Александр Дюков. Милость к падшим: советские репрессии против нацистских пособников.

Еще во время «холодной войны» на Западе вдруг стали расценивать советские репрессии против сотрудничавших с немецкими оккупантами коллаборационистов как очередное преступление тоталитарного коммунистического режима. Подобное обвинение выглядело, правду сказать, совершенно диким: что, в конце концов, был должен делать Кремль с нацистскими пособниками? Выдавать им повышенную пенсию и билеты в санаторий?

Однако в пропагандистской войне против Советского Союза каждое лыко было в строку. В 1978 году в Великобритании вышла книга Николая Толстого «Жертвы Ялты», в которой преступлением была названа выдача Советскому Союзу казаков 15-го кавалерийского корпуса СС.

То, что эти казаки были военными преступниками, участвовавшими в карательных операциях на территории СССР и на Балканах, автора, естественно, не волновало.

Не волновало это и Александра Солженицына, который в своем «Архипелаге ГУЛАГ» посвятил «жертвам» насильственной репатриации целую главу под названием «Та весна». Да и в других главах «Архипелага» немало говорилось о нацистских пособниках как о жертвах тоталитарного режима.

Подобная пропаганда имела на Западе большой успех. Дело дошло до того, что в июле 1978 года в Великобритании был организован фонд для возведения в Лондоне мемориала «жертвам Ялты» — в том числе и нацистским пособникам. [99]

В Советском Союзе рассказы о невинных «жертвах Ялты», конечно же, оказались на порядок менее действенными.

Невинными жертвами «власовцев» и военнослужащих всевозможных батальонов «вспомогательной полиции» у нас может назвать лишь совсем уж невменяемый маргинал, помешавшийся на антисоветизме.

В нашей стране еще помнят — плохо, но помнят — те неисчислимые ужасы, которые принесла советскому народу нацистская оккупация. Бесчисленные лагеря, расстрельные рвы, сожженные вместе с жителями деревни, — во всех этих нацистских преступлениях есть вклад местных предателей, и вклад немалый.

Однако для советской, а затем для российской публики был подготовлен иной аргумент, обосновывавший «преступность» советских репрессий против коллаборационистов.

Этот тезис нашел свое дальнейшее развитие в перестроечные годы и к нашему времени обрел статус «общеизвестной истины».

Пропагандистская война против нашей истории не закончилась с распадом Советского Союза; она продолжается и по сей день, становясь все более и более активной. В прибалтийских республиках войска Красной Армии уже давно называют не освободителями, а оккупантами; кое-кому хочется, чтобы подобное произошло и в нашей стране. Именно этому готовят почву рассказы о «необоснованности» и массовости репрессий против коллаборационистов, о том, что жертвами этих репрессий становились не столько коллаборационисты, сколько невинные жители оккупированных областей.

Однако на самом деле подобные рассказы совершенно не соответствуют действительности и основаны исключительно на слухах и домыслах. Слухи же выглядят убедительно лишь до тех пор, пока не становятся доступными архивные источники.

Те, кто во время «холодной войны» инициировал пропагандистскую войну против советской истории, надеялись, что открытия архивов в нашей стране не произойдет никогда. Однако эти надежды не сбылись. Сегодня мы располагаем достаточными архивными материалами, чтобы разоблачить пропагандистский навет, разобраться, где ложь, а где правда.

Прежде всего, обратимся к официальным документам, которыми регламентировалась репрессивная деятельность органов НКВД против коллаборационистов.

Первым из этих документов стал изданный вскоре [101] после начала победного контрнаступления под Москвой приказ НКВД СССР № 001683 от 12 декабря 1941 года «Об оперативно-чекистском обслуживании местностей, освобожденных от войск противника». Согласно этому приказу в круг обязанностей создаваемых в освобожденных районах территориальных управлений НКВД входило

16 декабря этот приказ был уточнен в директиве НКВД УССР № 33881/св.

Таким образом, арестам в освобожденных областях подлежали только сотрудники организованных немцами административных органов, полицейских формирований и лица, принимавшие участие в совершаемых нацистами преступлениях. (Следует помнить, что эти две категории в значительной мере пересекались.) Кроме того, аресту подлежали дезертиры и «враждебные элементы из числа местных жителей». Последняя формулировка была недостаточно четкой, в результате сотрудники органов НКВД на освобожденной территории не могли разобраться, следует ли арестовывать [103] как «враждебный элемент», например, женщин, добровольно пошедших на работу в немецкие бордели.

Этот вопрос, в частности, после освобождения в январе 1942 года Керчи встал перед лейтенантом госбезопасности Б. Г. Великовским. «Ну ладно, — сказал он. — Вот бургомистр Грузинов, отпетая сволочь. Или начальник полиции — все понятно! Но вот вы мне объясните, товарищ. Здесь немцы две недели назад, к Новому году, открыли откровенную вербовку в публичный дом. Просто предложили добровольно туда записываться. Так вот здесь у меня документы из магистратуры есть. Оказались такие женщины, которые подали туда заявления. Ну, что с ними теперь делать? Публичный дом немцы не успели открыть — мы помешали. А заявления у меня. Ну, что теперь делать, с этими бабами? Откуда они взялись? Пострелять их за это нельзя, не за что, а посадить… Ну, допустим, посадишь, а что потом с ними делать?»{138}

Это был лишь один из множества вопросов, возникавших в связи с излишне расплывчатой формулировкой приказа НКВД СССР № 001683. Для того чтобы снять подобные вопросы, 18 февраля 1942 года было издано указание НКВД СССР, в котором было подробно расписано, с какими конкретно категориями жителей освобожденных районов следует работать органам внутренних дел.

Приказ НКВД СССР № 001683, дополненный указаниями от 18 февраля 1942 года, определил основные принципы репрессий на освобожденных территориях. Жители территорий, побывавших под оккупацией, разумеется, не репрессировались. Аресту и впоследствии суду подвергались все сотрудники административных органов и созданных оккупантами вооруженных формирований; граждане, чье сотрудничество с оккупантами было незначительным, брались под наблюдение, однако не репрессировались. Как видим, заявление Солженицына о том, что аресту подвергались за [106] поставку немцам телеги сена, является целиком и полностью ложным — равно как и рассказы многих его последователей.

Отчеты о деятельности органов НКВД на освобожденной территории свидетельствуют, что никаких массовых репрессий по отношению к жителям освобожденных районов не проводилось. Арестовывались только те, кто совершил измену Родине, — и только в том случае, если эту измену можно было доказать.

Вот докладная начальника УНКВД по Москве и Московской области об итогах работы в Можайске от 28 февраля 1942 г.:

Как видим, за месяц было арестовано чуть более двух с половиной сотен человек. На массовые репрессии, [107] мягко говоря, непохоже — не говоря уж о том, что необоснованными аресты агентов немецкой разведки, полицаев и членов городской управы не сможет назвать даже самый пристрастный человек.

Но, может быть, 258 человек — это очень много в процентном отношении к числу жителей Можайска и его окрестностей?

Конечно, нет. По данным на 1939 год, только в Можайске проживало около 12 тысяч человек{141}. За 1940–1941 гг. это число, вероятно, несколько выросло, за время войны — несколько уменьшилось. Однако в любом случае арестованные составили что-то около 2–4 процентов от общего числа населения Можайска и окрестностей.

Точными данными о числе репрессированных коллаборационистов за 1942 год мы, к сожалению, не обладаем. Однако это число явно невелико: за весь 1942 год судебными органами, Особым совещанием и особыми отделами НКВД было осуждено около 160 тысяч человек, заметная часть из которых — за уголовные преступления{142}.

Принципы репрессий против коллаборационистов, сформулированные зимой 1941/42 года, нельзя назвать несправедливыми. Однако уже в 1943 году в советском руководстве подобный подход стали рассматривать как излишне жестокий.

К этому времени в Кремле успели досконально разобраться [108] в том, что представляет собой коллаборационизм на оккупированных нацистами территориях. В 1941 году измену Родине порою видели там, где ее и в помине не было; в 1943 году пришло понимание того, что в условиях жесточайшего оккупационного режима вступление в коллаборационистские формирования было зачастую лишь средством выживания как для советских военнопленных, так и для мирных жителей{143}.

Понимание этого факта произошло во многом благодаря массовым переходам на советскую сторону военнослужащих сформированных немцами коллаборационистских формирований. Документы свидетельствуют, что набранные из военнопленных солдаты всевозможных национальных «легионов» бежали от немцев весьма активно. Вот, например, донесение политуправления Черноморской группы Закавказского фронта от 8 января 1943 года:

Случай с Грузинским легионом не был уникальным. В начале сорок третьего Военный совет Юго-Западного фронта указывал:

На оккупированной нацистами территории военнослужащие коллаборационистских формирований также уходили от немцев — в лес, к партизанам. Под Брянском в апреле сорок третьего рота добровольческого батальона «Припять» со всем вооружением ушла к партизанам; на следующий день немцы расстреляли оставшихся и разоружили полицию г. Мглина{146}. Под Полоцком на сторону партизан переходит 1-я Русская национальная бригада СС под командованием подполковника Гиль-Родионова: несколько тысяч солдат (разные историки дают цифры от двух до семи тысяч), 10 орудий, 23 миномета, 77 пулеметов. Соединение ушло в лес после того, как немецкое командование приказало сжечь крупное село и уничтожить все его население от мала до велика. Соединение Родионова получило название 1-й Антифашистской партизанской бригады и вскоре отличилось в боях против карателей{147}.

Одним из первых выводы сделал начальник Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко. В распоряжении от 9 июля 1943 года, направленном командирам партизанских соединений, Пономаренко указывал: [112]

Постепенно корректировалась и репрессивная деятельность органов НКВД на освобожденной территории. В начале 1943 года наступление советских войск под Сталинградом позволило освободить обширные территории Юга России. Солдаты наступавших частей Красной Армии своими глазами видели многочисленные свидетельства уничтожения нацистами военнопленных и мирных жителей; неудивительно, что они не испытывали добрых чувств к нацистским пособникам и расстреливали их при первой возможности. «В период наступления наших войск на Кубани особое внимание уделялось гражданам, сотрудничавшим с немецкой властью, — вспоминал впоследствии офицер Михаил Фролов. — При заходе в деревню я сразу же направлял разведгруппу по хатам, и они вылавливали всех полицаев и старосту. Задержанные без долгих разговоров ставились к стенке и расстреливались. Уловив суть происходящего, другие полицаи в период вступления в ст-цу передовых армейских частей прятались в отдаленных местах и лишь после прихода НКВД с повинной возвращались в деревню»{149}.

Следует признать, что линию поведения кубанские [114] коллаборационисты выбрали совершенно правильную. Сотрудники НКВД в отличие от фронтовиков нацистских пособников не расстреливали; в худшем случае их ждал арест и суд. Да и число арестов, как свидетельствуют документы, было сравнительно невелико. Вот данные НКВД СССР о результатах очистки освобожденных районов Юга России по состоянию на 18 марта 1943 года:

Как видим, общее число арестованных в областях с населением в несколько миллионов человек составило около 30 тысяч человек; назвать эти репрессии массовыми просто не поворачивается язык. Свидетельства очевидцев подтверждают данные документов: органами НКВД на свободе оставлялись многие мелкие коллаборационисты.

Вот опубликованные недавно воспоминания Елизаветы Егоровой о ситуации, сложившейся в поселке Горняцком близ Белой Калитвы после освобождения:

Как видим, репрессии против коллаборационистов даже в начале 1943 года никак нельзя назвать широкомасштабными. Более того, начала проявляться разница между нормами приказа НКВД СССР № 001683, которым должны были руководствоваться чекисты в освобожденных районах, и действующей практикой. Порой дело доходило до того, что мелких коллаборационистов вместо того, чтобы арестовать и судить, направляли в части Красной Армии (разумеется, в штрафные подразделения){151}.

Насколько можно понять, в течение 1943 года деятельность органов НКВД-НКГБ принимала все более дифференцированный характер. Агнцев от козлищ отделяли все тщательнее и успешнее. Вот докладная записка Управления контрразведки «Смерш» Центрального фронта от 15 августа 1943 года:

В приведенной выше докладной приводятся цифры арестованных примерно за полмесяца. А вот данные того же УКР «Смерш» Центрального фронта за весь август 1943 года:

Учтем что «передано» — не значит «арестовано»; как видно из предыдущего документа, большинство задержанных успешно проходили проверку.

