах не находит.
Вот любопытный документ, повествующий о судьбе военнопленных Осташковского лагеря:
Тов. Павлов!
В Москву я был вызван, как уже Вам сообщал, телеграммой начальника Управления по делам военнопленных т. Сопруненко. По приезде на место т. Сопруненко заявил, что он вызвал меня по требованию начальника 1-го спецотдела по вопросу организации отправки в[оенно]пленных после вынесения решений Особым совещанием.
Совещание состоялось в 1 -м спецотделе и продолжалось в течение 2-х дней.
На совещании присутствовали кроме руководства 1-го спецотдела начальник конвойных войск, представитель ГУЛАГа, Управления по делам военнопленных и ряд других.
Основные вопросы стояли такие:
1. Подготовка в лагере осужденных к отправке.
2. Где объявлять решение Особого совещания.
3. Где производить сдачу конвою осужденных — в лагере или на вокзале.
4. Оперативное обслуживание в пути.
5. Хозобслуживание.
В начале совещания мне предложили высказать точку зрения 0[собого] о[тделения], как бы мы мыслили организовать отправку.
Исходя из настроений в[оенно]пл[енных], их численности, а главным образом, имея в виду, что весь этот контингент представляет из себя активную к[онтр]р[еволюционную] силу, я свои соображения высказал:
1. Подготовку к отправке производить в том же духе, как производили ранее при отправке в Германию и районы нашей территории, т. е. соблюдая принцип землячества, что будет служить поводом думать осужденным, что их подготавливают к отправке домой.
2. Решение Особого совещания здесь у нас, во избежание различного рода эксцессов и волынок, ни в коем случае не объявлять, а объявлять таковые в том лагере, где они будут содержаться. Если же в пути следования от в[оенно]пленных последуют вопросы, куда их везут, то конвой им может объяснить одно: "На работы в другой лагерь".
3. Сдачу осужденных конвою производить, как и ранее, у нас в лагере.
4. В части оперативного обслуживания в пути, то я просил совещание эту обязанность с о[собого] о[тделения] сложить, исходя из малочисленного штата о[собого] о[тделения] лагеря и отсутствия людей в о[собом] о[тделе] округа, имея в виду, что каждая партия осужденных должна находиться в пути следования не менее месяца, а всего таких партий будет четыре.
Следовательно, нам потребуется 8 или более человек оперативного состава. Опер[ативное] обслуживание возложить на другой опер[ативный] отдел.
Все это долго дебатировалось и мне свою точку зрения пришлось защищать и обстоятельно доказывать. Наконец, все с этим согласились и в таком духе был написан проект организации отправки и передан на утверждение зам. наркома т. Меркулову.
Опер[ативное] обслуживание взял на себя начальник конвойных войск.
Как скоро мы будем разгружаться.
Из представленных нами 6005 дел пока рассмотрено 600, сроки 3-5-8 лет (Камчатка), дальнейшее рассмотрение наркомом пока приостановлено.
Но разговоры таковы, что в марте мы должны основательно разгрузиться и подготовляться к приемке финнов.
Есть распоряжение наркома о заключении нескольких категорий в[оенно]пл[енных] в местные тюрьмы. На этот счет у начальника Управления по КО есть директива от 29.II.40 г. за № 25/1869. с которой прошу ознакомиться.
Начальник] о[собого] о[тделения]
Осташковского лаг[еря] в[оенно]п[ленных]
мл. лейтенант госбезопасности (Корытов)
Помета в верхнем левом углу 1-го листа: "Д[ело] А/в 3".ЦА ФСБ РФ. Коллекция документов.Катынь. Пленники необъявленной войны. М., 1999.
По тем временам очень легко можно было вменить некоторому числу польских военнопленных расстрел по приведенному выше 2 пункту 58 статьи, квалифицировав их выступление с оружием в руках против СССР как деяние «вооруженной банды». Дело в том, что «проход войск» СССР по территории Польши для борьбы с «агрессором», как называли в дипломатических документах Германию, был согласован не только с польским правительством, которое успело отдать своим войскам приказ не оказывать сопротивления Красной армии, но и с англичанами и французами. Попросту говоря, польское правительство под давлением англичан и французов, рассчитывавших на военное столкновение СССР и Германии, в последний миг предало и свои войска, и «великую» Польшу, существовавшую, впрочем, только в мечтах, стыдливо согласившись на воссоединение захваченных поляками украинских и белорусских земель с митрополией. Красная армия присутствовала на территории бывшей Польши совершенно законно, с согласия польского правительства и «международного сообщества»: к СССР не было претензий у гарантировавших безопасность Польши англичан и французов, которые Германии, заметьте, объявили войну за нападение на Польшу, а вот польские войска, оказывавшие сопротивление Красной армии, следовало бы назвать именно бандами. Таких, впрочем, было немного, и почти все они, вероятно, были уничтожены на месте.
Освободительный поход Красной армии прекратил жесточайшее угнетение поляками украинцев и белорусов, из которых хотели быстренько сделать поляков, по сути упразднив для них родной язык, что можно рассматривать в буквальном смысле слова как геноцид, уничтожение народа. Скажем, известный С.А. Бандера незадолго до уничтожения Польши убил в порядке протеста одного из польских чиновников по министерству образования, занимавшегося уничтожением украинского языка, за что получил пожизненное заключение, которое перестало существовать вместе с Польшей. Вот одно из свидетельств о межнациональных отношениях на западе воссоединенной Украины:
Сов. секретно
Москва. т.т. Сталину, Молотову, Ворошилову
[…]
16. В связи с большим национальным угнетением поляками украинцев, у последних чаша терпения переполнена и, в отдельных случаях, имеется драка между украинцами и поляками, вплоть до угрозы вырезать поляков. Необходимо срочное обращение правительства к населению, так как это может превратиться в большой политический фактор.
Кулик
Передал майор Штеменко
Принял о[тветственный] д[ежурный] майор Постников
Катынь. Пленники необъявленной войны.
Это не агитация и пропаганда, а совершенно секретный доклад заместителя наркома обороны СССР командарма 1-го ранга Г.И. Кулика членам Политбюро ЦК ВКП(б). Обратите внимание на слова «необходимо срочное обращение правительства к населению».— В официальном письме Сталину ни единый бы человек не решился преувеличить или преуменьшить то или иное явление: ни паникеров, ни верхоглядов Сталин не любил.
