Уголовное дело Юлии Тимошенко. Сборник документов и статей. 1. Трудности перевода или Срок в законе. 2. Полный текст решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) по делу Тимошенко.

Выводы Высшего специализированного суда Украины: 1. Пересмотр дела по Тимошенко Европейским судом по правам человека осуществлялся только в рамках проверки законности избрания ей меры пресечения (ареста) во время судебного разбирательства дела – а вовсе не законности приговора суда в целом. 2. Вопрос справедливости уголовного преследования Тимошенко не был предметом рассмотрения ЕСПЧ.

Уголовное дело Юлии Тимошенко

 Сборник документов и статей

 

№ 1

Трудности перевода или Срок в законе

URL:  http://tymoshenko-vona.com/stati/trudnosti-perevoda-ili-srok-v-zakone  .

6 сентября 2013 года.

Высший специализированный суд Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел отказал Тимошенко в пересмотре «газового дела».

Сегодняшнее решение спецсуда поставило жирный крест на надеждах экс-премьера. Судьи рассмотрели заявление Тимошенко Юлии Владимировны о пересмотре и отказали ей в допуске к производству этого уголовного дела в Верховный суд Украины.

Напомним, 11 октября 2011 года Печерский районный суд города Киева приговорил Тимошенко к 7 годам лишения свободы за кабальный контракт с В. Путиным. В соответствии с этим контрактом Украина вынуждена платить за газ самую большую цену в Европе. Национальной экономике был нанесен многомиллиардный ущерб.

Оппозиционеры называют этот приговор «политически мотивированным». Похожий по интонации вердикт вынес Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ).

Однако в пресс-службе Высшего спецсуда Украины отметили, что пересмотр дела по Тимошенко Европейским судом по правам человека осуществлялся только в рамках проверки законности избрания ей меры пресечения (ареста) во время судебного разбирательства дела – а вовсе не законности приговора суда в целом.

— Вопрос справедливости ее уголовного преследование не был предметом рассмотрения ЕСПЧ, — подчеркивается в сообщении Высшего спецсуда.

Также эта кассационная инстанция установила, что произошел филологический подвох. Оказалось, перевод на русский язык решения ЕСПЧ от 30 апреля 2013 года в деле "Тимошенко против Украины", предоставленный суду самой Юлией Владимировной, вовсе не отвечал оригинальному тексту.

В частности, были неверно переведены моменты относительно обстоятельств, которые имеют существенное значение для правильного решения вопроса о допуске дела к пересмотру. «Содержание решения ЕСПЧ изложены некорректно», — подчеркивается в заявлении пресс-службы украинского спецсуда.

Когда данная проблема выяснилась, новый подлинный (эквивалентный, аутентичный — Анатолий Краснянский)  перевод указанного решения Европейского суда был получен из Министерства юстиции Украины.

— На основании аутентичного перевода коллегией судей установлено, что вопреки утверждению заявительницы все установленные ЕСПЧ нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод связаны с решением вопросов ее ареста и содержания под стражей до осуждения, а не с решением уголовного дела по существу, — говориться в заявлении.

То есть, если опустить сложные юридические формулировки, суть в следующем – приговор по «газовому делу» законен и Юля должна сидеть.

«Постановление вступило в законную силу с момента вынесения и обжалованию не подлежит», — подчеркивается в сообщении Высшего спецсуда.

 

 

 

№ 2

Полный текст решения ЕСПЧ по делу Тимошенко

URL: http://2000.net.ua/2000/svoboda-slova/rezonans/90650

ЭКСКЛЮЗИВ

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

БЫВШАЯ ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО «ТИМОШЕНКО ПРОТИВ УКРАИНЫ»

(Жалоба №49872/11)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА СТРАСБУРГ

30 апреля 2013 года*

_________________
*Перевод «2000»

 

 

 

 

Данное постановление приобретет статус окончательного при наступлении обстоятельств, изложенных в Статье 44 § 2 Конвенции. Документ может быть дополнительно отредактирован.

По делу Тимошенко против Украины

Европейский суд по правам человека (бывшая пятая секция), заседая Палатой в составе:

ДИН ШПИЛЬМАН, Председатель
МАРК ВИЛЛИГЕР
КАРЕЛ ЮНГВЕРТ
ЭН ПАУЭР-ФОРДЕ
ГАННА ЮДКИВСКА
АНГЕЛИКА НУСБЕРГЕР
АНДРЕ ПОТОЦКИ, судьи,
а также СТИВЕН ФИЛИПС, заместитель секретаря секции, заседая за закрытыми дверями 28 августа 2012 года и 9 апреля 2013 года, вынес следующее постановление, принятое на последнем заседании:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой (№49872/11) против Украины, поданной в Суд в соответствии со Статьей 34 Конвенции по защите прав человека и фундаментальных свобод (Конвенция) гражданкой Украины Юлией Владимировной Тимошенко (заявитель) 10 августа 2011 года.

2. Интересы заявителя были представлены Валентиной Теличенко и Сергеем Власенко, адвокатами, практикующими в Киеве. Украинское правительство (Правительство) представлено своим Уполномоченным Назаром Кульчицким, сотрудником министерства юстиции.

3. Заявитель, в частности, утверждала, что ее арест был политически мотивирован, заявляла об отсутствии судебного надзора за законностью ее содержания в киевском СИЗО №13, о том, что условия ее содержания бесчеловечны, а в отношении многочисленных проблем со здоровьем она не получала медицинской помощи, а также о том, что в харьковской клинике ее держали под круглосуточным наблюдением.

4. Суд придал данной жалобе приоритетное значение (Правило 41 Регламента Суда). 14 декабря 2011 года сообщение о жалобе было направлено Правительству.

5. Открытое слушание проходило во Дворце прав человека, в Страсбурге, 28 августа 2012 года (Правило 59 §3).

В суд явились:

(А) Со стороны Правительста

Н. КУЛЬЧИЦКИЙ, Уполномоченный
М. БЕМ, адвокат
В. БОГУШ
Р. МОИСЕЕНКО
О. МИКИТЕНКО
А. БАЙРАЧНЫЙ
С. МОТЛЯХ, советники

(Б) Со стороны заявителя:

В. ТЕЛИЧЕНКО
С. ВЛАСЕНКО, адвокат
Г. СЕНИК, консультант

6. Суд выслушал заявления Н. Кульчицкого, В. Теличенко и С. Власенко, а также их ответы на вопросы, поставленные перед сторонами.

7. Судья Боштян Зупанчич был исключен из состава судей по данному делу (Правило 28 Регламента Суда).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

1. Заявитель, рожденная в 1960 году, отбывает срок наказания в Качановской исправительной колонии №54 в Харькове. В данный момент она госпитализирована в центральную клиническую больницу железнодорожников в Харькове.

А. Предыстория дела

8. Заявитель — лидер политической партии Батькивщина и Блока Юлии Тимошенко.

9. В периоды с 24 января по 8 сентября 2005 года и с 18 декабря 2007 года по 3 марта 2010 года она выполняла функции премьер-министра Украины. До того, как занять пост премьер-министра, заявитель была одним из лидеров «оранжевой революции», в ходе которой открыто критиковала своего тогдашнего конкурента — кандидата в президенты Виктора Януковича.

10. В ходе парламентских выборов 2006 года Блок Юлии Тимошенко одержал победу в 14 регионах страны (из 26), и в целом по стране набрал 22,27% голосов.

11. В ходе парламентских выборов 2007 года Блок Юлии Тимошенко набрал по Украине 30.71% и получил 156 мест (из 450) в парламенте.

12. Заявитель стал главным оппонентом президента Виктора Януковича на президентских выборах, состоявшихся в 2010 году. Во втором раунде выборов она завоевала поддержку 45,47% голосов избирателей в то время, как Янукович набрал 48,59%.

13. На момент подачи жалобы заявитель была самым заметным оппозиционным политиком и руководителем самой мощной оппозиционной партии в Украине.

B. Уголовные дела, заведенные против заявителя

1. Дело в отношении газовых соглашений.

14. 11 апреля 2011 года генеральная прокуратура (далее — ГП) открыла уголовное дело против заявителя по подозрению в злоупотреблении властью в соответствии со Статьей 365 §3 Уголовного кодекса. Заявителя подозревали в превышении полномочий и злоупотреблении служебным положением во время отдачи распоряжения руководителю государственного предприятия «Нафтогаз Украины» о подписании соглашения с российским предприятием «Газпром». Соглашение предусматривало импорт природного газа по цене в 450 долларов США за 1000 кубических метров, что нанесло государству значительные финансовые убытки.

15. 25 мая 2011 года предварительное следствие было официально завершено, и заявитель получила 15 рабочих дней для ознакомления с материалами по делу. В это же время ее практически ежедневно вызывали в ГП для проведения допросов по другим уголовным делам, открытым в этот период в ее отношении. Объем материалов по делу в то время составлял около 4000 листов в 15 томах.

16. 17 июня 2011 года дело было передано в Печерский районный суд г. Киева (далее — Печерский суд) для проведения процесса.

17. В постановлении, датированном 11 октября 2011 года, суд признал заявителя виновной по предъявленным обвинениям. Он приговорил ее к 7 годам лишения свободы и дополнительно к 3 годам запрета на занятие государственных должностей.

18. 23 декабря 2011 года Киевский апелляционный суд оставил в силе решение суда первой инстанции.

19. 29 августа 2012 года Высший специализированный суд вынес окончательное решение по данному делу, подтверждающее вину заявителя и приговор.

2. Другие уголовные дела против заявителя и связанные с ними события

20. Ранее, в 2010 году, два других уголовных дела — одно, касающееся нецелевого использования средств, выделенных на покупку автомобилей «скорой помощи», а также других средств, полученных Украиной в рамках Киотского протокола — были открыты против заявителя в соответствии со Статьями 364 и 365 Уголовного кодекса.

21. В июле 2011 года Служба безопасности Украины повторно открыла очередное уголовное дело против заявителя — по подозрению в финансовых махинациях во время ее пребывания на посту руководителя компании «Единые энергетические системы Украины» в 90-е годы, компании, закрытой в 2001 году.

22. 7 декабря 2011 года следователь обратился в Шевченковский районный суд г. Киева (далее — Шевченковский суд) с ходатайством о заключении заявителя под стражу для обеспечения возможности проведения предварительного следствия по данному делу.

23. 8 декабря 2011 года суд после двух заседаний, состоявшихся в медицинском блоке СИЗО, во время которых заявитель лежала на койке из-за боли, удовлетворил данное ходатайство. Слушания трижды прерывались для того, чтобы медики могли оказать ей неотложную помощь болеутоляющими препаратами.

24. 21 декабря 2011 года Киевский апелляционный суд подтвердил упомянутое выше постановление.

25. 29 марта 2012 года против заявителя были выдвинуты официальные обвинения.

С. Содержание заявителя под стражей до суда в ходе расследования уголовного дела в отношении газовых соглашений

26. Во время начальных стадий досудебного расследования и суда по поводу газовых соглашений заявитель находилась на свободе, на подписке о невыезде.

27. В период с 29 июня по 4 августа 2011 года Печерский суд провел 16 слушаний, и заявитель присутствовала на них.

28. 5 августа 2011 года в 9 часов утра началось слушание. Заявитель опаздывала, и ее адвокат попросил получасовой перерыв. Заявитель прибыла в суд 7 минутами позже. Суд возобновил слушания в 9.30 утра. Заявитель пояснила, что опоздание вызвано истощением. Предыдущее заседание суда закончилось в 20.02, и ей пришлось готовиться к очередному заседанию поздно ночью.

29. Во время заседания судья заслушал показания действующего премьер-министра Азарова. Судья отвел практически все вопросы заявителя, но они, тем не менее, вызвали у свидетеля нервозность и расстройство. Не ясно, задавала ли заявитель эти вопросы лично или через адвокатов.

30. После перекрестного допроса этого свидетеля представитель ГП обратился к судье с ходатайством о взятии заявителя под стражу, на том основании, что она препятствует отправлению правосудия и демонстрирует неуважение к судье К. и остальным участникам процесса.

31. Судья К. в тот же день удовлетворил ходатайство ГП и принял решение о взятии заявителя под стражу на неопределенный период, сославшись на Статью 148 Уголовно-процессуального кодекса. Его мотивировка была такой:

«На стадии досудебного расследования и во время процесса подзащитная систематически нарушает регламент работы суда, игнорирует требования председательствующего судьи, демонстрирует неуважительное отношение к участникам процесса и суду, намеренно затягивает судебное разбирательство по данному делу, и осуществляет иные действия, с целью препятствования установлению истины в данном деле, в частности, создает препятствия допросу свидетелей».

32. Он добавил, что заявитель отказалась предоставлять какую-либо информацию о своем месте жительства (в отношении к упомянутому делу). Письма, направленные на указанный ею адрес, возвращаются почтой отправителю. Заявитель также неоднократно отказывалась подписывать повестки-уведомления о запланированных слушаниях. Как отмечается в решении суда, оно окончательно, и обжалованию не подлежит.

33. Заявитель была задержана прямо в зале суда и перевезена в изолятор досудебного содержания №13 в Киеве (СИЗО №13).

34. В ходе последующих судебных заседаний, состоявшихся 8, 10, 11, 15, 16, 18, 22, 25, 26, 29 и 31 августа, а также 1, 2, 5, 6, 7 и 21 сентября 2011 года заявитель и ее адвокаты неоднократно подавали ходатайства о замене содержания под стражей другими превентивными мерами. Они заявляли, что заявитель полностью соблюдала обязательство не покидать город, принимала участие во всех следственных мероприятиях согласно требованиям и присутствовала на всех заседаниях суда. Заявитель также обращала внимание на отсутствие юридических оснований для содержания ее под стражей — в качестве наказания за предположительное отсутствие уважения к председательствующему судье. Она также жаловалась на то, что ее арест противоречит положениям Статьи 5 Конвенции и его следует заменить более мягкой предупредительной мерой. Многочисленные письма с личными гарантиями от выдающихся общественных деятелей, в том числе, представителей духовенства, художников, писателей, журналистов и ученых были направлены в адрес судьи К. В них содержалась просьба освободить заявителя под их персональные обязательства по обеспечению ее присутствия в суде. Было сделано и предложение о внесении залога в сумме 1 миллиона гривен.