Несмотря на то что Красная Армия освобождала все новые и новые территории, число арестованных коллаборационистов росло явно непропорционально. Если на 18 марта 1943 года на освобожденных территориях [118] было арестовано около 20 тысяч немецких пособников, то к концу года таковых оказалось лишь 75 тысяч{154}. А ведь освобождены были огромные территории с несколькими десятками миллионов населения.

Изменение подхода к репрессиям против коллаборационистов было де-юро зафиксировано в сентябре 1943 года, когда в Кремле приняли решение, которое нам сегодняшним может показаться невероятным. С учетом вынужденности поступления на немецкую службу рядовым коллаборационистам было фактически даровано прощение. Сделано это было совместной директивой НКВД и НКГБ СССР № 494/94 от 11 сентября 1943 года. Поскольку этот документ, хранящийся в Центральном архиве ФСБ, был лишь недавно введен в научный оборот, приведем его полностью.

Как видим, согласно директиве № 494/94, аресту органами НКВД-НКГБ подлежали далеко не все коллаборационисты. Арестовывались офицеры коллаборационистских формирований, те из рядовых, кто участвовал в карательных операциях против мирного населения, перебежчики из Красной Армии, бургомистры, крупные чиновники, агенты гестапо и абвера, а также те из сельских старост, кто сотрудничал с немецкой контрразведкой.

Всех прочих коллаборационистов призывного возраста направляли в проверочно-фильтрационные лагеря, где проверяли на тех же условиях, что и вышедших из окружения бойцов Красной Армии и военнопленных. Исследования современных российских историков свидетельствуют, что подавляющее большинство направленных в проверочно-фильтрационные лагеря, благополучно проходили проверку и впоследствии направлялись в армию или на работу в промышленность{156}. Коллаборационисты же непризывного возраста, согласно директиве от 11 сентября 1943 года, освобождались — хоть и оставаясь под наблюдением органов НКГБ.

Решение, принятое Кремлем по коллаборационистам, сегодня может показаться невероятным. Рядовые коллаборационисты, коль скоро они не были замешаны в преступлениях против мирных жителей, по своему статусу оказывались приравненными к вышедшим из окружения или освобожденным из плена красноармейцам! Однако парадоксальным это решение кажется лишь на первый взгляд — на самом деле директива [122] № 494/94 носила вполне обоснованный характер и исходила из вынужденного для многих коллаборационистов характера сотрудничества с нацистами.

Практический результат директивы не заставил себя долго ждать: переход военнослужащих коллаборационистских формирований на советскую сторону еще более активизировался.

Представление о масштабах этого явления позволяет сформировать отчет Ленинградского штаба партизанского движения:

Хочется обратить внимание, что в данном отчете речь идет только о переходах коллаборационистов на сторону партизан Ленинградской области. А ведь переходили коллаборационисты и к белорусским партизанам, и к украинским…

Нацистам пришлось признать серьезность сложившегося [123] положения. В приказе ОКВ от 27 сентября 1943 года говорилось следующее:

Приказ, впрочем, не возымел особого действия. Военнослужащие коллаборационистских формирований продолжали перебегать на советскую сторону во все возрастающих масштабах — благо, о победе нацистской Германии к концу 1943 года не приходилось даже мечтать. К сорок четвертому на советскую сторону стали переходить прибалтийские подразделения, бывшие до того самыми верными союзниками немцев. Конечно, карателям, запившим кровью всю оккупированную территорию, рассчитывать на пощаду не приходилось; однако мобилизованные прибалты в 1943–1944 годах отдавать свои жизни за германский рейх не желали.

«Эстонский глава правительства, генерал Данкерс, выразил полную поддержку в борьбе за свободу своей [124] родины. Правда, он не мог воспрепятствовать тому, что все больше эстонских солдат, в том числе целые подразделения полиции, стали перебегать к противнику», — иронизирует летописец группы армий «Север» Вернер Хаупт{159}. По его данным, только за один месяц из 4-го и 6-го эстонских пограничных полков на советскую сторону перешло 6 офицеров и 923 рядовых.

Не лучше обстояло дело и в Латвии. Здесь командование группы армий «Север» вместе с абвером задумало создать специальное подразделение для масштабных диверсионных действий в советском тылу. Командовать подразделением назначили латвийского генерала Курейльса, имевшего с абвером давние и прочные связи. Однако уже вскоре после создания подразделение расформировали. Причина оказалась тривиальной: среди изъявивших желание сражаться в советском тылу большинство добровольцев хотело лишь как можно быстрее оказаться на «той стороне». Немцы арестовали 595 офицеров и солдат, а генерала Курейльса отослали в рейх{160}.

В мае 1944 года немцам пришлось арестовать и разоружить всю литовскую полицию «ввиду ее абсолютной ненадежности». Гебитскомиссар белорусского города Новогрудок писал: «В дни эвакуации тыловая оборона полностью отказала. Большая часть сил с оружием в руках перешла на другую сторону. То же самое относится и к белорусским охранным подразделениям. Лишь небольшой процент вместе с немецкими полицейскими силами ушел на запад»{161}. [125]

Перебегали коллаборационисты на советскую сторону не зря; благодаря последовательному применению директивы № 494/94 им удавалось избежать наказания за сотрудничество с врагом. Документы свидетельствуют, что в 1944 году размах репрессий, проводившихся органами госбезопасности, существенно снизился. В предыдущем, 1943 году в целом по СССР было арестовано около 140 тысяч человек (в том числе 75 тысяч за сотрудничество с оккупантами), а осуждено без малого 100 тысяч. В 1944 году в целом по СССР органами НГКБ было арестовано чуть более 100 тысяч человек, 82,5 тысячи из которых было осуждено{162}. Несмотря на то что точное число репрессированных в 1944 году коллаборационистов остается неизвестным, мы с полным основанием можем утверждать, что число это было ниже, чем в 1943 году.

После Победы советское руководство столкнулось с новым аспектом проблемы коллаборационистов. На территории бывшего рейха находились миллионы советских граждан. Большинство из них были вывезены из СССР насильно: остарбайтеры, заключенные концлагерей, военнопленные. Но были и те, кто ушел с немецкими войсками добровольно, опасаясь возмездия за сотрудничество с врагом. Были и те, кто служил в созданных нацистами «национальных легионах», дивизиях ваффен-СС и РОА. Возникал вопрос: что с ними делать?

Насколько можно понять, было принято следующее [126] решение. Те из коллаборационистов, кто оказался в советской зоне оккупации, направлялись в проверочно-фильтрационные лагеря, где проверялись на предмет совершения военных преступлений. Документы свидетельствуют, что подавляющее большинство коллаборационистов эту проверку проходили успешно. Вот, например, результаты проверки лиц, состоявших на службе немцев, в Шахтинском проверочно-фильтрационном лагере за период с 1 января по 1 августа 1945 года:{163}

За следующие пять месяцев результаты проверки в Шахтинском ПФЛ еще более потрясающи:{164} [127]

Таким образом, даже среди этих явных изменников Родины арестовывались немногие. Прошедшие проверку отправлялись, как правило, на работу в народное хозяйство{165}. При этом к месту жительства не отправлялся практически никто; в этом было принципиальное различие судьбы репатриированных из советской зоны оккупации коллаборационистов от судьбы коллаборационистов, оставшихся на освобожденной от нацистов советской территории.

Коллаборационисты, репатриированные из английской, американской и французской зон оккупации (те самые «жертвы Ялты», о которых в свое время рыдал Николай Толстой), были наказаны более сурово. Их судьба была определена постановлениями ГКО № 9871с от [128] 18 августа 1945 г., СНК СССР от 21 декабря 1945 г. и Совета Министров СССР от 29 марта 1946 г. Согласно этим постановлениям, из проверочно-фильтрационных лагерей эти люди были направлены на шестилетнее спецпоселение{166}. Иначе, как гуманным, это решение назвать нельзя. «Всем вам, сволочам, как изменникам Родины полагалось одно и только одно наказание — расстрел с конфискацией имущества, — разъясняли репатриированным коллаборационистам. — Однако в связи с победой над врагом Родина-мать проявляет к вам, гадам, большое снисхождение и, освобождая от «высшей меры», ограничивается переводом на спецпоселение сроком на шесть лет»{167}.

Всего в 1945 году органами госбезопасности за предательство и пособничество немецким оккупантам было арестовано 50 708 человек — еще меньше, чем в 1944 году{168}. Число направленных на спецпоселение коллаборационистов остается неизвестным, однако в марте 1949 года на спецпоселении было учтено 112 882 спецпоселенца категории «власовцы» (без бежавших и арестованных к тому времени){169}. Чтобы избежать недопонимания, следует отметить, что в категорию «власовцы» записывались все сотрудничавшие с врагом, а не только военнослужащие РОА. Более того, в число спецпоселенцев-»власовцев» было записано около 7–8 тысяч побывавших в немецком плену офицеров [129] Красной Армии. Офицеры коллаборационистских формирований на спецпоселение не направлялись; их арестовывали и судили как преступников{170}.

Справедливости ради следует отметить, что в 1945 году репрессии против коллаборационистов не были закончены. В 1946 году за сотрудничество с оккупантами было арестовано 32 859 человек, в 1948-м — 23 912, в 1949-м — 19 567, в 1950-м — 16 634, в 1951-м — 14 447, в 1952–3630, в 1953–2136{171}. Продолжение репрессий против пособников врага объяснялось не только стремлением покарать преступников; важную роль в этом процессе сыграла активная деятельность националистических вооруженных формирований в Прибалтике и в Западной Украине. Органы НКВД-НКГБ вполне справедливо воспринимали местных коллаборационистов как резерв для националистических бандформирований — и предпочитали не дожидаться, пока бывшие коллаборационисты уйдут в лес. Этот подход четко виден в статистике репрессивной деятельности органов НКВД западных областей. Например, в Литве за 1945–1946 годы было задержано 5070 немецких пособников, из которых 4251 был арестован органами НКВД, 687 были переданы в «другие организации» (преимущественно в НКГБ) и лишь 108 — легализовано, то есть оставлено на свободе{172}. В Латвии, где формирования «лесных братьев» были гораздо менее активны, чем в Литве, соотношение арестованных и легализованных коллаборационистов за аналогичный период оказалось один к одному: 1298 арестованных и 1298 легализованных{173}. А вот в Западной Белоруссии, [130] где антисоветские формирования были быстро уничтожены, в 1945–1946 гг. было арестовано всего 1281 нацистский пособник; легализованных практически не было{174}.

Затронув тему репрессий против прибалтийских коллаборационистов, следует отметить, что они носили особый характер. К сожалению, политика советского руководства в отношении прибалтийских коллаборационистов до сих пор не стала предметом специального исторического исследования. Сегодня и в России, и в Прибалтике бытует очень популярный миф о том, что после войны всех сотрудничавших с нацистами ждало жесткое наказание: расстрелы за измену и сибирские лагеря ГУЛАГа. Одни считают такую кару справедливой, другие — сталинским произволом. Однако на самом деле это не более чем миф, практически не имеющий связи с реальностью.

Подобное утверждение кажется парадоксальным, однако при обращении к архивным документам оно находит полное подтверждение.

Активное сотрудничество прибалтов с нацистскими оккупационными властями ни для кого не является секретом. Сформированные из прибалтов подразделения вспомогательной полиции отметились в карательных операциях против мирного населения России и Белоруссии, они охраняли концлагеря от Ленинградской области на севере до Сталинградской на юге, участвовали в боях против Красной Армии на фронте. Только в Эстонии нацистами было сформировано 26 полицейских батальонов общей численностью около [131] 10 тысяч человек. Около 15 тысяч эстонцев воевали в 20-й эстонской дивизии войск СС{175}. Кроме того, десятки тысяч эстонцев являлись членами так называемых отрядов «самообороны» — «Омакайтсе». Члены «Омакайтсе» участвовали в облавах на оказавшихся в окружении советских военнослужащих и партизан, арестовывали и передавали немецким властям «подозрительных лиц», несли охрану концлагерей, участвовали в массовых расстрелах евреев и коммунистов. Сегодня все эти люди объявлены национальными героями Эстонии; бывший премьер-министр республики Март Лаар не без гордости пишет, что к середине 1944 года «общее количество эстонцев в рядах Германской Армии составило около 70 000 человек»{176}.