В наши дни официальная польская версия событий состоит в том, что Польша была побеждена фашистами только благодаря «предательским» действиям СССР, «удару в спину». Всякий, однако же, кто хоть немного знает о той войне и войне вообще, поймет, что польская версия представляет из себя бредовые измышления. Кроме того, «предательский удар в спину», повторю, был бдительно согласован с польским правительством, которое пошло навстречу советской власти, т.е. поддержало «удар в спину». Также следует помнить, что правительство СССР считало довоенную Польшу враждебным государством, вражеским. По пути же дружбы с СССР Польшу направил только великий учитель. Занятно, что это было действительно великое историческое дело, так как поляки русских ненавидели всегда…
Англичане и французы были напуганы приездом в Москву 23 августа 1939 года Риббентропа, что стало следствием их же отказа заключить с СССР военный союз против Германии. Поэтому в последней надежде хоть как-то стравить «агрессора» с СССР на Польшу было оказано просто бешеное дипломатическое давление. Если бы можно было за шиворот притащить польских руководителей в Москву, англичане и французы сделали бы это с превеликим удовольствием:
Телеграмма министра иностранных дел Польши Ю. Бека дипломатическим представительствам Польши
23 августа 1939 г.
Учитывая сложившуюся в результате приезда Риббентропа в Москву новую ситуацию, французский и английский послы в повторном демарше выразили пожелание своих правительств, заключающееся в том, чтобы, начав вновь военные переговоры для ограничения возможностей и сферы действия германо-советского договора, можно было в тактическом плане изменить ситуацию. В связи с этим к нам вновь обращаются с просьбой о «тихом согласии» на выражение военными делегациями в Москве уверенности в том, что в случае войны польско-советское военное сотрудничество не исключается.
Я заявил, что польское правительство не верит в результативность этих шагов, однако, чтобы облегчить положение франко-английской делегации, мы выработали определенную формулировку, причем я повторил не для разглашения наши оговорки, касающиеся прохода войск.
Формулировка звучала бы так: «Французский и английский штабы уверены, что в случае совместных действий против агрессора сотрудничество между СССР и Польшей в определенных условиях не исключается. Ввиду этого штабы считают необходимым составление с советским штабом любых планов».
Используя возможность, я еще раз сделал категорическое заявление, что я не против этой формулировки только в целях облегчения тактики, наша же принципиальная точка зрения в отношении СССР является окончательной и остается без изменений. Я еще раз напомнил о неприличности обсуждения Советами наших отношений с Францией и Англией, не обращаясь к нам.
Год кризиса. 1938-1939. Документы и материалы в двух томах. Составитель МИД СССР, 1990.
Советские дипломаты вели речь не о защите Польши, а о совместной с Англией, Францией и Польшей войне против «агрессора», как именовали Германию, но это предложение было отвергнуто. Ворошилов прямо предлагал посетившим Москву английской и французской военным делегациям «проход войск» через Польшу для вступления СССР в войну с Германией на стороне Англии и Франции, но это предложение было отвергнуто:
27 августа 1939 г.
Сотрудник «Известий» обратился к главе советской военной миссии т. Ворошилову с рядом вопросов, на которые т. Ворошилов дал следующие ответы.
Вопрос. Чем закончились переговоры с военными миссиями Англии и Франции?
Ответ. Ввиду вскрывшихся серьезных разногласий переговоры прерваны. Военные миссии выехали из Москвы обратно.
Вопрос. Можно ли знать, в чем заключаются эти разногласия?
Ответ. Советская военная миссия считала, что СССР, не имеющий общей границы с агрессором, может оказать помощь Франции, Англии, Польше лишь при условии пропуска его войск через польскую территорию, ибо не существует других путей для того, чтобы советским войскам войти в соприкосновение с войсками агрессора. Подобно тому как английские и американские войска в прошлой мировой войне не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Франции, если бы не имели возможности оперировать на территории Франции, так и советские вооруженные силы не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Франции и Англии, если они не будут пропущены на территорию Польши.
Несмотря на всю очевидность правильности такой позиции, французская и английская военные миссии не согласились с такой позицией советской миссии, а польское правительство открыто заявило, что оно не нуждается и не примет военной помощи от СССР.
Это обстоятельство сделало невозможным военное сотрудничество СССР и этих стран.
В этом основа разногласий. На этом и прервались переговоры.
Там же.
В конце концов дипломатические игры привели к известным нам событиям. Случилась поразительная вещь: Польше нужна была советская помощь, но официально она от нее отказалась, а неофициально… Вот последний приказ польского главнокомандующего Рыдз-Смиглого, который был отдан 17 сентября 1939 г., в день перехода границы советскими войсками:
Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и [Модлина], которые должны защищаться от немцев, без изменений. [Части], к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию и Венгрию.
Верховный главнокомандующий
маршал Польши Э. Рыдз-Смиглы
Катынь. Пленники необъявленной войны.
Таким образом, «удар в спину» поляки нанесли сами себе при помощи своих европейских друзей: советские-то войска не знали, что польская армия не будет оказывать им сопротивления… Например, в цитированной выше записке Кулика написано в первом пункте: «При переходе в наступление Красной Армии польская армия настолько была деморализована, что почти не оказала никакого сопротивления за исключением отдельных небольших сопротивлений пограничных войск, осадников и отходящих частей под руководством главного командования».
Если бы весной 1939 года были достигнуты договоренности советской стороны с англичанами и французами, а те убедили бы поляков разрешить присутствие советских войск на польской территории, то не было бы, возможно, Второй мировой войны. Захваченные же поляками украинские и белорусские земли пришлось бы полякам отдавать все равно — все равно бы, по любому раскладу, туда вошли советские войска и уже не ушли,— в крайнем случае это было бы сделано, как говаривали в светлые денечки, «по многочисленным просьбам трудящихся», приблизительно как в Прибалтике. Увы, советские войска освободили украинские и белорусские земли не по соглашению с англичанами и французами, которое бы, возможно, избавило Европу от чудовищной войны, а по вынужденному соглашению с фашистами. Странно, что поляки не понимают этого до сих пор, не говоря уж о дегенеративной публике.
Не стоит, конечно, тыкать пальцем в Англию с Францией и обвинять их вместо Гитлера в «развязывании Второй мировой войны». Кроме очевидной ответственности Гитлера следует помнить, что тогда было иное время, своя политика, свои представления о жизни, отнюдь не схожие с современными, а уроков из истории еще ни единый народ по собственной воле не извлек за все время существования этой самой истории. Кто же мог знать, что случится? Если бы англичане знали, как жизнь обернется, они бы польских руководителей на колени поставили и в Москву погнали плетью, заставляя по дороге в знак преданности русскую землю жрать, уверяю вас, да и сами бы военный договор с СССР подписали еще весной 1939 г., когда им поступило это предложение. Да, Гитлер бы, пожалуй, все равно не остановился (параноика удержать трудно), но война бы в этом случае носила более упорядоченный и «империалистический» характер, как Первая мировая. Результатом бы ее стал передел Европы, в частности упразднение, как обычно, «великой» Польши, а националистическая схватка была бы еще вереди… Кто знает, может быть, и к лучшему, что все случилось именно так, а не растянулось во времени: кто же сможет утверждать, что не могло бы быть хуже?
