Геннадий Николаевич Горшенков
Тезисы доклада "Триединство криминологии в борьбе противоположностей".
27.02.2015 года в Санкт-Петербургском международном криминологическом клубе состоится беседа на тему «ТРИЕДИНСТВО КРИМИНОЛОГИИ В БОРЬБЕ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ». URL: http://www.criminologyclub.ru/home/2-forthcoming-sessions/182-2015-01-22-15-37-38.html
Основной докладчик – Геннадий Николаевич Горшенков (юбилейный доклад) – доктор юридических наук, профессор, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба, профессор кафедры уголовного права и криминологии Нижегородской правовой академии, профессор кафедры уголовного права и процесса Нижегородского института управления (филиал РАНХиГС), профессор кафедры уголовного права и криминологии ННГУ им. Н.И. Лобачевского (Нижний Новгород, Россия).
Г.Н. Горшенков (Нижний Новгород, Россия).
Из прошлого. Работа над монографией «Криминология как «расширенная наука»: время становления и развития» открыла мне ряд интересных идей, одну из которых можно назвать идеей ретрологии криминологии (криминологической ретрологии).
Упреждая вполне возможную нигилистическую позицию в отношении частных концепций («разваливающих» науку криминологию), скажу только, что, во-первых, углублённое исследование предметного элемента науки – это естественный процесс для того, кто не почивает на высохших лаврах роста-развития дерева науки. А дерево не может быть без ветвей или частных концепций, и даже отраслей.
Идея ретрологии – спорная. Но одно дело – видеть в ней науку о сочинении прошлого «в интересах хозяев «человечества» – через обман, мистификации, подделки, идеологию, пропаганду…»[1]. В моём видении – это политизация науки с отрицательным (для политики, разумеется) знаком. Другое дело – видеть в этой теории позитив.
В моём представлении ретрология – это не столько наука о прошлом, сколько о преемственности науки, значении криминологической мысли прошлого для настоящего науки криминологии, да и её будущего. Пример тому – научно-исследовательский опыт невско-волжской криминологической школы.
В связи с этим обращает на себя внимание идея единства (юридической и не юридической составляющих) уголовной теории, или криминологии как «расширенной науки».
Термин «расширенная наука» был в употреблении в сложные времена раскола и единства, т.е. времени формирования науки о преступлении как проявлении преступности, причинах и методах её предупреждения. Этим термином в частности пользовался Ф. Лист. Учёный рассматривал уголовное право как «расширенную науку», т.е. в родовом значении, и как отраслевую, т.е. в «тесном смысле». «Расширенная наука» включала в себя криминологию и уголовную политику.
Наш соотечественник профессор М.П. Чубинский ту же «расширенную науку» обозначал термином «уголовная политика»; Э. Ферри – «Уголовная социология»; наконец Р. Гарофало – «Криминология».
В этом проявляется системный метод в подходе к осмыслению триединства феномена по имени «криминал»: явление, причинность, предупреждение. Систематизация знаний об этом феномене в итоге производит соответствующую систему знаний, которая и есть криминология.
На позиции системного подхода к осмыслению учения о криминале стояли многие европейские и российские криминалисты. Их относительное единомыслие сформировалось в теорию распространённого содержания. То есть юридическое и не юридическое учения о преступности рассматривались в качестве единой науки.
Однако наряду с этими криминалистами были, мы знаем, и «несогласные», т.е. сторонники противоположного мнения, которые выступали за строго юридическое содержание учения о криминале «в широком смысле», хотя и признававшие необходимость взаимодействия с уголовной политикой и криминологией.
Следует вспомнить и третью категорию учёных, которые вначале вообще отрицали какую-либо необходимость для уголовного права результатов криминологических исследований. Однако вскоре они отказались от такого очевидного ошибочного мнения.
Кстати, это последнее обстоятельство свидетельствует о тщетности попыток перечеркнуть родственные связи уголовно-правовой и криминологической отраслей знания о криминале.
Всматриваясь в то далёкое «революционно-научное» время, я испытываю особый интерес в частности к профессору А.А. Пионтковскому. На мой взгляд, он наиболее чётко расставил силы и охарактеризовал позиции сил в той самой уголовно-правовой «великой революции» (выражение М.Н. Гернета), и который был в числе сторонников внушительной армии приверженцев интегрированной уголовной теории.
Цитирую из его «Науки уголовного права»: «…Под наукой уголовного права разумеется наука, занимающаяся изучением преступной деятельности, раскрытием естественных законов, обусловливающих собою эту деятельность, и изучением и установлением средств и способов борьбы с этой деятельностью»[2].
В этом определении я нахожу триединство криминологии. В этом заключается, я бы сказал, синергетический эффект, т.е. переход качественных синергий отдельных наук в единую качественную синергию, которая и именуется криминологией.