Схожей была ситуация в Латвии и Литве; учитывая масштабы сотрудничества эстонцев с нацистами, было бы логично предположить, что после прихода советских войск все эти нацистские пособники в лучшем случае отправятся на поселение за Урал, а в худшем случае — в лагеря ГУЛАГа. Такое решение было бы жестким, но справедливым.

Однако ничего подобного осенью 1944 года не произошло.

В случае с прибалтийскими коллаборационистами о вынужденности сотрудничества с нацистами говорить не приходилось — ведь батальоны вспомогательной полиции формировались не из военнопленных, вынужденных выбирать между нацистской формой и голодной смертью, а из добровольцев. Однако юридически прибалтийские пособники нацистов попадали под действие [132] директивы № 494/94 — и после изгнания немцев в Прибалтике арестовывались преимущественно офицеры и те из коллаборационистов, чье участие в преступлениях против мирных граждан было доказано. Последних, впрочем, среди прибалтийских коллаборационистов было достаточно много.

Согласно хранящимся в Государственном архиве РФ данным, с 1 октября по 31 декабря органами НКВД ЭССР было задержано 356 «лесных братьев», членов «Омакайтсе» и полицейских, 620 военнослужащих немецкой армии и 161 бывших красноармейцев, сражавшихся на стороне немцев{177}. С 1 января по 25 августа 1945 года НКВД ЭССР было задержано 1083 человека, служивших в немецкой армии и активных членов «Омакайтсе», а также 264 «других пособников и ставленников врага»{178}. По линии НКГБ ЭССР в 1945 году было арестовано 6569 человек{179}, о количестве коллаборационистов среди которых приходится лишь догадываться.

Как видим, в целом аресту была подвергнута лишь малая часть служивших в коллаборационистских формированиях — в полном соответствии с директивой от 11 сентября 1943 года.

Однако, кроме коллаборационистов, оставшихся на освобожденной советскими войсками территории, были и те, кто ушел вместе с немцами. Так, например, вместе с немецкими войсками из Эстонии бежало достаточно много местных коллаборационистов, в том числе остатки 20-й эстонской дивизии СС. Из уцелевших эстонских эсэсовцев и военнослужащих полицейских батальонов германское командование сформировало [133] боевую группу, брошенную против советских войск на Одере. Остановить советские войска, естественно, не удалось, и в конце апреля 1945 года остатки дивизии отступили в Чехословакию. Чешские партизаны по понятным причинам не испытывали к эсэсовцам никаких теплых чувств; поэтому попадавших им в руки эстонцев партизаны без лишних слов расстреливали.

От уничтожения солдат 20-й эстонской дивизии СС спас приход советских войск. Вот воспоминания одного из эстонских легионеров: «По лестнице спустился человек с погонами русского капитана. Он спросил, что здесь происходит. Майор Сууркиви, который говорил по-русски, разъяснил ему ситуацию, добавив, что он эстонец. Русский разозлился и захотел посмотреть, кто это осмелился так вести себя с «нашими людьми» (т.е. эстонцами). Сууркиви показал на чеха. Русский передернул наган, и чеха спасла только его прыткость. Теперь русский приказал принести воду и напоить всех… Расстрел прекратился, с чем чехи не могли согласиться. Когда чуть позже подошел другой русский, они стали жаловаться ему, что тут все эсэсовцы, военные преступники и т.д., и требовали, чтобы нас тут же расстреляли. Русский разъяснил, что война окончена и самовольные расстрелы нужно прекратить»{180}.

В конечном итоге чехи передали всех захваченных эстонских эсэсовцев советским властям: коль скоро это «ваши люди», вы с ними и разбирайтесь.

Сегодня эстонские историки и политики рассказывают, что солдаты и офицеры 20-й дивизии СС были сосланы в Сибирь. Однако действительности эти утверждения не соответствуют. Первоначально к репатриантам-прибалтам относились так же, как и ко всем [134] остальным репатриированным коллаборационистам. Однако уже в марте 1946 года этот подход был изменен. Сначала привилегии получили гражданские репатриированные прибалты. Дело в том, что гражданские репатрианты также проходили проверку, после которой направлялись либо к месту жительства, либо (мужчины призывного возраста) в армию и рабочие батальоны. Однако для прибалтов этот принцип был изменен. Согласно директиве наркома внутренних дел № 54 от 3 марта 1946 года, благополучно прошедшие проверку эстонцы, латыши и литовцы направлялись к месту жительства{181}. В армию и рабочие батальоны их не брали. Директива не распространялась на репатриированных прибалтийских коллаборационистов, которые должны были направляться на спецпоселение. Однако в скором времени отпущены были и они.

Согласно постановлению Совета Министров СССР от 13 апреля 1946 года, репатриированные литовцы, латыши и эстонцы, служившие по мобилизации в немецкой армии, легионах и полиции в качестве рядовых и младшего командного состава, были освобождены от отправки на 6-летнее спецпоселение и из проверочно-фильтрационных и исправительно-трудовых лагерей подлежали возвращению в Прибалтику. Вот этот документ:

В Центральном архиве ФСБ хранится директива МВД СССР № 00336 от 19 апреля 1946 года, позволяющая понять, как, собственно говоря, проходил процесс освобождения коллаборационистов. Согласно этому документу, репатриированные прибалтийские коллаборационисты призывного возраста направлялись на работу в промышленность Латвии, Литвы и Эстонии до тех пор, пока из Красной Армии не будут демобилизованы их сверстники. Коллаборационисты непризывного возраста сразу же направлялись к месту жительства своих семей{183}. Таким образом, вместо того чтобы направиться на шестилетнее спецпоселение в отдаленные районы страны, репатриированные коллаборационисты-прибалты вернулись на родину. При этом в Прибалтику возвращались не только рядовые, но и офицеры; 13 июля 1946 г. специальное распоряжение на этот счет отдал замминистра внутренних дел генерал-лейтенант Рясной{184}.

О процессе освобождения репатриированных прибалтийских [137] коллаборационистов можно судить по следующему документу:

Уже в начале 1947 года подавляющее большинство прибалтийских коллаборационистов вернулось на родину. А 12 июня 1947 года Совет Министров СССР принял постановление, которое с некоторыми оговорками распространяло действие постановления от 13 апреля 1946 года на лиц других национальностей (кроме немцев), являвшихся уроженцами и постоянными жителями Литвы, Латвии и Эстонии{186}.

Это был невероятный по любым стандартам гуманизм. Те, кто еще недавно сражался против советских войск с оружием в руках, освобождались и возвращались к себе на родину. Более того, например, в Эстонии преследования против нацистских пособников были тоже практически прекращены. Хранящиеся в Государственном архиве РФ данные о деятельности НКВД Эстонской ССР говорят сами за себя. В 1946 году сотрудниками республиканского НКВД было задержано 1050 немецких ставленников и пособников, 11 из которых оказали сопротивление при задержании и были убиты, 30 — арестованы, 16 — переданы в распоряжение [140] НКГБ, а 993 — легализованы{187}. 95% задержанных НКВД Эстонии нацистских пособников были оставлены на свободе!

Приведенные выше факты начисто разрушают выстроенную современными прибалтийскими историками картину событий 1944–1946 годов. Нам рассказывают, что «вторая советская оккупация» ознаменовалась массовыми репрессиями, что в прибалтийских республиках был устроен настоящий геноцид, причем заранее запланированный. Однако, как мы видим, документы свидетельствуют об ином.

Документы свидетельствуют, что у Кремля не было ни намерения, ни желания устраивать в Прибалтике геноцид. Напротив, в отношении прибалтийских коллаборационистов проводилась существенно более мягкая политика, чем в отношении прочих пособников врага. Однако вместо того, чтобы отдать должное великодушию и гуманности советской власти, в современных Таллине, Риге и Вильнюсе предпочитают рассказывать сказки о страшном «советском терроре». Впрочем, этим грешат далеко не только прибалты.

Исследование советской репрессивной политики против сотрудничавших с нацистами коллаборационистов показывает несостоятельность целого ряда пропагандируемых ревизионистами мифов.

Несмотря на относительную многочисленность созданных нацистами формирований из советских граждан, они не представляли политической угрозы для Кремля. Загнанные в «национальные легионы» советские военнопленные предпочитали переходить на сторону [141] Красной Армии или партизан. Осознав вынужденность сотрудничества с оккупантами большинства коллаборационистов, советское руководство начало проводить по отношению к ним крайне умеренную репрессивную политику, строго карая лишь офицеров и военных преступников. Этот факт опровергает концепцию «второй гражданской войны», крайне популярную у современных ревизионистов.

Ложным оказывается и другой немаловажный для ревизионистов тезис: о произвольном характере репрессий за сотрудничество с нацистами.

Вопреки утверждениям Солженицына «за счет овечек» органы НКВД-НКГБ себе статистику не набирали и за привезенную оккупантам телегу сена не карали.

Карали тех, кто был виновен, причем не просто в сотрудничестве с нацистами, а в конкретных преступлениях.

Кстати говоря, масштабы советских репрессий против коллаборационистов никак нельзя назвать исключительными. Они вполне сопоставимы с репрессиями против коллаборационистов во Франции. «Установить общее число репрессированных коллаборационистов не представляется возможным, — пишет в этой связи историк М. И. Семиряга. — С годами оно часто менялось в сторону увеличения и уточнения. По донесениям отдельных префектов, в 1948 году в их префектурах суммарно было казнено около 10 тысяч коллаборационистов. Известный историк французского Сопротивления Р. Арон приводил цифру от 30 до 40 тыс. стихийно казненных. Министр иностранных дел нового правительства Франции в 1944 г. сообщал о 105 тысячах стихийно казненных, не считая случаев казни во французских колониях…»{188} При этом следует заметить, что [142] нацистский оккупационный режим во Франции был существенно более мягок, чем в СССР; соответственно местные коллаборационисты были замешаны в гораздо менее существенных преступлениях, чем их советские «коллеги» по измене.

Рассказы о невинных «жертвах Ялты» — не более чем реликт «холодной войны». Рыдать не о ком: большинство из репатриированных из западной зоны оккупации нацистских пособников даже не попали в лагеря ГУЛАГа. Их всего-навсего направили на шестилетнее поселение, в очередной раз продемонстрировав исключительный гуманизм советской власти.

Еще один миф — о якобы устроенном советскими властями в прибалтийских республиках «геноциде». Как мы видели, вопреки утверждениям прибалтийских историков советские власти проводили по отношению к прибалтийским коллаборационистам существенно более мягкую политику, чем к остальным нацистским пособникам.