Любопытно, что Черчилль в 1939 году поддержал действия советского правительства в отношении Польши, даже с не очень большими оговорками (к несчастью для Британии, не он был тогда премьером):
Я по-прежнему был убежден в глубоком и, на мой взгляд, непреодолимом антагонизме между Россией и Германией и цеплялся за надежду, что Советы будут перетянуты на нашу сторону силой событий. Я не давал поэтому воли возмущению, которое вызвала у меня и у моих коллег по правительству их равнодушная жестокая политика. У меня никогда не было никаких иллюзий на их счет. Но, во всяком случае, они не были нам ничем обязаны. Кроме того, в войне не на жизнь, а на смерть чувство гнева должно отступить на задний план перед целью разгрома главного непосредственного врага. Поэтому в меморандуме для военного кабинета, написанном 25 сентября, я холодно отметил:
«Хотя русские повинны в грубейшем вероломстве во время недавних переговоров, однако требование маршала Ворошилова, в соответствии с которым русские армии, если бы они были союзниками Польши, должны были бы занять Вильнюс и Львов, было вполне целесообразным военным требованием. Его отвергла Польша, доводы которой, несмотря на всю их естественность, нельзя считать удовлетворительными в свете настоящих событий. В результате Россия заняла как враг Польши те же самые позиции, какие она могла бы занять как весьма сомнительный и подозреваемый друг. Разница фактически не так велика, как могло показаться. Русские мобилизовали очень большие силы и показали, что они в состоянии быстро и далеко продвинуться от своих довоенных позиций. Сейчас они граничат с Германией, и последняя совершенно лишена возможности обнажить Восточный фронт. Для наблюдения за ним придется оставить крупную германскую армию. Насколько мне известно, генерал Гамелен определяет ее численность по меньшей мере в 20 дивизий, но их вполне может быть 25 и даже больше. Поэтому Восточный фронт потенциально существует».
В выступлении по радио 1 октября я заявил:
«Польша снова подверглась вторжению тех самых двух великих держав, которые держали ее в рабстве на протяжении 150 лет, но не могли подавить дух польского народа. Героическая оборона Варшавы показывает, что душа Польши бессмертна и что Польша снова появится как утес, который временно оказался захлестнутым сильной волной, но все же остается утесом.
Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует и, следовательно, создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не посмеет напасть…
Я не могу вам предсказать, каковы будут действия России. Это такая загадка, которую чрезвычайно трудно разгадать, однако ключ к ней имеется. Этим ключом являются национальные интересы России. Учитывая соображения безопасности, Россия не может быть заинтересована в том, чтобы Германия обосновалась на берегах Черного моря или чтобы она оккупировала Балканские страны и покорила славянские народы Юго-Восточной Европы. Эго противоречило бы исторически сложившимся жизненным интересам России».
Премьер-министр был полностью согласен со мной. «Я придерживаюсь того же мнения, что и Уинстон,— писал он в письме своей сестре,— замечательное выступление которого по радио мы только что слышали. Я думаю, что Россия всегда будет действовать сообразно ее собственным интересам, и не могу поверить, чтобы она сочла победу Германии и последующее установление германского господства в Европе отвечающими ее интересам».
У. Черчилль. Вторая мировая война.
Интересам народов СССР, безусловно, отвечало воссоединение Украины и Белоруссии с оккупированными Польшей украинскими и белорусскими землями, подвергнутыми геноциду, и безусловно, воссоединение повысило безопасность СССР (старая граница с Польшей проходила немного западнее Минска). Безусловно, отторжение удерживаемых поляками украинских и белорусских земель было необходимым и оправданным с любой точки зрения — как гуманистической, так политической и военной.
Некоторые польские военнослужащие не приняли свершившегося воссоединения украинского и белорусского народов и продолжали вынашивать агрессивные мечты о борьбе за «великую» Польшу (до Днепра). Разумеется, их дела передали законным порядком на рассмотрение ОСО, по решению которого военнопленных и отправили по лагерям на сроки от 3 до 8 лет. В этом есть что-нибудь странное и непонятное? Разве в любой иной стране с ними поступили бы иначе? Разве всякая страна не рассматривает посягательство на ее целостность как тягчайшее преступление?
Вот отрывки из описания настроений поляков в донесении комиссара УПВ НКВД Нехорошева:
Сов. секретно
Заместителю народного комиссара
внутренних дел Союза ССР
комиссару государственной безопасности
III ранга
товарищу МеркуловуПолитдонесение
I. Из Старобельского лагеря с 10 по 14 апреля отправлено военнопленных — 794 чел., а всего с 5 апреля с.г. выбыло — 1717 чел., из них:
генералов — 8 чел. подполковников — 36 чел. полковников — 61 " майоров — 106 " капитанов — 436 " др. офицеров — 1170 " Оставшиеся военнопленные содержатся теперь исключительно в зоне лагеря, что дало возможность сконцентрировать личный состав внутренней охраны и улучшить охрану. Побегов и попыток к побегам нет.
Отрицательных настроений, кроме уже освещенных в донесении от 14 апреля с.г. за № 25/3301, не установлено.
В большом количестве поступают заявления от военнопленных с просьбой оставить в СССР, а не отправлять на территорию Германии или в нейтральные страны. Заявления подают большинство военнопленных, имеющих специальности врачей, инженеров, учителей.
Содержание заявлений носит следующий характер:
1. «Прошу не передавать меня каким-либо германским или нейтральным властям, а предоставить мне возможность остаться и работать в Советском Союзе. К этой просьбе у меня имеются следующие основания:
1) Я до сих пор был аполитичен, но в последнее время ближе познакомился и сильно притянут идеологией страны социализма. Я не сомневаюсь, что лично сумею с честью выполнить долг советского гражданина.
2) Я по специальности и образованию инженер текстильной промышленности и не сомневаюсь, что мои знания и опыт могут оказаться весьма полезными стране Советов.
3) Я еврей и до сих пор был подвергнут национальному гнету, что позволяет мне вполне оценить политику национальной свободы Советского Союза».
