Катынь. Сборник статей. Статья 1. Юрий Николаевич Жуков, ведущий научный сотрудник Института российской истории Российской академии наук. Польские граждане были расстреляны в Катыни в 1941 году немецкими оккупационными войсками. Статья 2. Евгений Иванько. «Катынь» – гнусная и бездарная поделка. Статья 3. Юрий Емельянов. Сквозная рана. Тайны катынского леса 67 лет спустя…

 Юрий Николаевич Жуков:

Польские граждане были расстреляны в Катыни в 1941 году немецкими оккупационными войсками

Яростные споры о катынских расстрелах 1940 года под Смоленском до сих пор не стихают в Польше и России

Источник информации — http://ivanovo.kp.ru/daily/25659/821651/

 

Хотя написаны тысячи статей, сотни книг, сняты десятки документальных телепередач, рассекречены горы архивных материалов. Почему в этой истории и поныне не удается  поставить точку? Как отделить правду от лжи? Ответить на эти и другие вопросы военный обозреватель «КП» Виктор БАРАНЕЦ попросил известного российского историка Юрия ЖУКОВА.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ АРИФМЕТИКА

— Юрий Николаевич, большинство российских и польских ученых, политиков двух стран давно сошлись на том, что расстрелы поляков в Катыни весной 1940 года учинили сотрудники НКВД СССР. Вы согласны с этим?

— Я могу быть согласным только с одним: в Катыни были расстреляны люди, в основном поляки. Но точную дату расстрела, число убитых и их национальную принадлежность должно определять беспристрастное судебное расследование.

— Судя по опубликованным в начале 90-х архивным материалам, всего было расстреляны 21 857 польских пленных. А вот завершившееся в 2004 году расследование Главной военной прокуратуры России подтвердило, что «тройки» НКВД вынесли смертные приговоры 14 542 польским военнопленным. Почему такой разнобой в цифрах?

— С цифрами до сих пор дело темное. Кто как хочет, тот так и считает. Что же касается «преступлений», то те же документы объясняют: речь идет не об офицерах и генералах польской армии, а о тюремщиках, запятнавших себя уничтожением пленных красноармейцев в 1920 — 1921 годах, измывавшихся над коммунистами, находившимися в концлагере Береза Картузская, о жандармах, подавлявших волнения крестьян-белоруссов и украинцев, о так называемых «осадниках» — бывших легионерах, ставших колонизаторами на белорусских и украинских землях.

ТОЧКА ОТСЧЕТА

— А с чего вообще начиналось «катынское дело»?

— Впервые о нахождении массовых захоронений в Катынском лесу заявили в 1943 году представители Третьего рейха, войска которого оккупировали Смоленскую область в ходе наступления на СССР. Советский Союз, разумеется, отрицал свою причастность к происшедшим там якобы в 1940 году расстрелам. А после освобождения Смоленщины советскими войсками была создана комиссия Николая Бурденко, которая провела собственное расследование и заключила, что польские граждане были расстреляны в Катыни в 1941 году немецкими оккупационными войсками.

— А на самом деле?..

— И на самом деле — немцами. 13 апреля 1943 года Геббельс объявил, что под Смоленском найдены тела 12 тысяч польских офицеров. То есть разговор об этих делах начал Геббельс.

— А как тела обнаружили? Шла война, шли бои…

— Якобы местные жители ни с того ни с сего в конце марта 1943 года сообщили патрулю немецкой полевой жандармерии, что 3 года назад они слышали под Катынью выстрелы и крики. Но, простите меня, мало ли кто когда что-то слышал…

— Тем более война…

— Но немцы почему-то сразу вдруг начинают копать. Не вообще ищут могилы где попало, а «точечно» вскрывают могилы!

— И где это происходит?

— А происходит это западнее Смоленска, между станциями Катынь и Гнездово. Это место тамошние жители называют не Катынь, а Козьи Горы. Это небольшой участок земли между железной дорогой и шоссе, которые идут от Москвы на Минск… И вот немцы, как будто у них какие-то специальные миноискатели или особые приборы были, говорят: мы нашли трупы 12 тысяч поляков!

— А как это было доказано — с помощью фотодокументов, экспертиз?

— Немцы предложили польскому Красному Кресту принять участие в эксгумации и изучении трупов. И поляки, которые служили немцам, радостно согласились. А вот Международный Красный Крест отказался. А немцам удалось призвать экспертами только людей из оккупированных стран — Венгрия, Румыния, Финляндия. То есть марионеток.

Выстрел в затылок жертве был любимым приемом гитлеровских палачей…

МЕСТЬ

— Итак, шла война, а немцы подобрали свою экспертную команду?

— Да, немцы вскрыли могилы, эксгумировали менее тысячи трупов. А ведь заявили о 12 тысячах!

— А почему именно в апреле 1943 года вот это дело возникло?

— В начале февраля 1943 года завершилась Сталинградская битва. Взята в плен 6-я армия Паулюса, плюс — 4-я танковая. А заодно мы разбили и взяли в плен 3-ю и 4-ю румынские армии и еще одну итальянскую. Еще и на Воронежском фронте венгерская армия была. Все это было разбито. В Германии объявили национальный траур. Такого разгрома Германия никогда за всю историю войны не знала, впервые такая катастрофа…

— То есть «катынский расстрел» был как бы ответным ходом немецкой пропаганды?

— То был двойной ход. Потому что в Берлине понимали, что, как только начнется освобождение нашей территории, мы будем вскрывать мерзости и зверства нацистских захватчиков. В Берлине не исключали, что начнут сдаваться в плен немцы, итальянцы, румыны. Вот хитроумный Геббельс и придумывает этот «гениальный» план: натравить народы на русских. В том числе и поляков. Мол, вы, поляки, сдадитесь, а вас эти «еврейские комиссары» тут же расстреляют, как расстреляли ваших землячков.

— Но как это все увязано с «катынским делом»?

— А вот так. Наша Красная Армия вступает на освобождаемые белорусские и украинские земли и заодно берет в плен 130 тысяч военнослужащих польской армии.

Но что происходит дальше? Тут же по приказу Берия мы освобождаем 85 тысяч поляков, в основном рядовой состав.

Сегодня поляки ставят нам в вину, что мы из оставшихся 45 тысяч расстреляли 20 тысяч… Но если нас обвиняют в расстреле 20 тысяч поляков, то откуда взялась тогда 75-тысячная армия генерала Андерса, откуда взялась 1-я дивизия имени Костюшко? Из могил восстали эти ребята, что ли?

О ЧЕМ ГОВОРЯТ АРХИВЫ?

— Когда я рылся в архивных документах по Катыни, то видел и письма Берия Сталину, в которых написано примерно следующее: «Уважаемый товарищ Сталин, в тылу осталось огромное количество поляков. Это злобные враги, это люди, которые ненавидят советскую власть». И там мелькала, помню, цифра в районе 14 тысяч…

— Совершенно верно. Давайте обратимся к этому документу, который многие оспаривают… Это подделка. Почему? Вот лист бумаги. Вы как пишете резолюцию, прочитав? Снизу вверх наискосок. На этом документе наоборот. Как будто люди перевернули страницу вверх ногами и расписались. Это первое, что бросается в глаза тем, кто начал изучать этот документ. Я за многие годы держал в руках не одну бумагу, написанную Берия и отправленную в Политбюро. Все они, эти записки Берия, писались на великолепной, так называемой слоновой бумаге (была такая, очень толстая, с желтоватым отливом, гладкая), а в левом верхнем углу был штамп: народный комиссар внутренних дел Союза ССР Берия. На этой бумаге штамп: народный комиссариат внутренних дел. То есть бумага, предназначенная для переписки между ведомствами. Это не личный бланк Берия. Так вот у этой бумаги есть одна особенность. Я просидел больше 20 лет в архивах с такими документами. Они писались на одной странице, максимум страница и одна треть. Потому что никто не хотел читать огром
ные длинные бумаги. Так вот я снова хочу сказать о том документе, который считается ключевым. Он аж на четырех страницах! Более того, там еще одна хитрость есть. В таких документах пропускали цифры и фамилии. Чтобы машинистка не знала ничего. И затем Берия, перед тем как подписать, от руки что-то добавлял.

— Тут тоже отсутствуют эти «обязательные» элементы бериевской канцелярии?

— Поэтому я и говорю: ключевой документ, из-за которого мы берем на себя вину, был не признан Верховным судом РФ как подлинный!

ПИСТОЛЕТЫ И ПУЛИ

— Теперь еще один момент. Вот смотрите. Я предлагаю вам стать на одну минуту Берия.

— Спасибо, но я с трудом могу «войти в роль»…

— Представьте, что вы получили разрешение Сталина расстрелять польских военнопленных. Они содержатся в трех лагерях. Как вы будете расстреливать их — на месте или куда-то повезете?

— Если бы я был Берия, то, конечно, завез их куда-нибудь поглубже в лес. Подальше от глаз людских…

— И подальше на восток. Либо на месте, чтобы не загружать железные дороги. Почему тогда мы повезли этих пленных на запад и расстреляли в том месте, которое называют Катынью? Вам не кажется это слишком странным?

— А как вы прочли эту странность?

— А так, что, скорее всего, расстреливали немцы, тогда уже заботившиеся о том, чтобы скрыть свое преступление.

И еще сюда же. Откуда наши энкавэдэшники взяли немецкие вальтеры и немецкие патроны, чтобы по немецкому же образцу стрелять в затылок пленным?

— А доказано, что стрельба велась из вальтера?

— Конечно! С самого начала.

— Но некоторые эксперты говорят, что на вооружении некоторых отрядов НКВД тоже было немецкое оружие.

— Сказать можно что угодно. Для того чтобы доказать, что у нас на вооружении были немецкие пистолеты несвойственного нам калибра, пожалуйста, предъявите документы на закупку пистолетов и патронов. Должны быть доказательства.

— И что, до сих пор их нет?

  Нет. И, видимо, не может быть. Дальше. Руки у пленных были связаны бумажной бечевкой. Немецкой. У нас тогда бумажных веревок не было.

«ВЕЧНЫЕ» ПРЕТЕНЗИИ

— А какую основную инкриминацию предъявляет Польша до сих пор России в связи с Катынью?

— Что по приказу наших властей были расстреляны 20 — 25 тысяч поляков, цвет польской армии и интеллигенции.

— И мы полностью все обвинения польской стороны признали?

— Да. А я бы предъявил им встречный иск. За уничтожение красноармейцев, оказавшихся в польском плену в 20 — 21-х годах. Тогда поляки, по разным данным, уничтожили до 60 тысяч человек… И ведь нет ни покаяний, ни извинений, ни-че-го! Как будто так и надо.

— И где вы видите выход из этой ситуации?

— «Катынское дело» нуждается незамедлительно в настоящем судебном расследовании, где будет, как и положено в нормальных судах, две стороны: обвинитель и защитник. И где будет независимая экспертиза…

— Вы хотите международного суда?

— Я хотел бы нейтрального и объективного суда. Но нельзя забывать, что в 46-м году завершился Нюрнбергский процесс, на нем рассматривался вопрос о военных преступлениях. Пункт С — убийство и жестокое обращение с военнопленными и другими военнослужащими стран, с которыми Германия находилась в состоянии войны. Обвинение доказано. В качестве одного из эпизодов там присутствует эпизод 18 — катынский расстрел. В сентябре 1941 года 11 тысяч польских офицеров-военнопленных были убиты в Катынском лесу близ Смоленска.

— Кем убиты?

— Немцами. Это решение Нюрнбергского процесса, которое не подлежит пересмотру.

— По этому поводу и мне говорили польские историки — эти документы для Нюрнбергского процесса готовила советская сторона…

— Сторона-то советская готовила, но между прочим суд был международный.

— Факты проверяли?