В советской репрессивной политике по отношению к нацистским коллаборационистам при всем желании нельзя усмотреть чего-нибудь ужасного; адекватность и сдержанность — вот ключевые характеристики этой политики. Все остальное — не более чем мифы и политические спекуляции. [143]

Источники информации и примечания

{1} Симонов K. M. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1981. Т. 5. С. 48–49.
{2} См.: Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 13 (2–2): Приказы народного комиссара обороны СССР, 22 июня 1941 г. — 1942 г. М.: ТЕРРА, 1997. С. 156.
{3} Текст директивы приводится в: Москаленко К. С. На Юго-Западном направлении. 1943–1945: Воспоминания командарма. М.: Наука, 1973. Кн. 2. С. 100–102.
{4} См.: Манштейн Э. фон. Утерянные победы. М.: ACT; СПб. Terra Fantastica, 1999. С. 531.
{5} См.: Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5–3): Ставка Верховного Главнокомандования: Документы и материалы, 1943 год. С. 192.
{6} Там же. С. 199.
{7} См.: Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5–3): Ставка Верховного Главнокомандования: Документы и материалы, 1943 год. С. 202.
{8} См.: Рокоссовский К. К. Солдатский долг. М.: Воениздат, 1988. С. 225.
{9} См.: Манштейн Э. фон. Указ. соч. С. 542.
{10} См.: Рокоссовский К. К. Указ. соч. С. 225.
{11} Боевое распоряжение командующего Воронежским фронтом командующему 3-й гв. ТА приводится в: Москаленко К. С. Указ. соч. С. 121.
{12} Битва за Днепр. 1943 г. М.: ACT; Хранитель, 2007. С. 38.
{13} См.: Битва за Днепр. С. 39.
{14} См.: Битва за Днепр. С. 39.
{15} См.: Меллентин Ф. В. Танковые сражения 1939–1945 гг.: Боевое применение танков во Второй мировой войне. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1957. С. 217.
{16} См.: Хаупт В. Сражения группы армий «Юг»: Взгляд офицера вермахта. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 324.
{17} См.: Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5–3). С. 207.
{18} См.: Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5–3). С. 210.
{19} См.: Битва за Днепр. С. 62–64.
{20} См.: Битва за Днепр. С. 75.
{21} См.: Рокоссовский К. К. Указ. соч. С. 227.
{22} См.: ХауптВ. Указ. соч. С. 325.
{23} См.: Битва за Днепр. С. 78.
{24} См.: Битва за Днепр. С. 90.
{25} См.: Битва за Днепр. С. 95.
{26} Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5–3). С. 321.
{27} Там же. С. 227.
{28} См.: Манштейн Э. фон. Указ. соч. С. 562.
{29} См.: Битва за Днепр. С. 122–123.
{30} См.: Крайнюков К. В. Оружие особого рода. М.: Мысль, 1984. С. 46.
{31} См.: Крайнюков К. В. Оружие особого рода. М.: Мысль, 1984. С. 54–55.
{32} См.: Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5–3). С. 230.
{33} См.: Битва за Днепр. С. 161.
{34} См.: Битва за Днепр. С. 163.
{35} См.: Москаленко К. С. Указ. соч. С. 175.
{36} См.: Манштейн Э. фон. Указ. соч. С. 567.
{37} См.: Советские танковые войска 1941–1945. М.: Воениздат, 1973. С. 150.
{38} Там же. С. 163.
{39} См.: Россия и СССР в войнах XX века: Потери вооруженных сил: Статистическое исследование. М.: Олма-Пресс, 2001. С. 291.
{40} См.: Битва за Днепр. С. 593.
{41} См.: Россия и СССР в войнах XX века. С. 289.
{42} См.: Битва за Днепр. С. 593.
{43} Там же. С. 594.
{44} Поливанов O. A., Рожков Б. Г. Отечественная история. 1917–1945. Учебное пособие для абитуриентов и студентов гуманитарных факультетов педагогических вузов. СПб., 1997. С. 128.
{45} Авторханов А. Народоубийство в СССР. Убийство чечено-ингушского народа. М., 1991. С. 59–60.
{46} Витковский А. «Чечевица», или Семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. № 1–2. С. 14.
{47} См.: Чуев С. Северный Кавказ 1941–1945. Война в тылу // Обозреватель-Observer. 2002. № 2. С. 106.
{48} Ибрагимбейли Х.-М. Сказать правду о трагедии народов // Политическое образование. 1989. № 4. С. 62.
{49} См.: Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С. 238.
{50} Там же.
{51} См.: ГАРФ. Ф. — 9479. Оп. 1. Д. 436. Л. 98–99. Цит. по: Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960. М., 2003. С. 176.
{52} См.: Градосельский В. В. Национальные воинские формирования в Великой Отечественной войне // Военно-исторический журнал. 2002. № 1. С. 23.
{53} См.: ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп, 1. Д. 274. Л. 1.
{54} См.: ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 55. Л. 1–9. Цит. по: Шпион. 1993. № 1. С. 19.
{55} Там же.
{56} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. № 1. С. 21.
{57} Там же.
{58} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. № 1. С. 22.
{59} См.: Шпион. 1993. № 1.С. 19.
{60} ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 55. Л. 187–188. Цит. по: Шпион. 1993. № 1. С. 23.
{61} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 22.
{62} См.: ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 55. Л. 1–9. Цит. по: Шпион. 1993. № 1.С. 19.
{63} См.: ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 55. Л. 314–315. Цит. по: Шпион. 1993. № 2. С. 67.
{64} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 19.
{65} Там же.
{66} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 20.
{67} Там же.
{68} См.: Шпион. 1993. № 2. С. 66.
{69} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 20.
{70} Там же.
{71} Там же. С. 24.
{72} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 18.
{73} Там же. С. 24–25.
{74} Там же. С. 23.
{75} См.: Витковский А. «Чечевица»… С.14; Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 25.
{76} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 22.
{77} Там же. С. 25.
{78} См.: Галицкий В. П. «Обязуюсь… помочь германской армии» // Военно-исторический журнал. 2000. № 3. С. 43.
{79} См.: Галицкий В. П. «Обязуюсь… помочь германской армии» // Военно-исторический журнал. 2000. № 3. С. 43–44.
{80} Там же. С. 44.
{81} ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 228. Л. 228–268. Цит. по: Шпион. 1993. № 2. С. 62.
{82} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 25.
{83} См.: Вавилов Ю. Н. Отец умирал рядом, а мы об этом не знали… // Комсомольская правда. 17 января 2000.
{84} Шпион. 1993. № 1. С. 24.
{85} Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… М., 1995. С. 92.
{86} Шпион.1993. № 1. С. 28.
{87} ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 55. Л. 1–9. Цит. по: Шпион. 1993. № 1.С. 22–23.
{88} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 18; Шпион. 1993. № 2. С. 63.
{89} Шпион. 1993. № 1. С. 27.
{90} Там же. С. 32. См. также: Шпион. 1993. № 2. С. 56.
{91} Витковский А. «Чечевица»… С. 14.
{92} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 18.
{93} См.: Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 18.
{94} Там же.
{95} Галицкий В. П. «…Для активной подрывной диверсионной деятельности…» С. 20.
{96} См.: Витковский А. «Чечевица»… С. 17.
{97} ГАРФ. Ф.Р — 9478. Оп. 1. Д. 41. Л. 244. Цит. по: Шпион. 1993. № 1. С. 18.
{98} Витковский А. «Чечевица»… С. 16.
{99} См.: Витковский А. «Чечевица»… С. 14–16.
{100} Там же. С. 15.
{101} ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 64. Л. 167–167 об. Цит. по: Лубянка. Сталин и НКВД — НКГБ — ГУКР «Смерш». 1939 — март 1946/Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. М., 2006. С. 413–414.
{102} Витковский А. «Чечевица»… С. 18.
{103} ГАРФ. Ф.Р — 9401. Оп. 2. Д. 64. Л. 166–166 об. Цит. по: Сталинские депортации. 1928–1953. М., 2006. С. 451–452.
{104} См.: Витковский А. «Чечевица»… С. 18.
{105} ГАРФ. Ф.Р — 9401. Оп. 2. Д. 64. Л. 165. Цит. по: Сталинские депортации. 1928–1953. С. 452.
{106} Витковский А. «Чечевица»… С. 18.
{107} Поляков В. Е. Крымские татары //Дружба народов. 1996. № 4. С. 131.
{108} Витковский А. «Чечевица»… С. 19.
{109} Там же. С. 20.
{110} Витковский А. «Чечевица»… С. 21.
{111} Там же.
{112} ГАРФ. Ф.Р — 9401. Оп. 2. Д. 64. Л. 161–161 об. Цит. по: Сталинские депортации. 1928–1953. С. 455.
{113} «Сопротивляемость организма». 60 лет назад была завершена депортация народов Северного Кавказа// Известия. 18 марта 2004. № 48(26605). С. 5.
{114} «Сопротивляемость организма»… // Известия. 18 марта 2004. С. 5.
{115} «Сопротивляемость организма»… // Известия. 18 марта 2004. С. 5.
{116} См.: У кого память короче? // Новая газета. 25 апреля 2005. №30.
{117} См.: Брежнев М. Степан Кашурко: ведь клялись же: «Вспомним всех поименно…» // Российский Кто есть Кто. М., 2006. № 2(53).
{118} См.: Умер Степан Кашурко // Чеченское общество сегодня. 2007. №5(13). С. 7.
{119} «Сопротивляемость организма»… С. 5.
{120} См.: Петров Н. В., Скоркин К. В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник / Общество «Мемориал», РГАСПИ, ГАРФ. М., 1999. С. 142–143.
{121} Усманов Л. Непокоренная Чечня. М., 1997. С. 83.
{122} Не по своей воле. М.: Мемориал, 2001. С. 96.
{123} В подготовленном под его редакцией сборнике документов цитируется лишь «введенное в оборот без ссылки на источник» «письмо Гвишиани Берии», а также сообщается о «расследовании», проведенном пресловутой комиссией Кашурко. См.: Сталинские депортации. 1928–1953. С. 439.
{124} Сталинские депортации. 1928–1953. С. 466–467.
{125} Сталинские депортации. 1928–1953. С. 468.
{126} См.: Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… М., 1995. С. 112.
{127} См.: Витковский А. «Чечевица»… С. 18.
{128} ГАРФ. Ф.Р — 9479. Оп. 1. Д. 111. Л. 191 об.
{129} См.: Сталинские депортации. 1928–1953. С. 441.
{130} См.: ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 641. Л. 9–12. Цит. по: Земское В. Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960. М., 2003. С. 210.
{131} Там же. С. 105.
{132} Там же. С. 193.
{133} См.: Народонаселение стран мира. Справочник / Под ред. Б. Ц. Урланиса. М., 1974. С. 341–342.
{134} Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, 1918–1956. М., 1990. Т. 3. С. 11.
{135} Соколов Б. В. Оккупация: Правда и мифы. М., 2002. С. 329.
{136} Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне: Сборник документов (далее — ОГБ). М., 2000. Т. 2. Кн. 2. С. 414.
{137} ОГБ. Т. 2. Кн. 2. С. 430.
{138} Симонов K.M. Разные дни войны: Дневник писателя, 1941–1945. М., 2005. Т. 2. С. 20–21.
{139} ОГБ. Т. 3. Кн. 1. С. 131–132.
{140} ОГБ. Т. 3. Кн. 1. С. 180, 182.
{141} См.: Города России: Энциклопедия. М., 1998. С. 261.
{142} См.: Статистические сведения о деятельности органов ВЧК — ОГПУ — НКВД — МГБ // Мозохин О. Б. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918–1953). М., 2006. С. 352.
{143} Подробнее об установленном нацистами на оккупированной советской территории режиме геноцида и об условиях содержания советских военнопленных см.: Дюков А. Р. За что сражались советские люди. М., 2007. Нет сомнений, что если бы в тех же условиях, что и пленных военнослужащих РККА, содержали солдат английской и американской армий, нацистам без труда удалось бы создать английские и британские коллаборационистские формирования.
{144} Безугольный А. Ю. Народы Кавказа и Красная Армия, 1918–1945 годы. М., 2007. С. 386–387; Архив Института военной истории. Ф. 8. Оп. 308. Д. 13. С. 268–273.
{145} Русский Архив: Великая Отечественная (далее — РАВО). М., 1997. Т. 15 (4). Кн. 3. С. 208–209; ЦАМО. Ф. 232. Оп. 643. Д. 19. Л. 96–100.