(Альтман Георгий Соломонович)
2. «Усерднейше прошу ввиду ликвидации лагеря оставить меня в СССР. Я сын портного… в Германию и ни в какие другие страны ехать не хочу».
(Сементка Абрам Маркович)
3) Врач — поручик запаса Таненбаум Яков Вольфович пишет: «При разгрузке лагеря прошу оставить меня в СССР. Не посылайте меня в какие-нибудь другие страны. Я врач, медицинский работник, живя в капиталистической стране, видел всю несправедливость строя, видел страшную жизнь бедных людей и поэтому всегда с симпатией относился к коммунистическому движению. Я мечтал жить в условиях свободного социалистического государства, в котором не существует национального гнета, который я, как еврей, всегда чувствовал».
[…]
Большая часть военнопленных офицеров, происходящих с немецкой стороны, высказывают нежелание ехать на территорию Польши, оккупированную Германией, а обязательно выехать в нейтральные страны, откуда они могут попасть во Францию, вступить добровольно во французскую армию и воевать против немцев. Победив Германию, выступить против СССР и восстановить Польшу от реки Одра до реки Днепра.
Часть военнопленных офицеров мечтает попасть в Румынию, пробраться в армию генерала Вейгана и выступить войной против Советского Союза.
Часть военнопленных, семьи которых проживают на германской территории, высказывают уверенность, что едут они в Германию и что никакой речи о выезде в нейтральные страны быть не может, ибо на «распределительных пунктах» будут заставлять подписать декларацию о лояльности к германскому правительству. Тех же, которые откажутся подписывать декларацию, направят в лагерь вглубь Советского Союза.
Отдельные из военнопленных, семьи которых проживают на территориях Украины и Белоруссии (западные области), настроены панически, среди них наблюдается боязнь поехать домой. Причину страха возвращения на родину они объясняют так:
«Здесь мы в лагере сидим спокойно под опекой НКВД и властей лагеря, и нас как военнопленных никто не тронет. Дома же мы перестанем быть военнопленными и на нас, как на граждан СССР будут распространяться все законы Советского Союза, там нас могут и арестовать, и посадить, и судить, т.к. почти каждый из нас имеет кое-какой грех перед советской властью».
[…]
Комиссар Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
полковой комиссар
Нехорошев
Зам. начальника политотдела
старший политрук
Н. Воробьев
Резолюция в левой верхней части 1-го листа: «тов. Хохлову. М[еркулов]. 22/IV».Штамп регистрации на 1-м листе: «Секретариат НКВД СССР. 1-е отделение. Индекс 25. 22.IV.40 г.»РГВА. Ф.З. Оп. 1. Д. 1. Лл. 145-153. Подлинник.Катынь. Март 1940 г. — сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы.
Картина вполне закономерная: евреи мечтают остаться в СССР, так как в Германии, по их мнению, национальный гнет может только усилиться (они не знали, конечно, и даже предположить не могли, до чего дойдет Гитлер), а большая часть польских офицеров кипит злобой в отношении СССР и мечтает о создании польской империи, включающей не только значительную часть Украины, но и, вероятно, Белоруссию с Литвой — по меньшей мере. Все это, конечно, чушь полная с точки зрения здравого смысла, но с правовой точки зрения — подготовка особо тяжкого «контрреволюционного» преступления (намерение совершить тяжкое преступление тоже является преступлением, причем в наши дни тоже). И в данном случае речь следовало бы вести о прославленном гуманизме советской власти, подтверждений нашедшем пока не очень много: статья-то расстрельная, но дела закрывали легким порядком, по ОСО.
Обратите еще внимание, пленные употребляли выражение «разгрузка лагеря», понимая его совсем не дегенеративным образом. Отчего бы так, если «разгрузка» значила расстрел? Неужели, если бы в слово «разгрузка» было вложено значение расстрел, пленные могли бы его знать? Не странно ли? Нет, для шизофреника — ничуть.
На польских пленных составляли подробные анкеты, их фотографировали и даже снимали у них отпечатки пальцев:
НКВД СССР по делам в/п
лейтенанту госбезопасности
т. Маклярскому
Сообщаю, что с учетом военнопленных в Осташковском лагере на сегодняшний день следующее состояние:
1. Проводится сверка личных дел со следственными делами военнопленных для уточнения фамилий и все ли допрошены.
2. Заканчивается работа по дактилоскопированию, в большинство дел военнопленных вложены дакрокарты и фотографии.
3. Картотека проверена и подогнана в строгий алфавит, сделана разметка на карточке — корпус и комната.
4. Проведен медосмотр.
В основном следствие закончено, сейчас допрашиваем повторно офицеров полиции. Я обратился к тов. Сопруненко о дальнейшем пребывании в командировке, он мне ответил: "Напиши тов. Маклярскому — какие его интересуют вопросы".
Я лично считаю дальнейшее пребывание мое в Осташкове нецелесообразно и вот почему — работа осталась следующая: надо будет оформить личные дела в особом отделении в количестве 6000 дел и отправить следственные дела.
По-моему, учетный отдел пока еще существует и с учетом не так-то блестяще в лагерях. Лучше оказать практическую помощь лагерям в учете военнопленных.
Прошу сообщить о дальнейшей моей командировке.
Инспектор II отдела Макаров
29/I-40.
Резолюция по верхней части текста документа: "Тов. Гоберман. В дело Осташковского лагеря. Мафярский]. 4/II-40г.".Помета под резолюцией: "Тов. Макаров вызван. Го[берман]".ЦХИДК. ф. 1/п, оп. 2е, д. 11, лл. 206-206об. Автограф.Катынь. Пленники необъявленной войны.
Возникает вопрос, зачем же снимать отпечатки пальцев для учета у будущих покойников? Может ли такое быть? Ведь если этих пленных полностью проводили по картотеке 1-го спецотдела, вплоть до дактилоскопирования, то подвергать их смертной казни никто не собирался. Кажется, дела смертников, напротив, следовало бы изымать из картотеки преступников, чтобы не загромождать ее ненужными данными, не так ли?
Вот еще пара документов, определяющих судьбу ряда польских военнопленных:
№ 641/6
Сов. секретно
Начальнику Управления по делам о военнопленных
майору тов. Сопруненко
НКВД Украинской ССР
комиссару госбезопасности III ранга
тов. Серову
Начальнику Ворошиловградского УНКВД
капитану госбезопасности
тов. Череватенко
Начальнику УНКВД Смоленской области
капитану госбезопасности
тов. Панфилову
Начальнику УНКВД Калининской области
полковнику
тов. Токареву
По распоряжению народного комиссара внутренних дел тов. Берия предлагаю всех содержащихся в Старобельском, Козельском и Осташковском лагерях НКВД бывших тюремщиков, разведчиков, провокаторов, осадников, судебных работников, помещиков, торговцев и крупных собственников перевести в тюрьмы, перечислив их за органами НКВД.