— Конечно! При этом даже сказали, что это дело настолько ясное, что не требует особых доказательств и большого количества свидетелей. Судьи нюрнбергские признали безоговорочно, что это совершили немцы. Поэтому сегодня те, кто валит вину за расстрел в Катыни на Советский Союз, пересматривают решение Нюрнбергского процесса. Следовательно, завтра они могут сказать что угодно… В противном случае поляки вольно или невольно будут танцевать под дудку Геббельса. Тут стоит вспомнить, что известная американская газета «Нью-Йорк таймс», спустя примерно неделю после заявления Геббельса, сказала, что поляков и русских Гитлер удачно стравил. Но самое жуткое, что записал Геббельс в своем дневнике 17 апреля 1943 года. Позвольте зачитаю: «Катынское дело» становится колоссальной политической бомбой, которая в определенных условиях еще вызовет не одну взрывную волну. И мы используем ее по всем правилам искусства. Те 10 — 12 тысяч польских офицеров, которые уже раз заплатили своей жизнью за истинный, быть может, грех, ибо они были поджигателями войны, еще послужат нам для того, чтобы открыть народам Европы глаза на большевизм».

— Как вы это понимаете?

— Я понимаю так, Геббельс и сегодня продолжает «открывать глаза» полякам. Страсбург и Европарламент смотрят на нашу историю глазами Геббельса.

— Все ли секретные материалы по Катыни в России раскрыты?

— Неизвестно. На то материалы и секретные, что о них никто не знает.

— Но ради того, чтобы помирились два великих соседа, может быть, следовало уже пойти на то, чтобы снять гриф секретности с катынской трагедии?

— Конечно! И предоставить эти материалы не полякам, а сначала нашим ученым. А мы со времен генерала Волкогонова (бывший главный идеолог Советской армии. — В. Б.) только и занимаемся вывозом наших архивных ценностей. А это наша история, наше всё!

А вы обратите внимание, ведь сколько ни говорят о Катыни, о том, что дело началось в 43-м году, никто не вспоминает о том, что мы тут же ответили, в том же 43-м, спустя несколько дней, было сообщение Совинформбюро, затем заявление нашего наркома, министра иностранных дел Молотова иностранным журналистам. Ведь он прояснил ситуацию с той же польской армией. При этом он не мог обмануть никого с цифрами, потому что, раз польская армия ушла на запад, любой бы поймал его на лжи, назови он хоть на одного солдата больше или меньше. Затем, в 44-м, после освобождения Смоленска, как я уже говорил, чрезвычайная комиссия во главе с генерал-полковником Бурденко проводила расследование. Не писатель Алексей Толстой, не академик Тарле, не они занимались эксгумацией и патолого-анатомическими исследованиями — для этого были специалисты!

Юрий Николаевич ЖУКОВ

Но там же ведь опять повторилась та же история, на которой и я споткнулся. Если кто читал Солженицына, знает, не может быть у заключенного в лагере НКВД, хоть для пленных, хоть для кого, документов, орденов, переписки. Все изымалось. А в Катыни почему-то все время немцы находили в основном документы, письма, награды, деньги. В могилах. При этом иногда они считали так: есть труп — единичка, вскрыли убитого. Нет трупа, но лежат документы — еще единичка. Так набрали свыше 900 убитых.

— И все же, что вы считаете самой главной проблемой катынской трагедии?

— Подсчет численности якобы расстрелянных нами польских офицеров. Цифры не сходятся.

— Юрий Николаевич, где сейчас находятся документы по Катыни?

— Они находятся в двух архивах. Президентский архив и Центральный архив ФСБ, бывший КГБ, бывший НКВД. Вот где нужно работать.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Юрий Николаевич ЖУКОВ. Доктор исторических наук.

Родился в 1938 году в подмосковном Красногорске. Образование получил в МГУ и Историко-архивном институте. Работал в Государственном историческом музее, Агентстве печати «Новости», Институте истории СССР. Автор многих монографий и книг об истории страны и ее политических лидерах. Ныне — ведущий научный сотрудник Института российской истории Российской академии наук.

  Евгений Иванько

«Катынь» – гнусная и бездарная поделка

Президенту на заметку: «Катынь» – гнусная и бездарная поделка

Источник информации — http://svoim.info/201112/?12_7_1 ,     http://krasvremya.ru/prezidentu-na-zametku-katyn-gnusnaya-i-bezdarnaya-podelka/#.UY-zVkqDFNs .

Всемирно известный французский писатель Александр Дюма-отец говорил, что история это холст на стене, на котором он рисует то, что захочет. Дюма рисовал, точнее, придумывал свои истории, искажая или изменяя реальные исторические события ради создания безобидных и развлекательных романов. Созданные удивительным талантом их автора, они несли и продолжают нести людям доброту и радость. Восхищение захватывающими сюжетами Александра Дюма объединяет людей разных национальностей.

Авторы фильма «Катынь» также по своему произволу искажают историю, но искажают святую для народов мира и поэтому неприкасаемую историю Второй мировой войны. Их сюжет, созданный не талантом, а посредственностью, несёт не радость, а зло, не объединяет людей, а разъединяет. Он создан только ради выполнения гнусного политического заказа по возбуждению антироссийских настроений в Польше, да и во всём мире. Он несёт межнациональную рознь.

Это было самое преступное правительство

Сюжет фильма начинается с событий 17 сентября 1941 года, дня ввода советских войск в Западную Белоруссию и Западную Украину. Показывается картина потока беженцев, в котором раздаётся крик: «Советы, русские напали». Этой фразой создаётся антисоветский, антирусский настрой всего фильма. Русские подло ударили в спину полякам, когда те доблестно сражались с немцами. А чтобы усилить этот настрой, авторы фильма придумали сцену, в которой некто крутит ручку настройки радиоприёмника и из него раздаётся обращение польского президента. «Когда наша армия с первого дня героически сражается, противостоя натиску превосходящих сил Германии, – разносятся из приёмника слова, – наш восточный сосед вероломно вторгся в нашу землю, поправ установленный порядок и нарушив обязательства…» Речь польского президента из-за помех, точнее, по воле авторов фильма, прерывается в тот момент, когда он по логике должен был привести эти обязательства. И хотя зритель остаётся в неведении, какие обязательства нарушил «восточный сосед», сама сцена как бы даёт зрителю понять, что Советский Союз имел перед Польшей обязательства, которые он нарушил, и подло на неё напал. Речь польского президента прерывается другим голосом, который говорит: «Варшавы как столицы больше нет. Это означает, что Польша и её правительство…». И этот голос прерывается. Кто-то говорит, что это Молотов, советский министр иностранных дел, и Советы уже повсюду. Авторы фильма создают впечатление, что не немцы, наступая, неся смерть и разорение, оккупируют всю страну, а русские в одночасье захватили Польшу, неся большее зло.

Можно сколь угодно рассуждать о художественном уровне сцен фильма, передающих трагизм положения, в которое попал польский народ в те сентябрьские дни 1939 года, но в этих сценах нет главного. В них нет исторической правды. А она заключается в том, что польское правительство, встретив 1 сентября нападение гитлеровской Германии отмобилизованной армией, не организовало отпор оккупанту.

Скорее всего, не захотело, поскольку президент Польши смотался из Варшавы в первый же день войны, а 5 сентября ударило в бега всё правительство. Главнокомандующий польской армией Рыдз-Смиглы вместо организации отпора наступающим немцам уже 5 сентября отдал приказ армии «отходить» в сторону Румынии. К слову, глупейший приказ. Отступают всегда вглубь от линии фронта, а Рыдз-Смиглы изобрёл новый, невиданный вид отступления вдоль линии фронта, на виду у неприятеля. Каково!

В те дни весь мир облетела и поразила фронтовая фотография атаки польской кавалерией немецких танков. Эта фотография, призванная показать патриотизм армии, её несломленную волю к победе, на деле показала всю глубину дезорганизации польской армии. Пехотинец с гранатой во сто крат опасней для танка, чем кавалерист с шашкой наголо.

16 сентября Польское правительство бежало в Румынию, где оно в полном соответствии с международными конвенциями было интернировано. Так что 17 сентября польский президент находился под арестом в Румынии и не мог обращаться по радио к своему народу. Не было и договора, который бы нарушил Советский Союз.

С начала 1939 года и до середины августа Советский Союз настойчиво предлагал Польше заключить договор о военной помощи, но получил отказ польского правительства. Сцена во время прерванной речи польского президента призвана создать в фильме видимость существования того, чего не было. А закрепить эту фальшивку в фильме, укрепить в сознании польских зрителей вероломность нападения Советского Союза призвана также вовремя прерванная речь советского министра иностранных дел. Фраза в ней «Варшавы как столицы больше нет» возмутит любого поляка, поскольку это явная ложь. 17 сентября Варшава представляла собой маленький островок свободолюбивой Польши. Брошенный трусливым правительством и военным командованием военный гарнизон столицы героически противостоял немецкой оккупации. Да, окружённая Варшава уже не была центром управления страной, но её упорная защита, длившаяся до 27 сентября, является славной страницей в истории Польши.

Безумная, преступная самонадеянность Польского правительства перед войной, его отказ от заключения договора с Советским Союзом о военной помощи, его трусость с начала войны обернулась горем для 35-миллионного народа Польши. Это было самое преступное, самое безумное, самое подлое правительство по отношению к своему же народу. 17 сентября, в день ввода советских войск, польского государства, его органов управления уже не существовало. Польские войска, потеряв управление, практически прекратили сопротивление на всём фронте против германских войск. Англия и Франция 1 сентября объявили войну Германии.

Но почему они 17 сентября не объявили войну Советскому Союзу, если он, как утверждают авторы фильма, так же напал на Польшу? Да только лишь потому, что не было нападения Советского Союза на Польшу. Этот факт подтверждается действием Англии и Франции. Крушение Польши как государства из-за предательства правительства дало Советскому Союзу все юридические, политические и моральные права на возврат земель Западной Украины и Западной Белоруссии, на защиту украинцев и белорусов от оккупации Германией. По рижскому договору 1921 года Советская Россия вынуждена была отдать эти земли Польше. Ликвидация Польши, её захват Германией прекратил действие этого договора. Красная Армия, войдя в земли Западной Украины и Западной Белоруссии, вернула их, поскольку Германия, завладевшая Польшей, на них права не имела. Таким образом, не было вторжения советских войск в Польшу, не вторгались они в польские земли, не занимался Советский Союз в сговоре с Германией дележом польских земель.

Геройство по-польски – добровольный плен

Далее в фильме показывают толпу польских офицеров, которые сдались русским. Все чистенькие, в новых шинелях. Хоть сейчас на парад. Фронтовой, окопной жизни они явно не испытали. Сдались добровольно, без боя. В них, безцельношатающихся, не чувствуется трагизм положения. Единственное что их гложет, это задетая гордость шляхтича, находящегося в положении пленного.

«Они нас считают военнопленными, хотя как таковой войны с ними не было», – говорит польский офицер, герой фильма. «Нам не сдобровать, – говорит ему другой польский офицер. – Советы не подписали Женевской конвенции». Этой фразой зрителю даётся понять, что несчастные польские офицеры оказались во власти произвола и беззакония. Повторяя давнюю выдумку польских эмигрантских кругов, авторы фильма умалчивают, что Советское правительство ещё в 1918 году заявило о соблюдении Женевской конвенции и других международных конвенций, признанных Россией до 1917 года. Советский Союз, строго руководствуясь международными конвенциями, польских военных интернировал. Повторяю: не пленил, а интернировал.

Герой фильма, ротмистр польской армии, решает вести дневник. «На случай, – как он пишет своим родным, – если умру и не вернусь, чтобы вы знали, что со мной происходило». Желание вести дневник – вполне естественное человеческое желание. Только ведь обстановка момента добровольной сдачи в плен не способствует возникновению этого желания. Человек бежит от реальной смерти на фронте, добровольно сдаётся невоюющей Красной Армии только лишь по той причине, что в сдаче русским он видит своё спасение, и при этом тут же решает вести дневник из опасения, что его убьют в русском плену. Где логика? Почему он решил, что если умрёт, то его дневник дойдёт до адресата? Вполне объяснимым было бы возникновение желания вести дневник при появлении тревожных фактов в ходе нахождения в плену, но не в момент добровольной сдачи в плен.