{146} См.: «Огненная дуга»: Курская битва глазами Лубянки. М., 2003. С. 253–254; ЦА ФСБ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 473. Л. 57, 62.
{147} См.: Латвия под игом нацизма: Сборник архивных документов. М., 2006. С. 230; Чуев С. Г. Проклятые солдаты. М, 2004. С. 240–241; Партизанские формирования Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 — июль 1944): Краткие сведения об организационной структуре партизанских соединений, бригад (полков), отрядов (батальонов) и их личном составе. Минск, 1983. С. 477.
{148} РАВО. Т. 20 (9). С. 298–299; РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 15. Л. 5–12.
{149} Коллаборационизм на территории Краснодарского края в период немецкой оккупации (1942–1943 гг.): Малоизвестные страницы: Сборник документов. Сочи, 2003. С. 63.
{150} «Нам запретили белый свет…»: Альманах документов и воспоминаний военных и послевоенных лет. М., 2006. С. 149, 151.
{151} См., напр.: Коллаборационизм на территории Краснодарского края… С. 63.
{152} «Огненная дуга». С. 140; ЦА ФСБ. Ф. 40. Оп. 1. Д. 20. Л. 161–163 об.
{153} Там же. С. 179; ЦАФСБ. Ф. 14. Оп. 5. Д. 13. Л. 169–181.
{154} Лубянка. Сталин и НКВД — НКГБ — ГУКР «Смерш». С. 361–374; Статистические сведения о деятельности органов ВЧК — ОГПУ — НКВД — МГБ… С. 356.
{155} ЦА ФСБ. Ф. 66. Оп. 1. Д. 734. Л. 53–54; Дюков А. Р. Советские репрессии против прибалтийских коллаборационистов Гитлера: Новые документы // Русский сборник: Исследования по истории России. М., 2007. Т. 5; Дюков А. Р. Миф о геноциде: Репрессии советских властей в Эстонии (1940–1953). М., 2007. С. 121–123.
{156} См.: Кокурин А., Петров Н. НКВД — НКГБ — «Смерш»: Структура, функции, кадры // Свободная мысль. 1997. № 9. С. 98; Меженько A. B. Военнопленные возвращались в строй // Военно-исторический журнал. 1997. № 5. С. 32; Пыхалов И. В. Великая оболганная война. М., 2006. С. 350–360, 363–370.
{157} Попов А. Ю. НКВД и партизанское движение. М., 2003. С. 356; РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 984. Л. 59–64.
{158} «Огненная дуга». С. 377–378; ЦА ФСБ. Ф. 14. Оп. 5. Д, 389. Л. 355–356.
{159} Хаупт В. Группа армий «Север»: Бои за Ленинград, 1941–1944. М., 2005. С. 267.
{160} Там же. С. 343.
{161} Мюллер Н. Вермахт и оккупация, 1941–1944: О роли вермахта и его руководящих органов в осуществлении оккупационного режима на советской территории. М., 1974. С. 297.
{162} См.: Статистические сведения о деятельности органов ВЧК — ОГПУ — НКВД — МГБ… С. 353–362.
{163} См.: Пыхалов И. Великая оболганная война. С. 367. Со ссылкой на: ГАРФ. Ф. Р-9408с. Оп. 1 с. Д. 18. Л. 2–2 об.
{164} Там же. Л. 3–3 об.
{165} См.: Пыхалов И. Великая оболганная война. С. 366. Со ссылкой на ГАРФ. Ф. Р-9408 с. Оп. 1 с. Д. 18. Л. 2–2 об.
{166} См.: Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960. М., 2005. С. 131–132.
{167} См.: Полян П. М. Депортация советских граждан в Третий рейх и их репатриация в Советский Союз // Материалы по истории Русского освободительного движения. М., 1999. Вып. 4. С. 396–397; Земское В. Н. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба, 1944–1956 // Социологические исследования. 1995. № 5. С. 6–7.
{168} См.: Статистические сведения о деятельности органов ВЧК — ОГПУ — НКВД — МГБ… С. 366.
{169} См.: Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР. С. 134.
{170} См.: Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР. С. 133–134.
{171} См.: Статистические сведения о деятельности органов ВЧК — ОГПУ — НКВД-МГБ… С. 378, 389, 405, 419, 433, 448, 460.
{172} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 765. Л. 15.
{173} Там же. Л. 22.
{174} См.: ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 765. Л. 8.
{175} См.: Дробязко С. И. Под знаменами врага: Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил, 1941–1945. М., 2004. С. 273 (со ссылкой на ЦАМО. Ф. 309. Оп. 4075. Д. 53. Л. 187).
{176} Лаар М. Эстония во Второй мировой войне. Таллин, 2005. С. 30.
{177} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 450. Л. 2.
{178} Там же. Л. 10.
{179} См.: Статистические сведения о деятельности органов ВЧК — ОГПУ — НКВД-МГБ… С. 365.
{180} http:/kultuur.elu.ee/ke480_tsehhi.htm.
{181} См.: ЦА ФСБ. Ф. 66. Оп. 1. Д. 982. Л. 53–54.
{182} Сталинские депортации, 1928–1953. М., 2005. С. 632.
{183} См.: ЦА ФСБ. Ф. 66. Оп. 1. Д. 965. Л. 211–214.
{184} Там же. Д. 983. Л. 26–28.
{185} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 950. Л. 85–86.
{186} См.: Население России в XX веке: Исторические очерки. М., 2001. Т. 2. С. 161.
{187} См.: ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 765. Л. 28.
{188} Семиряга М. И. Коллаборационизм: Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М., 2000. С. 802.
{189} Новiтня iсторiя Украiни (1900–2000): Пiдручник. Київ, 2002.
{190} Гузенкова Т. О. Украина: разрыв с наследием Великой Победы // Покушение на Великую Победу. М., 2005.
{191} Органiзацiя українських нацiоналiстчв i Українська повстанська армiя. Фаховий висновок робочої групи iсторикiв при Урядовiй комiсiї з вивчення дiяльностi ОУН i УПА. Київ, 2005.
{192} Кульчицкий С. Воевал — но не ветеран, боролся — но не борец// Зеркало недели. № 36 (411), 21–27 сентября 2002 г.
{193} Шаповал Ю. Нарештi сказати правду — самi coбi http://www.bbc.co.uk/ukrainian/indepth/story/2005/05/050502_ww2_shapoval.shtml
{194} Лосев И. Феномен бандерофобии в русском сознании http://obkom.net.ua/articles/2007–04/13.1641.shtml
{195} УПА в воспоминаниях последнего главнокомандующего. Интервью В. Кука А. Гогуну// Новый Часовой (Санкт-Петербург). 2004. № 15–16.
{196} Орден — участнице освободительной борьбы украинского народа http://svetlovodsk.com.ua/index.php?newsid=68
{197} Круцик Р. Коммунистическая инквизиция в Украине http://www.epochtimes.ru/content/view/7169/49/
{198} Iдзьо В. Українська Повстанська Армiя — згiдно зi свiдченнями нiмецьких та радянських apxiвiв. Львiв, 2006.
{199} Стенограмма заседания Верховной Рады Украины. 19.10.05.
{200} См.: Архив УСБУ в Волынской обл. Д. 22085.
{201} См.: Центральный государственный архив общественных объединений Украины (ЦГАООУ). Ф. 1. Оп. 23. Д. 2967. Л. 25.
{202} См.: Государственный архив Львовской области (ГАЛО). Ф. 3. Оп. 2. Д. 458. Л. 69.
{203} Кентiй А. В. Нарис боротьбы ОУН — УПА в Українi (1946–1956гг.). КиЇВ, 1999. С. 56.
{204} См.: Кентiй A.B. УкраЇНська повстанська армiя в 1944–1945 pp. — КиЇВ,1999. С. 167–168.
{205} Кентiй A.B. УкраЇНська повстанська армiя в 1944–1945 pp. — КиЇВ,1999. С. 167–168.
{206} Там же. С. 166.
{207} См.: ЦГАООУ. Ф.1. Оп. 17. Д. 5734. Л. 32–34.
{208} См.: Государственный архив Службы безопасности Украины (ГА СБУ). Ф. 13. Д. 372. Т. 56. Л. 25–26.
{209} См.: ГА СБУ. Ф. 13. Д. 372. Т.28. Л. 81.
{210} Там же. Д. 398. Т. 21. Л. 66–70.
{211} Там же. Ф. 2. Оп. 99. Д. 12. Т. 1. Л. 5. Ф.13. Д. 372. Т. 20. Л. 154.
{212} Там же. Ф. 13. Д. 372. Т. 28. Л. 84. Т. 29. Л. 40–43.
{213} См.: ГА СБУ. Ф. 13. Д. 490. Л. 142, 144. Д. 372. Т. 28. Л. 100–106.
{214} Там же. Ф. 2. Оп. 5. Д. 372. Т. 28. Л. 4.
{215} Сурма. 1950. №7. С. 45.
{216} Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 381. Л.58.
{217} Там же. Л. 60.
{218} ГАЛО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 66. Л. 47.
{219} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 126. Л. 326.
{220} Там же. Д. 381. Л. 58.
{221} См.: ГАЛО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 226. Л. 59–60.
{222} См.: ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 381. Л. 60.
{223} ГАЛО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 212. Л. 166.
{224} См.: ГА СБУ. Ф. 2. Оп. 99. Д. 12. Т. 1. Л. 266.
{225} См.: ГА СБУ. Ф. 13. Д. 372. Т. 55. Л. 35–36.
{226} Там же. Т. 100. Л. 104.
{227} Там же. Ф. 2. Оп. 104. Д. 23. Т. 3. Л. 314.
{228} Там же. Ф. 13. Д. 372. Т. 25. Л. 44.
{229} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 29. Л. 238–247.
{230} Российский государственный военный архив. Ф. 38650. Оп. 1. Д. 134. Л. 170–172.
{231} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 926. Л. 92–93.
{232} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 29. Л. 238–247.
{233} ЦГАООУ. Ф. 1.Оп.16. Д.29. Л. 1–12.
{234} Там же. Оп. 6. Д. 757. Л. 15–24.
{235} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 783. Л. 2–28.
{236} Там же. Д. 811. Л. 111–117.
{237} Там же. Оп. 23. Д. 930. Л. 25–28.
{238} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2954. Л. 69–75.
{239} Там же. Д. 2963. Л. 212–215.
{240} См.: Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза. 1941–1945 гг. — Киев, 1975. — Т. 3. — С. 147.
{241} См.: ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 29. Л. 83–90.
{242} Там же. Оп. 23. Д. 928. Л. 43.
{243} Там же. Д. 2962. Л. 74.
{244} Там же. Д. 2967. Л. 25.
{245} Там же. Л. 40.
{246} История советских органов государственной безопасности. М., 1977. С. 397.
{247} См.: ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2967. Л.40.
{248} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 487. Л. 206.
{249} См.: ГА СБУ. Ф. 13. Д. 372. Т. 100.
{250} Там же. Ф. 2. Оп. 70. Д. 7. Л. 27.
{251} См.: ГА СБУ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 1. Т. 1.
{252} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2975. Л. 436.
{253} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 487. Л. 206.
{254} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 487. Л. 204.
{255} См.: ГА СБУ. Ф. 2. Оп. 54. Д. 2. Т. 1. Л. 19.
{256} ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 94. Л. 44–45.
{257} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 487. Л. 105–106.
{258} См.: ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 487. Л. 7.
{259} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 487. Л. 1–3.
{260} ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 102. Л. 107.
{261} Эта информация оказалось ошибочной. Как было показано в предыдущем материале, Шухевич-»Чупрынка» был ликвидирован лишь в 1950 г. До этого трижды поступала информация о его ликвидации. (Прим. авт).
{262} ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 102. Л. 108, 109.
{263} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 487. Л. 209
{264} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 487. Л. 34–38.
{265} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 375. Л. 79, 80.
{266} См.: ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 1693. Л. 28–37.
{267} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 29. Л. 238–247.
{268} Там же. Оп. 23. Д. 1670. Л. 7.
{269} Там же. Д. 923. Л. 55–56.
{270} Там же. Л. 2–24.
{271} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 1697. Л. 30–51.
{272} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 487. Л. 211.
{273} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 487. Л. 212–223.
{274} Содоль Р. Українська Повстанча Армiя. 1943–1949. New York, 1994–1995. Т. 2. С. 108–109.
{275} Архив УСБУ Львовской обл. Д. П-35246.
{276} См.: ГАСБУ. Ф. 11. Дело 11499. Т. 1. Л. 130.
{277} См.: ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 931. Л. 40.
{278} Матерiали та документи Служби безпеки ОУН(Б) у 1940-х pp. / Зiбp. и упорядк. О. Є. Лисенко та I. К. Патриляк. К., 2003. С. 200.