35. Печерский суд отказал в удовлетворении всех ходатайств об освобождении заявителя, сославшись на доводы, приведенные в решении суда от 5 августа 2011 года. Каждый последующий отказ обосновывался предыдущими отказами. Среди прочего, суд констатировал, что заявитель продолжает демонстрировать неуважение к суду и участникам процесса, не выполняет требования и не реагирует на замечания председательствующего судьи.

36. 12 августа 2011 года Киевский апелляционный суд рассмотрел ходатайство заявителя об изменении меры пресечения, в котором заявитель утверждала, что ее содержание под стражей незаконно и не ограничено временными рамками. Апелляционный суд отказался рассматривать ходатайство по сути, сославшись на следующие основания:

«…В соответствии со Статьей 274 Уголовно-процессуального кодекса (УПК), суд может изменить меру пресечения во время рассмотрения дела. При выборе содержания под стражей в качестве меры пресечения, суд руководствовался соответствующими положениями Главы 13 УПК.

Статья 274 УПК, по сути, не предусматривает права на оспаривание решения суда о смене меры пресечения во время рассмотрения уголовного дела.

В ходе рассмотрения данного уголовного дела, удовлетворив ходатайство прокуратуры от 5 августа 2011 года, Печерский районный суд г. Киева изменил меру пресечения в отношении подзащитной Ю. Тимошенко — с подписки о не выезде на содержание под стражей. На это решение была подана апелляция.

Тем не менее, в соответствии с УПК, решения о выборе, изменении и отмене меры пресечения, установленной в ходе судебного разбирательства по делу, не подлежат пересмотру путем подачи обычной апелляции. Из этого следует, что оснований для принятия ходатайства заявителя против решения, датированного 5 августа 2011 года, не существует».

37. В своем вердикте от 11 октября 2011 года с обвинением в адрес заявителя (смотри приведенный выше §17), Печерский суд принял решение об избрании меры пресечения в виде содержания ее под стражей до вынесения приговора.

38. 29 ноября, 1 и 20 декабря 2011 года заявитель подавала последующие ходатайства о выходе на свободу, ссылаясь (помимо ранее приведенных доводов) на ухудшение состояния здоровья.

D. Условия содержания заявителя в СИЗО №13 в Киеве

39. Заявитель содержалась в СИЗО №13 с 5 августа по 30 декабря 2011 года.

1. Физические условия содержания.

40. Заявителя поместили в камеру №242 вместе с двумя другими задержанными. В своей первоначальной жалобе она указывает на то, что площадь камеры составляла примерно 14 квадратных метров, в то время, как в своих пояснениях по существу дела она отмечала, что площадь камеры составляла 16 квадратных метров. По данным Правительства, площадь камеры — 16,4 кв. м.

41. Заявитель также утверждала, что в этой камере было единственное окно, которое невозможно было открыть. Оно находилось слишком высоко, чтобы заключенные могли до него добраться, а в камере не было вентиляции, что, учитывая курение двух ее сокамерниц, спровоцировало серьезные осложнения для ее здоровья. По данным Правительства, заявитель имела возможность открывать окно, размеры которого составляют 1,5 на 1,5 метра, а одна из ее сокамерниц была некурящей, другая курила только вне камеры во время прогулок. Более того, камера оснащена системой вентиляции.

42. По словам заявителя, в камере не было горячей воды, а подача холодной воды осуществлялась с перебоями, питьевую воду ей вообще не предоставляли. Правительство указало на то, что данная камера снабжается горячей и холодной водой, оснащена отдельным туалетом и умывальником с краном, и оборудована центральным отоплением. Правительство также добавило, что во время ее пребывания в СИЗО, заявитель получила 316 литров питьевой воды в 82 емкостях.

43. По словам заявителя, камера была освещена недостаточно, отличалась сыростью, в ней присутствовала плесень и едкий запах. Свет в камере невозможно было выключить, и он постоянно горел. Правительство уточнило — два светильника, в каждом по 2 лампы по 40 ватт (всего 4 лампы по 40 ватт) использовались для освещения в дневное время, и одна лампа мощностью 60 ватт включалась в ночное время.

44. Заявитель утверждает, что на момент подачи ее жалобы в Суд — 11 августа 2011 года — ей позволяли принимать душ всего 1 раз в неделю, и, по ее словам, постельное белье в ее камере меняли не регулярно. Судя по ее объяснениям по сути дела, она показывает, что ей позволяли пользоваться душем 2 раза в неделю. Правительство сообщило, что согласно общим правилам каждый заключенный обеспечивается доступом к душевым на 30 минут один раз в 7 дней, а заявителю позволяли пользоваться душем несколько раз в неделю. Правительство также указывает на то, что всех задержанных обеспечивают постельным бельем. Правительство также отмечает, что по состоянию на 5 августа 2011 года запасы нового постельного белья на складах СИЗО составляли 444 одеяла, 545 подушек, 8216 простыней, 6179 полотенец и 4473 наволочки. Заявитель, получившая в сумме 278 единиц постельного белья от родственников, никогда не обращалась к руководству СИЗО с просьбой о смене своего постельного белья.

45. Заявитель отмечает, что Правительство не сообщает о соотношении количества заключенных, находившихся в обсуждаемое время в СИЗО, к количеству постельного белья, и не говорит о том, какое постельное белье ей было предоставлено. Она утверждает, что ей приходилось рассчитывать только на помощь родственников в деле снабжения питьевой водой, постельным бельем, пищей и другими предметами первой необходимости.

46. 25 ноября 2011 года заявителя временно перевели в камеру №300, где она находилась до 29 ноября 2011 года, когда ее переселили в только что отремонтированную камеру №260, находящуюся в медицинском центре. По ее словам, в камере №300 не было отопления и горячей воды.

47. В период с 29 ноября по 6 декабря 2011 года временная группа Комитета Совета Европы по предотвращению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения посетила Киевское СИЗО №13. 30 ноября 2011 года они побывали у заявителя с визитом. По ее словам, именно этот визит стал причиной ее перевода в камеру №260 и улучшения условий ее содержания под стражей.

2. Ежедневный режим жизни заявителя и предоставляемое ей питание.

48. В дни судебных слушаний, которые, по словам заявителя, проводились практически ежедневно, ее будили в 5 часов утра, чтобы доставить в суд к 7 часам утра. Как она показывала в дальнейшем, до и после заседаний ей приходилось проводить по 2 и более часа в комнате без окон площадью 1,2 на 1,4 метра. Правительство это отрицает. После слушаний заявителя возвращали в камеру не ранее 9 часов вечера. В эти дни ей не давали время на занятие физическими упражнениями или на прогулки на свежем воздухе.

49. В первоначальном тексте жалобы заявитель утверждает, что она не могла питаться едой, приготовленной в СИЗО по причине своих хронических гастроэнтерологических заболеваний и аллергий. После того, как она съела несколько порций здешней еды, ее хронические гастроэнтерологические заболевания усилились, и она испытывала постоянные боли в желудке. Заявитель также утверждает, что из-за ежедневных судебных заседаний у нее не оставалось времени для получения медицинской помощи в стенах СИЗО. Кроме того, ей не позволяли брать с собой в суд свои продукты. В результате, в те дни, когда требовалось ее присутствие на судебных заседаниях, ей приходилось проводить по 16 часов вообще без еды.

50. В своих пояснениях по сути, приложенных к жалобе, заявитель утверждает, что ее не обеспечили помещением или временем для приема пищи в здании суда, а питаться на публике в присутствии журналистов, репортеров и фотографов, с ее точки зрения, было унизительно. По ее словам, ее держали в зале суда на протяжении всего заседания, а выходить из зала позволяли только для посещения туалетной комнаты. В результате, на протяжении всех заседаний суда, длившихся до 14 часов, она оставалась без пищи и воды.

51. По данным Правительства, до начала судебного заседания заявителя содержали в комнате суда, выделенной для ознакомления с делом. Правительство также отмечает, что вопреки утверждениям заявителя, ей предоставляли время для прогулок на свежем воздухе и физических упражнений в дни судебных заседаний. В действительности, когда ее эскортировали обратно в СИЗО после судебных заседаний, завершавшихся до 2 часов дня, она имела возможность выходить на прогулку в соответствии с графиком, действовавшим в этом учреждении. В других случаях заявитель обычно отказывалась от права на прогулку на свежем воздухе.

52. Правительство также утверждает, что заявитель после заседаний суда 31 августа, 1, 2, 5, 7 и 8 сентября 2011 года возвращалась в СИЗО с различными пищевыми продуктами и личными вещами, а это говорит о том, что у нее была возможность получать и потреблять пищу в дни заседаний суда. Соответственно, администрация СИЗО не готовила заявителю сухой паек перед перевозкой в здание суда.

53. Правительство также отмечает, что заявитель получала объемные продуктовые посылки с момента поступления в СИЗО. В период с 5 по 11 августа 2011 года ее обеспечивали продуктами в соответствии с требованиями закона. Впоследствии, начиная с 11 августа, заявитель официально отказывалась питаться едой, приготовленной в СИЗО, и говорила, что будет принимать только ту пищу, которую ей привозят из дома. Правительство сообщает, что за период с 5 августа по 22 декабря 2011 года заявитель получила 82 посылки, в том числе, 60 яиц, 605 диетических продуктов, 244 пищевых продукта с высоким содержанием жиров, 202 единицы овощей и фруктов, а также 316 литров питьевой воды.

54. Правительство отмечает, что заявитель отказывалась употреблять в пищу еду, приготовленную в СИЗО, и поэтому администрация не имела возможность обеспечить ее специальной диетой. Более того, несмотря на ее заявления о том, что врачи не рекомендовали ей питаться, в частности, яйцами и продуктами с высоким содержанием жиров, продукты, поступавшие к ней в пищевых посылках, говорят о том, что в действительности заявитель потребляла большое количество запрещенных пищевых продуктов.

3. Состояние здоровья заявителя и оказание ей медицинской помощи.

55. Заявитель утверждала, что с учетом хронических заболеваний, ее персональный лечащий врач настаивал на соблюдении строгой диеты, исключая даже малейшее содержание яиц, мяса и жиров. Во избежание аллергических реакций, врач заявителя также рекомендовал ей ограничить возможность контакта с токсическими веществами, в том числе, табачным дымом, дезинфицирующими средствами и пластиковой утварью. Заявитель жаловалась на внезапные подкожные кровоизлияния, острую боль в желудке и горле, обострение хронических заболеваний, в том числе, хронического гастрита, хронического панкреатита, дисбиоза кишечника, внутреннего генитального эндометриоза, узлового зоба второй степени, бессонницы, рецидивов аллергической сыпи, спровоцированных разнообразными аллергическими реакциями, и сильнейшей аллергии на препараты и пищевые продукты (яйца).

56. 10 августа 2011 года заявитель обратилась к Суду с просьбой в соответствии с Правилом 39 Регламента Суда указать Правительству на необходимость ее освобождения, учитывая предположительный риск для ее здоровья, связанный с нахождением под стражей.

57. 16 августа 2011 года Суд отказал в удовлетворении этой просьбы.

58. 19, 25 и 29 августа, а также 1 и 2 сентября 2011 года судья К. и администрация СИЗО отказали заявителю в просьбе в проведении медицинского освидетельствования теми врачами, которым она доверяла. Вместо этого, заявителю предложили пройти медицинское обследование с участием врачей, выбранных министерством здравоохранения. Она отказалась от этого предложения.

59. По данным Правительства, 5 августа 2011 года после прибытия в СИЗО заявителя осмотрели медицинские работники этого учреждения, но от прохождения детального медицинского осмотра она отказалась. 6 августа 2011 года она отказалась от прохождения осмотра терапевтом, психиатром и стоматологом, отказалась от измерения ее кровяного давления, от прохождения кардиограммы, от флюорографического исследования, а также от сдачи анализов крови и мочи. Свой повторный отказ она озвучила 12 августа 2011 года.

60. 16 августа 2011 года, вернувшись в СИЗО с заседания суда, заявитель пожаловалась на скопление жидкости в полости левого локтя. Ей была диагностирована подкожная гематома неопределенной этиологии в области левого локтя. Она настаивала на сдаче анализов в независимой лаборатории.

61. На следующий день заявителя осмотрел руководитель медицинской службы СИЗО, установивший, что в состоянии ее здоровья изменений не выявлено. Заявитель отказалась сдавать анализ крови в СИЗО, и настаивала на сдаче анализов только в независимой лаборатории в присутствии ее личного врача.

62. 18 августа 2011 года заявитель пожаловалась на вновь проявившиеся на теле гематомы, но отказалась от прохождения предложенного медицинского обследования. Ей рекомендовали прохождение лабораторных анализов, но она отказалась от этой процедуры без участия своего персонального врача, доктора П. и своей медсестры. Она также отказалась от осмотра группой экспертов-врачей, назначенных министерством здравоохранения (далее — медицинский консилиум). Вечером того же дня она жаловалась на астению, вестибулярное головокружение, обезвоживание и рвоту.

63. 19 августа 2011 года заявитель пожаловалась на общую астению, утомляемость, вестибулярное головокружение, появление опухолей, вызванных скоплением жидкости в суставах ног, носовое кровотечение и постоянное обезвоживание. По ее словам, новые гематомы уже не появлялись. Тем не менее, она отказалась от медицинского освидетельствования медицинским консилиумом, настаивая на обследовании и сдаче анализов в лаборатории в присутствии доктора П. и ее медсестры.

64. 20 августа 2011 года заявителя осмотрел руководитель медицинской службы СИЗО, посчитавший ее состояние здоровья удовлетворительным и не выявивший свежих гематом. Заявитель отказалась от прохождения всеобъемлющего медицинского обследования.

65. На следующий день ее вновь осмотрел руководитель медицинской службы СИЗО. Доктор подтвердил, что ее состояние здоровья остается удовлетворительным. Заявитель жаловалась на обезвоживание и ночные носовые кровотечения. По ее словам, новые гематомы не появлялись, но от прохождения всеобъемлющего медицинского обследования она отказалась.

66. 22 августа 2011 года заявитель дала согласие на проведение обследования медицинским консилиумом. Она жаловалась на появление петехиальной сыпи и гематомы, и заявила, что в эту ночь у нее дважды было носовое кровотечение на фоне отсутствия гипертонии. Консилиум пришел к выводу о том, что общее состояние здоровья заявителя удовлетворительно. Заявителю было рекомендовано проведение лабораторного исследования.