Все имеющиеся на них материалы передать в следственные части УНКВД для ведения следствия.
О порядке дальнейшего направления этих дел указания будут даны дополнительно.
О количестве переданных арестованных донесите.
Зам. народного комиссара внутренних дел Союза ССР
комиссар государственной безопасности III ранга
В. Меркулов
ЦХИДК, ф. 1/п, оп. 1е, д. 1, л. 230. Подлинник.Там же.
№ 25/1869
Сов. секретно
Только лично
Начальнику _______лагеря НКВД
Начальнику УНКВД __________области
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР тов. Берия дал распоряжение всех содержащихся в Вашем лагере тюремщиков, разведчиков, провокаторов, осадников, судебных работников, помещиков, торговцев и крупных собственников перевести в тюрьмы, перечислив их за органами НКВД.
Все имеющиеся на них материалы передать в следственные части УНКВД для ведения следствия. (Указания зам. наркома внутренних дел СССР тов. Меркулова № 641/6 от 22.II.1940 г.).
При осуществлении этой операции Вам надлежит руководствоваться следующим:
1. В пятидневный срок уточнить количество состоящих на учете в лагере:
а) тюремщиков и чиновников тюремного ведомства (независимо от занимаемой должности);
б) разведчиков (офицеры и сотрудники 2-го отдела польского Генштаба, офицеров информации, военных цензоров и кадровых офицеров КОПа, ведших разведывательную работу против СССР);
в) провокаторов;
г) осадников;
д) судебных работников;
е) помещиков;
ж) торговцев и крупных собственников.
2. Связаться с начальником УНКВД и по получении от него указаний, в какие тюрьмы должны быть направлены лица, перечисленные в п. 1, донести в Управление по делам о военнопленных количество лиц каждой категории и пункты направления.
3. Отправку в тюрьмы производить по получении нарядов из Управления НКВД СССР по делам о военнопленных.
4. Учетные дела на военнопленных в законвертованном и запечатанном виде сдаются начальникам конвоя для передачи вместе с арестованными в тюрьмы.
Все имеющиеся в особом отделении материалы на каждого из отправляемых передать в следственную часть УНКВД.
5. Работу по выявлению тюремщиков, разведчиков, провокаторов, осадников, судебных работников, помещиков, торговцев и крупных собственников продолжать и, по мере выявления таких лиц, немедленно сообщать в Управление НКВД по делам о военнопленных для направления их в тюрьму.
6. О количестве переданных в тюрьмы немедленно доносить в Управление по делам о военнопленных. Одновременно высылая на каждого переданного подробную справку, составленную на основании учетных и оперативных материалов.
Предупреждаю, что вся работа по переводу военнопленных в тюрьмы должна проводиться с соблюдением строжайшей конспирации.
Начальник Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
майор П. Сопруненко
Комиссар Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
полковой комиссар Нехорошев
ЦХИДК, ф. 1/п, оп. За, д. 2, лл. 143-144. Подлинник.Там же.
Заметим, в начале февраля заканчивается составление картотеки, включавшей не только анкетные данные, но и фотографии, и отпечатки пальцев, а в конце февраля приходит приказ отправить военнопленных по тюрьмам. Неужели их столь изысканным образом готовили к расстрелу? Нет, это исключено: на бессмысленные действия способен только душевнобольной, да и то не всякий.
Заметьте также, что распоряжение отправить военнопленных по тюрьмам (22.II.1940) было дано ранее, чем состоялось фальшивое решение их судьбы Политбюро (5.III.1940), рассмотренное выше. Иначе говоря, судьба их была решена ранее, чем указано в фальсифицированном решении Политбюро, вообще никакого подтверждения в документах не находящего, ни малейшего: не встречаем, как уже сказано, ни единого упоминания о якобы определенной в решении тройке НКВД.
Человек, пока еще находящийся в своем уме, обратил бы внимание на 6 пункт последнего документа, свидетельствующий, что в тюрьмах пленные тоже подверглись учету: «О количестве переданных в тюрьмы немедленно доносить в Управление по делам о военнопленных. Одновременно высылая на каждого переданного подробную справку, составленную на основании учетных и оперативных материалов».— Если в тюрьмах пленных расстреливали, то зачем же было высылать в центральный аппарат НКВД какие-то справки на них? Зачем учитывать покойников? Цель? Не кажется ли вам, что в случае расстрела пленных должно было случиться наоборот? Покойников должны были снять с оперативного учета.
Отметим также 3 пункт последнего документа: «Отправку в тюрьмы производить по получении нарядов из Управления НКВД СССР по делам о военнопленных». В связи с этим ничуть не странно выглядит следующий документ из ряда подобных, который дегенеративная публика считает чуть ли не прямым указанием на расстрел:
НКВД СССР
Совершенно секретно
ШИФРОВКА вх. № 13974
…IV 1940 г.
… Калинина
Кому: Зам. наркома внудел тов. Меркулову
Первому наряду исполнен № 343. Токарев.
Там же.
Что это значит в связи с документами, мы видели: наряд был на отправку в тюрьму, причем о расстреле не сказано ни слова, даже намека нет, а вот что примстилось составителям сборника документов «Катынь. Пленники необъявленной войны»: «А 5 апреля начальник УНКВД по Калининской области Д.С. Токарев доложил В.Н. Меркулову: "Первому наряду исполнено 343" (см. №6, 10, 11). Это означало, что 343 военнопленных из Осташковского лагеря, фигурировавших в списках от 1 апреля, были расстреляны».— И как же составители это определили? Разумеется, объяснений от этой публики не дождешься: всё-то они знают, но вот беда страшная — объяснить не могут. Выводы же, сделанные на неизвестных основаниях, называются не научными, а бредовыми.
Исполнение на языке бюрократов значит исполнение поступившего распоряжения, а человек, который получает распоряжения, называется исполнитель. Скажем, на документе, где в резолюции есть распоряжение, может стоять также пометка — «Об исполнении доложить». Соответственно, исполнитель, получивший распоряжение выполнить некие действия и доложить об исполнении, может употребить в донесении о завершении порученных ему действий слово «исполнено». Ну, как вы думаете, зачем шифровать слово расстрел в шифровке?