Повторю. Само по себе ведение дневника достойно уважения. Но авторы представляют зрителю, что главного героя побудило к ведению дневника опасение за свою жизнь, чего у добровольно сдавших оружие польских офицеров в реальной жизни не могло быть. Видимо, для цели фильма крайне необходимо появление в сюжете фильма дневника ротмистра польской армии. Прерывание в последующем в нём записей с мая 1940 года является хоть и косвенным, но важным доказательством расстрела военнопленных польских офицеров сотрудниками НКВД. Поэтому авторы фильма, выполняя политический заказ, топорно, бездарно подают факт появления в сюжете фильма дневника. Политическая ангажированность не создаёт условия для высокохудожественного творчества.

Герой фильма пишет в своём дневнике: «Всех солдат отделили от офицеров и распустили по домам. Нас, офицеров, задержали». В действительности же ни 17 сентября, ни позже солдат, конечно, никто не распускал по домам. Советский Союз не имел права этого делать.

Анатолий Краснянский: Солдат родом из Западной Украины и Западной Белоруссии отпустили по домам.

Такие действия могли бы быть расценены Германией как враждебные. Но давайте задумаемся о польских офицерах, сдавшихся добровольно Красной Армии. На протяжении всего фильма из них делают великомучеников, безвинно пострадавших. Авторы фильма умалчивают, что сдавшие оружие Красной Армии поляки это те, кто, не желая попасть в немецкий плен, целенаправленно стремились под охрану Красной Армии. В отличие от своих трусливых правителей, они не считали советские войска захватчиками. Вот что писал об этом 20 сентября в донесении Сталину начальник политуправления РККА Л.З. Мехлис:«Польские офицеры, кроме отдельных групп, потеряв армию и перспективу убежать в Румынию, стараются сдаться нам по двум мотивам: 1) Они опасаются попасть в плен к немцам и 2) Как огня боятся украинских крестьян и населения, которые активизировались с приходом Красной Армии и расправляются с польскими офицерами».

Нет спора, среди оказавшихся на советской территории польских офицеров были разные люди. Были и честные, преданные своей стране офицеры, оказавшиеся интернированными по воле обстоятельств. Но следует иметь в виду, что в большинстве это были не пленённые на поле боя, а бежавшие с поля боя дезертиры, это были предатели, не пожелавшие защищать свою страну от захватчиков. Сдаваясь Красной Армии, они спасали свою шкуру. Это бесспорный факт. Бежать с поля боя солдату преступно. Но когда с поля боя бежит офицер, оставив без управления своё подразделение, обрекая этим на гибель солдат вверенного ему подразделения, это тягчайшее преступление. Единственно, что оправдывает бежавших с поля боя поляков, это то, что раньше побежало их родное правительство, дав пример своей армии. По сути, авторы фильма прославляют предателей своей родины.

Объявление войны по-польски

На экране появляется надпись «ноябрь 1939 года, лагерь в Козельске, СССР». На фоне многоярусных нар бесцельно снуют польские военнопленные офицеры. К слову, во всех кадрах, показывающих военнопленных поляков, они хаотично бродят. Видимо, на другое фантазии у авторов не хватило. Польские офицеры спорят на тему – кто виноват в поражении Польши. Один из офицеров возмущённо говорит, что «истину ищите в Румынии, куда сбежал наш главнокомандующий, маршал Рыдз-Смиглы». Как видим, эту острую тему авторы фильма не оставили без внимания. Но при этом несут самый настоящий вздор. «Виновных в сентябрьском поражении осудит история», – подытоживая спор, с пафосом заявляет один из польских офицеров. По мнению авторов фильма, судить о трусости польского правительства может только некая безликая история, которую они, к тому же, активно переписывают. Но история не некое одушевлённое существо, осуждать она не может. Подобные разговоры нужны лишь недобросовестным деятелям, чтобы скрыть свою несостоятельность.

Озвучив лабуду об осуждающей истории, авторы фильма в то же время умолчали, что в ноябре 1939 года произошло очень важное событие, которое кардинально изменило положение польских офицеров. Так же, как и в сентябре, источником беды для них опять стало их предательское правительство. Но уже эмигрантское. Это самопровозглашённое правительство под руководством самопровозглашённого президента Сикорского ничего умнее не придумало, как объявило в ноябре войну Советскому Союзу. В истории международных отношений, видимо, не найдётся примеров большей глупости. Польские моськи тявкнули, чтобы показать какие они смелые за спиной французов и англичан, а о том не подумали, как это отразится на интернированных соотечественниках. А может быть и подумали. Но это их не остановило. Свой фасон оказался для них дороже. Вместо того, чтобы принять все возможные политические меры по улучшению положения интернированных соотечественников, самопровозглашённые правители, объявив совершенно бессмысленную войну Советскому Союзу, в одночасье перевели их из интернированных в статус военнопленных. Потеряв статус интернированных, польские офицеры потеряли перспективу своего скорого освобождения. Только за одно это поляки должны презирать правительство Сикорского, а не создавать о нём восторженные воспоминания. Сегодняшние польские власти тщательно умалчивают об этом позорнейшем факте, поскольку он не встраивается в общую картину катынской фальшивки. Признать этот факт значит признать то, что только по вине правительства Сикорского польские офицеры не были освобождены ещё в 1939 году.

Вымысел о «советской оккупации»

На экране появляются кадры сцены «советской оккупации». В действительности же, как выше было сказано, никакой советской оккупации не было. Если бы она была, то почему же ни одно польское правительство не потребовало возврата оккупированных территорий? Японцы, например, 65 лет не могут успокоиться, требуя возврата Курил и Южного Сахалина, а польские правители нет. Почему? Да только лишь потому, что они прекрасно понимали и понимают полную несостоятельность таких требований, знают, что земли Западной Украины и Западной Белоруссии не являются исконно польскими.

Но вернёмся к сцене «советской оккупации». По улице города едет машина, в кузове которой стоит человек и на польском языке обращается к прохожим: «Красная Армия ваш единственный друг. Что вам остаётся? Ваше сопротивление бессмысленно. Запомните, что только Красная Армия освободит польский народ от бедствий войны и даст вам возможность начать мирную жизнь». На лицах прохожих безразличие и презрение. Этой сценой зрителей убеждают, что местное население враждебно относилось к Красной Армии и оказывало ей сопротивление. Надуманность, фальшивость этой сцены заключается хотя бы в том, что оратор с машины говорит на польском языке, то есть обращается к польскому народу. Но поляков на Западной Украине и в Западной Белоруссии перед войной было менее 15 %. Коренное же население, украинцы и белорусы, встретили Красную Армию как своих освободителей, поскольку польские власти они ненавидели. И было за что.

Восемнадцать лет Польша на этих землях проводила политику насильственной ассимиляции, ополячивания коренного населения, уничтожения их национальной культуры. Это подробно на основе фактического материала изложено в исследованиях польского историка Збигнева Залусского. Ненависть коренного населения к шляхтичам была настолько велика, что 22 октября 1939 года, через месяц после прихода Красной Армии, на выборы депутатов, которые должны были решить вопрос о вхождении в состав СССР, пришло 94,8% избирателей, т.е., исключая поляков, 100% коренного населения, из которых 90,8% проголосовало «за». Вышеприведённая сцена чистейший вымысел.

Известно, что первое, что делали немецкие оккупационные власти на захваченных советских территориях, это арестовывали коммунистов, комсомольцев, евреев и жён офицеров Красной Армии. Эти действия были вызваны общей политикой Германии по уничтожению населения на захваченных восточных территориях, изложенных Гитлером в книге «Майн кампф». Арестами они уничтожали, как полагали, активную, преданную советской власти часть населения, которая могла бы возглавить сопротивление. Авторы фильма пытаются представить зрителям, что подобным же образом действовала Советская военная администрация на Западной Украине и в Западной Белоруссии. Их не смущает отсутствие реальных фактов. Главное – представить зрителям русских как безжалостных оккупантов. Для достижения этой цели они не гнушаются ложью. А именно на лжи основана сцена ареста жён польских офицеров.

Вполне возможен был арест жены польского офицера, уличённой в антисоветской деятельности, но массовый арест женщин, единственными помыслами которых были надежда на возвращение мужа да забота о детях, просто не имел смысла. Для придания достоверности сцене ареста семей польских военнопленных офицеров авторы фильма представляют незамысловатый маленький сюжет с капитаном Красной Армии, который влюбляется в жену героя фильма, находящегося в плену польского ротмистра. Желая спасти женщину и её дочь от ареста, он предлагает ей выйти за него замуж. Поскольку авторы сюжета русофобы, то совершенно очевидно, что гордая польская пани категорически отвергает предложение русского офицера. Тогда он, рискуя, помогает ей с дочерью бежать. «Я говорю вам то, чего не имею права говорить. – обращается он к избраннице своего сердца. – Жёны польских офицеров пойдут первыми. Когда-то я не смог спасти свою семью, но я хотел бы спасти вас и вашу дочь. Поверьте мне, прошу вас».

Чтобы понять, что приведённый монолог – грубая халтурная поделка, а весь сюжет с арестом семей польских офицеров сплошной бред, необходимо поставить перед собой несколько вопросов. Если жёны польских офицеров арестовывались, как утверждают устами советского офицера авторы фильма, первыми, то кто были вторыми? Если, как намекают нам авторы фильма, семью капитана сгубила Советская власть, то почему он сам остался при погонах? Возможно ли было сформирование в Советском Союзе во время войны двух добровольческих польских армий, если бы жёны польских офицеров были репрессированы? Реальные факты говорят о другом. Когда в 1942 году, в условии тяжелейшего положения на фронте, полностью оснащённая, обутая, одетая и вооружённая Советским Союзом польская армия под командованием Андерса отказалась воевать против немцев в составе советских вооружённых сил и потребовала выпустить их в Иран, вместе с нею выезжали и члены семей польских офицеров с домочадцами. В Иран по Каспийскому морю выехало 110-тысячная польская армия, включая членов семей офицерского состава. Каким образом члены семей польских офицеров оказались в Советском Союзе? Только выехав в места пребывания своих мужей и воссоединившись с ними. Советские органы власти на местах дали им такую возможность. Так что не арестовывали жён польских офицеров, а они сами, узнав из писем, где находятся их мужья, рвались к ним.

Рождественская речь генерала

Вполне возможно, что у кого-то из зрителей сцена выступления польского генерала с рождественским поздравлением своих соотечественников, таких же, как он, польских военнопленных в лагере Козельска вызовет некое трепетное чувство. Именно на такую реакцию зрителей рассчитывают авторы фильма этой сценой. Но при серьёзном анализе выступление польского генерала вызовет только, в лучшем случае, удивление. «Господа, – начал свою речь генерал, – у меня нет сомнения, что через год мы будем вспоминать наше сегодняшнее положение с улыбкой».

В реальных условиях плена такую глупость сказать невозможно. Авторы фильма, придумавшие речь генерала, не понимают, что плен, какой бы он ни был, с улыбкой вспоминаться не может. «Никто ведь не думал, что служба готовит нам только блестящие победы, – далее вещает генерал. – Судьба солдата это и поражение, и плен».