67. 23 августа 2011 года медицинский консилиум вновь осмотрел ее. Доктору П. и ее медсестре позволили войти в состав консилиума. Заявитель отказалась от прохождения медицинского освидетельствования и конфиденциальной сдачи анализов в лаборатории, но согласилась на проведение анализа по оценке времени свертываемости крови методом Тернера — при условии, что все биологические образцы будут уничтожены методом сжигания. Заявителю был рекомендован прием пищи, богатой белком и витамином «С». Вечером она пожаловалась на головную боль и астению. Ее осмотрели, но уровень кровяного давления оказался нормальным. Ей дали 2 таблетки «кетанова» (кеторолак — противовоспалительный препарат), и прописали лечение коллагеном и «аскорутином» (витамином С с флавоноидами).

68. 24 августа 2011 года заявителя осмотрел руководитель медицинской службы СИЗО. Она жаловалась на астению, вестибулярное головокружение, обезвоживание и новые гематомы, но от прохождения полноценного медицинского обследования отказалась. В ходе осмотров, проведенных 25 и 26 августа 2011 года, никаких серьезных изменений в состоянии ее здоровья выявлено не было.

69. 27 августа 2011 года заявителю было предложено прохождение медицинского осмотра медицинским консилиумом в присутствии доктора П. и медсестры. Она отказалась от сдачи лабораторных тестов в двух лабораториях вне стен СИЗО, и настаивала на конфиденциальном осмотре врачами по ее выбору, а также на проведении лабораторных исследований таким образом, чтобы медицинский консилиум не мог получить информацию об их результатах.

70. 30 августа 2011 года заявителю вновь было рекомендовано прохождение обследования медицинским консилиумом в присутствии доктора П. и медсестры. Она обратила внимание на появление сыпи в нижней трети груди, но отказалась от прохождения последующего медицинского осмотра или лабораторных исследований.

71. 31 августа, 1 и 2 сентября 2011 года ее осматривал руководитель медицинской службы СИЗО, но не выявил серьезных изменений в состоянии здоровья.

72. 3 сентября 2011 года заявителю было рекомендовано прохождение медицинского освидетельствования консилиумом в присутствии доктора П. и медсестры. Заявитель отказалась от этого предложения.

73. 6 сентября 2011 года она подтвердила свой отказ.

74. 4, 5, 6 и 7 сентября 2011 года ее осматривал руководитель медицинской службы СИЗО, посчитавший ее состояние здоровья удовлетворительным. Заявитель жаловалась на астению, головную боль, обезвоживание, боли в области живота (на пустой желудок) и нарушение сна, но отказалась от прохождения полноценного медицинского осмотра, настаивая на том, что ее должен осматривать только доктор П. Ей посоветовали принимать препарат «париет» (рабепразол — препарат, замедляющий или останавливающий выработку желудочного сока) в таблетках.

75. Руководитель медицинской службы СИЗО вновь посетил заявителя 8 сентября 2011 года. Он не выявил серьезных изменений и дополнительно прописал к режиму лечения заявителя мультивитамины. 9, 10 и 11 сентября 2011 года заявителю было рекомендовано продолжить назначенное лечение.

76. 12, 13, 14 и 15 сентября 2011 года руководитель медицинской службы продолжал осматривать ее. Она жаловалась на боли при глотании, астению, головную боль, вестибулярное головокружение, боли в кишечнике и нарушение сна. Новых гематом не выявлено. От прохождения полноценного медицинского обследования заявитель отказалась. Ей посоветовали использовать назальный спрей, полоскать горло раствором, пить горячие напитки и принимать парацетамол.

77. 15 сентября 2011 года заявителю было рекомендовано пройти освидетельствование медицинским консилиумом в присутствии доктора П. и медсестры. Она от этого отказалась.

78. 17 сентября 2011 года состоялась консультация заявителя медицинским консилиумом, в состав которого вошли специалисты из СИЗО, государственной пенитенциарной службы и Национального медицинского университета им. Богомольца. Среди прочего, она жаловалась на кашель, общую астению и периодические головокружения. Она отметила улучшение состояния здоровья после полоскания горла, приема витаминов и чая с медом. Ей порекомендовали продолжать полоскание и потреблять полезные для здоровья напитки и еду. Тем не менее, от прохождения более детального медицинского осмотра она отказалась.

79. 21 сентября 2011 года заявителя осмотрел медицинский консилиум в присутствии доктора П. Она жаловалась на общую астению, периодические головокружения, раздражительность и боль в правом подреберье. Консилиум подтвердил улучшение состояния здоровья. Заявитель отказалась от прохождения полноценного медицинского обследования. Ей посоветовали отказаться от приема свежих овощей и фруктов, а взамен потреблять их в обработанном виде, а также исключить из рациона питания молочные продукты, острые, соленые и кислые блюда. Среди прочего, ей был прописан «мотилиум» (домперидон, применяемый для подавления тошноты и рвоты), и было рекомендовано принимать пищу не менее 4 раз в день.

80. В период с 16 сентября по 3 октября 2011 года заявителя ее ежедневно осматривали специалисты медицинской службы СИЗО, установившие факт постепенного улучшения состояния ее здоровья, а также прохождения простудных симптомов.

81. 3 и 4 октября 2011 года заявителя осматривал руководитель медицинской службы СИЗО, подтвердивший, что состояние ее здоровья удовлетворительно. Заявитель жаловалась на астению, головную боль, головокружение, периодическое появление гематом, обезвоживание и нарушение сна. От прохождения детального медицинского осмотра она отказалась. Ей был прописан «детралекс» (диосмин — флавоноид, применяемый для лечения венозной недостаточности), «мотилиум», «аскорутин» и мультивитамины.

82. В период с 5 по 11 октября заявителя ежедневно осматривал руководитель медицинской службы СИЗО. Она жаловалась на боли в поясничной области, которые, по ее словам, впервые проявились после того, как она соскочила с турника. Ей поставили диагноз — люмбаго — и прописали препарат «париет», а также назначили внутримышечные инъекции «мовалиса» (нестероидного противовоспалительного препарата). После приема пищи она также получала по 1 таблетке «мовалиса».

83. 12 октября 2011 года заявителю был прописан дополнительный курс «мовалиса», «париета», «донормила» (снотворное), «тетрамицина» (антибиотика) и мультивитаминов.

84. 13 октября 2011 года она вновь пожаловалась на боли в поясничном отделе спины. Ей было прописано лечение «ксефокамом» («лорноксикамом» — болеутоляющим препаратом), «париетом» и мультивитаминами.

85. На следующий день заявителя осмотрел медицинский консилиум. Она высказывала жалобы на боли в поясничном отделе, но отказалась от прохождения полноценного медицинского освидетельствования. Проводилась мануальная терапия.

86. В период с 14 октября по 5 ноября 2011 года руководитель медицинской службы СИЗО продолжал ежедневно осматривать заявителя. Медицинское лечение продолжалось в соответствии с ранее данными рекомендациями и было дополнено некоторыми процедурами.

87. 18 октября 2011 года ее осмотрели члены медицинского консилиума. Она жаловалась на боли в поясничной области. В период с 18 по 28 октября 2011 года ее обеспечивали массажными процедурами и медикаментозным лечением.

88. Тем временем 20 октября 2011 года медицинский консилиум вновь осмотрел заявителя. Она подтвердила уменьшение боли в поясничной области. Врачи отметили улучшение общего состояния ее здоровья и посоветовали ей продолжать прописанное лечение («ксефокам» и «долобене» — гель, содержащий ибупрофен). Заявитель тем не менее отказалась от приема прописанных медицинских препаратов.

89. Консилиум также осмотрел заявителя на следующий день. Она заявила, что боли в поясничной области уменьшились. Доктора подтвердили улучшение состояния ее здоровья и посоветовали ей продолжать лечение по предписанной схеме («ксефокам», «долобене»).

90. 24 октября 2011 года заявителя осматривал консилиум. Она жаловалась на боли в поясничной области. Ей сделали внутримышечную инъекцию «ксефокама» и «долобене».

91. Постоянное ежедневное наблюдение заявителя членами консилиума продолжалось в период с 25 по 28 октября 2011 года. Консилиум пришел к выводу об улучшении состояния ее здоровья. Она продолжала отказываться от прохождения полноценного медицинского исследования.

92. 5 ноября 2011 года она отказалась от прохождения рентгенографии.

93. 7 ноября 2011 года заявителя осматривал медицинский консилиум, рекомендовавший проведение дополнительного обследования и продолжение прописанной схемы лечения.

94. Двумя днями позже ее вновь обследовали члены консилиума. Кроме того, было проведено дуплексное ультразвуковое сканирование ее нижних конечностей. Ранее ей поставили диагноз — остеохондроз поясничного отдела позвоночника, правостороннее воспаление седалищного нерва, тонические спазмы мышц, серьезные нарушения функции позвоночника и правой нижней конечности и, возможно, спондилоартроз и спондилоартралгие. Консилиум пришел к выводу о необходимости подтверждения диагноза и определения стратегии лечения, а для этого требовались дополнительные обследования и дополнительные консультации с экспертами. Тем не менее заявитель отказалась от прохождения предписанной рентгенографии.

95. 12 ноября 2011 года заявителю был дополнительно прописан «аскорутин» и «тетрамицин».

96. 14 ноября 2011 года ее обследовал консилиум медиков, но от прохождения полноценного медицинского обследования и сдачи крови она отказалась.

97. 16 ноября 2011 года заявитель отказалась от приема «тетрамицина», прописанного ей в тот же день.

98. 19 ноября 2011 года заявителя в присутствии доктора П. и ее медсестры обследовал консилиум. Для корректировки ранее назначенного лечения заявителю предложили сдать кровь на анализ, но она отказалась от этого. Заявитель также отказалась от прохождения полноценного медицинского осмотра и инъекций «бетаметазона» (стероида с противовоспалительным и иммунодепрессивным действием). Консилиум медиков рекомендовал продолжение ранее назначенного лечения.

99. 23 ноября 2011 года заявитель прошла обследование брюшной полости (в том числе МРТ-сканирование). Ей порекомендовали сдать для лабораторного исследования образцы крови, мочи и кала, но она от этого отказалась. Консилиум не выявил никаких признаков других заболеваний, оказывающих негативное влияние на ее поджелудочную железу, но обнаружил хронический холецистит, развившийся в результате острого приступа холецистита, и прописал «хофитол» (препарат, способствующий пищеварению). Заявителю был рекомендован прием аскорбиновой кислоты и рутина, исключение из рациона питания жирной, жареной и острой пищи, а также увеличение дозировки принимаемых ею препаратов, предназначенных для очистки организма от токсичных веществ. Консилиум отметил, что заявитель не полностью соблюдает предписанные рекомендации.

100. В ходе осмотра, состоявшегося 26 ноября 2011 года, заявитель пожаловалась на то, что после инъекций витамина В (мильгаммы) у нее развилась аллергическая реакция. После приема одной таблетки «телфаста» (антигистамина «фексофенадина») аллергическая реакция была купирована. По ее словам, новые гематомы на теле не проявлялись. Ей был прописан «фуросемид» (диуретик).

101. С 6 по 29 ноября 2011 года заявителя ежедневно осматривали врачи медицинской службы СИЗО. Она жаловалась на головную боль, обезвоживание, дискомфорт в надчревной и правой подреберной области, а также на нарушение сна, но отказалась от прохождения полноценного осмотра и заявила, что предписания будет выполнять по своему усмотрению. Она отметила, что в этот период боли в поясничном отделе позвоночника уменьшились.

102. 29 ноября по ее просьбе ее перевели в медицинскую часть СИЗО. В результате первичного осмотра ей было предписано лечение «диклофенаком» (противовоспалительным препаратом), «фуросемидом», «сирдалудом» (мышечным релаксантом), «дипроспаном» (кортикостероидом), «мильгаммой», «париетом», «хофитолом», аскорбиновой кислотой, рутином и «Випросалом-Б» (болеутоляющей мазью). Ей также советовали сдать общий и биохимический анализ крови, коагулограмму, предоставить образцы мочи и стула для исследования и соблюдать предписанную диету.

103. 30 ноября 2011 года заявителя осмотрел руководитель медицинской службы СИЗО, диагностировавший обширный остеохондроз поясничного отдела позвоночника в форме воспаления седалищного нерва с правой стороны с временным сильным болевым синдромом, но без признаков компрессионной радикулопатии и гемангиомы.

104. 2 декабря 2011 года ее обследовали члены консилиума в присутствии доктора П. и ее медсестры. Ей была рекомендована сдача анализа крови, но она отказалась от этого предложения, продолжая настаивать на конфиденциальном исследовании крови за пределами Украины с участием ее личного врача, но без привлечения представителей государства.

105. Заявитель утверждала, что 7 декабря 2011 года ее адвокат прибыл в медицинскую часть СИЗО для того, чтобы подготовить ее к заседанию апелляционного суда. Заявитель и ее адвокат были лишены возможности проведения встречи наедине, поскольку она не имела возможности самостоятельно передвигаться, ходить или сидеть.

106. 8 декабря 2011 года заявитель отказалась от прохождения медицинского осмотра консилиумом, который после изучения имевшейся в его распоряжении медицинской документации пришел к выводу, что заявитель, помимо других болезней, страдает от хронического холецистита, сформировавшегося в результате острого приступа холецистита. Было отмечено и то, что она не полностью соблюдает ранее предписанные медицинские рекомендации.

107. 12 декабря 2011 года заявителя вновь осмотрел консилиум. Среди прочего заявителю было рекомендовано продолжать прием «Дискус композитум» и «Траумель С» (гомеопатических препаратов, используемых для снятия боли и воспаления в суставах), сдать общий и биохимический анализ крови, пройти коагулограмму и предоставить образец мочи для анализа. Заявителю неоднократно обеспечивали возможность сдачи лабораторного анализа крови, но она от этого отказывалась. Консилиум вновь отметил, что заявитель не полностью соблюдает ранее предписанные рекомендации. Консилиум также отметил отсутствие необходимости в хирургическом вмешательстве.

108. 13 и 14 декабря 2011 года заявителю было рекомендовано прохождение осмотра специалистом Министерства здравоохранения и Государственной пенитенциарной службы, но она отказалась от этого предложения.

109. 16 декабря 2011 года заявителя осмотрели медицинские специалисты Государственной пенитенциарной службы. Исходя из результатов доклада от 12 декабря 2011 года и информации, собранной во время медицинского осмотра 16 декабря 2011 года, консилиум пришел к выводу об отсутствии медицинских показаний, способных исключить возможность присутствия заявителя на судебном заседании.