Тюрьмы в СССР были в подавляющем числе случаев следственными учреждениями, где находились подследственные и осужденные, ожидающие отправки в места отбытия наказания. Перевод военнопленных из фильтрационного лагеря в тюрьму значил вовсе не расстрел их, тем более что учетные данные на них сотрудники НКВД заботливо вносили в свою картотеку, а следствие и дальнейшее заключение — по приговорам ОСО или судов. Возможно, направляемым в распоряжение УНКВД уже были вынесены приговоры по ОСО, и тогда осужденных сразу отправляли в места отбытия наказания.
В опубликованных по Катынскому делу документах нет противоречий фактам, установленным комиссией Н.Н. Бурденко: некоторые бывшие польские военнопленные, ставшие после осуждения уже заключенными и занятые на дорожных работах западнее Смоленска, с началом войны попали в руки фашистов, которые поляков и расстреляли. Подтверждений же фашистской версии нет ни в одном документе, как нет подтверждений и существованию судебной тройки НКВД, определенной в фальшивом решении Политбюро, основанном на фальшивом письме Берии за № 794/Б.
Советская власть почему-то так и не сообщила об осуждении ряда поляков — причина, вероятно, в прославленном ее гуманизме, хотя амнистия была объявлена громогласно — по той же, вероятно, причине. Из документов тем не менее очевидно, что обнаруженные сотрудниками НКВД польские военные преступники, в том числе, вероятно, уголовные, не только же «контрреволюционеры», были осуждены и отбывали назначенное им наказание. Военнопленными они уже не являлись, как не являлись и подданными Польши: проживавших на территории Польши военнопленных отправили в Германию (некоторая часть осталась, вероятно осужденные) — если, конечно, за ними не числилось преступлений, а остались граждане СССР, жители освобожденных украинских и белорусских земель. Да, переход в подданство «самой демократической страны в мире» стал трагедией для каждого из них, но не следует забывать, что гораздо большую трагедию испытали около десяти, кажется, миллионов украинцев и белорусов, которых поляки подвергли издевательскому ополячиванию в безумной надежде удержать за собой захваченные земли.
Судьба Польши в 1939 г. стала лишь следствием шакальей политики польских властителей, возомнивших себя уже «великой» Польшей. Подумать только, с каким наслаждением эти шакалы вцепились в Чехословакию, а вели себя много хуже Гитлера — цинично и нагло:
Телеграмма полномочного представителя СССР в Чехословакии С.С. Александровского в Народный комиссариат иностранных дел СССР
1 октября 1938 г.
Министр иностранных дел Крофта сообщил, что, по его сведениям, Польша готовит, возможно еще ночью, нападение с целью занятия Тешинской области силой. Ведется подготовка, чтобы возложить ответственность на Чехословакию как нападающую сторону. Польское телеграфное агентство распространило слух об инциденте на границе, во время которого чехи якобы стреляли в поляков. Это явная ложь. Такого инцидента не было. В половине двенадцатого ночи 30 сентября польский посланник явился к Крофте и передал ноту, в которой предъявляются ультимативно следующие требования.
Уступить три района в Силезии — Фрейштадт, Тешин, Яблунков — в три приема; на карте нанесены три зоны, из которых первая должна быть передана в течение 24 часов, вторая — в следующие 24 часа, третья — через 6 дней.
Намечен еще один участок, в котором должен быть проведен плебисцит: заранее отвергается международный контроль над плебисцитом.
Ответ требуют завтра, 1 октября, в 12 час. дня; начала передачи первой зоны требуют завтра же в 14 час.
Нота содержит весьма оскорбительную фразу: в связи с рядом обстоятельств, а также в связи с тем, что польское правительство уже не может верить заявлениям, сделанным от имени Чехословацкой Республики, ясно, что оно должно чувствовать себя вынужденным принять меры к осуществлению чехословацкого обещания.
Правительство будет решать вопрос о своем ответе только завтра утром на заседании в 9 час. Части войск, расположенные в Тешинской области, не получали приказа об отступлении. По сообщению Ины, главного секретаря Крофты, столкновение неизбежно. Выступление Польши является гитлеровской провокацией, совершаемой несмотря на то, что в мюнхенском соглашении Гитлер подписался под решением дать три месяца для урегулирования вопроса о польском и венгерском меньшинствах и сделать его предметом обсуждения четырех держав, если не будет достигнуто чешско-польское соглашение.
Полпред
АВП СССР, ф. 059, оп. 1, п. 281, д. 1954, л. 106 — 107. Опубл. в сб.: СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны (Сентябрь 1938 г.— август 1939 г.). Документы и материалы. M., 1971. С. 24—25.Год кризиса.
Знакомые фашистские методы, не правда ли? Разумеется, наглое это поведение было одобрено хозяевами польских правителей в Париже и Лондоне.
Польша была тогда вполне созревшим фашистским государством, и устранение ее из лагеря союзников Гитлера сыграло, конечно, положительную роль в будущей войне: Гитлер лишился сотен тысяч, а то и миллионов солдат, ненавидящих русских звериной ненавистью и готовых воевать за свою «великую» Польшу в границах до Днепра, а то и далее. Ну, кто же с точки зрения польских националистов виноват в отсутствии «великой» Польши? Немцы, ясное дело, тоже, но немцев польские националисты ненавидят почему-то гораздо меньше, чем русских. Вдумайтесь, например, способны ли люди в своем уме завести у себя площадь Дудаева, если о Дудаеве они вообще ничего не знают, кроме того, конечно, что он враг российской власти? Это абсурд, но для поляков это нормально: всякий враг России немедленно становится другом Польши и великим человеком.
Конечно, Гитлер не пошел бы на создание «великой» Польши, так как поляков за людей не считал, но поляки-то способны были выступить на его стороне против СССР, многие были бы даже рады — если бы Гитлер не напал на Польшу. Подумайте, если даже после нападения Гитлера на Польшу и зверств по отношению к польскому народу польские предводители, окопавшиеся в Лондоне, сотрудничали с ним против СССР по созданию в 1943 г. Катынской фальсификации… А если бы Гитлер предложил им дружить? Кажется, они бы немедленно оставили свой лондонский насиженный окоп и со всех ног наперегонки кинулись в Германию, отпихивая друг друга в радостном возбуждении.
Из одной только ненависти поляки, разумеется, всегда будут верить, что найденных в Катыни убитых польских военнослужащих расстреляли коварные сотрудники НКВД, а светлой памяти нацисты здесь совершенно ни при чем: да как бы могли они пойти на столь чудовищное преступление?