Любая армия содержится и готовится только для победы, а не для поражения. Именно для победы или, в крайнем случае, для достойного отпора противнику она и предназначена. Служба офицера – это подготовка к боевым действиям, а не к добровольному плену, как это сделали большинство слушавших генерала офицеров. В судьбе солдата, к несчастью, может случиться и плен. Но к нему никогда, даже мысленно, заблаговременно не готовятся. Заранее предусматривать в своей судьбе возможность плена для офицера аморально. Придумать, чтобы такую ересь сказал боевой генерал, может только безмозглый писака. «Вы должны выдержать, – говорит генерал по воле авторов фильма, – поскольку без вас не будет свободной Польши. Нашей целью является одно – сохранить Польшу на карте мира». Мог ли реальный генерал, в реальной речи ставить такую цель? На момент речи Польши на этой самой карте уже не существовало, и вопрос мог стоять только о её возрождении, но не сохранении. Нелепость речи ещё в том, что произносит её генерал перед дезертирами, бежавшими с поля боя, предавшими свободу Польши. Выдуманное авторами фильма выступление польского генерала на фоне известного исторического факта, что свободу Польше принесла Советская Армия, зримо доказывает их стремление пренебречь историческими реалиями, переделать, сфальсифицировать историю.

Гитлеровские подельники

Для русских, украинцев, белорусов, татар и других наций Советского Союза день 22 июня 1941 года, день нападения Германии на нашу страну, является трагическим днём. Он открыл счёт жертвам войны в нашем отечестве. Но мало кто знает, что 13 апреля 1943 года стал днём, давшим начало событиям, принесшим дополнительные сотни тысяч, если не миллионы жертв войны. В этот день гитлеровская пропаганда подняла в мировой прессе клеветническую кампанию о расстреле польских офицеров советскими сотрудниками НКВД. Одновременно с гитлеровцами клеветническую кампанию против Советского Союза начало польское правительство Сикорского, которое своим заявлением поддержало её, многократно усилив пропагандистскую силу гитлеровской фальшивки, что, в конечном счёте, способствовало усилению военной мощи противника и, как результат, увеличило счёт жертв войны. Вот что об этом писал Черчиллю Сталин: «То обстоятельство, что враждебная кампания против Советского Союза начата одновременно в немецкой и польской печати и ведётся в одном и том же плане, – это обстоятельство не оставляет сомнения в том, что между врагом союзников – Гитлером и правительством г. Сикорского – имеется контакт и сговор в проведении этой враждебной кампании».

Действие правительства Сикорского Сталин вполне справедливо расценивает как «вероломный удар Советскому Союзу». Вероломный удар правительства Сикорского стоил Советскому Союзу дополнительно сотен тысяч жертв войны. Не меньшие потери он принёс Польше, её народу, отодвинув срок её освобождения от фашистского ига. Для того чтобы это понять, необходимо оценить положение, в котором находился Третий рейх в апреле 1943 года.

Этот год должен был стать годом разгрома Германии. Вот что писали президент США Рузвельт и премьер-министр Великобритании Черчилль Сталину в письме от 27 января 1943 года, передавая ему результаты своих переговоров в Касабланке 14 – 23 января: «Мы совещались с нашими военными советниками и приняли решения об операциях, которые должны быть предприняты американскими и британскими вооружёнными силами в течение первых десяти месяцев 1943 года. Мы хотим немедленно сообщить Вам о наших намерениях. Мы полагаем, что эти операции, вместе с Вашим мощным наступлением, могут наверное заставить Германию встать на колени в 1943 году». В ответном письме Сталин пишет: «Понимая принятые Вами решения в отношении Германии как задачу её разгрома путём открытия второго фронта в Европе в 1943 году, я был бы Вам признателен за сообщение о конкретно намеченных операциях в этой области и намечаемых сроках их осуществления». Планы разгрома Германии в 1943 году были небезосновательны. Позади поражение гитлеровцев под Москвой, которое было воспринято Германией и её союзниками как досадная случайность.

Но поражение в Сталинградской битве привело гитлеровский стан в смятение. К тому же советские войска прорвали блокаду Ленинграда, вышли на подступы к Ростову, была освобождена большая часть Северного Кавказа. В зимней кампании 1942-1943 годов Красная Армия разгромила более 100 дивизий врага, что составляло до 40% всех его дивизий на советско-германском фронте. Война катастрофически затянулась, пал боевой дух гитлеровской армии, появились пораженческие настроения, а главное, пошатнулась вера в истинность гитлеровских идей. Впереди была летняя кампания, которая должна была стать решающей. В ней антигитлеровская коалиция планировала разгромить Германию. В этих критических условиях для вермахта как воздух нужны были успешные наступательные операции. Для этого было необходимо обеспечить армию не только оружием, но и живой силой. Восточный фронт требовал десятки свежих дивизий. В условиях возрастающих пораженческих настроений, охвативших население как в странах союзников и сателлитов, так и в самой Германии, у вермахта возникли проблемы с мобилизацией. Гитлер был вынужден объявить тотальную мобилизацию мужчин в возрасте от 16 до 60 лет. Именно для обеспечения летних боевых операций против Красной Армии людскими ресурсами, выполнения мобилизационных планов гитлеровцами была организована клеветническая кампания по дискредитации Советского Союза в глазах народов стран союзников, сателлитов и самой Германии. И она удалась.

Гитлеровская фальшивка, благодаря преступным действиям правительства Сикорского, дала новый импульс, новые силы фашистской войне на уничтожение народов. Она позволила сформировать десятки дополнительных дивизий, которые были направлены убивать русских, украинцев, белорусов, татар и граждан других наций Советского Союза. Были среди этих убийц и поляки. Шестьдесят тысяч их попало в советский плен. А сколько всего поляков, поверивших гитлеровской пропаганде, воевало в рядах вермахта? И сколько на их счету жизней наших соотечественников, советских воинов? Вполне возможно, что именно успешное выполнение мобилизационных планов Германией заставило Рузвельта и Черчилля отказаться от выполнения принятых в Касабланке решений, отказаться от открытия второго фронта в августе 1943 года, что продлило войну и увеличило счёт её жертв.

Вот что за день был 13 апреля 1943 года. Но авторам фильма, как и гитлеровским подельникам из правительства Сикорского, и тот далёкий день, и эти трагические последствия безразличны. Им безразлична не только гибель советских людей, но и сотен тысяч поляков, погибших из-за этой гнусной затеи. В сценах, посвящённых этому дню, они явно стоят на стороне фашистов.

(Окончание следует)

Евгений ИВАНЬКО, кандидат технических наук

  Юрий Емельянов

СКВОЗНАЯ РАНА

Тайны катынского леса 67 лет спустя…

Источник информации — http://sovross.ru/modules.php?file=article&name=News&pagenum=1&sid=57567  ,  06.05.2010.

С самого начала апреля, когда до Дня Победы оставалось немногим более месяца, средства массовой информации России стали уделять все больше и больше внимания единственному событию, связанному с Великой Отечественной войной, – гибели польских офицеров в Катынском лесу. Впервые сообщения об этом поступили из гитлеровской Германии 13 апреля 1943 года. В них утверждалось, будто польские офицеры были убиты советскими властями.

2 апреля по телеканалу «Россия К» был показан фильм Анд­жея Вайды «Катынь», в котором вина за расстрелы поляков была возложена на советские власти. В обсуждении фильма приняли участие представители столичной интеллигенции (кинорежиссер Н. Михалков, историк А.Чубарьян, руководитель Федерального архивного агентства А. Артизов), которые дружно солидаризировались с содержанием фильма и его выводами.

Через пять дней, 7 апреля, на кладбище в Катынском лесу состоялась траурная церемония, для участия в которой прибыл премьер-министр Польши Д. Туск. В этой церемонии принял участие глава правительства РФ В.В.Путин, который в своем выступлении возложил ответственность на Советское правительство за гибель поляков. Гибель 10 апреля другой польской делегации во главе с президентом Польши Лехом Качиньским, также направлявшейся в Катынский лес, стала поводом для новых акций в связи с событиями многолетней давности. В них также повторялись утверждения, впервые прозвучавшие в гитлеровской пропаганде.

Через неделю тему Катыни подхватил президент РФ Д.А. Медведев. Прибыв 18 апреля в Краков на похороны Качиньского, президент обвинил лично Сталина в организации массовых казней в Катынском лесу. Медведев вернулся к вопросу о Катыни в ходе своей поездки по Скандинавским странам. Повторяя свои обвинения в адрес советских властей с эмоциональным накалом, Д.А.Медведев объявил 28 апреля на пресс-конференции в Копенгагене о своем распоряжении разместить на правительственном сайте материалы, относящиеся к катынскому делу. Прибегнув к любимому им способу распространения информации через интернет, президент России продемонстрировал высокую степень значимости для него вопроса, который стал предметом гласности 67 лет назад, и фактическое согласие с утверждениями гитлеровской пропаганды того времени по поводу захоронений в Катынском лесу.

Как скрыть убийство миллионов с помощью трупов в Катынском лесу

Почти ровно за 67 лет до гибели президента Польши Леха Качиньского и его спутников под Смоленском Йозеф Геббельс записал 9 апреля 1943 г. в своем дневнике: «Вблизи Смоленска были найдены массовые захоронения поляков». Геббельс утверждал: «Большевики просто расстреляли и затем закопали в общие могилы около 10 тысяч польских пленных, среди которых были гражданские лица, священники, представители интеллигенции, художники и т. д.».

Не пояснив, как была доказана ответственность «большевиков» и как были установлены профессиональные занятия покойников, Геббельс поспешил записать, как он решил использовать трупы, обнаруженные в могилах. В том же абзаце сказано: «Я принял меры для того, чтобы журналисты из нейтральных стран посетили польские массовые захоронения. Я также принял меры, чтобы туда привезли представителей польской интеллигенции. Они сами смогут увидеть, что их ждет, если осуществится их желание и немцы потерпят поражение от большевиков».

Цинизм Геббельса не имел границ. К этому времени Польша уже четвертый год была под пятой  немецко-фашистских оккупантов. В памятной записке М.Бормана, предъявленной на Нюрнбергском процессе, излагались принципы германской политики в Польше, превращенной в генерал-губернаторство. Через год после начала оккупации, 2 октября 1940 г., А.Гитлер, по свидетельству М.Бормана, в своей беседе с генерал-губернатором Г.Франком «подчеркнул, что поляки, в противоположность нашим немецким рабочим, рождены специально для тяжелой работы; нашим немецким рабочим мы должны предоставлять все возможности выдвижения: по отношению к полякам об этом не может быть и речи. Даже нужно, чтобы жизненный уровень в Поль­ше был низким, и повышать его не следует… Если поляк будет работать 14 часов, то, несмотря на это, он должен зарабатывать меньше, чем немецкий рабочий».

Борман писал: «Фюрер разъяснил, что… будет совершенно правильным, если в губернаторстве будет избыток рабочей силы, тогда необходимые рабочие будут действительно ежегодно поступать оттуда в империю. Непременно следует иметь в виду, что не должно существовать польских помещиков; там, где они будут – как бы жестоко это ни звучало, – их следует уничтожить… Фюрер подчеркнул еще раз, что для поляков должен существовать только один господин – немец; два господина, один возле другого, не могут и не должны существовать; поэтому должны быть уничтожены все представители польской интеллигенции. Это звучит жестоко, но таков жизненный закон».

Излагая программу действий по отношению к церкви в Поль­ше, Гитлер сказал: «Будет правильным, если поляки останутся католиками; польские священники будут получать от нас пищу, за это они станут направлять своих овечек по желательному для нас пути. Священники будут оплачиваться нами, и за это они будут проповедовать то, что мы захотим. Если найдется священник, который будет действовать иначе, то разговор с ним будет короткий. Задача священника заключается в том, чтобы держать поляков спокойными, глупыми и тупоумными. Это полностью в наших интересах».

Но и до получения этих указаний Гитлера, Франк уже начал проводить безжалостную политику по отношению к польскому народу. В первый же год после начала оккупации свыше 2 миллионов поляков были вывезены на принудительные работы в Германию. Польское население подвергалось жестоким репрессиям. В интервью Ганса Франка, данном корреспонденту газеты «Фёлькишер беобахтер» Клайссу 6 февраля 1940 г., генерал-губернатор объяснял, чем отличается жизнь в «протекторате Богемия и Моравия» от жизни в генерал-губернаторстве: «Образно я могу об этом сказать так: в Праге были, например, вывешены красные плакаты о том, что сегодня расстреляно 7 чехов. Тогда я сказал себе: «Если бы я захотел отдать приказ о каждых семи расстрелянных поляках, то в Польше не хватило бы лесов, чтобы изготовить бумагу для таких плакатов. Да, мы должны были поступать жестоко».