110. 21 декабря 2011 года заявителю была сделана электрокардиограмма и эхокардиограмма. Никаких сердечно-сосудистых заболеваний не было выявлено.

E. Условия содержания заявителя в Качановской колонии

1. Физические условия содержания

111. 30 декабря 2011 года заявитель переведена в Качановскую колонию в Харькове для отбывания срока заключения. Ее содержали в камере площадью 37,1 кв. м, и она делила ее с другой заключенной. Камера оснащена двумя металлопластиковыми окнами площадью 3,5 квадратных метра каждое, что обеспечивало естественное освещение и проветривание камеры. Искусственное освещение обеспечивалось энергосберегающими люминесцентными лампами. В камере установлена механическая вентиляция.

112. Камера оборудована отдельной душевой площадью 3,5 квадратных метра и туалетом площадью 4.1 квадратных метра. Душевая оснащена среди прочего водонагревателем и стиральной машиной. Таким образом, заявитель имела круглосуточный доступ к холодной и горячей воде и имела возможность принимать душ в любое время. Оборудование камеры включает две односпальные деревянные кровати с ортопедическими матрасами, четыре комплекта постельного белья, шкаф-купе, обеденный стол, кофейный столик, два стула, вешалку, тумбочку для обуви и набор кухонной мебели с посудомоечной машиной и шкафчиками. Там также есть телевизор, гладильная доска, фен, холодильник, микроволновая печь, электрический чайник и вся необходимая кухонная утварь.

113. Питание обеспечивалось в соответствии с национальным законодательством. Пища готовилась в столовой колонии и доставлялась заключенным в специальных контейнерах. Дополнительно заявитель имела право получать неограниченное количество передач с продуктами. К 5 апреля 2012 года заявитель получила 30 таких передач.

114. По данным Правительства, со дня своего прибытия в колонию заявитель отказалась от ежедневных прогулок по причине состояния здоровья. Как правило, она имела право на ежедневные прогулки в любое время в течение дня. Площадь двора для прогулок составляла 52 квадратных метра.

115. Заявитель утверждала, что из-за ее состояния здоровья она попросила костыль, а 17 января 2012 года — ходунки для того, чтобы иметь возможность передвигаться самостоятельно, но администрация колонии отказалась предоставить ей какие-либо вспомогательные средства для ходьбы. В результате заявитель была лишена возможности самостоятельно передвигаться по камере, не говоря уже о ежедневных прогулках во дворе. Колония не предприняла никаких мер в целях обеспечения ее ходунками или инвалидным креслом, чтобы она могла передвигаться или чтобы позволить ей выходить на прогулки.

2. Медицинская помощь, предоставленная заявителю

116. По заявлению Правительства, 7 января 2012 года заявитель была осмотрена в областной клинической больнице. Ей была проведена спиральная компьютерная томография мозга, МРТ-сканирование яремного отростка затылочной кости, пояснично-крестцового отдела позвоночника и шеи, а также взят анализ крови. В тот же день ее осмотрели специалисты Харьковского национального медицинского института и Государственной пенитенциарной службы. По результатам этих осмотров подтвержден предыдущий диагноз, а именно: обширный остеохондроз поясничного отдела позвоночника в виде правостороннего воспаления седалищного нерва, с временным сильным болевым синдромом, но без признаков компрессионной радикулопатии; и гемангиома поясничного отдела позвоночника. Однако выпячивание межпозвоночных дисков — по сравнению с предыдущим МРТ-сканированием — уменьшилось. Заявителю рекомендовано пребывание под активным наблюдением врачей колонии, чтобы ей измеряли кровяное давление 2 — 3 раза в день, а температуру 2 раза в день. Осмотр невролога и отоларинголога был запланирован на 10 января 2012 года. Ей также был прописан «бетагистин» (препарат против головокружения), «детралекс» и «диакарб» (ацетазоламид, ингибитор, применяемый для лечения различных заболеваний, включая глаукому, эпилептические припадки и высотную болезнь, который также является диуретиком); и при необходимости симптоматическое лечение, лечебная физкультура и медицинский массаж.

117. 14 февраля 2012 года заявителя осмотрели немецкие врачи из берлинской клиники «Шарите», порекомендовавшие 17 февраля 2012 года перевести ее в специализированную клинику для дополнительной диагностики и лечения.

118. 23 февраля 2012 года заявитель прошла дополнительный осмотр.

119. 7 марта 2012 года состоялась совместная встреча украинских и немецких медиков для выработки согласованного подхода к лечению заявителя. По данным Правительства, после получения рекомендаций немецких врачей был разработан единый план комплексного медицинского лечения. Однако заявитель утверждает, что немецкие врачи не принимали участия в обсуждении и не подписывали упомянутые рекомендации.

120. По данным Правительства, 12, 15, 19, 22 и 26 марта 2012 года заявителю была предоставлена возможность начать лечение, рекомендованное немецкими врачами в соответствии с разработанным планом. Однако заявитель отказалась приступать к этому лечению, настаивая на своей госпитализации в гражданскую больницу, не исключая немецкое медицинское учреждение. Однако она согласилась на госпитализацию в медицинское учреждение, проинспектированное и рекомендованное немецкими врачами.

121. 14 марта 2012 года заявитель обратилась с просьбой к Суду, согласно правилу 39 Регламента Суда, указать Правительству, что ее следует обеспечить соответствующим медицинским лечением независимыми врачами в специализированном учреждении.

122. 15 марта 2012 года Суд принял промежуточное решение согласно правилу 39 и направил Правительству предписание по «обеспечению заявителя медицинской помощью, адекватной ее жалобам, в соответствующем специализированном лечебном учреждении».

123. 16 марта 2012 года Правительство доставило в тюрьму медицинское оборудование из близлежащих больниц. В тот же день заявителю было предложено сделать спинномозговую пункцию в терапевтическом отделении исправительного учреждения. Она отказалась проходить пункцию на том основании, что это хирургическая процедура и она должна осуществляться в операционной, а медицинское отделение тюрьмы не в состоянии обеспечить подобающие стерильные условия, и в нем не хватает соответствующего медицинского оборудования.

124. 15, 22, 24 и 25 марта 2012 года заявитель подавала письменные запросы на оказание медицинской помощи и высказывала жалобы на отсутствие такой помощи со стороны администрации колонии. 26 и 30 марта 2012 года руководитель колонии предложил заявителю пройти лечение в медсанчасти колонии, а также позволил ей выбрать одно из двух медицинских учреждений для проведения процедуры паравертебральной блокады. Заявитель попросила разрешения на консультацию с неврологом, доктором П., который был ее врачом в СИЗО № 13 и чей диагноз полностью подтвержден немецкими врачами. Руководитель колонии отказал ей в консультации с доктором П., ссылаясь на заключение от 7 марта 2012 года, которое якобы отражало общую точку зрения украинских и немецких врачей.

125. 27 марта 2012 года заявитель отказалась от лечения как в центре экстренной медицинской помощи и травматологии при областной клинической больнице, так и в Институте патологии позвоночника и суставов им. проф. М.И.Ситенко, где предполагалось проведение процедуры паравертебральной блокады.

126. Правительство отмечает, что 2 апреля 2012 года заявитель осмотрена консилиумом врачей, в состав которого вошел первый заместитель министра здравоохранения и специалисты Национального медицинского университета им. А.А.Богомольца и Института патологии позвоночника и суставов им. проф. М.И.Ситенко АМН. Заявителю было рекомендовано лечение в Харьковской центральной государственной железнодорожной клинической больнице («Центральная клиническая больница»). В то же время ей объяснили, что условия этого медицинского учреждения соответствуют требованиям, выдвинутым медицинскими специалистами из Германии. Заявитель согласилась пройти это лечение.

127. Однако на следующий день она изменила свое решение и объяснила, что Центральная клиническая больница не является специализированным медицинским учреждением, отвечающим требованиям, изложенным во временной мере, принятой Судом 15 марта 2012 года. Она также отметила, что будет лечиться в этом учреждении только после того, как немецкие врачи подтвердят способность данного учреждения предоставить рекомендованное ими лечение.

128. 4 апреля 2012 года заявителю был предложен перевод в Центральную клиническую больницу. Ее осмотрел консилиум врачей. Ей сообщили, что консилиум посетил Центральную клиническую больницу, счел ее помещение и оборудование удовлетворительными и заключил, что больница предоставила наилучшие условия для лечения заявителя. Заявитель согласилась там лечиться при условии, что больница будет оценена немецкими врачами, приезд которых ожидался 6 апреля 2012 года.

129. С 13 по 15 апреля 2012 года немецкие врачи осмотрели заявителя и проверили качество больницы, предложенной Правительством. Они сочли приемлемой чистоту больницы и искреннее стремление врачей к открытости, их дружелюбие и уважительность, отметив, что за короткое время, имевшееся в их распоряжении, у них не было возможности оценить, способны ли врачи предложить необходимое комплексное лечение первичных причин.

130. 17 апреля 2012 года немецкие медики представили отчет о соответствии Центральной клинической больницы потребностям заявителя. В отчете отмечался ряд проблем, связанных с лечением заявителя в Центральной клинической больнице.

3. Инцидент, касающийся перевода заявителя в больницу 20 апреля 2012 года, и его расследование

131. В письме от 20 апреля 2012 года, отправленном Правительству в 16.54, Суд попросил Правительство проинформировать его до 27 апреля 2012 года о том, какие шаги предприняты в соответствии с временной мерой, принятой 15 марта 2012 года.

132. В неуказанное время в тот же день консилиум, состоящий из 5 врачей, посетил заявителя. Составленное в тот же день заявление гласит:

«Члены международной медицинской комиссии … прибыли в Качановскую исправительную колонию 20 апреля 2012 года. В сопровождении сотрудников Качановской исправительной колонии они вошли в помещение, где находилась Ю.В.Тимошенко, предложив провести медосмотр. Во время общения с Ю.В.Тимошенко члены комиссии вновь аргументированно, убедительно и настойчиво предложили ей наконец начать стационарное лечение, которое рекомендовано международной медицинской комиссией и вновь подтверждено немецкими медиками 13 апреля 2012 года, в Центральной (клинической) больнице, где созданы все необходимые условия для возможности введения (необходимых) лекарств и физиотерапии, а также для адаптации, дополнения и продления (лечения) при необходимости.

Во время общения с комиссией заключенная сидела за столом. Она была расположена разговаривать с медиками. Она прочитала отчет по оценке клиники экспертами-медиками, который был передан ей руководством исправительной колонии.

Члены медицинской комиссии, проконсультировавшись (с соответствующим отчетом), тщательно проанализировали выводы немецких врачей касательно посещения Центральной (клинической) больницы и Ю.В.Тимошенко 13 апреля 2012 года (письмо Министерства иностранных дел Украины от 19.04.2012 за номером 411/17-994-313), получили и обсудили информацию от медицинских работников Качановской исправительной колонии относительно состояния здоровья Ю.В.Тимошенко, учли объективные данные, предоставленные медицинскими работниками Качановской исправительной колонии об отсутствии ухудшения состояния здоровья заключенной; комиссия также приняла во внимание тот факт, что в процессе общения с заключенной не поступило никаких дополнительных жалоб.

Комиссия настойчиво рекомендовала госпитализацию для проведения комплексного лечения. Пациентка в ответ несколько раз заявляла о своем желании лечиться в стационаре. Однако она не уточнила дату начала такого лечения.

Основываясь на всей имеющейся в наличии медицинской информации, комиссия пришла к общему выводу: по состоянию на 20 апреля 2012 год, заключенная может быть транспортирована — как к месту лечения, так и в остальных случаях, предусмотренных законом».

133. В тот же день начальник медсанчасти Качановской колонии отдал приказ о госпитализации заявителя в Центральную клиническую больницу государственной железной дороги. В тот же день, 20 апреля 2012 года, примерно в 23.00 заявитель была перевезена в эту больницу. По ее словам, она возражала против транспортировки в эту клинику как не соответствующую ее потребностям, и к ней была применена сила. Заявитель утверждает, что в результате у нее появились синяки и долго не проходящие гематомы на животе, а также ряд гематом на руках.

134. Более подробное изложение заявителем событий вечера 20 апреля 2012 года таково: примерно в 21.00 ее сокамерница была переведена из камеры. Вошли три надзирателя и после того как заявитель отказалась последовать за ними, они вынудили ее покинуть камеру. Они завернули ее в простыню и ударили в живот. Испытывая острую боль в животе и позвоночнике, заявитель потеряла сознание и очнулась только в больнице. Она помнит, как ее нес в машину скорой помощи один из охранников. Несмотря на постоянное видеонаблюдение, администрация тюрьмы утверждает, что данный инцидент не зафиксирован.

135. По словам заявителя, по прибытии в больницу она отказалась от лечения ее сотрудниками и потребовала связаться с ее адвокатом. Более того, в ответ на физическое насилие со стороны тюремных охранников она объявила и начала голодовку. Несмотря на ее просьбу, адвокату заявителя не позволили посетить ее 21 апреля 2012 года.

136. 22 апреля 2012 года примерно в 14.00 ее вернули в колонию.

137. 23 апреля 2012 года заявитель сообщила, что просила тюремных врачей ее осмотреть, однако они проигнорировали ее просьбу. В тот же день она направила жалобу в Харьковскую областную прокуратуру на насильственную доставку в больницу и якобы имевшее место жестокое обращение. Она утверждала, что ей не позволяли встретиться с защитником под предлогом «санитарного дня» в колонии. Адвокат направил жалобу в Харьковскую областную прокуратуру.

138. В тот же день, 23 апреля 2012 года, заявитель обратилась с просьбой о судебно-медицинском освидетельствовании независимым экспертом, но, как она заявляет, ее просьба была отклонена Харьковской областной прокуратурой.

139. 24 апреля 2012 года заявителю позволили встретиться с ее адвокатом — впервые с момента возвращения в колонию.

140. В тот же день она продемонстрировала свои ушибы медицинскому персоналу колонии. Согласно отчету об осмотре, незначительные травмы тела (синяк на левом предплечье и два синяка в районе подвздошной кости с правой стороны) были выявлены на теле заявителя. Они причинены компрессионным ударом или контактом с твердыми тупыми предметами за один или два дня до осмотра заявителя. В отчете также утверждалось, что предполагаемый «возраст» синяков не совпадал со временем, указанным заявителем. Принимая во внимание местоположение и количество травм заявителя, в отчете указывалось, что как минимум один удар был нанесен в области левого предплечья и не менее двух в области брюшной полости. В отчете отмечалось, что расположение этих травм тела было таким, что заявитель могла нанести их себе сама.