В настоящем. А теперь перебросим мост в наше время, в мир современных криминологических теорий и взглядов. Например, профессор Лунеев Виктор Васильевич рассматривает уголовное право и криминологию как «два аспекта одного и того же явления, которые развиваются взаимосвязано и параллельно друг другу»[3]. В определении учёного «криминология – это относительно самостоятельная, комплексная и в основе своей социолого-уголовно-правовая наука…»[4]. Я бы добавил «и уголовно-политическая».
Выступая на одной из конференций, В.В. Лунеев вновь подчеркнул: «В действительности же уголовное право и криминология – единая наука о противодействии преступности»[5].
Триединство криминологии видится методологически закономерным именно в борьбе противоположностей. По поводу этой борьбы академик В.Н. Кудрявцев однажды не без сарказма заметил: «Теоретики уголовного права, развивая свою науку на собственных юридических принципах и догмах, считают криминологов не юристами, а какими-то самодельными социологами, а криминологи, опираясь на криминальные реалии, считают таких теоретиков уголовного права не учёными, а догматиками»[6].
Для меня очевидно то, что в настоящей дискуссии, во-первых, проявляется преемственность учения о криминале; во-вторых, это длится уже столетия и может длиться не меньше, что доказывает невозможность жизнедеятельности одной противоположности без другой.
Как бы при этом не исходили из «глубокого убеждения» о различии уголовного права и криминологии, криминалисты, отстаивая «независимость» юридической отрасли науки, в то же время признают неизбежность взаимосвязи с криминологией.
Триединство криминологии как общей науки, из которой «произрастают» уголовная политика, уголовное право и криминология, т.е. те самые отрасли, на которые указывал ещё А.А. Пионтковский, объясняется не только «методологическим» аргументом. Триединство выражается, на мой взгляд, в частности, в следующем.
Прежде всего, триединство представляет собой не «простое» объединение трёх родственных составляющих. Все они – подсистемы единой системы с единой научной «энергоёмкостью». Эта система поддаётся структурированию: подсистема высшего уровня – концептуальная. В ней доминируют уголовно-политические и криминологические идеи. Подсистема среднего уровня – законодательная. В ней формируется юридическая сердцевина системы – уголовное право. Наконец, система низшего уровня – реализующая. В ней реализуются политико-правовой потенциал превенции и то самое «измерение» (термин В.В. Лунеева) объекта воздействия и результатов превенции.
Сегодня криминология активно развивается в различных аспектах уголовной юриспруденции, в частности, в аспекте научного обеспечения: а) правотворчества, имея в виду вопросы криминализации, декриминализации, криминогенности и даже преступности закона[7]; б) доказывания и установления вины лица, совершившего преступление, назначения наказания[8]; в) исполнения наказания[9] и контроля за поведением преступников, наказание которых не связано с лишением свободы[10]; г) предупреждения преступлений и противодействия преступности[11], политико-правового обеспечения противодействия преступности[12] и др.
Но системный подход к характеристике триединства «новой» криминологии позволяет выделить и рассмотреть её функции. Функция в моём понимании – это (опять триединство!): цель, направление и характер деятельности. Функция – есть ни что иное как отраслевой вид основной («родовой») деятельности.
В данном случае представляется возможным выделить, на первый взгляд, несколько функций «расширенной науки» криминологии: концептуальную, правообразовательную и оптимизирующую. Термины могут быть и другими, важно определить сущность обозначаемых им предметных элементов криминологии.
Концептуальная функция. Вид криминологической деятельности в направлении формирования определённой системы взглядов на какое-либо явление, скажем, вид преступности, его причинность, систему превентивных мер и в целом систему противодействия такой преступности и политику противодействия. Так, выделяемая часть преступности по любому её признаку оказывается объектом особенного внимания криминологов. Например, преступления, совершаемые в сфере массовой информации (под воздействием или с использованием СМИ), вызвали научный интерес к данному явлению, в итоге была разработана криминологическая отрасль – криминология массовых коммуникаций.
Сегодня в криминологии сформировались и совершенствуются десятки концепций юридического (например, теории целей наказания), криминологического (например, социологические, биологические, психологические, смешанные), уголовно-политического плана (например, либеральные, радикальные, центристские).
Правообразовательная функция. Подразумевается участие криминологии в правообразовательном творчестве, прежде всего в теоретическом и эмпирическом обосновании правообразовательных решений, участие в подготовительной деятельности, т.е. в создании условий для последующей, правотворческой деятельности[13]. Правотворчество имеет «непосредственной целью формирование правовых норм, их изменение, отмену или дополнение»[14].