Однако вскоре Франк заявил, что до сих пор оккупанты не действовали в полную силу при проведении репрессий. 30 мая 1940 г. в своем выступлении перед руководителями полиции генерал-губернаторства Ганс Франк говорил: «10 мая началось наступление на западе, и в этот день во всем мире пропал интерес к событиям, которые происходят здесь, у нас». Франк жаловался на то, что до тех пор в мире публиковались сообщения о массовых репрессиях в Польше, и это, мол, заставляло оккупационные власти проявлять известную сдержанность. «С 10 мая, – объявлял Франк, – мы не придаем этой ужасной всемирной пропаганде никакого значения… Я признаюсь откровенно, что тысячи поляков поплатятся за это жизнью, и прежде всего это будут руководящие представители польской интеллигенции… Обергруппенфюрер СС Крюгер и я решили, что мероприятие по умиротворению будет проведено ускоренными темпами».

О том, что означало это «мероприятие по умиротворению», Ганс Франк пояснил в своем дневнике в 1940 г.: «Кто нам подозрителен, должен быть тотчас ликвидирован. Если в концентрационных лагерях рейха находятся заключенные из генерал-губернаторства, то они должны быть… уничтожены на месте».

Население польских земель, включенных в состав Германии, было полностью лишено прав. В официальном докладе правительства Польши, представленном для Нюрнбергского процесса, указывалось: «4 декабря 1941 г. Геринг, Фрик и Ламмерс подписали… декрет, который фактически ставил всех поляков и евреев на присоединенных территориях вне закона. Декрет делает из поляков и евреев особую, второсортную, группу граждан. По этому декрету поляки и евреи обязаны к безусловному послушанию по отношению к рейху… Введены были новые принципы права. Наказание могло быть наложено «по интуиции», обвиняемый был лишен права выбора защитника и права апелляции».

В докладе говорилось: «Одной из наиболее отвратительных черт гитлеровской оккупации в Польше было применение системы заложничества. Коллективная ответственность, уплата коллективной пени и торговля человеческой жизнью считались лучшим методом порабощения польского народа». В своем выступлении перед руководителями нацистских партийных организаций в Кракове Франк говорил: «Я не постеснялся заявить, что если будет убит один немец, то будет расстреляно до ста поляков».

Заложников захватывали и расстреливали даже в тех случаях, когда преступление носило явно уголовный характер. После ограбления и убийства семьи немецких колонистов в деревне Юзефув 300 жителей этой деревни были расстреляны. За убийство бандитом полицейского было схвачено около 170 заложников в селении Вавер, а 107 из них расстреляны.

Уже к концу 1939 года в Польше было уничтожено свыше 100 тысяч человек. На территории Польши были созданы лагеря смерти: Освенцим (или Аушвиц), Майданек, Треблинка и другие. В своем выступлении Франк говорил: «Если бы я пришел к фюреру и сказал ему: «Мой фюрер, я докладываю, что я снова уничтожил 150 000 поляков», – то он бы сказал: «Прекрасно, если это необходимо».

К концу своего хозяйничанья немцами было уничтожено около 6 миллионов поляков – 22 % населения страны. Конечная цель политики геноцида состояла в ликвидации всего польского народа к 1950 году.

Совершенно очевидно, что геббельсовская пропагандистская кампания вокруг захоронений под Смоленском была организована с тем, чтобы скрыть преступления оккупантов в Польше и создать впечатление, будто самые страшные злодеяния по отношению к польскому народу были совершены в Советской стране и ее властями.

Ныне создается впечатление, что эти усилия гитлеровцев увенчались успехом. В последние недели в польских средствах массовой информации постоянно повторялось, что «Катынь – это главная рана польского народа». В эти дни в Польше не говорили о целенаправленном уничтожении интеллигенции и планомерном геноциде всего польского народа в годы немецкой оккупации, но зато постоянно твердили о чудовищных массовых расстрелах и об уничтожении «польской элиты» советскими властями в Катынском лесу. (Никаких доказательств, что в катынских могилах на самом деле была погребена польская элита, не приводилось. Потом с таким же пафосом и также бездоказательно стали говорить, что в самолете вместе с Лехом Качиньским погибла значительная часть «польской элиты».)

Можно возмущаться тем, что канун празднования 65-летия Победы над гитлеровской Германией был избран для проведения мероприятий, в которых главным виновником горя поляков была избрана наша страна. Можно поражаться беспамятству людей, забывших, что в сражениях 1939 года против германской армии, которые увенчались утратой Польшей независимости, польская армия потеряла 66 тысяч человек, а наша страна отдала 600 тысяч жизней своих сыновей только в боях на польской земле ради восстановления утраченной независимости польского государства. Хотя более 120 тысяч польских офицеров, солдат и партизан погибли в боях с немецко-фашистскими захватчиками, не следует забывать, что ради разгрома гитлеровской Германии и ее союзников погибло свыше 8 миллионов советских воинов. Но сколько бы ни сокрушались по поводу вопиющих искажений в восприятии исторических реалий в польском обществе, это дело поляков.

Удивительно другое: почему эту интерпретацию давних событий с гипертрофированной экспрессией повторяют нынешние руководители России. Ни слова не говоря об уничтожении польского народа гитлеровскими оккупантами и спасении польского народа Красной Армией от физического уничтожения, наши руководители вслед за польским обществом обвиняют своих советских предшественников по руководству страной в расстреле польских офицеров.

Как посеять вражду между славянскими народами

Совершенно очевидно, что гитлеровская пропагандистская кампания вокруг захоронений в Катынском лесу имела другой целью сорвать наметившееся в годы войны, но нелегко развивавшееся сотрудничество между польским и советским народами в совместной борьбе против гитлеровской Германии.
В течение всего предвоенного периода польско-советские отношения далеко не были дружественными. Однако годы фашистской оккупации в значительной степени ослабили враждебное отношение к нашей стране, которое так старательно культивировалось правящими кругами Польши перед войной. Многие поляки понимали, что освобождение от гнета и спасение от уничтожения принесет им лишь Красная Армия. С мая 1942 г. борьбу против захватчиков развернули партизаны из Гвардии людовы, последовательно выступавшие за союз с нашей страной. Развязывая провокационную кампанию вокруг захоронений в Катынском лесу, Геббельс не скрывал того, что собирался с ее помощью нейтрализовать просоветские настроения в Польше.

К тому времени необходимость объединить усилия в борьбе против гитлеризма, вознамерившегося поработить и уничтожить славянские народы, осознали даже в кругах польской эмиграции, занимавших ранее злобно антисоветскую позицию. Это осознание привело к подписанию 30 июля 1941 г. соглашения между эмигрантским правительством Польши и правительством СССР о восстановлении дипломатических отношений. Соглашение также предусматривало «создание на территории СССР польской армии под командованием, назначенным Польским правительством с согласия Советского правительства». В ряды армии должны были войти польские солдаты и офицеры, оказавшиеся в советском плену после освобождения Красной Армией Западной Украины и Западной Белоруссии в сентябре 1939 года.

Советское руководство также придавало большое значение улучшению советско-польских отношений. Это продемонстрировал прием 3 декабря 1941 г. И.В.Сталиным в Кремле главы эмигрантского правительства генерала В.Сикорского. Несмотря на тяжелейшее положение на фронте в тот день, Сталин беседовал с польским премьером в течение двух часов. На другой день в присутствии Сталина была подписана «декларация правительства Советского Союза и правительства Польской Республики о дружбе и взаимопомощи». Декларация объявляла о том, что «оба правительства окажут друг другу во время войны помощь, а войска Польской Республики, расположенные на территории Советского Союза, будут вести войну с немецкими разбойниками рука об руку с советскими войсками. В мирное время основой их взаимоотношений будут доброе соседское сотрудничество, дружба и обоюдное честное выполнение принятых обязательств». При подписании декларации присутствовал также генерал Андерс, возглавивший формируемые на советской земле польские войска.

25 декабря 1941 г. в разгар битвы под Москвой ГКО СССР принял постановление «О польской армии на территории СССР», в котором говорилось о том, что в ее рядах уже находится 96 тысяч человек.

Однако вскоре стали возникать проблемы в отношениях между руководством формируемой армии и советскими властями. Поляки были недовольны недостаточным, по их мнению, снабжением и вооружением. Возможно, для жалоб были основания, но они не учитывали тяжелое положение со снабжением и вооружением всех вооруженных сил нашей страны в то время. НКВД сообщал об антисоветских настроениях в армии Андерса, которые проявлялись и в нежелании идти сражаться на фронт. Эти проблемы стали предметом беседы Сталина с Андерсом 18 марта 1942 г. По словам Андерса, Сталин говорил ему: «Мы не торопим поляков к выступлению на фронт. Поляки могут выступить и тогда, когда Красная Армия подойдет к польским границам».

Однако Андерс стал настаивать на вывозе его армии из СССР и передислокации на фронт, где сражались западные союзники. Его просьба была удовлетворена. В ходе эвакуации, осуществленной двумя партиями в марте и в августе 1942 г. через Иран к началу сентября, Советский Союз покинуло около 80 тысяч польских солдат и офицеров, а также более 37 тысяч членов их семей. Вместо сражений на советско-германском фронте офицеры и солдаты Андерса долго охраняли британские нефтепромыслы в Ираке. Лишь в последующем они приняли участие в боях в Северной Африке и в боях под Монтекассино в Италии в 1944 году.

На территории СССР остались те польские солдаты и офицеры, которые пожелали сражаться вместе с Красной Армией. Созданный в марте 1943 г. Союз польских патриотов во главе с В.Василевской, А.Лямпе и А.Завадовским при поддержке Советского правительства сформировал дивизию имени Костюшко во главе с генералом З.Берлингом. Эта дивизия приняла боевое крещение в боях под Ленино 12–13 октября 1943 г. В последующем дивизия превратилась в корпус и, наконец, стала Войском польским. Роль этого формирования в боевых действиях была высоко оценена Советским правительством. Единственная иностранная часть, участвовавшая в параде Победы 24 июня 1945 г., представляла Войско польское.

Между тем после эвакуации армии Андерса по мере приближения Красной Армии к польской территории отношения с эмигрантским правительством стали ухудшаться. 25 февраля 1943 г. правительство Сикорского опубликовало заявление о непризнании воссоединения западных областей Украины и Белоруссии с соответствующими республиками СССР. В нем говорилось, что «в вопросе о границах между Польшей и Советской Россией сохраняется статус-кво, существовавший до 1 сентября 1939 г.». Эмигрантское правительство, гласила декларация, «считает, что подрыв этой позиции, соответствующей Атлантической хартии, вредит единству Объединенных Наций». В то же время в заявлении утверждалось, что «ни до начала войны, ни во время войны польский народ не соглашался на какое-либо сотрудничество с немцами против Советского Союза».

3 марта в «Правде» было опубликовано заявление ТАСС, в котором констатировалось, что «польское правительство не хочет признать прав украинского и белорусского народов быть объединенными в своих национальных государствах» и «таким образом выступает за раздел украинских и белорусских земель, за продолжение политики раздробления украинского и белорусского народов». ТАСС в своем заявлении также напоминал о «профашистской политике сближения с гитлеровской Германией польского правительства и его министра Бека, стремившихся противопоставить Польшу Советскому Союзу».