141. По данным Правительства, 24 апреля 2012 года был приглашен судмедэксперт для осмотра заявителя. Однако она отказалась от предложенного осмотра.

142. Позже в тот же день начальник следственного отдела Харьковской областной прокуратуры отказался открывать уголовное дело против сотрудников колонии из-за отсутствия состава преступления в их действиях. По данным заявителя, на пресс-конференции прокурор признал применение силы против нее, но посчитал его оправданным.

143. На следующий день вышеупомянутый отказ был отменен из-за широкого распространения в СМИ информации о физических травмах, которые предположительно были нанесены заявителю сотрудниками колонии. Прокурор также получил результаты осмотра заявителя медицинским персоналом колонии 24 апреля 2012 года, подтверждавшие наличие ушибов. Соответственно возникла необходимость в дополнительном расследовании.

144. 25 апреля 2012 года представитель офиса Омбудсмена посетил заявителя, и в тот же день Омбудсмен Нина Карпачева сделала публичное заявление относительно состояния здоровья заявителя и упомянутого факта физического насилия во время ее насильственной транспортировки в больницу. Она заявила следующее:

«В присутствии начальника Качановской колонии Тимошенко дала согласие представителю Омбудсмена на внешний осмотр мест телесных повреждений. Во время внешнего осмотра установлено наличие кровоподтеков на предплечье, участке локтевого сустава правой руки, а также значительного размера кровоподтек в правом паховом участке живота.

Ю.Тимошенко подтвердила свое заявление от 23 апреля к прокурору Харьковской области … и выразила негодование по поводу отсутствия реакции на это заявление. Она также заявила, что Омбудсмен не был проинформирован о ее обращении и (о том, что она) просила (Омбудсмена) немедленно посетить колонию. Для проверки всех обстоятельств применения физической силы к Ю.Тимошенко представитель Омбудсмена встретился с прокурором Харьковской области …и начальником управления Государственной пенитенциарной службы Украины в Харьковской области.

Омбудсмен вынуждена заявить, что к концу рабочего дня 24 апреля органы прокуратуры не отреагировали должным образом на обращение Ю.Тимошенко.

Омбудсмен заявила, что конвоирование Тимошенко таким способом является жестоким обращением с заключенной и может быть расценено как пытка в соответствии со ст. 3 Европейской конвенции по правам человека…

В связи с этим Омбудсмен требует:

1. От Генерального прокурора Украины — открыть уголовное дело и временно отстранить от исполнения служебных обязанностей всех причастных к жестокому обращению с Ю.Тимошенко во время ее транспортировки из колонии.

2. От начальника Государственной пенитенциарной службы Украины — немедленно обеспечить (предоставление) всей необходимой медицинской помощи (Ю.Тимошенко) в соответствии с решением Европейского суда по правам человека и выводами украинских и независимых иностранных врачей».

145. В тот же день заявитель обратилась с новой просьбой о стационарном лечении согласно правилу 39 Регламента Суда, обращаясь с просьбой призвать Правительство немедленно использовать все имеющиеся в его распоряжении средства для обеспечения ее лечения в клинике «Шарите» в Германии.

146. 26 апреля сделано еще одно предложение о судебно-медицинском осмотре, но, по данным Правительства, заявитель отказалась от осмотра. В результате заведующему отделением судебно-медицинской экспертизы Харьковской медицинской академии, доктору медицинских наук, было поручено оценить ее травмы на основании отчета о медицинском осмотре от 24 апреля 2012 года. Он подтвердил, что отчет составлен в соответствии со всеми предъявляемыми требованиями. Он полностью согласился с выводами врачей и отметил, что исходя из состояния гематом на 24 апреля 2012 года и их появления за один или два дня до осмотра заявителя, травмы не могли быть нанесены 20 апреля 2012 года. Кроме того, ознакомившись с медицинской карточкой, в которой фиксировалось состояние здоровья заявителя во время ее содержания в киевском СИЗО № 13, он отметил, что «гематомы» периодически проявлялись под кожей на теле заявителя с 16 апреля 2011 года и не были результатом внешних ударов, а могли быть связаны с состоянием сосудистой системы и системы кровообращения заявителя. Эксперт также высказал свое мнение по поводу опубликованных в прессе фотоматериалов. Он, в частности, отметил, что фотографии, на которых базировалось опубликованное СМИ мнение, не могли быть предметом независимой оценки и что вообще любые мнения, основанные на фотографиях, могут быть необоснованными.

147. По данным заявителя, судмедэксперт подготовил отчет, в котором пришел к заключению о том, что ее травмы были «нанесены себе самой». Она отказалась подписать этот отчет, так как считала неверным предположение о том, что травмы могли быть «нанесены себе самой». Она попросила, чтобы судебно-медицинское обследование было проведено независимым врачом, но ее просьба была отклонена Харьковской областной прокуратурой.

148. 27 апреля Омбудсмен опубликовала фотографии синяков заявителя. На следующий день Киевская городская прокуратура якобы обыскала офис Омбудсмена и выписала повестки ряду ее сотрудников, которые имели отношение к сообщению о физических травмах заявителя в колонии. По словам заявителя, Правительство заявило, что Нина Карпачева заставила своих сотрудников подать ложные сведения о синяках на теле заявителя. При этом заявитель не упомянула никаких имен или источников, подтверждающих это заявление.

149. 3 мая 2012 года следователь прокуратуры вновь отказал в возбуждении уголовного дела против сотрудников колонии из-за отсутствия признаков преступления в их действиях. Он отметил в своем решении в числе прочего следующее:

«24.04.2012 по направлению областной прокуратуры в жилой зоне колонии судмедэксперт Сербиненко И.Ю. предложил Тимошенко Ю.В. пройти судебно-медицинский осмотр. Она категорически отказалась…

26.04.2012 в 7.55 Тимошенко Ю.В. снова категорически отказалась пройти судебно-медицинский осмотр с участием Свентицкой С.Г., заведующей отделением судебной медицины в Харьковском областном центре судмедэкспертизы…

Копии письменных просьб Тимошенко Ю.В., датированных 24.04.2012, в которых она просит провести ее осмотр с целью регистрации травм, нанесенных ей сотрудниками колонии, в присутствии прокурора, демонстрируют ее нежелание быть осмотренной судмедэкспертом Сербиненко И.Ю. Копии приложены к материалам следствия. В тех же документах Тимошенко Ю.В. собственноручно указала, что сотрудники Качановской исправительной колонии № 54 (дежурный врач Малюга В.А., дежурная медсестра Родина В.И., начальник медицинской части Цюра А.М., старший оперуполномоченный оперативного отдела Макаренко А.М.) осмотрели ее, а все ее травмы по состоянию на 24.04.2012 задокументированы и все положенные данные внесены в ее медицинскую карту…»

150. По данным Правительства, для установления обстоятельств транспортировки заявителя в больницу 20 апреля 2012 года, ее возвращения в колонию 22 апреля 2012 года и появления травм на ее теле следователь взял показания у начальника колонии и 14 сотрудников колонии, 2 медицинских работников и 2 водителей машин скорой помощи, дежуривших в те дни, 6 членов медицинской комиссии, 2 сотрудников больницы и других лиц.

151. Начальник колонии заявил, что 20 апреля 2012 года он дал разрешение на перевозку заявителя в больницу. Затем он поручил заместителю начальника колонии (а также начальнику отдела безопасности) и еще одному заместителю начальника колонии обеспечить транспортировку заявителя. Ему сообщили, что заявитель не возражала против переезда и не жаловалась на нанесение каких-либо травм. 22 апреля 2012 года заявителя посетил дежурный медицинский сотрудник колонии, не заметивший никаких травм на ее теле, в то время как сама заявитель не делала никаких заявлений о нанесении ей травм. Начальник колонии не давал никаких распоряжений своим подчиненным о применении физической силы к заявителю.

152. Заместитель начальника колонии сообщил, что 20 апреля 2012 года помогал заявителю спускаться по ступеням лестницы к машине скорой помощи и сопровождал ее в больницу. Когда она медленно спускалась по ступенькам со второго этажа на первый, заявитель сказала ему, что устала, и позволила ему понести ее. Он донес заявителя до машины скорой помощи, положил ее на носилки и помог водителю поставить носилки в машину. Он ясно дал понять, что никакие телесные повреждения не наносились заявителю в его присутствии. Сходные показания были также даны другим заместителем начальника колонии и старшим инспектором.

153. Начальник медицинской части колонии сообщил, что 20 апреля 2012 года в 10.00 он и два заместителя начальника колонии вошли в камеру заявителя и проинформировали ее о том, что она должна пройти осмотр и быть госпитализирована. Он попросил ее собрать личные вещи. Примерно в 21.30 заявителя поместили в машину скорой помощи. Во время транспортировки в больницу она не высказывала никаких жалоб на то, что ей причинили телесные повреждения. Начальник медицинской части колонии заявил, что заявитель не теряла сознания. Когда машина скорой помощи приехала в больницу, заявителю посоветовали пройти первичный медосмотр, но она отказалась это делать. 23 апреля 2012 года примерно в 9.30 медицинский сотрудник колонии встретился с заявителем, отказавшимся проходить медосмотр. Она не озвучивала никаких жалоб, а сотрудники не заметили никаких травм на ее теле. Примерно в 8.39 утра 24 апреля 2012 года на коже заявителя появились изменения, и она позволила медицинскому персоналу осмотреть их. Начальник медицинской части колонии отметил, однако, что она категорически отказалась проводить судебно-медицинский осмотр своих травм. Такие же показания были также даны врачом колонии, дежурным врачом колонии и медсестрой.

154. Охранники из отдела наблюдения и безопасности колонии сообщили, что 20 апреля 2012 года они находились на дежурстве в отделении № 1 колонии, где расположена камера заявителя. Отделение оснащено камерами видеонаблюдения, работающими в режиме реального времени, но без функции записи. Наблюдая за камерой заявителя на мониторе, один из инспекторов заявил, что он не видел применения физического насилия к заявителю посещавшими ее сотрудниками колонии, а также не слышал никаких звуков. Как только сотрудники колонии покинули камеру, инспектор видел на экране, что заявитель приняла душ, собрала вещи и легла в постель. В ходе видеонаблюдения охранники не видели, чтобы заявителю были нанесены телесные повреждения.

155. Кардиолог и реаниматолог, работавшие в бригаде скорой помощи, и водитель машины скорой помощи сообщили, что 20 апреля 2012 года они приехали в колонию вечером. Они видели, как молодой человек донес заявителя на руках от дверей двора для прогулок и положил на носилки. Они не заметили никаких травм на теле заявителя.

156. Сотрудники колонии пояснили, что примерно в 22.00 20 апреля 2012 года они сели в машину скорой помощи, чтобы доставить заявителя в больницу, и затем сопровождали ее в палату на девятом этаже. Заявитель ни на что не жаловалась в их присутствии. По их мнению, никто не наносил ей телесных повреждений.

157. Врач и водитель скорой помощи подтвердили, что находились на дежурстве 22 апреля 2012 года. После приезда в больницу примерно в полдень заявителя вынесли на носилках и поместили на каталку.

158. Заместитель министра здравоохранения сообщила, что заявителя отвезли в колонию в сопровождении машин милиции. Она ни на что не жаловалась присутствовавшим, и они не заметили у нее никаких телесных повреждений. Она сообщила, что 20 апреля 2012 медицинский консилиум посоветовал заявителю начать медицинское лечение в больнице. Заявитель не отказалась от лечения, но изъявила желание посоветоваться со своим адвокатом. Она была доставлена в больницу примерно в 22.40, но свидетель не знала подробностей ее транспортировки. Ей было известно, что с 20 до 22 апреля 2012 года заявитель отказывалась проводить любой медицинский осмотр или лечение. Во время ее посещения заявителя последняя ни на что не жаловалась, и на видимых участках ее тела никаких телесных повреждений не наблюдалось. Такие же показания были даны другими членами врачебного консилиума.

159. Во время опроса врачи больницы сообщили, что после прибытия заявителя в больницу в 22.40 она была немедленно госпитализирована. Во время приема она отказалась от проведения медицинского осмотра. 21 апреля 2012 года она жаловалась только на боль в спине и на головную боль; других жалоб от нее не поступало.

160. Соседка заявителя по камере показала, что во второй половине дня 20 апреля 2012 года сотрудники колонии вошли в камеру и сообщили заявителю о получении разрешения на ее госпитализацию. Заявитель отказалась от транспортировки в больницу, но начальник медицинской части колонии попросил ее готовиться к переезду. Заявитель попросила соседку по камере подготовить необходимые вещи на тот случай, если они понадобятся. Дальше сокамерница объяснила, что примерно в 21.00 сотрудник вывел ее из камеры и сопроводил в медсанчасть.

161. В ходе расследования были допрошены заключенные, отбывавшие заключение в колонии и занимавшие камеры рядом с камерой заявителя. Они заявили, что вечером 20 апреля 2012 года они не слышали никаких криков или другого шума.

4. Дальнейшее оказание медицинской помощи заявителю

162. 4 мая 2012 года заявитель проинформировала Суд, что украинское законодательство не предусматривает возможности врачам со стороны (как украинским, так и иностранным) принимать участие в лечебном процессе в определенной больнице, если они не являются ее сотрудниками.

163. В тот же день Правительство проинформировало Суд, что оно сделает исключение из вышеупомянутого правила и позволит немецким врачам присоединиться к команде украинских медиков из Центральной клинической больницы, чтобы участвовать в лечении заявителя, которое должно было начаться 8 мая 2012 года.

164. 9 мая 2012 года заявитель была переведена в Центральную клиническую больницу, где она начала лечение под наблюдением немецкого невролога. В тот же день она закончила свою двадцатидневную голодовку.

165. В письме от 12 мая 2012 года адвокат заявителя сообщил, что заявитель находится под круглосуточным видеонаблюдением, даже во время проведения медицинских процедур. Руководство тюрьмы также якобы опубликовало полную медицинскую историю заявителя в украинских СМИ и выложило видеозаписи, которые, по уверению адвоката, были сделаны в ее тюремной камере.