Да, осужденных поляков должны были эвакуировать вместе с лагерями, но не всегда в жизни происходит так, как должно быть:
Допрошенный Специальной Комиссией быв. нач. лагеря № 1-ОН майор государственной безопасности Ветошников В.М. показал:
…Я ожидал приказа о ликвидации лагеря, но связь со Смоленском прервалась. Тогда я сам с несколькими сотрудниками выехал в Смоленск для выяснения обстановки. В Смоленске я застал напряженное положение. Я обратился к нач. движения Смоленского участка Западной ж. д. т. Иванову с просьбой обеспечить лагерь вагонами для вывоза военнопленных поляков. Но т. Иванов ответил, что рассчитывать на получение вагонов я не могу. Я пытался связаться также с Москвой для получения разрешения двинуться пешим порядком, но мне это не удалось.
К этому времени Смоленск уже был отрезан от лагеря и что стало с военнопленными поляками и оставшейся в лагере охраной — я не знаю.
Сообщение Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров // Правда. 26 января 1944 г.
Помянутый Иванов эти слова подтвердил: вагоны не были выделены, так как дорога находилась под обстрелом (вероятно, была разрушена частично). Что же касается лагерей особого назначения, с индексом ОН, то это уголовные лагеря, скажем все знают Соловецкие лагеря особого назначения (СЛОН).
Любопытно, что в расследовании Катынского преступления советская власть проявила просто сказочную открытость, беспрецедентно нарушила маниакальный свой режим секретности: подумать только, комиссией был допрошен целый майор ГБ Ветошников (кажется, полковник на армейский лад), мало того, вскрыт был совершенно секретный объект государственной важности, лагерь № 1-ОН. Без согласия Политбюро Берия бы просто не посмел пойти на вопиющее это нарушение секретности, а без «санкции» Берии Ветошников не стал бы разговаривать с членами комиссии, да и найти его они сами не могли просто в принципе. Поляки, кстати, упрекали советскую власть во лжи на том основании, что оставшиеся в живых польские военнопленные не знали Ветошникова, но они и не должны были его знать, так как он наверняка не имел отношения к Управлению по делам военнопленных и лагерям военнопленных НКВД. Это подтверждает, что лагеря с индексами ОН были уголовные — в системе ГУЛАГ НКВД.
Ветошников назвал поляков военнопленными, и это противоречит не только названию лагеря, но и приведенным выше документам, отражающим передачу дел части военнопленных на рассмотрение ОСО. Если они не были осуждены как особо опасные по ОСО, то почему же номера лагеря включали в себя индекс ОН? Военнопленными их, может быть, называли лишь из прославленного гуманизма советской власти: Ветошников давал показания уже после амнистии, и осужденными поляки уже не считались, а значит, стали снова военнопленными… Это даже логично. Да, в плен попали осужденные поляки, а не военнопленные, но обращать на это внимание было бы политической близорукостью и верхоглядством — тем более в столь напряженный политический момент, как война с нацизмом.
Указ Президиума ВС СССР от 12 августа 1941 г. повествует о поляках с хорошо всем известной девичьей стеснительностью советской власти:
№ 19/160
Указ Президиума Верховного Совета СССР
О предоставлении амнистии польским гражданам, содержащимся в заключении на территории СССР
Предоставить амнистию всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на советской территории в качестве ли военнопленных, или на других достаточных основаниях.
Председатель Президиума
Верховного Совета СССР
(М. Калинин)
Секретарь Президиума
Верховного Совета СССР
(А. Горкин)
Катынь. Март 1940 г. — сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы.
Речь идет, безусловно, об осужденных, так как «на достаточных основаниях» в заключении могли находиться только осужденные, но говорить об этом прямо было бы политической близорукостью и верхоглядством. К сожалению, этим и подобными ему стеснительными вывертами советская власть создала массу сложностей будущим историкам и упростила жизнь тем, которые из патологической ненависти не хотят видеть очевидного, в частности не признают существование в СССР в 1940 — 1941 гг. осужденных поляков, заключенных, числившихся за ГУЛАГ НКВД, а не за УПВ НКВД.
Наличие осужденных подтверждает также решение СНК и ВКП(б) о порядке освобождения польских граждан по амнистии:
№ П34/333
Строго секретно
(из О.П.)
Т.т. Берия, Вышинскому, Чадаеву — все;
Бочкову, Рычкову —1,2;
Шапошникову, Щаденко, Хрулеву — 6, 7, 8.
Выписка из протокола № 34 заседания Политбюро ЦК от…… 194….г.
Решение от 12.VIII.41 г.
333.— О порядке освобождения и направления польских граждан, амнистируемых согласно Указа Президиума Верховного Совета СССР.
(Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б).
В связи с заключением Соглашения между Советским правительством и Польским правительством СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановляют:
1. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 г. освободить из тюрем, исправительно-трудовых лагерей, лагерей для военнопленных, спецпоселков и с мест ссылки и высылки польских граждан:
а) всех военнопленных и интернированных военнослужащих бывшей польской армии;
б) осужденных к заключению на разные сроки в тюрьмы и исправительно-трудовые лагеря, а также находящихся под следствием, числящихся за органами НКВД, судами и Прокуратурой;
в) направленных в спецпоселки, выселенных с территории западных областей Украины и Белоруссии (осадников и лесников, членов семей репрессированных и других).
[…]
АПРФ. Коллекция материалов. Копия. На бланке для выписок из протоколов Политбюро ЦК ВКП(б).Там же.
Пропавших после амнистии польских офицеров на 30 ноября 1941 г. было 239 человек, как официально заявил главнокомандующий польской армией Владислав Андерс:
№ 2939/б
Сов. секретно
Государственный комитет обороны
товарищу Сталину
[…]
Андерс также проявляет недовольство тем, что, по сведениям поляков, большое количество польских офицеров, среди которых есть лично известные Андерсу, не освобождены из мест заключения. Поляки провели списочный учет офицеров, которые содержались в лагерях и тюрьмах, и Андерс представил нам список на 239 человек.
[…]
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР
Л. Берия
Разослано:
т. Сталину
т. Молотову
АП РФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 63. Лл. 75-81. Подлинник. На бланке НКВД СССР.Там же.