Совершенно очевидно, что ни создание на территории СССР Союза польских патриотов в марте 1943 года, ни первый публичный обмен резкими заявлениями между Советским правительством и эмигрантским правительством в Лондоне не прошли мимо внимания руководства Третьего рейха, решившего подлить масла в огонь растущих польско-советских разногласий. Вряд ли можно признать случайным, что через месяц с небольшим после этих событий фашисты «обнаружили» захоронения в Катынском лесу. Вероятно, им потребовался месяц для того, чтобы соответствующим образом подготовить могилы и трупы.

На другой день после сообщений по германскому радио о находках в Катынском лесу Геббельс записал 14 апреля в своем дневнике: «Мы самым широким образом используем обнаружение 12 тысяч польских офицеров, убитых ГПУ, для антибольшевистской пропаганды. Мы направили нейтральных журналистов и представителей польской интеллигенции на место, где были найдены захоронения… Фюрер дал нам разрешение подготовить драматичный пресс-релиз для германской прессы. Я дал инструкции, чтобы максимально использовать этот пропагандистский материал. Мы будем обыгрывать его в течение пары недель».

Хотя Геббельс ошибся и его пропагандистский материал оказался поразительно живучим, просуществовав значительно более двух недель, расчеты гитлеровцев на провоцирование разрыва между СССР и польским правительством оправдались. Сразу же после сообщений в германской печати о захоронениях под Смоленском министр национальной обороны эмигрантского правительства опубликовал коммюнике, в котором фактически поддерживалась гитлеровская версия об ответственности советских властей за расстрел 10 тысяч польских офицеров. 18 апреля со сходным заявлением выступило эмигрантское правительство, которое, кроме того, солидаризировалось с предложением гитлеровской Германии о проведении расследования в Катынском лесу комиссией Международного Красного Креста.

17 апреля Геббельс с удовлетворением писал в дневнике: «Катынский эпизод превращается в гигантское политическое дело с далеко идущими последствиями. Мы используем его всяким возможным способом». Имитируя в своих пропагандистских материалах деланное возмущение «зверствами большевиков», Геббельс не скрывал в дневнике ни своей ненависти к полякам, ни своего стремления запугать Польшу и весь мир возможными последствиями победы Красной Армии. Он писал: «Хотя от 10 до 12 тысяч поляков стали жертвами, это отчасти их собственная вина, так как они были подлинными инициаторами этой войны. Но теперь пусть они помогут открыть глаза народам Европы относительно того, что собой представляет большевизм».

19 апреля 1943 г. «Правда» опубликовала статью «Польские сотрудники Гитлера». В ней приводились примеры того, как немецко-фашистские оккупанты уже не раз выдавали свидетельства о совершенных ими массовых убийствах за следы «большевистского террора».

В статье говорилось: «Как теперь стало совершенно ясным, немцы захватили бывших польских военнопленных, находившихся в 1941 году в районах западнее Смоленска на строительных работах и попавших вместе со многими советскими людьми, жителями Смоленской области, в руки немецко-фашистских палачей летом 1941 года, после отхода советских войск из района Смоленска. Немцы зверски убили бывших польских военнопленных и многих советских людей, а теперь хотят замести следы своих преступлений и, надеясь, что найдутся легковерные люди, которые этому поверят, пытаются прикрыть свои чудовищные злодеяния новой очередной порцией гнусных измышлений».

В статье обращалось особое внимание на характерную для нацистов антисемитскую направленность сообщений о катынском деле. Статья гласила: «Чувствуя величайший гнев всего прогрессивного человечества против расправ с беззащитным мирным населением и, в частности, с евреями, гитлеровцы изо всех сил стараются натравить легковерных и наивных людей на евреев. С этой целью гитлеровцы изобретают каких-то мифических еврейских «комиссаров», якобы участвовавших в убийстве 10 тысяч польских офицеров. Опытным мастерам провокаций нетрудно придумать несколько фамилий никогда не существовавших людей. Таких «комиссаров» – Льва Рыбака, Авраама Борисовича, Павла Броднинского и Хаима Финберга, названных германским информационным бюро, немецко-фашистские жулики просто выдумали, так как таких «комиссаров» ни в «Смоленском отделении ГПУ», ни вообще в органах НКВД не было и нет. Все это сфабриковано слишком грубо и топорно, чтобы можно было такие сказки принять хотя бы за тень действительности, и слишком чудовищно, чтобы можно было в какой бы то ни было мере и в какой бы то ни было форме солидаризироваться с этим гнусным делом».

21 апреля Сталин направил Черчиллю послание, в котором «поведение польского правительства в отношении СССР» было объявлено «совершенно ненормальным, нарушающим все правила и нормы во взаимоотношениях двух союзных держав». В послании выражалось возмущение тем, что «враждебная Советскому Союзу клеветническая кампания, начатая немецкими фашистами по поводу ими же убитых польских офицеров в районе Смоленска, на оккупированной германскими войсками территории, была сразу же подхвачена правительством г. Сикорского и всячески разжигается польской официальной печатью. Правительство г. Сикорского не только не дало отпора подлой фашистской клевете на СССР, но даже не сочло нужным обратиться к Советскому правительству за какими-либо вопросами или разъяснениями по этому поводу».

В послании отмечалось, что немецко-фашистские организаторы кампании «использовали некоторые подобранные ими же самими польские профашистские элементы из оккупированной  Поль­ши, где все находится под пятой Гитлера и где честный поляк не может открыто сказать своего слова». В послании указывалось, что «для «расследования» привлечен как польским правительством, так и гитлеровским правительством Международный Красный Крест, который вынужден в обстановке террористического режима с его виселицами и массовым истреблением мирного населения принять участие в этой следственной комедии, режиссером которой является Гитлер. Понятно, что такое «расследование», осуществляемое к тому же за спиной Советского правительства, не может вызвать доверия у сколько-нибудь честных людей».

В послании говорилось: «В то время, как народы Советского Союза, обливаясь кровью в тяжелой борьбе с гитлеровской Германией, напрягают все свои силы для разгрома общего врага русского и польского народов и всех свободолюбивых демократических стран, правительство г. Сикорского в угоду тирании Гитлера наносит вероломный удар Советскому Союзу».

Сталин предупреждал Черчилля о намерении Советского правительства прервать отношения с правительством Сикорского.

В своем ответе от 24 апреля Черчилль пытался оправдывать Сикорского. Он писал, что тот «находится под угрозой свержения его поляками, которые считают, что он недостаточно защищал свой народ от Советов». Черчилль пугал, что «мы получим кого-либо похуже» и просил Сталина повременить с разрывом отношений.

Однако в своем ответе на другой день Сталин сообщил Черчиллю, что нота о разрыве отношений уже вручена. Нота, которую 25 апреля 1943 г. народный комиссар иностранных дел В.М.Молотов вручил послу Польши Ромеру, почти дословно повторяла приведенные выше положения из послания Сталина к Черчиллю, и это позволяет понять, кто был ее автором. В то же время в ноте было примечательное добавление: «Советскому Союзу известно, что эта враждебная кампания против Советского Союза предпринята польским правительством, для того чтобы путем использования гитлеровской клеветнической фальшивки произвести нажим на Советское правительство с целью вырвать у него территориальные уступки за счет интересов Советской Украины, Советской Белоруссии и Советской Литвы». На основании вышеизложенного Советское правительство объявляло о разрыве дипломатических отношений с эмигрантским правительством в Лондоне.

29 апреля Геббельс в своем дневнике не скрывал своей радости:

«Польский конфликт все еще находится на авансцене. Редко с начала этой войны какое-либо дело вызывало бы так много публичных дискуссий… Признают, что я сумел вбить глубокий клин в стан врагов, спровоцировав гораздо более значительный кризис, чем тот, что возник между Дарланом и де Голлем некоторое время назад».

Вновь восторгаясь собственным успехом, Геббельс записал 1 мая: «Англо-американский лагерь в ужасе от успеха пропаганды, сумевшей так глубоко вбить клин во вражескую коалицию».

Через два с половиной месяца после разрыва советско-поль­ских отношений 4 июля 1943 г. глава эмигрантского правительства Польши генерал Сикорский погиб в авиакатастрофе над Гибралтаром в ходе инспекционной проверки польских войск, участвовавших в боях на Средиземноморье. Его преемники, возглавлявшие затем эмигрантское правительство, продолжили преж­ний антисоветский курс.

Претензии польского эмигрантского правительства на западные области Украины, Белоруссии, а также Вильнюс и прилегающие к нему земли и поддержка их западными державами, прежде всего Великобританией, серьезно отравляли отношения между тремя великими державами антигитлеровской коалиции на протяжении всей войны.

Совершенно очевидно, что ни развязывание в Германии кампании вокруг катынских захоронений, ни быструю поддержку эмигрантским правительством геббельсовской версии нельзя объяснить, если не учитывать истории непростых польско-советских отношений. Не случайно в своей ноте и других заявлениях Советское правительство напоминало про антисоветскую политику довоенного польского правительства. Эта политика привела к агрессивному нападению на Советскую страну в 1920 году, безжалостному уничтожению советских военнопленных после окончания войны 1920 г., созданию так называемого «санитарного кордона», направленного против СССР в 20–30-х гг., подготовку совместного с гитлеровской Германией похода на Украину в 1938 г., срыву мер по коллективной безопасности в 1939 г. Эта злобная и близорукая политика в конечном счете привела Польшу к гибели в сентябре 1939 года.

Казалось бы, летом 1941 года этой политике был положен конец. Однако последующая реанимация довоенного антисоветского курса Варшавы способствовала разжиганию вражды между  поль­ским народом и народами СССР, расколу союза славянских народов в борьбе против гитлеризма.

Лишь создание 21 июля 1944 г. Польского комитета национального освобождения, который затем превратился в правительство Польши, позволило поставить советско-польские отношения на новую основу дружеского сотрудничества.

С конца 80-х гг. в Польше восторжествовал антисоветизм, характерный для довоенной политики страны. Восстановлен культ антисоветского диктатора Польши Пилсудского. Разжигается откровенная русофобия и ненависть к другим народам восточных славян. Эти стороны в общественной жизни Польши особенно сильно отразились на политическом курсе правых партий страны, во главе которых стояли братья-близнецы Качиньские.

Вероятно, многие видные политические и военные деятели  Поль­ши, погибшие 10 апреля с. г., были бы ныне живы, если бы они не стали участниками поездки в Катынь, которой придавалось общегосударственное значение. Вероятно, что гибели их и Леха Качиньского можно было бы избежать, если бы для президента этой страны не было бы характерным недружественное отношение к России и Беларуси. Ведь из покрытого туманом аэродрома Смоленска президентскому самолету предлагали сесть в Минске и Москве. Видимо, эти разумные предложения были отвергнуты по политическим соображениям. Опять-таки не нам судить, правильно или неправильно распоряжаются своими жизнями и судьбой своей страны представители другого народа.

Однако удивительно, почему нынешние руководители России полностью игнорируют историческую подоплеку событий весны 1943 г. Дневник Геббельса – не тайна за семью печатями. А ведь достаточно прочесть соответствующие записи в нем, чтобы понять, кто и почему создавал пропагандистскую кампанию вокруг захоронений в Катынском лесу.

Игнорируется и враждебная по отношению к нашей стране политика Польши с момента обретения ею независимости, дискриминация населения Западной Украины и Западной Белоруссии в 20–30-х гг., нежелание эмигрантского польского правительства предоставить право украинцам и белорусам на национальное самоопределение после войны.

Руководители нашей страны словно не желают вспоминать о том, что довоенная и нынешняя политика верхов Польши находила и находит источник вдохновения в многовековых конфликтах между нашими народами, сопровождавшихся кровопролитными войнами и трагедиями в судьбах польского народа и соседних с ним народов.

Руководители России фактически закрывают глаза на гибель советских военнопленных в Польше. Ведь еще 9 сентября 1921 г. нарком иностранных дел РСФСР Г.Чичерин в ноте польскому поверенному в делах писал: «В течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч». Никому из руководителей нашей страны, видимо, и в голову не приходит потребовать от польских властей организовать посещение российскими правительственными делегациями мест захоронений наших соотечественников, замученных в концентрационных лагерях. Никто из руководителей России не решается осуждать нынешнего кумира Польши Пилсудского, ответственного за уничтожение советских людей.