166. Согласно отчету, составленному немецким врачом относительно лечения заявителя с 7 по 17 мая 2012 года, вывод ее из голодовки оказался медленным, но успешным, что позволило приступить к некоторым физиотерапевтическим процедурам. Однако показ по телевидению ее диеты и лечения 15 мая 2012 года вызвал у нее сильное возмущение. В результате заявитель прервала лечение и даже подумывала о полном отказе от его продолжения и возвращении в тюрьму. Ее убедили продолжить лечение при условии, что врачи, непосредственно не участвующие в нем, не будут присутствовать на регулярных врачебных консультациях, проводимых в больнице.

167. 16 мая 2012 года заявитель написала заявление о возбуждении уголовного дела относительно постоянного наблюдения за ней в больнице и публикации конфиденциальной информации о состоянии ее здоровья. 1 июня 2012 года прокурор проинформировал заявителя об отсутствии оснований для уголовного преследования в этой связи.

168. 27 мая 2012 немецкий врач представил очередной отчет о лечении заявителя с 21 по 26 мая 2012 года. Он отметил готовность к сотрудничеству врачей Центральной клинической больницы, добросовестно следовавших его рекомендациям. В отчете также отмечалось, что заявитель доверяет компетенции и добросовестности медицинского персонала больницы. Далее доктор отметил прогресс в лечении и увеличение свободного времени заявителя до 3/4 часа в день. В тоже время он отметил, что заявитель испытывает стресс из-за постоянного видеонаблюдения и присутствия охраны в ее палате. Он уточнил, что заявитель отгораживалась от видеокамеры при помощи шторы только во время его визитов. И это часто происходило после его напоминаний. Охрана оставалась в палате во время всех медицинских процедур. И наконец, доктор отметил, что заявитель продолжала отказываться сдавать лабораторный анализ крови в Украине, и потому рассматривала возможность сдачи анализа в Германии.

169. 31 мая 2012 года временная мера, введенная 15 марта 2012 года, была снята, после запроса Правительства от 21 мая 2012 года. В тот же день была отклонена вторая просьба заявителя о временной мере, поданная 25 апреля 2012 года.

170. 1 июня 2012 года немецкий врач представил очередной отчет о лечении заявителя, в котором он суммировал препятствия на пути к его успеху следующим образом:

— у заявителя накопилось за последние восемь месяцев глубокое недоверие к украинским врачам, поскольку они являются государственными служащими, и она отказывается получать от них какое-либо лечение или сдавать образцы крови для анализа;

— отсутствует возможность конфиденциального общения между врачом и пациентом — существенная часть необходимой терапии — из-за постоянного видеонаблюдения и присутствия охраны и второй заключенной, чья связь с государственными органами оставалась неясной;

— имело место нарушение конфиденциальности относительно результатов медосмотров, диагнозов и медицинских назначений (например, отчет, подготовленный немецкими врачами, был выложен в интернете без согласия заявителя или врачей);

— заявитель отказывалась от любых медицинских процедур, предполагавших физическую интимность, из опасения дискредитации в глазах общественности путем разглашения видеозаписей; и

— междисциплинарную терапию трудно было организовать из-за неспособности «Шарите» прислать полноценную бригаду медиков.

171. Согласно письму, направленному Правительством 11 июля 2012 года, информация, которая была разглашена в СМИ, касалась рациона питания заявителя и графика ее медицинских процедур и не являлась, вопреки ее утверждениям, конфиденциальной. Отрицалось также, что она содержала какую-либо информацию о состоянии здоровья заявителя и характере принимаемых ею медицинских процедур.

172. 8 июня 2012 года заявитель подала административный иск в Окружной административный суд Киева, который в дальнейшем дополняла 31 августа, 21 сентября, 17 октября и 24 октября 2012 года. Заявитель просила суд признать незаконными действия сотрудников государственной пенитенциарной службы и Качановской колонии из-за неспособности реализовать ее право на телефонные звонки в соответствии со Статьей 110 криминального кодекса; (ii) обязать государственную пенитенциарную службу и Качановскую колонию выполнять требования Статьи 110 УК, предоставив ей право на телефонные звонки, в том числе на территории Центральной клинической больницы государственной железной дороги «Укрзалізниці»; (iii) признать противозаконными действия государственной пенитенциарной службы и министерства здравоохранения по распространению конфиденциальной информации о ней и состоянии ее здоровья; (iv) запретить министерству здравоохранения и государственной пенитенциарной службе размещать конфиденциальную информацию о ней и состоянии ее здоровья в будущем; (v) признать незаконными все действия сотрудников Качановской колонии и главного управления министерства внутренних дел в Харьковской области по установке видеокамер, в том числе скрытых, на 9-м этаже Центральной клинической больницы «Укрзалізниці» и видеонаблюдения за заявителем; (vi) признать незаконными действия сотрудников Качановской колонии по видеосъемке заявителя в Центральной клинической больнице «Укрзалізниці»; (vii) обязать Качановскую колонию и главное управление министерства внутренних дел в Харьковской области выполнить решение по прекращению видеонаблюдения и демонтировать оборудование для видеонаблюдения, расположенное на девятом этаже Центральной клинической больницы «Укрзалізниці», в которой она находилась; (viii) признать незаконными действия сотрудников главного управления министерства внутренних дел в Харьковской области по обеспечению общественного порядка, установке барьеров, препятствующих доступу граждан на девятый этаж Центральной клинической больницы «Укрзалізниці»; и (ix) признать незаконными действия администрации Качановской колонии, направившей охранников мужского пола в Центральную клиническую больницу «Укрзалізниці».

173. В постановлении от 30 октября 2012 года Окружной административный суд Киева отклонил административный иск заявителя. По поводу жалобы заявителя на распространение конфиденциальной информации о ее состоянии здоровья, суд принял следующее постановление:

«Министерство здравоохранения Украины отрицает обвинения в этой части на том основании, что информация о состоянии здоровья истца является публичной. Информация была предоставлена специально для информирования общественности о важных фактах из жизнидеятельности публичной персоны. Ответчик утверждает, что пресс-релиз от 16.02.2012 года содержит сведения о деятельности созданной комиссии и результатах ее работы. Министерство здравоохранения утверждает, что заявление министерства является лишь комментарием к информации, ранее опубликованной в средствах массовой информации.

Государственная пенитенциарная служба Украины отрицает незаконность разглашения вышеупомянутой информации, ссылаясь на факт предыдущей публикации этой информации для опровержения заявления, распространенного в СМИ и в интернете. В частности, по словам ответчика, информация, распространенная в интернете 25.11.2011, 01.12.2011, 08.12.2011, 13.02.2011, 17.02.2012, 27.02.2012, 09.03.2012, 23.03.2012 содержала сведения о состоянии здоровья истца, обращения граждан, депутатов и иностранных дипломатов к ответчику по поводу состояния здоровья истца.

Изучив предоставленные сторонами материалы, Суд пришел к выводу о том, что информация о состоянии здоровья и факт обращения истца за медицинской помощью, изначально распространялась людьми, уполномоченными на это истцом.

В частности, в деле содержится копия доверенности, датированной 31.02.2011, зарегистрированной под номером 165 и выданной истцом Сергею Владимировичу Власенко. По этой доверенности истец уполномочивает упомянутое лицо осуществлять различные действия от ее имени.

Также в деле имеется копия документа, подписанного 17.02.2012 и адресованного «Всем, кого это касается», по которому Сергей Владимирович Власенко и Евгения Александровна Тимошенко уполномочены общаться с иностранными и украинскими врачами, принимать решения от имени истца о полном или частичном снятии конфиденциальности с любых данных и результатов медицинских освидетельствований, включая информирование общественности и любые иные действия с этой информацией и данными. Данная копия документа имеет подпись «Тимошенко» и расшифровку этой подписи.

Упомянутая копия документа внесена в дело во время судебных слушаний 30.07.2012 по ходатайству представителя истца С. В. Власенко.

Материалы дела подтверждают, что информация в отношении состояния здоровья истца распространялась вышеназванными лицами, уполномоченными на это истцом с ноября 2011 года.

С учетом того, что информация распространялась полномочными представителями истца, с которыми истец продолжает сотрудничать, а не отзывает доверенность, датированную 31.03.2011, зарегистрированную под номером 165, и не уведомляет о приостановлении прав на распространение информации, суд считает, что распространение информации о состоянии здоровья Ю. Тимошенко и факта ее обращения за медицинской помощью согласовано с ней, и не является нарушением законных прав и интересов, в том числе, права по защите прав человека и основных свобод согласно Статье 8 Конвенции.

Суд полагает, что распространение полномочными представителями Юлии Тимошенко информации о состоянии здоровья истца вызвало широкую ответную реакцию общественности в стране и за рубежом, так как Юлия Владимировна Тимошенко — одна из выдающихся политических и общественных фигур Украины 1999—2011 годов.

Следовательно, совокупность этих фактов позволяет прийти к выводу о том, что Юлия Владимировна Тимошенко является общественной фигурой социально-политической жизни Украины, а ее жизнь и деятельность вызывает повышенный интерес у общественности и СМИ — как в Украине, так и в других странах.

Суд считает, что ответчик распространял информацию об отказах от медицинского освидетельствования и условиях содержания в соответствии со Статьей 20 Закона Украины об информации, которая определяет: информация ограниченного доступа может быть распространена, если в этом есть общественная необходимость, т. е. предмет общественного интереса и право общественности знать эту информацию превышает потенциальный вред от ее распространения.

Суд считает, что информация, на которую ссылается истец в обосновании своих претензий, предоставлена ответчиком в ответ на первоначальные комментарии представителей истца и с целью информирования общественности об объективном состоянии дел, включая ответы на комментарии представителей Юлии Владимировны Тимошенко.

Учитывая возможность нанесения ущерба интересам истца распространением информации об истце, Суд приходит к выводу о том, что распространение сведений о ее состоянии здоровья не может считаться фактом вторжения в личную жизнь или фактом раскрытия конфиденциальной информации.

По мнению Суда, распространение информации об обстоятельствах, в которых оказался истец, в том числе, о не проведенных в отношении истца мероприятиях (в т. ч. и по причине отказов истца), не может считаться нарушением прав истца.

174. В ответ на жалобу заявителя на незаконность видеонаблюдения в клинике, Суд приводит следующее обоснование:

«Согласно Статье 103 Уголовно-процессуального кодекса Украины, администрация колонии может использовать аудиовизуальное, электронное и другое техническое оборудование для предотвращения побегов и других преступлений, нарушений установленных законом правил заключения, для получения необходимой информации о поведении заключенных. Администрация колонии обязана проинформировать заключенных об использовании оборудования наблюдения и контроля. Перечень оборудования для наблюдения и контроля и протокол его применения определяется постановлениями центрального исполнительного органа исправительных заведений.

Судейская коллегия полагает, что данное положение закона позволяет вести видеонаблюдение за осужденными, что является одной из мер содержания под стражей и контроля над поведением осужденных. Подобные ограничения в правах осужденных прямо определены Уголовно-процессуальным кодексом Украины.

Заявления истца во время судебных слушаний о ведении видеонаблюдении охранниками мужского пола во время медицинских процедур и наблюдении с записью изображения на видеокамеру не подтвердились. В данном вопросе судейская коллегия приняла во внимание экспертное мнение от 22.10.2012, № 26, согласно которому файл {1[, предоставленный на изучение в Государственную пенитенциарную службу Украины, не был записан на видеопленку.

___________________________
1 «Тимошенко в больнице.flw

С учетом упомянутого выше, судейская коллегия пришла к выводу о том, что действия ответчиков в отношении видеонаблюдения были законными.

Относительно видеонаблюдения, проводимого Главным управлением министерства внутренних дел Украины в Харьковской области, суд полагает, что с учетом местоположения камер, установленных ответчиком, истец не мог находиться под видеонаблюдением МВД Украины в Харьковской области. Осуществление ответчиком видеонаблюдения с целью обеспечения общественного порядка не нарушает прав истца и соответствует требованиям действующего законодательства.

Судейская коллегия полагает, что видеонаблюдение за перемещением неограниченного количества людей, включая истца, в коридорах больницы проводится на законном основании и не нарушает прав истца.

Суд постановил — действия Главного управления министерства внутренних дел Украины в Харьковской области по установке барьеров, препятствующих доступу граждан на девятый этаж STPI Центральной клинической больницы «Укрзалізниці» не нарушает прав истца, так как истец ограничен в передвижении статусом осужденного лица. Таким образом, ограничение свободы передвижения истца территорией ее больничной палаты, которое не оспаривается сторонами, опровергает факт нарушения в виде ограниченного доступа истца к этажу».

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА

175. Уголовный кодекс 2001 года

Статья 364. Злоупотребление властью или служебным положением

«1. Злоупотребление властью или служебным положением, то есть умышленное, из корыстных побуждений, либо в иных личных интересах или в интересах третьих лиц, использование должностным лицом власти либо служебного положения вопреки интересам службы, если оно причинило существенный вред охраняемым законом правам, свободам и интересам отдельных граждан или государственным либо общественным интересам, или интересам юридических лиц,

наказывается ….

2. То же деяние, если оно повлекло тяжкие последствия,

наказывается …»

Статья 365. ПРЕВЫШЕНИЕ ВЛАСТИ ИЛИ СЛУЖЕБНЫХ ПОЛНОМОЧИЙ

«1. Превышение власти или служебных полномочий, то есть умышленное совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы предоставленных ему законом прав либо полномочий, если они причинили существенный вред охраняемым законом правам и интересам отдельных граждан, или государственным либо общественным интересам, или интересам юридических лиц,

наказывается …

2. Превышение власти или служебных полномочий, если оно сопровождалось насилием, применением оружия или мучительными и оскорбляющими личное достоинство потерпевшего действиями,

наказывается …

3. Действия, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они повлекли тяжкие последствия,

наказываются лишением свободы на срок от семи до десяти лет с лишением права занимать определенные должности либо заниматься определенной деятельностью».

176. Уголовно-процессуальный кодекс 1961 года

СТАТЬЯ 148. ЦЕЛЬ И ОСНОВАНИЯ ПРИМЕНЕНИЯ МЕР ПРЕСЕЧЕНИЯ

«Предупредительные меры применяются к подозреваемому, обвиняемому, подсудимому, осужденному с целью предотвратить попытки уклониться от дознания, следствия или суда, воспрепятствовать установлению истины по уголовному делу или продолжить преступную деятельность, а также для обеспечения выполнения процессуальных решений.