{279} См.: ГА СБУ. Ф. 2. Оп. 88. Д. 26. Л. 140, 149.
{280} См.: ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 1698. Л. 8.
{281} См.: ГА СБУ. Ф. 11. Д. 9079. Т. 3. Л. 47.
{282} См.: Государственный Архив Тернопольской области (ГАТО). Ф. Р-3432. Оп. 1. Д. 10. Л. 1, 2.
{283} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 527. Л. 14.
{284} Литовские, латышские, эстонские буржуазные националисты. М., 1961 г. С. 127.
{285} «Независимое военное обозрение», 30.01.04.
{286} М. Степаняк и П. Дужий. (Прим. авт.)
{287} ГА СБУ. Ф. 13. Д. 372. Т. 62. Л. 67–71.
{288} ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 400. Л. 81–97.
{289} Бiлас I. Репресивно-каральна система в Українi 1917–1953. Київ: Либiдь, 1994. Кн. 2. С. 462.
{290} Стоит еще пару слов сказать о личности самого Ивана Биласа. Родился в 1953 г., греко-католик. Как указано в краткой биографии, помещенной в книге, Билас закончил юрфак Львовского университета, работал в МВД, затем на преподавательской работе. В 1993 г. защитил докторскую диссертацию в «Украинском Свободном Университете (Мюнхен)». Это, кстати, говорит о многом. «Украинский Свободный Университет» действует в Мюнхене с послевоенных лет, а многие годы его возглавляет действительный член и активист ОУН Бандеры проф. Володимир Янив. По сути, «учебное» заведение не что иное, как старое бандеровское гнездо, в котором, чтобы получить степень доктора наук, достаточно шести (sic!) месяцев «учебы». Таким образом получили «дипломы» и «ученые степени» многие выходцы из украинской диаспоры, зачастую не имея при этом даже свидетельств об окончании средних школ. Кстати, докторской диссертацией Биласа в «Украинском Свободном Университете» и была эта самая «Репрессивно-карательная система в Украине». Рецензентами ее выступили «доктор политологии и права» того же «Университета» Богдан Цюцюра, и Володимир Косык, известный деятель бандеровского толка и автор не менее тенденциозной книжки «Украина во второй мировой войне в документах». Таким образом, нет никаких сомнений, по чьему заказу и под чью диктовку писалась Биласом «научная» работа. Характерно, что после окончания «университета» и выхода книжки Билас делает поразительно стремительную карьеру — в 1994 г. он уже народный депутат Украины, причем подряд двух созывов, председатель одного из комитетов, «заслуженный юрист Украины», советник премьер-министра в 2003 г. и прочая, и прочая, и прочая. В довершение ко всему — «Гетьман Українського козацтва».
{291} См.: ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 930. Л. 11–22.
{292} Там же. Ф. 62. Оп. 1. Д. 1517. Л. 127.
{293} Turowski J., Siemiaszko W. Zbrodnie nacjonalistow ukrainskich dokonane na ludnosci polskiej na Wolyniu 1939–1945. Warszawa, 1990. S. 22.
{294} ЦГАООУ. Ф. 1. On. 23. Д. 930. Л. 32–38.
{295} Катуков М. Е. На острие главного удара. М.: Воениздат, 1974. С. 312.
{296} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2958. Л. 1–20.
{297} Там же. Л. 21–30.
{298} См.: ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2961. Л. 139–143.
{299} Там же. Л. 56.
{300} Там же. Л. 133–137.
{301} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 890. Л. 41–46.
{302} Там же. Д. 930, Л. 190–198.
{303} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 930. Л. 166–170.
{304} Там же. Д. 962, Л. 175–179.
{305} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 1697. Л. 30–51.
{306} Там же. Д. 1705, Л. 22–23, 57–60.
{307} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2958. Л. 33–43.
{308} Там же. Д. 2961, Л. 57–65, 71–80.
{309} ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 4972. Л. 163–171.
{310} См.: Кентiй А. УПА в 1944–1945 роках. Киев, 1999. С. 163.
{311} Русначенко А. Розумом i серцем. Киев, 1999. С. 251.
{312} См.: ГАСБУ. Ф. 13. Д. 372. Т. 1. Л. 219–225.
{313} См.: Т. 56. Л. 198–199.
{314} ГА СБУ. Ф. 2. Оп. 88. Д. 26. Л. 51–60.
{315} Там же. Оп. 93. Д. 1. Л. 225.
{316} Материалы научно-практической конференции, посвященной 70-летию ВУЧК-КГБ УССР (2–3 декабря 1988). Киев, 1988. С. 88.
{317} Лаар М. Красный террор: Репрессии советских оккупационных властей в Эстонии. Таллин, 2005. С. 37.
{318} Белая книга о потерях, причиненных народу Эстонии оккупациями, 1940–1991. Таллин, 2005. С. 31. См. также: Rahi A. On the current state of research into soviet and nazi repressions in Estonia // Yearbook of the Occupation museum of Latvia 2002. Riga: Power Unleashed, 2003.
{319} 1944-й — год трагедии Эстонии [Цитируется по электронному варианту, размещенному на сайте Министерства иностранных дел Эстонской Республики, www.vm.ee].
{320} См.: Крысин М. Ю. Прибалтика между Сталиным и Гитлером. М., 2004. С. 200.
{321} Kultuur ja Elu.
{322} Русский архив: Великая Отечественная. М., 2001. Т. 15 (4). Кн. 10. С. 113; ЦАМО. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 1051. Л. 162–163.
{323} Там же. С. 114; ЦАМО. Ф. 217. Оп. 1221. Д. 4880. Л. 469.
{324} Там же. С. 116; ЦАМО. Ф. 309. Оп. 4073. Д. 476. Л. 179–180.
{325} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 452. Л. 80.
{326} См.: ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 452. Л. 121.
{327} См.: Дробязко С. И. Под знаменами врага: Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил, 1941–1945. М., 2004. С. 242; Вооруженное националистическое подполье в Эстонии… С. 172. См. также: Эстония. Кровавый след нацизма, 1941–1944: Сборник архивных документов о преступлениях эстонских коллаборационистов в годы Второй мировой войны. М., 2006.
{328} См.: Дробязко С. И. Под знаменами врага. С. 273 (со ссылкой на ЦАМО. Ф. 309. Оп. 4075. Д. 53. Л. 187).
{329} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 450. Л. 47.
{330} См.: ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 450. Л. 47.
{331} См.: Статистические сведения о деятельности органов ВЧК — ОГПУ — НКВД — МГБ // Мозохин О. Б. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918–1953). М., 2006. С. 365.
{332} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 450. Л. 2.
{333} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 450. Л. 6.
{334} Там же. Л. 10.
{335} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 764. Л. 28–29.
{336} Составлено по: Земсков В. Н. ГУЛАГ: Историко-социологический аспект // Социологические исследования. 1991. № 6. С. 26; № 7. С. 4, 8; ГУЛАГ: Главное управление лагерей: Сборник документов. М., 2002. С. 424, 428; Население России в XX веке: Исторические очерки. М., 2001. Т. 2. С. 188–189; ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 374. Л. 1–4, 145–151; Д. 1155. Л. 11–12, 47, 50.
{337} Статистические сведения о деятельности органов ВЧК — ОГПУ — НКВД — МГБ. С. 362, 364.
{338} ГУЛАГ. С. 441–442. Рассчитано по материалам Отдела учета и распределения заключенных ГУЛАГа (ГАРФ. Ф. 9414).
{339} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 764. Л. 31–32. По всей видимости, данные по 1944–1945 гг. неполные.
{340} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 450. Л. 52.
{341} Там же. Л. 65.
{342} Там же. Д. 582. Л. 95.
{343} Там же. Д. 697. Л. 10.
{344} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 764. Л. 28.
{345} ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 764. Л. 29.
{346} Статистические сведения… С. 376.
{347} Земсков В. Н. ГУЛАГ: Историко-социологический аспект. С. 26; № 7. С. 4, 8; ГУЛАГ. С. 424, 428; Население России в XX веке. Т. 2. С. 188–189; ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 374. Л. 1–4, 145–151; Д. 1155. Л. 11–12, 47, 50.
{348} Составлено по: Статистические сведения… С. 355–465.
{349} ЦА ФСБ. Ф. 4-ос. Оп. 7. Д. 28. Л. 76.
{350} Земсков В. Н. ГУЛАГ: Историко-социологический аспект. С. 26; № 7. С. 4, 8; ГУЛАГ. С. 424, 428; Население России в XX веке. Т. 2. С. 188–189; ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 374. Л. 1–4, 145–151; Д. 1155. Л. 11–12, 47, 50.
{351} Белая книга. С. 20.
{352} Лаар М. Красный террор. С. 40–41. См. также: Лаар М. Забытая война: Движение вооруженного сопротивления в Эстонии в 1944–1956 гг. Таллин, 2005. С. 35–36.
{353} Rahi A. On the current state of research…
{354} Сталинские депортации, 1928–1953: Сборник документов. М., 2005. С. 645; История сталинского ГУЛАГа. М., 2004. Т. 1. С. 519; ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 10. Л. 11.
{355} Сталинские депортации. С. 662–663; ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 475. Л. 163–169.
{356} ЦА ФСБ. Ф. 4-ос. Оп. 7. Д. 28. Л. 100.
{357} См.: На чаше весов. Эстония и Советский Союз: 1940 год и его последствия. Таллин, 1999. С. 432–434.
{358} Бердинских В. А. Спецпоселенцы: Политическая ссылка народов Советской России. М., 2005. С. 537; ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 475. Л. 170–178.
{359} ЦА ФСБ. Ф. 66. Оп. 4. Д. 9. Л. 98.
{360} См.: История сталинского ГУЛАГа. Т. 1. С. 519–522; Сталинские депортации. С. 645, 649, 659; ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 2. Л. 10. Л. 11–16; Ф. 9479. Оп. 1. Д. 475. Л. 39–40.
{361} См.: Сталинские депортации. С. 643–645; ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 475. Л. 141–143.
{362} Составлено по: Сталинские депортации. С. 662–663; Бердинских В. А. Спецпоселенцы. С. 537; Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960. М., 2005. С. 210–211; ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 475. Л. 163–178; Д. 641. Л. 9–12.
{363} Составлено по: Земсков В. Н. Спецпоселенцы в СССР. С. 210–211, 226; ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 641. Л. 9–12; Д. 848. Л. 121–124.
{364} См.: Лаар М. Красный террор. С. 39.
{365} История сталинского ГУЛАГа. Т. 1. С. 519; Сталинские депортации. С. 645; ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 10. Л. 11.
{366} См.: ГАРФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 450. Л. 10; Д. 764. Л. 29.
{367} См.: ЦА ФСБ. Ф. 4-ос. Оп. 7. Д. 28. Л. 76.
{368} См.: Лаар М. Забытая война. С. 39–40.
{369} «Эксперт Online», 30.01.2007.
{370} ВА, Ost-Dok. 2, Nr. 13, Bl.9f, цит. по: Die Vertreibung der deutschen Bevölkerung aus dem Gebieten östlich der Oder-Neisse. München, 2004. S. 7.
{371} http://militera.lib.ru/research/beevor2/03.html
{372} http://www.inosmi.ru/stories/02/07/18/310 6/213942.html
{373} С топонимами существуют определенные сложности: дело в том, что в 1938 г. немецкое руководство переименовало многие «звучащие чересчур по-литовски» города и поселки: Даркемен в Ангерапп, Вальтеркемен в Гроссвальтерсдорф, Буйлин в Шульценвальде и т.д. Советские войска пользовались старыми картами, поэтому их донесения пестрят старыми названиями. Я буду использовать «новые», чтобы не было разноголосицы с приводимой мной картой. Время суток тоже пересчитано в среднеевропейское.
{374} Галицкий К. Н. В боях за Восточную Пруссию. М.: Наука, 1970.
{375} См.: ЦАМО. Ф.3105. Оп. 1. Д. 28. Л. 60–76. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. Was in Ostpreussen tatsächlich geschah. Berlin, 1997. S. 79–80.
{376} http://courier.sarov.ru/16/txt/2002/0602.htm
{377} Marwan-Schlosser R. Soldat bei der Luftwaffen-Division Hermann Goring. Weilburg, 1992. S. 128f; Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944// Rotarmisten schreiben aus Deutschland. München, 2004. S. 290.