Почему-то руководители нашей страны решили, что достаточно России безоговорочно принять вину за гибель поляков в Катынском лесу, как тут же откроется новая, необыкновенная эра в отношениях между нашими странами. Между тем дружеские отношения между социалистической Польшей и СССР существовали в течение сорока с лишним лет, в течение которых в обеих странах старались не бередить старые раны и думать о решении общих задач. Однако этот период в развитии двух стран и их плодотворное сотрудничество были прерваны и подвергнуты поношению как в Варшаве, так и в Москве.

Что может служить неопровержимыми доказательствами

Ныне некоторые телекомментаторы с торжеством провозглашают, что после размещения на правительственном сайте неких бумаг, сомнений в ответственности советских властей за гибель поляков в Катынском лесу не может быть. Между тем эти бумаги не являются открытием последних дней. Еще в 1990 г. по распоряжению М.С.Горбачёва их копии были переданы тогдашнему президенту Польши Леху Валенсе. В 1992 году правительство Ельцина пыталось безуспешно с помощью их добиться запрета Коммунистической партии.

Сейчас на всеобщее обозрение пользователей интернета предъявлено отпечатанное на двух разных пишущих машинках письмо, в котором изложены предложения о том, как поступить с рядом польских заключенных. Предложения необычные даже для того сурового времени. К заключенным предлагают применить высшую меру наказания, но при этом не знакомить их с действиями правоохранительных органов, проводивших расследование и выносивших приговоры. Под письмом написана фамилия Берии. В углу обозначены фамилии Сталина, Молотова, Ворошилова, Калинина, Кагановича, Микояна.

О том, что с помощью современной множительной техники можно воспроизводить любые подписи на любом тексте, стало широко известно еще летом 1993 года, когда некий предприниматель Бирштейн показал тележурналистам, как с помощью сканера были подделаны подписи вице-президента РФ А. Руцкого под сомнительными документами. О том, что с тех пор техника продвинулась далеко вперед, свидетельствуют многочисленные уголовные дела о подделке всевозможных документов.

Давно известны многочисленные подделки картин различных художников разных времен и народов, старинных автографов и древних рукописей. За продажу этих фальшивок мошенники выручают немалые деньги. Успешно подделывают даже древнеегипетские папирусы. Трудно ли подделать бумагу 70-летней давности?

Но даже если не подвергать сомнению подлинность этого письма, оно не может являться документом для вынесения приговора тем или иным лицам. Выступая на пресс-конференции 28 апреля, историк Юрий Жуков подчеркивал: «Нет главного – решения Политбюро с указанием: расстрелять! Его никто не может предъявить, так как его не существует. А значит, нет никаких оснований – ни научных, ни юридических – говорить о том, что расстрел был проведен с санкции Политбюро».

Кроме того, всякому, знакомому с тем, как расследовались дела и проводились суды в довоенное время, ясно, что на каждого обвиняемого заводились дела. Видимо, такие сомнения должно развеять так называемое «письмо Шелепина».

В письме, адресованном Н.С.Хрущёву, председатель КГБ А.Н.Шелепин просит у него разрешения уничтожить дела расстрелянных поляков. Однако сразу возникают вопросы. Почему Шелепин вдруг в 1962 году захотел избавиться от этих дел? Было бы понятным, если бы он держал эти дела у себя дома на балконе и они ему мешали греться на солнышке. Однако подобные дела содержались в специальных помещениях архивов. Почему яростный борец против «культа личности Сталина» Хрущёв беспрекословно поддержал просьбу Шелепина? Почему Шелепин, который в конце 1961 г. на XXII съезде КПСС энергично поддержал предложение Хрущёва о выносе тела Сталина из Мавзолея, вдруг в 1962 г. предложил уничтожить эти дела?

Можно задать и такой вопрос: «С каких пор бумага стала служить единственным доказательством при расследовании преступления?» Ведь известно, что даже для обвинения кого-либо в нанесении тебе телесных повреждений следует сначала показаться врачу, который после тщательного осмотра должен удостоверить факт наличия синяков, царапин или шишек. Нет сомнений, что материальные свидетельства служат главными доказательства вины в случае многих преступлений, особенно такого тяжкого, как убийство. Но, может быть, приверженность нынешнего президента России к виртуальной реальности интернета приучила его пренебрегать реальностью материальной?

Известно, что Советское правительство не ограничилось словесным отрицанием своей ответственности. Вскоре после освобождения Смоленска и его окрестностей от оккупантов в 1943 году туда была направлена специальная Комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров. Комиссию возглавлял президент Академии медицинских наук, основоположник нейрохирургии Николай Нилович Бурденко. В состав Комиссии входили писатели, священнослужители, видные общественные деятели. Комиссия имела в своем распоряжении опытных судебных экспертов. Была произведена эксгумация трупов. Были опрошены свидетели расстрелов. Некоторые из тех, кто прежде давал нацистам нужные тем показания, теперь отказывались от своих свидетельств.

Свидетели, допрошенные членами Комиссии, подчеркивали, что в советское время в Катынском лесу не было лагеря польских военнопленных. Лишь после оккупации немцы стали свозить в созданный ими лагерь тех пленных поляков, которые до войны находились в трех лагерях в Смоленской области, а затем разбежались по лесам после отступления Красной Армии. В пользу свидетельств об ответственности немцев говорил характер расстрелов и захоронений, соответствовавший тем, что были многократно обнаружены на оккупированных землях. Вывод Комиссии был однозначным: расстрелы в Катынском лесу были совершены немцами.

Впоследствии в постсоветской России появилось немало работ, в которых доказывалась правота выводов Комиссии Бурденко. В своей книге «Катынский дневник» Юрий Мухин, ссылаясь на многочисленные материальные свидетельства, привел десятки доказательств того, что польские офицеры были расстреляны немецко-фашистскими оккупантами.

Но еще когда Смоленск был в руках оккупантов, международные эксперты из направленной немцами в Катынь комиссии установили, что пули, которыми были расстреляны польские офицеры, были немецкой марки «Гезо», серия Д, калибр 7,65 мм. 8 мая 1943 г. Геббельс записал в своем дневнике: «К сожалению, в могилах Катыни были обнаружены немецкие боеприпасы. Вопрос о том, как это произошло, нуждается в выяснении». Затем Геббельс, очевидно, стал придумывать версию, как объяснить присутствие немецких пуль и записал: «Полагаю, это то, что мы продали в период наших дружеских отношений с Советской Россией, или же советские люди сами побросали их в могилы».

Нелепость этих уверток была очевидна. Нет никаких оснований полагать, что немецкие пули служили в качестве боеприпасов Красной Армии. Еще нелепее предположить, что немецкие пули были сознательно использованы для расстрела польских офицеров или подброшены в могилы с целью ввести в заблуждение мировую общественность. В этом случае надо предположить, что советские власти еще весной 1940 года заранее предвидели оккупацию Смоленска немцами и обнаружение ими захоронения. Кроме того, не было разумных объяснений того, почему советские власти решили уничтожить в апреле 1940 года 10 тысяч польских офицеров в Смоленской области, но сохранили жизни десяткам тысяч таких же польских офицеров, находившихся в других местах на территории СССР.

По этой же причине лишены логики обвинения советских властей в расстрелах польских офицеров в других лагерях (под Осташковым и Харьковом). Эти лагеря также оказались на оккупированных территориях СССР. Между тем несмотря на многочисленные сообщения НКВД об антисоветских настроениях среди заключенных польских офицерах в лагерях, расположенных за пределами линии советско-германского фронта, носители таких настроений остались живы и благополучно выехали из СССР в 1942 году.

Сомнительны и утверждения относительно расстрелов поляков в 1940 году. По заявлениям гитлеровцев, у расстрелянных не было найдено предметов (документов, писем, газет и иных печатных материалов), которые были произведены до весны 1940 года. Но нетрудно предположить, что документальные свидетельства, доказывавшие то, что польские офицеры были живы вплоть до германской оккупации Смоленска, были старательно уничтожены немцами во время подготовки ими катынской провокации.

Однако обнаружение немецких пуль в трупах перечеркивало усилия гитлеровских фальсификаторов, и Геббельс приходил к неутешительному для себя выводу: «Если это станет известно врагу, то от всей катынской истории придется отказаться».

Однако Геббельс ошибся. То, что было понятно циничному, но мыслившему логично главному лжецу Третьего рейха, не желали или не могли понять в кругах Польши, одержимых антисоветизмом и русофобией. Не желают или не могут понять этого и некоторые ответственные лица в нашей стране. Несмотря на то что в нашей стране давно знали про немецкие пули, которыми были убиты польские офицеры, немецкие бечевки, которыми связывали им руки, и множество других свидетельств вины немцев за катынские расстрелы, эти ответственные лица поспешили согласиться с версией рейхсминистра пропаганды.

Но ведь для того чтобы принять версию Геббельса, следует сначала доказать, что свидетельства, предъявленные Комиссии Бурденко, а также ее выводы были ложными. Следует доказать, что эксперты, писатели, священнослужители, юристы, входившие в состав Комиссии во главе с Николаем Ниловичем Бурденко, были обманщиками или были введены в заблуждение. Нельзя одновременно сохранять неопровергнутыми доказательства Комиссии Бурденко и придерживаться геббельсовской версии.

Поддерживая же геббельсовскую версию, надо разыскать тех, кого в германской печати тогда объявили главными палачами   поль­ских офицеров. Почему до сих пор не разысканы Лев Рыбак, Авраам Борисович, Павел Броднинский и Хаим Финберг, названные германским информационным бюро главными виновниками за осуществление жестоких казней? Надо быть последовательными в поддержке геббельсовской версии, а не брать из нее только то, что «политкорректно» в современных условиях.

Обсуждая последние заявления руководителей страны, участники «круглого стола», проведенного фракцией КПРФ в Государственной думе 19 апреля, пришли к выводу, что нужно еще раз вернуться к расследованию «катынского дела», провести экспертный анализ имеющихся в деле документов, так как подлинность некоторых из них вызывает сомнения. Когда же расследование завершится, считали участники «круглого стола», необходимо провести открытый судебный процесс, на котором и будет вынесен обоснованный приговор. Одновременно участники «круглого стола» потребовали расследования обстоятельств дела замученных в 20-е годы прошлого века в панской Польше пленных военнослужащих Красной Армии.

28 апреля состоялась пресс-конференция заместителя председателя Комитета Государственной думы по конституционному законодательству и государственному строительству В.Илюхина, в которой приняли участие видные российские историки и публицисты (Ю. Жуков, А. Колесник, А. Плотников, Ю. Мухин, С. Стрыгин). В своем выступлении В. Илюхин так оценил пропагандируемые ныне правительственные оценки событий в Катыни: «Выводы, сделанные на основе материалов предварительного расследования, не выдерживают никакой критики, его объективность вызывает большие сомнения».

В. Илюхин вновь обратил внимание на заключения Комиссии Бурденко и настаивал на возобновлении расследования с учетом проделанной ею работы. Однако, как констатировал на пресс-конференции В.Илюхин, «российская власть упорствует в исторической ошибке».

Недоуменные вопросы

Согласие наших руководителей с версией о событиях в Катыни, созданной Геббельсом и поддержанной в современной Польше, невольно вызывает множество недоуменных вопросов.

Почему наши руководители, до сих пор осуждавшие фальсификацию истории Второй мировой войны, вдруг энергично поддержали германо-польскую версию о событиях в Катыни? Неужели они не видят, что эта версия приспосабливается к позиции тех политиков, которые «сталинизм и нацизм» ставят на одну доску? Может быть, руководители нашей страны решили так нейтрализовать неприятные вопросы о нарушении прав человека в нашей стране, которые постоянно задают им на пресс-конференциях за рубежом? Или они решили атакой на советских вождей времен Великой Отечественной войны успокоить общественное мнение на Западе и развеять распространяемые там представления о том, что руководители России, дав высокую оценку предвоенной модернизации страны и Великой Победе, также высоко ценят и того, кто стоял во главе Советской страны в годы индустриализации и Великой Отечественной войны?