Предупредительные меры применяются при наличии достаточных оснований полагать, что подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный будет пытаться уклониться от следствия и суда или от выполнения процессуальных решений, препятствовать установлению истины по делу или продолжать преступную деятельность…»

СТАТЬЯ 165-2. ПОРЯДОК ИЗБРАНИЯ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ

«На стадии досудебного расследования дела меру пресечения, не связанную с содержанием под стражей, избирает орган дознания, следователь, прокурор.

Если орган дознания, следователь считает, что есть основания для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, он вносит с согласия прокурора подачи в суд. Такое же представление вправе внести прокурор. При решении этого вопроса прокурор обязан ознакомиться со всеми материалами, которые дают основания для заключения под стражу, проверить законность получения доказательств, их достаточность для обвинения.

Представление должно быть рассмотрено в течение семидесяти двух часов с момента задержания подозреваемого или обвиняемого.

Если в представлении ставится вопрос об аресте лица, находящегося на свободе, судья вправе своим постановлением дать разрешение на задержание подозреваемого, обвиняемого и доставку его в суд под стражей. Задержание в этом случае не может продолжаться более семидесяти двух часов, а в случае, если лицо находится за пределами населенного пункта, в котором действует суд, — не более сорока восьми часов с момента доставки задержанного в этот населенный пункт.

После получения представления, судья, который определяется в порядке, установленном частью третьей статьи 16-2 настоящего Кодекса, изучает материалы уголовного дела, представленные органами дознания, следователем, прокурором, допрашивает подозреваемого или обвиняемого, а при необходимости — берет объяснения у лица, в производстве которого находится дело, выслушивает мнение прокурора, защитника, если он появился, и выносит постановление:

1) об отказе в избрании меры пресечения, если для его избрания нет оснований;

2) об избрании подозреваемому, обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу.

Суд принимает решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие лица только в случае объявления его в международный розыск. В таких случаях после задержания лица и не позднее чем через сорок восемь часов после доставки к месту производства по делу суд с е7го участием рассматривает вопрос о применении избранной меры пресечения в виде содержания под стражей или его изменение и выносит постановление.

Отказав в избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, суд вправе избрать подозреваемому, обвиняемому меру пресечения, не связанную с содержанием под стражей.

На постановление судьи в апелляционный суд прокурором, подозреваемым, обвиняемым, его защитником или законным представителем в течение трех суток со дня его вынесения может быть подана апелляция. Подача апелляции не останавливает выполнение постановления судьи.

Если для избрания задержанному меры пресечения необходимо дополнительно изучить данные о личности задержанного или выяснить другие обстоятельства, имеющие значение для принятия решения по этому вопросу, то судья вправе продлить задержание до десяти, а по ходатайству подозреваемого, обвиняемого — до пятнадцати суток, о чем выносится постановление. В случае, когда такая необходимость возникнет при решении этого вопроса в отношении лица, которое не задерживалось, судья вправе отложить его рассмотрение на срок до десяти суток и принять меры, сп ознакомившись с медицинской карточкой, в которой фиксировалось состояние здоровья заявителя во времособные обеспечить в этот период его надлежащее поведение, или своим постановлением задержать подозреваемого, обвиняемого на этот срок».

СТАТЬЯ 274. ИЗБРАНИЕ, ОТМЕНА ИЛИ ИЗМЕНЕНИЕ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ В СУДЕ

«При рассмотрении дела суд, при наличии к тому оснований, может своим постановлением изменить, отменить или избрать меру пресечения в отношении подсудимого.

При избрании меры пресечения в виде содержания под стражей суд должен руководствоваться соответствующими статьями главы 13 настоящего Кодекса».

177. Уголовно-исполнительный кодекс Украины 2003 года

СТАТЬЯ 103. ТЕХНИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА НАДЗОРА И КОНТРОЛЯ

«1. Администрация колонии вправе использовать аудиовизуальные, электронные и иные технические средства для предупреждения побегов и других преступлений, нарушений установленного законодательством порядка отбывания наказания, получения необходимой информации о поведении осужденных.

2. Администрация колонии обязана уведомить осужденных о применении технических средств надзора и контроля.

3. Перечень технических средств надзора и контроля и порядок их использования определяются нормативными правовыми актами центрального органа исполнительной власти по вопросам исполнения наказаний».

СТАТЬЯ 106. ОСНОВАНИЯ ПРИМЕНЕНИЯ МЕР ФИЗИЧЕСКОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ (…)

«1. К лицам, лишенным свободы, если они оказывают физическое сопротивление персоналу колонии, злостно не выполняют его законные требования, проявляют буйство, участвуют в массовых беспорядках, захвате заложников или совершают другие насильственные действия, а также в случае побега из-под стражи с целью пресечения указанных противоправных действий, а также предотвращения причинения этими лицами вреда окружающим или самим себе применяется физическая сила.

2. Применению физической силы, специальных средств и оружия должно предшествовать предупреждение …, если позволяют обстоятельства».

4. Если применение мер физического воздействия избежать невозможно, они не должны превышать меру, необходимую для выполнения возложенных на администрацию колонии обязанностей, и должны сводиться к нанесению наименьшего вреда здоровью правонарушителей. В случае необходимости администрация колонии обязана немедленно оказать помощь пострадавшим. О любых фактах применения силы следует немедленно информировать администрацию колонии…».

СТАТЬЯ 107. ПРАВА И ОБЯЗАННОСТИ ОСУЖДЕННЫХ К ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ

«1. Осужденные, отбывающие наказание в виде лишения свободы, имеют право… получать медицинскую помощь и лечение, в том числе платные медицинские услуги за счет личных денежных средств или средств родных и близких».

СТАТЬЯ 116. МЕДИКО-САНИТАРНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ОСУЖДЕННЫХ К ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ

«5. Осужденный имеет право обращаться за консультацией и лечением в учреждения, оказывающие платные медицинские услуги. Оплата таких услуг и приобретение необходимых лекарств осуществляются осужденными или их родственниками за счет собственных средств. Консультирование и лечение в таких случаях осуществляются в медицинских частях колоний по месту отбывания наказания под наблюдением персонала медицинской части».

178. ЗАКОН УКРАИНЫ «ОСНОВЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА УКРАИНЫ О ЗДРАВООХРАНЕНИИ», 1992

СТАТЬЯ 6. ПРАВО НА ОХРАНУ ЗДОРОВЬЯ

Каждый гражданин Украины имеет право на охрану здоровья, предусматривающее:

а) жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилье, медицинский уход и социальное обслуживание и обеспечение, необходимое для поддержания здоровья человека;

д) квалифицированную медико-санитарную помощь, включая свободный выбор врача, выбор методов лечения в соответствии с рекомендациями учреждения здравоохранения;

е) достоверную и своевременную информацию о состоянии своего здоровья и здоровья населения, включая существующие и возможные факторы риска и их степень;

i) возмещение причиненного здоровью ущерба;

й) возможность проведения независимой медицинской экспертизы в случае несогласия гражданина с заключениями государственной медицинской экспертизы, применения к нему мер принудительного лечения и в других случаях, когда действиями работников здравоохранения могут быть ущемлены общепризнанные права человека и гражданина…»

179. ЗАКОН УКРАИНЫ О ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ ЗАКЛЮЧЕНИИ 1993 ГОДА

СТАТЬЯ 11. МАТЕРИАЛЬНО-БЫТОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ И МЕДИЦИНСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ ЛИЦ, ВЗЯТЫХ ПОД СТРАЖУ

«Лицам, взятым под стражу, обеспечиваются бытовые условия, соответствующие правилам санитарии и гигиены.

Норма площади в камере для одной взятого под стражу лица не может быть менее 2,5 квадратного метра..

Лицам, взятым под стражу, предоставляются бесплатно по единым нормам, установленным Кабинетом Министров Украины, питание, индивидуальное спальное место, постельные принадлежности и другие виды материально-бытового обеспечения. В необходимых случаях им выдается одежда и обувь установленного образца.

Медицинское обслуживание, а также лечебно-профилактическая и противоэпидемическая работа … организуются и проводятся в соответствии с законодательством о здравоохранении.

Порядок предоставления заключенным медицинской помощи, использование с этой целью не подчиненных органам, осуществляющим предварительное заключение, государственных и коммунальных учреждений здравоохранения, привлечение их медицинского персонала и проведение медицинских экспертиз определяется Кабинетом Министров Украины».

180. Постановление Кабинета министров Украины № 336 от 16 июня 1992 года «О нормах питания лиц, содержащихся в учреждениях исполнения наказаний, следственных изоляторах Государственной уголовно-исполнительной системы, изоляторах временного содержания, приемниках-распределителях и других приемниках Министерства внутренних дел» устанавливает подробные стандарты питания для задержанных и осужденных лиц. В соответствии с этими стандартами, суточная питательная ценность рациона должна составлять 3 026.2 килокалории.

181. Кодекс административного судопроизводства Украины от 6 июля 2005 года (вступил в силу 1 сентября 2005 года):

СТАТЬЯ 2. ЗАДАЧА АДМИНИСТРАТИВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА

«1. Задачей административного судопроизводства является защита прав, свобод и интересов физических лиц, прав и интересов юридических лиц в сфере публично-правовых отношений от нарушений со стороны органов государственной власти…

2. В административных судах могут быть обжалованы любые решения, действия или бездеятельность субъектов властных полномочий, кроме случаев, когда относительно таких решений, действий или бездеятельности Конституцией или законами Украины установлен другой порядок судебного производства…

3. По делам об обжаловании решений, действий или бездеятельности субъектов властных полномочий административные суды проверяют, приняты ли (совершены) они:

6) благоразумно;

….

8) пропорционально, в частности с соблюдением необходимого баланса между любыми неблагоприятными последствиями для прав, свобод и интересов лица и целями, на достижение которых направлено это решение (действие);

…».

СТАТЬЯ 6. ПРАВО НА СУДЕБНУЮ ЗАЩИТУ

«1. Каждый имеет право в порядке, установленном настоящим Кодексом, обратиться в административный суд, если считает, что решением, действием или бездействием субъекта властных полномочий нарушены его права, свободы или интересы…».

СТАТЬЯ 8. ВЕРХОВЕНСТВО ПРАВА

«1. Суд при решении дела руководствуется принципом верховенства права, согласно которому, в частности, человек, его права и свободы признаются наивысшими ценностями и определяют содержание и направленность деятельности государства.

2. Суд применяет принцип верховенства права с учетом судебной практики Европейского Суда по правам человека…».

СТАТЬЯ 17. ЮРИСДИКЦИЯ АДМИНИСТРАТИВНЫХ СУДОВ ОТНОСИТЕЛЬНО РЕШЕНИЯ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ДЕЛ

«1. Юрисдикция административных судов распространяется на правоотношения, возникающие в связи с осуществлением субъектом властных полномочий… властных управленческих функций, а также [в связи с публичным формированием… субъекта властных полномочий путем выборов или референдума.

2. Юрисдикция административных судов распространяется на публично-правовые споры, в частности:

1) споры физических или юридических лиц с субъектом властных полномочий относительно обжалования его решений (нормативно-правовых актов или правовых актов индивидуального действия), действий или бездействия».

В порядке, предусмотренном Статьей 117, административный суд может приостановить выполнение спорного решения путем применения временной меры по инициативе стороны процесса. Данная мера может быть применена при наличии реальной угрозы причинения ущерба правам, свободам и интересам истца или при наличии оснований полагать, что отказ от применения такой меры исключит возможность защиты таких прав, свобод и интересов или потребует значительных усилий и расходов для их восстановления. Упомянутая временная мера может быть также применена при очевидной незаконности спорного решения.

В соответствии со статьей 162 данного кодекса, административный суд — посчитав административный иск несостоятельным — может (среди прочего) признать оспоренное действие, бездействие или решение противозаконным, отменить спорное решение и/или обязать ответчика предпринять определенные действия или воздержаться от их осуществления. Суд также может обязать ответчика выплатить компенсацию за противозаконное действие, бездействие или решение.

182. Вопрос выдачи компенсации за незаконное содержание под стражей в Украине регулируется Законом «О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда» от 1 декабря 1994 года («Закон о государственной компенсации»). Соответствующие положения Закона о государственной компенсации можно найти в постановлениях суда по делам: «Афанасьев против Украины» (№ 38722/02, §52, 5 апреля 2005 года) и «Клишин против Украины» (№ 30671/04, §§49-50, 23 февраля 2012 года).

III. ПРИМЕНИМЫЕ МАТЕРИАЛЫ СОВЕТА ЕВРОПЫ

183. Рекомендация (2006) Комитета министров Совета Европы государствам-членам о европейских правилах содержания в местах лишения свободы, в частности, в данной связи гласит следующее:

«…

4. Условия содержания в местах лишения свободы, нарушающие права человека, не могут быть оправданы отсутствием ресурсов.

10.1. Европейские правила содержания в местах лишения свободы распространяются на людей, заключенных под стражу органом судебной власти или лишившихся свободы вследствие вынесения обвинительного приговора.

18.1. Условия проживания, предоставляемые заключенным, и в особенности все спальные принадлежности, предоставляются с уважением к человеческому достоинству и, насколько это возможно, к его личности и в соответствии со стандартами здравоохранения и гигиены, с учетом всех климатических условий, и особенно стандартов площади проживания, кубического объема воздуха, освещения, отопления и вентиляции.

18.2. во всех помещениях, где заключенные должны жить, работать или собираться:

a. размеры окон должны быть достаточными для того, чтобы заключенные имели возможность читать или работать при естественном освещении в нормальных условиях, и должны обеспечивать приток свежего воздуха там, где не установлена адекватная система кондиционирования воздуха.

b. искусственное освещение должно соответствовать общепринятым техническим стандартам;

18.3. Специфические минимальные требования по вопросам, перечисленным в параграфах 1 и 2, должны быть отражены в национальных законах.

18.4. Национальное законодательство должно содержать механизмы, обеспечивающие невозможность несоблюдения этих минимальных стандартов путем перенаселения тюрем.

19.3. Заключенные должны иметь свободный доступ к санузлам, в которых поддерживается гигиеническое состояние и соблюдается уважение к личности.

19.4. Необходимо обеспечить адекватные условия для того, чтобы каждый заключенный мог принять душ или ванну при температуре воды, соответствующей климату, по возможности ежедневно, но не менее 2 раз в неделю (или чаще, при необходимости) с целью соблюдения общей гигиены.

21. Каждый заключенный должен быть обеспечен отдельным спальным местом и отдельным и приемлемым постельным бельем, которое следует содержать в надлежащем порядке и менять достаточно часто для поддержания чистоты.