{378} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 118.
{379} Ibid.
{380} ЦАМО. Ф. 3105. On. 1. Д. 28. Л. 60–76. См.: Fisch В. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 79–80.
{381} Галицкий К. Н. В боях за Восточную Пруссию. М.: Наука, 1970.
{382} ВА, Ost-Dok. 1/20, Nr.417, Gum/102. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 65–68.
{383} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 111.
{384} BA, Ost-Dok. 1/20, Nr.417, Gum/102. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 65–68.
{385} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 112.
{386} Ibid. S. 113.
{387} Ibid. S. 106.
{388} http://www.nexusboard.net/
{389} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 113.
{390} Ibid.
{391} Ibid.
{392} ВА, Ost-Dok. 1/20, Gum 91/2265, Bl. 639. См.: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 290.
{393} ВА, Ost-Dok. 1/20, Gum 91/2265, Bl. 633–635. См.: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 290–291.
{394} Rudolf Grenz. Stadt und Kreis Gumbinnen, цит. по http://www.nexusboard. net.
{395} Akten betreffend Verletzung des Völkerrechts im Kriege mit Russland, Gruppe Geheime Feldpolizei 718, 25.10.44, Politisches Archiv des Auswärtigen Amtes in Bonn, R 40686 (далее A.b.V.). См.: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 291.
{396} ВА, Ost-Dok. 2, Nr. 13, Bl. 33–36. Цит. по: Lass E.G. Die Flucht. Bad Nauheim, 1964. S. 47–48.
{397} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 120–121.
{398} ВАР, RMVP41, BI.49 Zeitungsdienst: Deutschlanddienst, 16.12.1944 Auszeichnung für die Gemeindeschwester von Nemmersdorf.
{399} BA, Ost-Dok. 1/20, Nr. 417, Gum/102. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 65–68.
{400} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 122.
{401} Völkischer Beobachter, 28.10.1944, «Das Grauen von Nemmersdorf». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 47–50.
{402} ВА, Ost-Dok. 2, Nr.13, Bl. 126–127. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 59–60.
{403} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 115.
{404} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 122–123.
{405} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 123.
{406} ЦАМО. Ф.3105. Оп.1. Д. 28. Л. 60–76. См.: Fisch В. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 80.
{407} ВА, Ost-Dok. 2, Nr.13, Bl. 33–36. См.: Lass E.G. Die Flucht. Bad Nauheim, 1964. S. 47–48.
{408} A.b.V. См.: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 292.
{409} Rudolf Grenz. Stadt und Kreis Gumbinnen. Цит. по: http://www.nexusboard.net.
{410} A.b.V. См.: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 292.
{411} Rudolf Grenz. Stadt und Kreis Gumbinnen. Цит. по: http://www.nexusboard.net.
{412} A.b.V. См.: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 292.
{413} Völkischer Beobachter, 28.10.1944, «Das Grauen von Nemmersdorf». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 47–50.
{414} ЦАМО. Ф. 3105. Оп. 1. Д. 25. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 82.
{415} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 131.
{416} Цит. по: http://courier.sarov.ru/16/txt/2002/0602.htm
{417} ЦАМО. Ф. 3105. Оп. 1. Д. 25. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 82.
{418} Vogt M.F. Nemmersdorf 1944. Die Wahrheit über ein sowjetisches Kriegsverbrechen. DVD. Gescher, 2002.
{419} См. http://militera.lib.ru/memo/russian/lopatin_ss/03.htm
{420} Галицкий К. Н. В боях за Восточную Пруссию. М.: Наука, 1970.
{421} Там же.
{422} Vogt M.F. Nemmersdorf 1944. Die Wahrheit über ein sowjetisches Kriegsverbrechen. DVD. Gescher, 2002.
{423} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 131.
{424} ВА, MSg2–1418. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 96–97. Кстати, это единственное из всех свидетельств, в котором ничего не говорится об убитых мирных жителях. Впрочем, судя по тону и обилию неточностей нельзя исключать, что Папендик сочинял отчет, не выходя из штабного вагона.
{425} ЦАМО. Ф. 3105. Оп. 1. Д. 50. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 92–93.
{426} Reisch I. Ein Storchennest als Mahnmal, Junge Freiheit, 13.02.1998.
{427} Grenz R. Stadt und Kreis Gumbinnen. S. 815. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 64.
{428} См.: ЦАМО. Ф. 3105. On. 1. Д. 50. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 93.
{429} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 131.
{430} Ibid. S. 137.
{431} Ibid. S. 138.
{432} Ibid.
{433} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 138.
{434} Völkischer Beobachter, 28.10.1944, «Das Grauen von Nemmersdorf». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 47–50.
{435} Völkischer Beobachter, 27.10.1944, «Das Wüten der sowjetischen Bestien». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 44–47.
{436} Völkischer Beobachter, 2.11.1944, «Augenzeugen berichten aus Nemmersdorf». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 52–57.
{437} BA-MA RH2–2685.
{438} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 138.
{439} Reisch I. Ein Storchennest als Mahnmal, Junge Freiheit, 13.02.1998.
{440} BAF RH20–4, BI.603. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 139.
{441} Christian Tillitzki: Alltag in Ostpreuben 1940–45, Leer 1991. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 140.
{442} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 131.
{443} Rudolf Grenz, Stadt und Kreis Gumbinnen, s. 815. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 64.
{444} BA, Ost-Dok. 1/20, Nr.417, Gum/102. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 65–68.
{445} BA-MA RH2–2685.
{446} Reisch I. Ein Storchennest als Mahnmal, Junge Freiheit, 13.02.1998.
{447} A.b.V. См.: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 294.
{448} ВА-МА RH2–2685.
{449} ВА-МА RH2–2685. Путь, проделанный майором Хинрихсом, равно как и места обнаружения тел, отмечены на карте.
{450} A.b.V. См.: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 295.
{451} Völkischer Beobachter, 28.10.1944, «Lebend an die Wand genagelt». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 50–52.
{452} BAF RH2–2684.
{453} Die Tagebücher von Josef Goebbels, Hrsg v. Elke Fröhlich, Bd 14. München 1996. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 144.
{454} Tagesparole des Reichspressechefs, 26.10.1944, BA, ZSg.109, Band 52, Bl.44f. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 296.
{455} Völkischer Beobachter, 27.10.1944, «Das Wüten der sowjetischen Bestien». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 44–47.
{456} Völkischer Beobachter, 27.10.1944, «Das Wüten der sowjetischen Bestien». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 44–47.
{457} Völkischer Beobachter, 28.10.1944, «Das Grauen von Nemmersdorf». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 47–50; Völkischer Beobachter, 28.10.1944, «Lebend an die Wand genagelt». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 50–52.
{458} Völkischer Beobachter, 2.11.1944, «Augenzeugen berichten aus Nemmersdorf». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 52–57.
{459} Ibid.
{460} Völkischer Beobachter, 2.11.1944, «Augenzeugen berichten aus Nemmersdorf». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 52–57.
{461} Ibid.
{462} BA-MA RH2–2684, Bl. 7, см. Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 299.
{463} ВА-МА RH2–2684, BI.7. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 158.
{464} Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 296.
{465} Courriere de Genève, 7.11.1944, Nr. 306, S. 1. Цит. по: Zayas A. de. Die Nemesis von Potsdam. München, 2005. S. 106–107.
{466} ЦАМО. Ф. 3105. Оп. 1. Д. 28. Л. 60–76. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 79–80.
{467} Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 298.
{468} http://militera.lib.ru/prose/foreign/grass1/05.html
{469} Nürnberg Dokument PS-1787. Цит. no: Zayas A. de. Die Wehrmacht-Untersuchungsstelle. München, 2001. S. 40.
{470} Перевод документа PS-1787. Цит. по: Zayas A. de. Die Wehrmacht-Untersuchungsstelle. S. 41.
{471} ВА, Ost-Dok. 2, Nr.13, Bl. 31–32. Цит. по: Lass E.G. Die Flucht. Bad Nauheim, 1964. S. 46–47.
{472} ВА, Ost-Dok. 2, Nr.13, Bl. 9–10. Цит. по: Lass E.G. Die Flucht. Bad Nauheim, 1964. S. 45–46.
{473} BA, Ost-Dok. 2, Nr.13, Bl. 126–127. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 59–60.
{474} Rudolf Grenz, Stadt und Kreis Gumbinnen, S. 820–821. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 63.
{475} Rudolf Grenz, Stadt und Kreis Gumbinnen, S. 815. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 64. Возможно, здесь речь идет не об убитых в Неммерсдорфе, их тела, судя по другим показаниям, убрали до приезда Ендрейцика и его ремонтников, а об упоминаемых Хинрихсом 13 погибших на другом берегу Ангераппа, близ усадьбы Тайххоф. Возвышенность — холм Гальгенберг — также находится на правом берегу реки.
{476} ВА, Ost-Dok. 2, Nr.8, Bl. 107. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 64–65.
{477} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 135.
{478} Vogt M.F. Nemmersdorf 1944. Die Wahrheit über ein sowjetisches Kriegsverbrechen. DVD. Gescher, 2002.
{479} Все цитаты см.: Vogt M.F. Nemmersdorf 1944. Die Wahrheit über ein sowjetisches Kriegsverbrechen. DVD. Gescher, 2002, также http://www.webarchiv-server.de/pin/archiv02/3202ob23.htm
{480} См. Schirmer G. Sachsenhausen — Workuta. Grabert, Tübingen, 1992, более подробно в http://labas.livejournal.com/tag
{481} Fisch B, Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 131–132.
{482} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 293–294.
{483} Vogt M.F. Nemmersdorf 1944. Die Wahrheit über ein sowjetisches Kriegsverbrechen. DVD. Gescher, 2002.
{484} ВА-МА RH2–2684.
{485} Völkischer Beobachter, 2.11.1944, «Augenzeugen berichten aus Nemmersdorf». Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 52–57.
{486} Rudolf Grenz. Stadt und Kreis Gumbinnen. Цит. по: http://www.nexusboard.net
{487} A.b.V. См.: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 293.
{488} A.b.V. Цит. по: Zayas A. de. Die Nemesis von Potsdam. S. 109.
{489} Plato A. Die Geschichte der 5. Panzerdivision 1938–1945. Regensburg, 1978. S. 368.
{490} Ibid. S. 367.
{491} BA, Ost-Dok. 2, № 13, Bl. 9–10. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 57–59.
{492} ВА, MSg2–1418. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 96–97.
{493} Vogt M.F. Nemmersdorf 1944. Die Wahrheit über ein sowjetisches Kriegsverbrechen. DVD. Gescher, 2002.
{494} BA, Ost-Dok. 1/20, «Fragebogenbereichte», l Ostpreuben, Kreis Gumbinnen, Bericht Schweizertal und Sprintort. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 126.
{495} ВА, Ost-Dok. 1/20, «Fragebogenbereichte», l Ostpreuben, Kreis Gumbinnen, Bericht Schweizertal und Sprintort. См.: Fisch B. Nernmersdorf, Oktober 1944. S. 126.
{496} BA, Ost-Dok. 1/20, «Fragebogenbereichte», l Ostpreuben, Kreis Gumbinnen, Bericht Buylien. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 126.