Поскольку у нас причин не доверять ноябрьским данным Андерса и подозревать его в некомпетентности, в неумении организовать и счесть своих подчиненных, тем более что список пропавших он 3 декабря 1941 г. передал лично Сталину (где-то должен быть в архивах полный и точный этот список Катынских жертв), то можно выдвинуть версию явления России мертвых польских душ. После отсидки тысячи поляков очень хорошо узнали, кто такие сотрудники НКВД, ибо же это было очевидно,— вчерашние пролетарии или мелочь канцелярская, люди большей частью невежественные, даже неграмотные, иной раз и протокол не могут заполнить без ошибок. Многие поляки также наверняка догадывались, что даже руководству НКВД количество польских пленных известно весьма приблизительно, но и это приблизительное число каждый день колеблется по причинам, никому не известным… Соответственно, по мере организации польской армии в СССР число пропавших поляков стало расти по причинам самым прозаическим, для поляков обычным, а для русских непонятным: чем больше в армии офицеров и солдат, пусть хоть не существующих, советские начальники все равно слабы в арифметике, тем больше довольствие, тем более материальных средств, вырученных у русского врага, можно либо пустить на возрождение «великой» Польши, либо распихать себе по карманам, по склонностям. Андерс, разумеется, это дело поддержал и позже предъявлял советскому правительству уже совсем иные претензии… В итоге он осуществил свою мечту: вырвал у врага массу средств и с сорока тысячами «солдат» сбежал отсиживаться в Иран. Воевали же за него другие поляки — освобождали Польшу.
Андерс, конечно, мерзавец хороший:
Первая официальная встреча с советскими властями по поводу организации армии состоялась 16 августа 1941 года, потом — 19, 22, 26 и 29 августа. Я был потрясен теми жалкими цифрами бывших пленных, которые назвал мне генерал Панфилов: в двух лагерях всего 20 000 рядовых, а в Грязовце 1 000 офицеров. А что с остальными? Ведь я же знал, что в лагерях в Старобельске, в Козельске и в Осташкове было около 11 000 офицеров, а в Осташкове, кроме того, несколько тысяч унтер-офицеров, особенно полицейских, жандармских и пограничных частей.
В. Андерс. Без последней главы // Иностранная литература. 1990, № 11 — 12.
Заметьте, в ноябре этот демон сообщил Берии о 239 пропавших офицерах, причем по составленному списку, но это же в документах того времени, а по позднейшим «воспоминаниям» демона уже в августе пропало одиннадцать тысяч офицеров. Вот вам и «Катынь».
Оценивающие ныне Катынскую провокацию обычно считают поляков не причастными к провокации, но этого не может быть: списки якобы убитых в Катыни представили нацистам поляки, точнее не поляки, а предатели польского народа. Захватить западнее Смоленска некие мифические списки нацисты просто не имели возможности, так как не было там поляков в ужасающем числе и, соответственно, списков: нет данных о наличии близ Смоленска многих тысяч заключенных поляков. Более того, пропавших в лагерях НКВД поляков было 239 человек, а не многие тысячи. Это и есть Катынские жертвы нацистов, если уж считать их документально точно. А как же иначе?
Нет, главные враги поляков — это не русские и не какой-либо иной народ, полякам не угодный. Главные их враги — это некоторые их начальники, тупые, жадные и горделивые. Со всей этой поднацистской мразью, трусливо окопавшейся в Лондоне, советское правительство разорвало отношения после нацистской Катынской провокации, всецело поддержанной ими из очередных их «великих» соображений — ненавистнических или шкурнических, выбор у них был небольшой.
Бредовые идеи о Катынском расстреле, порожденные польскими дегенератами и подхваченные нашими, смогли возобладать только потому, что у нас Польшу никто и никогда не считал вражеской страной. А зря, это вражеская страна, где русских ненавидят звериной ненавистью. Вспомните, например, священную площадь Дудаева в Варшаве, лучшего друга высокопоставленных польских политиков орла Кавказа Микки Швилли и так далее, вплоть до польской печати: ни единый болтун без внимания Польши не останется, если он хотя бы одну гадость сказал о России. Впечатление такое, что ненависть к России стала в Польше национальной бредовой идеей.
Для нас, впрочем, важны не поляки. Вдумайтесь, что случилось: горстка обезумевших дегенератов сляпала тупую фальшивку, но что же общество? Разве послышались многочисленные голоса протеста? Разве хоть один член Академии наук выступил в ответ на грязные и наглые оскорбления дегенератами академика Бурденко? А где была Академия медицинских наук? Слышали ли там про Бурденко? Да и фальшивка-то ведь была комична, рассказать какому эксперту, не поверит: фальсификатор допустил в подделках грамматические ошибки… Нет, никто ничего не видел и видеть не хотел, а десятки балбесов защищали на бредовых идеях шизофреников и нацистов диссертации, делали научную карьеру…
Ныне иной раз поговаривают о борьбе со лженаукой, существует даже некая комиссия по преодолению сего отвратительного явления. Но что же такое лженаука? Если, положим, десятки людей толмачат на бредовый лад приведенное выше маразматическое заявление Токарева о чемодане пистолетов, то это уже лженаука или еще нет? Можно ли назвать даже не ученым, а психически нормальным человека, который не способен осознать глупости (бессмысленности) упомянутого заявления? Так не пора ли наконец вывести на чистую воду всех этих докторов истерических наук и кандидатов бредовых? Не в интересах ли общества будет экспертное рассмотрение десятков докторских и кандидатских диссертаций, написанных людьми, мягко говоря, ущербными в психическом отношении? Или, может быть, этих диссертаций уже сотни, а то и тысячи? И не надо создавать никаких «карательных органов» — существует уже комиссия по борьбе с лженаукой, которая просто обязана рассмотреть бредовые измышления дегенератов о нашей истории. Это вопрос безопасности, один из главных вопросов безопасного существования народа — борьба с лженаукой, наукой бредовых вымыслов. Пока еще лженаука не является значительной частью политики, хотя уже притязает на новую идеологию и непогрешимость, но что же будет завтра? Кто знает? Не преступно ли по отношению к нормальным психически людям будет запустить психическую общественную болезнь?
Умирают дети врагов народа.
Нас всё меньше становится год от года,
А в лицах и душах российских людей
Всё чаще и чётче черты палачей.
На знамёнах их товарищ Сталин .
Нераскаявшимся людям невдомёк ,Чем так виноват библейский Каин, и за что его карает Бог: » Каин ,где брат твой Авель ?!!!»
Во времена Сталина среди врагов народа были реальные враги и народа, и государства — настоящие, не выдуманные пропагандой, враги. И сейчас есть враги, и некоторые из них — дети и внуки врагов, которых в сталинское время справедливо и законно наказали.
Российский народ имеет право знать правду о том времени.