Возвращаясь к размышлениям о концептуальной функции, не могу не обратиться к такому яркому примеру-аргументу в отношении «правообразовательной» идеи криминологии, как концепция профессора Д.А. Шестакова, именуемая «криминология закона» – отрасль криминологии, изучающая взаимообусловоленность преступности и законодательства[15].
Кстати, этот пример-аргумент в значительной степени способствует пониманию сущности концептуальной функции.
Оптимизирующая функция. Смысл её можно выразить термином «криминологизация», т.е. освещение научными знаниями, прежде всего, системы противодействия преступности, уголовно-правовых институтов, самой научной мысли. Характер, направленность и целесообразность данной функции предполагают в особенности создание соответствующих условий развития научной мысли и практической деятельности, обеспечивающей реализацию программирования и реализации противодействия преступности, общих и специальных превентивных мер.
Оптимизирующая функция криминологии предполагает разработку положений, предложений и рекомендаций по совершенствованию превентивных мер и методик их применения. Именно здесь, в практической сфере деятельности интегрируются синергии науки и практического управления и фокусируются на цели, задачи противодействия преступности. Перспективное мышление, использование проблемного метода, критический подход к научным оценкам, смелые инновационные идеи и т.п. – всё эти качественные признаки характеризуют сущность оптимизирующей функции.
Данная функция играет важную роль в самоорганизации и саморазвитии криминологии. Например, обеспечение эффективной научной деятельности в зависимости от сложности предмета изучения, поиска и обоснования мер воздействия на него диктует необходимость целесообразного применения знаний всех трёх отраслей криминологии в их единстве. Причём, доминирующая роль в этом попеременно переходит к одной из них, которая, таким образом, становится главной, а другие работают на неё.
Например, преступность – системный объект, и воздействие на него должно быть системным. На сегодня же, системный подход больше подменяется – комплексным. И в этом комплексе находит своё выражение та же борьба противоположностей. Оптимизировать такую «комплексную» систему противодействия преступности не то что трудно, но и невозможно. Пока в общем деле будет властвовать критерий «наше» – «не наше».
Такова проблема для размышления.
[1]Поляков В. Тупики торгашества: URL: Литературная газета http://old.lgz.ru/archives/html_arch/lg472006/Polosy/13_3.htm (дата обращения: 07.02.2015).
[2] Пионтковский А.А. Наука уголовного права. Ярославль: Типо-Литография Э.Г. Фальк, 1895. С. 6.
[3] Лунеев А.А. Криминология: учебник для бакалавров. М.: Издательство Юрайт. 2013. С. 14.
[4] Там же. С. 16.
[5] Лунеев В.В. Реалии и теории права. Доклад на конференции «Актуальные аспекты анализа и обобщения современного правоведения». URL:http://www.crimpravo.ru/blog/3420.html(дата обращения: 13.01.2015).
[6] Цит. По: Лунеев В.В. Указ соч.
[7] См.: Шестаков Д.А. Введение в криминологию закона. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2011 и др.
[8] См.: Епихин А.Ю. Концепция безопасности личности в уголовном судопроизводстве. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004 и др.
[9] Старков О.В. Основы криминопенологии. Уфа: УЮИ МВД РФ, 1997; Старков О.В., Милюков С.Ф. Наказания: уголовно-правовой и криминологический анализ. СПб.: «Юридический центр Пресс», 2001 и др.
[10] См.: Лозбяков В.П. Криминология и административная юрисдикция милиции. М.: ИНФРА-М, 1996; Понятовская Т.Г. Предупреждение преступлений: меры безопасности, административный надзор // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2013. № 3. С. 98.
[11] См.: Горшенков Г.Н., Костыря Е.А., Лукичёв О.В. и др. Криминология и профилактика преступлений: Учебное пособие. Курс лекций / Под общ. ред. Сальникова В.П. СПб.: Фонд «Университет», 2001; Исиченко А.П. Оперативно-розыскная криминология: Учеб. пособие для вузов. М.: ИНФРА-М, 2001 и др.
[12] Коробеев А.И, Кульгин В.В. Уголовное право и уголовная политика // Полный курс уголовного права В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. Т. 1. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2008. С. 70–139.
[13] См.: Марченко М.Н., Дерябина Е.М. Теория государства и права: учебник для бакалавров. М.: Проспект, 2013. С.252.
[14] Там же.
[15] Шестаков Д.А. Криминология. Новые подходы к преступлению и преступности. Криминогенные законы и криминологическое законодательство. Противодействие преступности в изменяющемся праве: Учебник: 2-е изд., перераб. И доп. / Предисл. В.П. Сальникова. СПб.: Издательство Р. Алсанова «Юридический центр Пресс», 2006. С. 402.