{497} Rudolf Grenz. Stadt und Kreis Gumbinnen, S. 815. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 64.
{498} См. Zayas A. de. Die Nemesis von Potsdam. S. 303–304.
{499} A.b.V. Цит. по: Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 295.
{500} Zayas A. de. Die Nemesis von Potsdam. S. 304.
{501} Koschorrek G. Vergiss die Zeit der Dornen nicht. Würzburg, 2004. S. 436.
{502} http://www.makariev.ru/reklama/pu/smirnov.htm
{503} http://legends.by.ru/legends/malko-7.htm, http://militera.lib.ru/memo/russian/vernikov_sm/04.html
{504} Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 110.
{505} Ibid. S. 110–113.
{506} Vogt M.F. Nemmersdorf 1944. Die Wahrheit über ein sowjetisches Kriegsverbrechen. DVD. Gescher, 2002.
{507} BA, Ost-Dok. 2, Nr. 13, Bl. 9–10. См.: Fisch B. Nemmersdorf, Oktober 1944. S. 57–59
{508} Koschorrek G. Vergiss die Zeit der Dornen nicht. S. 432.
{509} Fisch B. Nemmersdorf im Oktober 1944. S. 294.
{510} Ibid. S. 300–302.
{511} Галицкий К. Н. В боях за Восточную Пруссию. М., 1970.
{512} См.: Ванин Ю. В. О книге Ли Ги Бэка «История Кореи. Новая трактовка» // Российское корееведение. М., 2004. Вып. 4. С. 311–322. Впрочем, позиция Ли Ги Бэка, одного из основоположников южнокорейской исторической науки, скорее отражает официальный взгляд Сеула, которому в последнее время стремятся следовать наши «прогрессивные авторы». Творчество же самого господина Ли Ги Бэка (1924–2004) лишено пропагандистских выпадов.
{513} Этот аргумент встречается и у Ли Ги Бэка в его полемике с Ю. В. Ваниным на страницах альманаха «Российское корееведение», однако наши демократические историки, столь любящие рассуждать о «заваливании трупами», используют такой довод еще более рьяно.
{514} http://www.obraforum.ru/lib/book1/chapter17_22.htm
{515} Breen, Michael. The Koreans. Who They Are, What They Want, Where Their Future Lies. New York, 1998, 2004. C. 113.
{516} http://tigger.uic.edu/rjensen/invade.htm
{517} По мнению автора, на тот момент боеспособность Квантунской армии была весьма ограниченна. В основном она состояла из новосформированных дивизий посредственного качества. К началу советского наступления армия была усилена несколькими дивизиями из Китая, но они погоды не делали.
{518} В конце войны Япония имела в вооруженных силах 7,2 млн ч. Из этого количества 1,7 млн ч. числилось во флоте и 5,5 млн ч. в армии. Основная группировка (3,7 млн ч., в т.ч. 2,4 млн — армия и 1,3 млн — флот) находилась собственно в Японии. В Квантунской армии числилось около 840 тыс. ч., еще 320 тыс. ч. (290 тыс. — армия и 30 тыс. — флот) числилось в войсках 17-го фронта в Корее. Экспедиционная армия в Китае, воюющая с Гоминьданом, насчитывала 1,1 млн ч. (в т.ч. 64 тыс. — флот).
{519} Известно, что Япония предлагала СССР посредничество в заключении мира такого плана. Предложения о посредничестве 13 июля 1945 г. были вручены японским послом в Москве Сато заместителю Молотова Лозовскому. Одновременно японская сторона просила СССР принять специальную миссию принца Коноэ для обсуждения посредничества СССР в деле заключения мира. Однако МИД протянул время до 26 июля 1945 г., когда была принята Потсдамская декларация с изложением условий мира для Японии, после чего вопрос отпал сам собой. Однако условия декларации вызвали резкое неприятие японских «ястребов», что побудило премьера Судзуки 28.7.45 выступить с заявлением о ее неприятии.
{520} Хиросима, например, была избрана как город, целиком накрываемый расчетным атомным взрывом.
{521} http://www.vif2ne.ru/nvk/forum/0/archive/459/459835.htm
{522} Хаттори Такусиро. Япония в войне. 1941–1945. СПб., 2000.
{523} По сведениям Хаттори Такусиро, намерение императора закончить войну вызрело 22 июня.
{524} Бадигин К. С. На морских дорогах. М., 1980; http://militera.lib.ru/memo/russian/badigin/03.html
{525} http://www.konkurent.ru
{526} http://www.obraforum.ru/lib/book1/chapter17_24.htm
{527} Во время Второй мировой Рузвельт-сын выполнял функции адъютанта отца.
{528} http://himvoiska.narod.ru/o731.html
{529} Найти этот материал можно, например, на http://ahtari.kuban.ru/lib/koi/MEMUARY/1939–1945/MORIMURA/kuhnya.txt
{530} http://himvoiska.narod.ru/o731.html. По-видимому, большой вес объясняется тем, что учитывается и объем питательной среды.
{531} http://nvo.ng.ru/printed/notes/2004–11–12/8_toyma.html
{532} http://www.booksite.rU/fulltext/1/001/008/118/045.htm
{533} Breen, Michael. Kim Jong-ll: North Korea’s Dear Leader. Who He is, What He Wants, What to Do about Him. New York, 2004. C. 22.
{534} К тому же данные о масштабах этого произвола в основном являют собой или не подкрепленные фактами утверждения, или показания свидетелей, в которых превалируют эмоции (корейский крестьянин, у которого Левинсон реквизировал единственную свинью, тоже, вероятно, имел весьма превратное впечатление о героях романа Фадеева «Разгром»).
{535} СССР и Корея. Серия «СССР и страны Востока». М., 1988. С. 133.
{536} Breen M. Kim Jong-ll: North Korea’s Dear Leader. Who He is, What He Wants, What to Do about Him. New York, 2004, c. 21.
{537} Cumings, Bruce. Korea’s place in the sun. A modern history. New York, 1998. C. 160.
{538} Cumings, Bruce. Korea’s place in the sun. A modern history. C. 233.
{539} Henderson. C. 143.
{540} Cumings, Bruce. Korea’s place in the sun. A modern history. C. 219–221.
{541} Век, 23 апреля 2007.
{542} Лутц фон Крозигк. Как финансировалась Вторая мировая война // Итоги Второй мировой войны. Выводы побежденных. Санкт-Петербург — Москва, 1998. С. 424.
{543} А. Полторак. Нюрнбергский эпилог. М., 1969. С. 477.
{544} Л. фон Крозигк. Как финансировалась Вторая мировая война. С. 429.
{545} Там же, с. 433.
{546} Документ ЕС-410, изъят из архива штаба Верховного командования германскими вооруженными силами. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. М, 1954. Т. 1. С. 707.
{547} Впервые концепция «снежного кома», объясняющего германскую агрессию, выдвинута в G. Аlу Hitlers Volkstaat. Raub, Rassenkrieg und nationaler Sozialismus. Frankfurt am Main, 2005.
{548} Nazi Conspiracy and Aggression. Washington D.С., 1946. V. p. 546.
{549} А. Полторак. Нюрнбергский эпилог. С. 195.
{550} Nazi Conspiracy and Aggression. V. III. P. 547.
{551} См. R.-D. Müller. Hitlers Ostkrieg und die deutsche Siedlungspolitik. F. am M., 1991. S. 186.
{552} Обергруппенфюрер Бах-Зелевски заявил в Нюрнберге, что нацистские методы действительно привели бы к истреблению 30 миллионов, «если бы их продолжали применять и если бы ситуация не изменилась». Цит. по: А. Полторак. Нюрнбергский эпилог. С. 46. В общей сложности на оккупированной территории СССР немцами было уничтожено более 10 миллионов человек.
{553} Документ ЕС-126. Нюрнбергский процесс. Т. 1. С. 708.
{554} Г. Хасс. Германская оккупационная политика в Ленинградской области // Новая и новейшая история, № 6, 2003.
{555} Н. Мюллер. Вермахт и оккупация (1941–1944). М., 1974. С. 205.
{556} Н. Мюллер. Вермахт и оккупация (1941–1944). М., 1974. С. 208.
{557} А. Кузнецов. Бабий Яр http://www.lib.ru/PROZA/KUZNECOW_A/babiyar.txt. После публикации этих воспоминаний в 1966 году Кузнецов эмигрировал в Великобританию, где сделал ряд разоблачительных заявлений, однако от своих слов, касающихся немецкой оккупации, не отказался.
{558} Нюрнбергский процесс. Т. 1. С. 530.
{559} Нюрнбергский процесс. Т. 1. С. 658.
{560} Ф. Гальдер. Оккупация Европы. Военный дневник начальника Генерального штаба. 1939–1941. М., 2007. С. 57. Добровольность и аутентичность этих записок не вызывают сомнения. В 1950 году Гальдер был официально признан свободным от обвинений и публиковал свои записки, уже находясь на воле.
{561} Там же, с. 265.
{562} Воспоминания записаны Эйхманом в Аргентине, в конце 1950-х годов, еще до ареста израильтянами. Оригинал хранится в Федеральном архиве Кобленца. Цит. по: D. Irving. The Suppressed Eichmann and Goebbels Papers // Journal of Historical Review, March/April 1993. P. 20. Речь о расстрелах узников минского гетто в ноябре 1941-го, когда фашисты казнили около 10 тысяч человек; Холокост в Белоруссии. 1941–1944. Документальные материалы. Минск, 2002. С. 98–99.
{563} Показания доктора Франца Блаха. Нюрнбергский процесс. Т. 1. С. 693.
{564} А. Адамович, Я. Брыль, В. Колесник. Я из огненной деревни… // Венок славы. Антология в 12 томах. М., 1985. Т. 8. С. 467.
{565} Холокост в Белоруссии. С. 199–200.
{566} Анатолий Кузнецов. Указ. соч.
{567} Показания механика Е. М. Фенихеля. Нюрнбергский процесс. Т. 1, с. 897. См. также: Отчет Вили Джаста от 5 июня 1942. Е. Kogon, H. Langbein, A. Rückerl. Nazi Mass Murder. Yale, 1993. Appendix 2. P. 228–235.
{568} Граф /О. Миф о Холокосте. Правда о судьбе евреев во Второй мировой войне. http://www.hronos.km.ru/libris/lib_g/graf00.html
{569} См., напр.: Меримский В. Загадки Афганской войны. М., 2006. С. 94.
{570} Holtz J, Elliot M. The Significance of Diesel Exhaust Gas Analysis // Transactions of the ASME, 1943. P. 99.
{571} Ibid. P.97.
{572} Документ 501-ПС. Нюрнбергский процесс. Т. 1. С. 832.
{573} В немецких документах они назывались «спецтранспортом» (Sonderwagen или Spezialwagen), столь популярный сегодня термин «газенваген» — жаргонизм восточных частей СС, никогда в официальной документации не использовался.
{574} Ср.: «Так как концентрационный лагерь Маутхаузен не может дожидаться доставки [спецтранспорта], я прошу использовать стальные бутылки с угарным газом или иные соответствующие средства, чтобы начать работы». Циркуляр Вальтера Рауфа от 26 марта 1942 года Nazi Mass Murder. P. 27.
{575} Свидетельство унтершарфюрера Вильгельма Бэра на суде в Гамбурге в 1946 г. Цит. Truth Prevails. Demolishing Holocaust Denial. The End of the Leuchter Report. New York, 1990. P. 99.
{576} Нюрнбергский процесс. Т. 1. С. 476–477.
{577} Говорят погибшие герои: предсмертные письма советских борцов против немецко-фашистских захватчиков (1941–1945). М., 1982. С. 272–273.
{578} Слесарь Белоглазов, беспартийный. Доклад УНКВД о настроениях среди населения на освобожденных территориях. Для публикации не предназначался. Сталинградская эпопея: впервые опубликованы документы, рассекреченные ФСБ РФ. М., 2000. С. 405.
{579} См.: Миронов В. [Воспоминания] // Гинзбург Л. Бездна. М., 1967. С. 253. Владимир Миронов был советским разведчиком, внедренным в годы войны в немецкое гестапо. Его мемуары — наиболее неидеализированный и достоверный рассказ советских времен о разведке за линией фронта.
{580} Пара десятков брусков «человеческого» мыла была предъявлена на процессе в Нюрнберге, экспериментальный завод по производству человеческого мыла строился в Бабьем Яре.
{581} Полторак А. Нюрнбергский эпилог. С. 116.
{582} Нюрнбергский процесс. Т. 2. С. 17. Руденко цитирует речь на совещании рейхскомиссаров 6 августа 1942 года в министерстве авиации. Протокол изъят в Йене (Тюрингия).
{583} Полторак А. Нюрнбергский эпилог. С. 172.
{584} Нюрнбергский процесс. Т. 2. С. 10.
{585} Göring E. An der Seite meines Mannes. Göttingen, 1967.
{586} Корольков Ю. Далекое, не забытое… М., 1975. С. 194.
{587} См.: Российская газета (Прибайкалье), 11 апреля 2007.