Почему агрессивные атаки руководителей нынешней России на Сталина и его соратников совпали с раздутой либеральной интеллигенцией кампанией вокруг решения московских властей поместить изображение Верховного Главнокомандующего на нескольких плакатах, посвященных Великой Отечественной войне? Разве руководители России не знают о том, насколько либеральная интеллигенция антипатриотична и как она ненавидит праздник   Победы?

Об этом свидетельствует, например, заявление Гавриила Попова в передаче по телеканалу «Совершенно секретно» 1 апреля 2010 г. Выступая с воспоминаниями о Собчаке, бывший мэр столицы, не прекращающий восхищаться деяниями предателя Власова, с возмущением говорил: «В барабаны бьют! Юбилей Победы готовят! Хотя дата не круглая… Это делается номенклатурой для того, чтобы замолчать действительно великий юбилей – двадцатилетие победы демократических сил на выборах в Моссовет и Ленсовет. И дата эта круглая!» Попов уверен в том, что 20-летие начала его деятельности по превращению Москвы в помойку, это более значительное событие в истории нашей страны, чем 65-летие Победы. Не пытаются ли руководители нашей страны оправдаться перед такими, как Попов, стараясь доказать верность идейным установкам тех, кто разрушал нашу страну в конце 80-х–начале 90-х гг. под лозунгами бешеного антисталинизма и антикоммунизма?

Неужели нынешние руководители не догадываются, что этот юбилей Победы будет последним для многих ветеранов войны? А ведь память об этой войне связана у них с именем руководителя Советской страны, с которым они шли на смертный бой. Изображение Сталина запечатлено на медалях, которые они до сих пор носят в памятные дни. У многих из них дома хранятся благодарности, полученные за боевые подвиги и подписанные Сталиным.

Не очевидно ли, что то, что дорого многим ветеранам Великой Отечественной войны, и не только им, было принесено руководителями нашей страны в жертву в угоду сближения со странами Запада и антипатриотическими силами России? Невольно приходят на ум слова П.Н.Милюкова, повторенные им многократно в речи 1 ноября 1916 г. в Государственной думе: «Что это – глупость или измена?»

Может быть, наши руководители забыли уроки истории? Ведь известно, что знамя антисталинизма высоко поднимали те, кто впоследствии оказались политическими банкротами и нанесли нашей стране немалый ущерб. Известно, что атаку на Сталина эти политические неудачники начинали в тех случаях, когда их политика заходила в тупик и им надо было объяснять причины ее провала.

Чтобы скрыть провал обещаний о решении многих социально-экономических проблем страны «в 2–3 года», выдвинутые осенью 1953 г., неэффективность разрекламированного «духа Женевы», а также своих внешнеполитических инициатив, ослабить критику в свой адрес со стороны коллег по руководству, сравнивавших успехи предшествовашей политики Сталина с провалами его преемников, Н.С.Хрущёв выступил с докладом о «культе личности» на закрытом заседании ХХ съезда. Результатом этого доклада и последующих антисталинских действий Хрущёва стали потрясения, которые нанесли немалый морально-политический, а также хозяйственный урон Советскому Союзу, способствовали расколу социалистического лагеря и международного коммунистического движения.

Чтобы скрыть провал своей программы «ускорения», выдвинутой весной 1985 г. и предусматривавшей резкое увеличение производства в «ближайшие 2–3 года», неудачу попыток осуществить разрядку международной напряженности в ходе встречи с президентом США в Рейкьявике в октябре 1986 г. и другие поражения, которые ему справедливо ставили в вину его коллеги по руководству, М.С. Горбачёв встал на путь активной поддержки антисталинской кампании, которая была давно разработана на Западе и была развязана либеральной интеллигенцией нашей страны. Эта кампания позволяла перечеркнуть величественные достижения сталинской эпохи, и одновременно изобразить антикоммунистов радетелями о правах человека, сторонниками свободы и демократии. Заискивая перед Западом и сторонниками реставрации капитализма в нашей стране и одновременно поддерживая шумную антисталинскую кампанию, М.С.Горбачёв довел хозяйство СССР до развала, Советский Союз до распада и способствовал уничтожению социализма на европейском континенте.

Не по той ли проторенной антисталинистами дорожке идут и нынешние правители России? Провалы политики нынешнего правительства очевидны. Обещания увеличить производство в стране в 2 раза за 10 лет не выполнены. Солидарность же нынешних правителей с «демократическими реформами», выраженная ими многократно во время церемоний на могилах Ельцина, Гайдара и Собчака, показывает, что они рассматривают себя как продолжатели режима, навязанного после августа 1991 года.

Между тем, оценивая итоги последних двух десятилетий, один из инициаторов нынешних реформ Абел Аганбегян в своей недавно выпущенной книге о нынешнем мировом экономическом кризисе пришел к такому выводу: десять лет страна падала в яму, десять лет она выбиралась из ямы, но нынешний кризис отбросил Россию по крайней мере на 2–3 года назад в ее развитии. Таким образом, за годы капиталистической реставрации Россия не сумела достичь советского уровня производства, в то время как другие страны мира, особенно Китай, двинулись быстро вперед. Контраст со сталинским временем разителен. Тогда за 12 предвоенных лет, в стране была обеспечена продовольственная безопасность, а промышленное производство увеличилось в 8 с лишним раз. Страна, отстававшая от многих стран мира, вышла на 2-е место в мире по уровню своего промышленного производства.

Упадок культуры и образования, начавшийся после прихода к власти либеральных реформаторов, продолжается. Миллионы детей школьного возраста не посещают школ. За годы капиталистической реставрации десятки тысяч школ были закрыты. Между тем только к началу войны в СССР число учащихся в школах по сравнению с 1913 г. к 1940 г. возросло в 4,5 раза, студентов высших учебных заведений – в 7 раз, число учащихся в техникумах – в 27 раз. Не случайно генерал Гудериан в своих мемуарах указывал, что в оккупированных городах и селах немецкие войска обычно размещали свои штабы в новых советских школах, как в наиболее хорошо устроенных зданиях.

В упадок пришли физкультура и спорт, успехи в развитии которых превратили СССР в ведущую спортивную державу мира. Казалось бы, нынешние власти придавали развитию спорта настолько большое значение, что проведение зимней Олимпиады в Сочи стало чуть ли не главной задачей России на ближайшие годы. Однако поражение нашей страны в Ванкувере показало, что вложениями в строительство дорогостоящих сооружений в Сочи нельзя компенсировать ухудшение здоровья подрастающего поколения и упадок развития спорта в школах.

С начала реформ миллионы людей в России лишены работы. Кризис лишь усугубил проблему безработицы. Цены на медицинское обслуживание и лекарства непрерывно растут. В первый же год сталинской пятилетки безработица была ликвидирована. В стране быстро развивалась сеть медицинских учреждений, оказывавших бесплатные услуги всему населению без исключения. Многочисленные социальные льготы и пособия позволяли эффективно решать различные бытовые проблемы.

Быстрый рост цен на продукты первой необходимости и коммунальные услуги, происходящий в нашей стране, постоянно съедает доходы населения. Пожилые люди вспоминают как несбыточную мечту те сталинские годы, когда цены регулярно снижались, а стоимость коммунальных услуг была ничтожна мала и не менялась десятилетиями.

Несмотря на жертвы, которые стали неизбежными в ходе строительства невиданного в мире общества и грандиозных социальных потрясений, несмотря на ошибки, совершенные в те годы руководством страны, в том числе и Сталиным, антисталинисты лгут, изображая то время периодом массового уничтожения людей. Рост благосостояния советских людей в сталинские годы привел к тому, что население СССР увеличилось за 18 лет с 1922 года по 1940 год на 58 миллионов человек, т. е. на 43 %. Ежегодный прирост населения в СССР на 3 % в год (по 3,2 миллиона человек ежегодно) был более, чем в 3 раза выше, чем ежегодный прирост населения в царской России на протяжении всего XIX века. За 19 постсоветских лет население России уменьшилось на 15 миллионов человек.

Сталкиваясь с повсеместной коррупцией и разгулом преступности, современные жители России вспоминают сталинские годы, когда «вор сидел в тюрьме», а жуликов и коррупционеров беспощадно преследовали. Видя провал обещаний, данных нынешними правителями более 10 лет назад о том, что они «будут мочить в сортире» террористов, сталкиваясь с утратой личной безопасности, современные жители России с ностальгией вспоминают сталинские годы, когда с исполнителями подобных деяний поступали сурово и пресекали их попытки нарушить мирную жизнь советских людей.

Нерушимый союз братских народов сталинского времени не давал почвы ни для национальной дискриминации, ни для беспощадной эксплуатации гастарбайтеров, ни для появления криминалитета на национальной почве. Ныне даже отношения с народом братской Белоруссии переживают кризис.

Несмотря на постоянные попытки снискать одобрение Запада, современные правители России оказались в международной изоляции в тех случаях, когда они действовали в защиту прав других народов и национальных интересов своей страны. Не об этом ли свидетельствует признание Абхазии и Южной Осетии лишь Никарагуа, Венесуэлой и крохотным государством Науру? Международный авторитет Советского Союза в сталинское время был неоспорим. С трудом скрывая свое раздражение, ведущие империалистические страны были вынуждены признавать законность действий СССР по созданию новых безопасных рубежей, укреплению пояса дружественных ему государств на границах.

Удивительно ли, что все больше людей в нашей стране дают положительную оценку деятельности Сталина. Очередная попытка власть имущих организовать развенчание Сталина в ходе передачи «Имя России» в конце 2008 года позорно провалилась. Лишь откровенное жульничество организаторов передачи позволило им поставить Сталина не на 1-е место, а на 3-е по популярности в ходе выборе человека, имя которого в наибольшей степени символизировало Россию. Не было сомнений в том, что несмотря на постоянные злобные нападки на него в ходе этой передачи, длившейся почти три месяца, Сталин опередил остальных 11 деятелей России, участвовавших в этом конкурсе. Это признают ныне и враги Сталина. Это заставляет их яростно злобствовать и готовить реванш за свое поражение.

Стоит ли Дмитрию Медведеву радоваться, что сразу же после его выступлений о захоронениях в Катыни, некий эстонский фонд УНИТАС наградил его премией «Европейская память и примирение»? Впрочем, может быть, президент России удовлетворен, что другую премию этот фонд присудил Карлу Билду, автору резолюции ОБСЕ, приравнявшей «сталинизм» к нацизму?

Трудно отделаться от впечатления, что неожиданный поворот нынешнего руководства страны к бешеному антисталинизму, реанимация им геббельсовской версии о событиях в Катыни, отражает характер тех бурных событий, которые охватили мир с начала этого года. Даже в причинах техногенных катастроф и реакции людей на них, а также на природные катаклизмы можно увидеть проявления нездорового состояния общественного климата. За отдельными катастрофическими событиями скрываются глубинные болезни современного общества, которые могут стать причиной новых и еще более мощных потрясений. Неожиданно на мировой сцене вновь возник призрак глобальной ядерной катастрофы. Об этом говорил президент США Барак Обама 13 апреля на конференции в Вашингтоне по нераспространению ядерного оружия. Перед своим отъездом в Вашингтон 12 апреля в своем интервью иностранному корреспонденту президент Д.А.Медведев заявил о реальной возможности ядерной войны и исходе миллионов людей из Ирана на север в сторону России.

Вряд ли стоит искать поддержки в тех странах, правители которых веками проводили враждебную политику по отношению к России. В этой нервной и напряженной обстановке руководители великой державы должны проявлять спокойствие, мудрость и ответственность за судьбы своей страны и всего мира.