22.1. Заключенных следует обеспечивать калорийным питанием с учетом их возраста, состояния здоровья, физического состояния, религии, культуры и сути их труда.

22.2. Требования к калорийности питания предусматривают минимальную энергетическую ценность и содержание белка и должны быть отражены в национальном законодательстве.

22.3. Пищу следует готовить и подавать с соблюдением правил гигиены.

22.4. Ежедневное питание должно состоять из трех приемов пищи с разумными интервалами между ними.

27.1. Каждый заключенный должен иметь возможность заниматься физическими упражнениями на свежем воздухе по крайне мере 1 час в день, если позволяют погодные условия.

…»

184. Соответствующие выдержки из Отчета правительству Украины о визите в Украину представителей Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (КПТ) в период с 9 по 21 сентября 2009 года (опубликовано 23 ноября 2011 года):

«5. Условия содержания основной массы осужденных

а. места досудебного содержания (СИЗО)

i) СИЗО в Киеве

100. СИЗО в Киеве занимает комплекс зданий в одном из центральных районов Киева. Некоторые из зданий построены примерно 140 лет назад. Три меньших, более современных блока предназначены для размещения работающих приговоренных осужденных, женщин и несовершеннолетних. Строительство нового блока для женщин было начато, но этот процесс практически приостановлен из-за нехватки ресурсов.

При официальной вместимости в 2950 мест, 8 сентября 2009 года в этом заведении содержались 3440 заключенных, в том числе 217 женщин и 69 несовершеннолетних. Подавляющее большинство заключенных находились под стражей. В учреждении также содержались 297 заключенных, ожидавших результатов апелляции (в том числе 41 приговоренный к пожизненному заключению), 93 транзитных заключенных и 100 приговоренных осужденных, направленных на работу по обслуживанию и поддержке учреждения. Кроме того, 11 заключенных, проходивших судебно-психиатрическую экспертизу, ожидали окончательного решения вопроса привлечения их к уголовной ответственности. Среди содержащихся были также 210 иностранных граждан (из них 170 из стран СНГ).

Начиная с 2001 года, после внесения поправок в УК, в соответствующей статье содержится термин «арестные дома» — они были созданы для лиц, впервые отбывающих наказание сроком до 6 месяцев.

103. Физические условия, преобладающие на участке для женщин, выглядели несколько лучше, чем в секции для мужчин. В частности, камеры были менее переполнены (т. е. 6 заключенных в камере площадью 8 м?, 16 заключенных в камере площадью 27 м?). Камеры хорошо освещались естественным светом, но вентиляция была недостаточной, и заключенные жаловались, что летом в камерах было очень жарко. Встроенные санузлы были полностью разделены, здесь также присутствовало снабжение холодной и горячей водой. Некоторые камеры были украшены самими заключенными, и это создавало впечатление домашнего уюта.

104. Участок для работающих осужденных отличался лучшими условиями содержания под стражей в сравнении с другими участками. Общежития были адекватно освещены, хорошо проветриваемы и чисты. Они были оборудованы соответствующим образом (кровати, столы и стулья или табуреты, несколько полок и шкафчиков) и заключенным было позволено иметь собственные радиоприемники или телевизоры. Кроме того, на участке были спортивный зал — просторный «клуб», где заключенные могли смотреть фильмы и играть в настольный теннис, а также часовня.

105. Заведение не предоставляло заключенным никаких средств личной гигиены, кроме мыла. Как указано в параграфе 88, доступ к душу ограничен одним посещением в неделю.

Что касается пищи, заключенных обеспечивали трехразовым питанием. Количество пищи выглядело достаточным, но многие заключенные жаловались на ее низкое качество и отсутствие разнообразия. В частности, здесь не было свежих фруктов, яиц или молока (даже для несовершеннолетних заключенных). В дополнение к своей диете заключенные в значительной мере полагались на продуктовые посылки от своих семей и покупки в магазине исправительного учреждения.

В СИЗО имелась библиотека, насчитывавшая примерно 27 000 книг. Делегация с удивлением узнала, что подследственным запрещено получать книги (кроме Библии) или газеты извне. Комитет хотел бы получить комментарий украинских властей относительно данного запрета.

Единственной регулярной активностью вне камер были прогулки продолжительностью 1 час в день, проходившие в серии прогулочных двориков, расположенных в верхней части жилых блоков. Из-за своего размера и конфигурации эти пустынные участки (площадью от 16 до 60 м?) с высокими стенами не позволяют заключенным заниматься физическими упражнениями.

Комитет рекомендует украинским властям сделать все возможное для организации занятий за пределами камер (работа, отдых, общение, обучение, спорт) для заключенных Киевского СИЗО. Более того, Комитет рекомендовал предпринять меры по строительству более приемлемых спортивных площадок, позволяющих заключенным заниматься физическими упражнениями, а также спортом под открытым небом и на закрытых площадках.

6. Здравоохранение.

a. вступление.

123. В ходе визита 2009 года делегация была проинформирована о предложении по созданию рабочей группы для изучения возможности передачи медико-санитарного обеспечения заключенных Министерству здравоохранения. Комитет может лишь приветствовать данную инициативу, соответствующую замечаниям параграфа 142 доклада о поездке 1998 года, а именно — более активное участие министерства здравоохранения в предоставлении медицинских услуг в исправительных учреждениях, поскольку это будет способствовать оптимизации оказания медицинской помощи заключенным, а также реализации принципа равного доступа к услугам здравоохранения с уровнем, существующим в обществе в целом. Комитет хотел бы получать информацию о мерах по вышеупомянутым предложениям.

В этой связи Комитет также хочет подчеркнуть необходимость непрерывного профессионального обучения для медицинского персонала исправительных учреждений для того, чтобы они могли выполнять свои обязанности удовлетворительным образом. Комитет хотел бы получить информацию о национальной политике в этой области.

124. Доклады о предыдущих визитах Комитета в Украину содержат ряд рекомендаций, комментариев и информационных запросов, касающихся сферы оказания медицинских услуг заключенным. Несмотря на усилия, предпринятые властями Украины в последние годы, добрую волю и преданность делу медицинского персонала проинспектированных пенитенциарных учреждений, вопрос предоставления услуг сферы здравоохранения заключенным остается проблемным по причине нехватки персонала, оборудования и ресурсов. Во время этого визита делегация выслушала ряд жалоб заключенных в данных учреждениях по поводу задержек с организацией посещения врачей, дефицита медикаментов и неадекватного качества предоставляемых услуг».

185. Соответствующие выдержки из Доклада правительству Украины о визите в Украину миссии Европейской комиссии по предотвращению пыток и негуманного или унизительного обращения или наказания (КПП) с 29 ноября по 6 декабря 2011 года (CPT/Inf (2012)30) выглядят следующим образом:

«…48. По случаю данного визита и в свете докладов, недавно полученных КПП, делегация также подробно изучила вопрос оказания медицинской помощи отдельным лицам, содержащимся в киевском СИЗО, в частности господину Валерию ИВАЩЕНКО, господину Юрию ЛУЦЕНКО и госпоже Юлии ТИМОШЕНКО.

В этой связи КПП хотела бы подчеркнуть, что роль медицинских членов делегации Комиссии — это не роль лечащего врача; их задача состоит в оценке качества медицинской помощи, а точнее, доступа к медицинской помощи лиц, содержащихся под стражей. Комиссия также хотела бы подчеркнуть, что руководство пенитенциарных учреждений несет ответственность за медицинскую помощь всем заключенным; все возможные усилия должны прилагаться, чтобы точный диагноз ставился быстро и чтобы адекватное лечение, требующееся в зависимости от состояния здоровья конкретного человека, предоставлялось всем заключенным.

КПП должна выразить свою озабоченность тем, что в отношении каждого из трех вышеупомянутых лиц зафиксированы значительные задержки — по разным причинам — в организации специализированного медицинского осмотра за пределами СИЗО. Проблемы подобного рода постоянно наблюдались КПП во время всех предыдущих посещений Киевского СИЗО, а также других пенитенциарных заведений в Украине. Комиссия призывает украинские власти принимать все необходимые меры для обеспечения того, чтобы в будущем все заключенные, нуждающиеся в специализированном лечении/обследованиях, переводились в больницы без неоправданных задержек».

186. Соответствующие отрывки из ответа Правительства на вышеупомянутый доклад КПП (CPT/Inf (2012)31) выглядят следующим образом:

«Касательно параграфа 48

Украина и Министерство здравоохранения Украины от 10.02.2012 № 239/5/104 — все лица, находящиеся в заключении, имеют возможность безотлагательно получить специализированную медицинскую помощь в медицинских учреждениях Министерства здравоохранения Украины.

Касательно параграфа 49

Относительно осужденной Юлии Тимошенко

За время пребывания Юлии Тимошенко в Качановской исправительной колонии (№ 54) до 9 мая 2012 года включительно — была создана 21 медицинская комиссия, в их состав вошло свыше 20 академиков, докторов медицинских наук и кандидатов наук; в 13 случаях она отказалась пройти медицинское обследование.

Кроме того, во исполнение Совместного постановления ГПС Украины, Министерства здравоохранения Украины и Министерства иностранных дел Украины от 10.02.2012 № 69/105/40 «О создании медицинской комиссии, состоящей из иностранных специалистов, для медицинского обследования госпожи Юлии Тимошенко и поддержки деятельности данной комиссии на территории Украины» была создана международная медицинская комиссия, состоящая из иностранных специалистов, которая провела обследование осужденной Юлии Тимошенко 14 и 15 февраля 2012 года и выдала соответствующие рекомендации.

Следует также отметить, что медицинские работники Качановской исправительной колонии (№ 54) ежедневно предлагали заключенной Юлии Тимошенко пройти медицинское обследование, что было отклонено ею во многих случаях. Из 284 предложений медицинского осмотра 247 были отклонены.

Все медицинские осмотры заключенной Юлии Тимошенко были проведены исключительно с ее письменного согласия. Медицинские обследования заключенной Юлии Тимошенко проводились медицинским персоналом Качановской исправительной колонии (№ 54) в соответствии с нормативно-правовыми актами, регулирующими процедуры оказания медицинской помощи задержанным и осужденным.

20 апреля 2012 года комиссия Министерства здравоохранения и специалистов ГПС предложила госпоже Юлии Тимошенко продолжить ее лечение в условиях Центральной клинической больницы «Укрзалізниці», лечебно-профилактическом учреждении, в котором, по мнению немецких специалистов, созданы самые благоприятные условия для реабилитации госпожи Юлии Тимошенко.

По прибытии в больницу [21] апреля 2012 года заключенная Юлия Тимошенко отказалась пройти первичное медицинское обследование и осмотр и приступить к прохождению курса реабилитационных процедур.

Таким образом, в апреле 2012 года, ввиду явного отказа заключенной Юлии Тимошенко подписать информированное согласие на первичное медицинское обследование и медицинское вмешательство, она была выписана из больницы и перевезена обратно в Качановскую исправительную колонию (№ 54).

4 мая 2012 года после того, как Юлии Тимошенко был предложен курс реабилитационных мер немецкими и украинскими врачами, она согласилась в устной форме пройти этот курс в условиях Центральной клинической больницы «Укрзалізниці», лечебно-профилактическом учреждении, под наблюдением специалистов немецкой клиники «Шарите».

9 мая 2012 года Юлия Тимошенко была госпитализирована в указанное учреждение здравоохранения с целью прохождения курса реабилитационных мер под наблюдением специалистов немецкой клиники «Шарите», где она и остается до настоящего времени.

…»

IV. ДРУГИЕ ОТНОСЯЩИЕСЯ К ДЕЛУ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

187. Относящаяся к делу выдержка из Доклада Государственного департамента США о положении с правами человека в странах мира, подготовленного Бюро по вопросам демократии, прав человека и труда относительно Украины, гласит следующее:

«После назначения нового генерального прокурора 4 ноября наблюдался резкий прирост числа обвинений, выдвигаемых против оппозиционных политиков, что привело к появлению избирательного и политически мотивированного преследования правительством Януковича. С 1 ноября по 31 декабря прокуроры выдвинули обвинения против бывшего премьер-министра Юлии Тимошенко и более чем 8 других высокопоставленных членов ее правительства в злоупотреблении служебным положением и/или нецелевом использовании денежных средств во время пребывания в должности. Допросы обвиняемых лиц государственными обвинителями, зачастую продолжавшиеся много часов подряд на протяжении нескольких дней, а также отказы в освобождении под залог в отдельных случаях еще более усугубляли ощущение политически мотивированного преследования (см. раздел 4). Правительство утверждало, что преследования не нацелены на оппозицию, говорило, что проводилось множество расследований относительно членов правящей партии; однако, лишь за несколькими исключениями, все это были профессиональные чиновники невысокого уровня, рядовые чиновники низшего звена»

188. 9 июня 2011 года Европейский парламент принял резолюцию по Украине: «Дела Юлии Тимошенко и других членов бывшего правительства». Имеющая отношение к данному делу часть резолюции звучит следующим образом:

«Европейский парламент,

…G. Принимая во внимание, что 12 бывших высокопоставленных чиновников правительства Тимошенко находятся в предварительном заключении, включая … бывшего Первого заместителя министра юстиции Евгения Корнейчука, арестованного 22 декабря 2010 года по обвинению в нарушении закона в связи с нарушением процедуры государственных закупок для юридических служб,

I. Принимая во внимание, что предварительный доклад Датского Хельсинкского комитета по правам человека по судебным процессам над Луценко и Корнейчуком содержал перечисление массовых нарушений Европейской конвенции по правам человека,

1. Подчеркивает важность обеспечения предельной прозрачности в расследовании, судебном преследовании и слушании дел и предупреждает о недопустимости применения уголовного права в качестве орудия для достижения политических целей;

2. Демонстрирует озабоченность ростом избирательного преследования членов политической оппозиции в Украине, а также непропорциональностью мер, применяемых к…

3. Напоминает украинским властям о том, что принцип коллективной ответственности за решения правительства не допускает преследования отдельных членов правительства за решения, принятые коллегиально;

…»

ПРАВО

I. ОБЪЕМ ДЕЛА

189. Суд отмечает, что уже после передачи дела государству-ответчику заявитель предъявила несколько новых жалоб.

190. В частности, в ее обращении, полученном Судом 8 июня 2012 года, заявитель жаловалась на нарушения Статей 5 и 6 Конвенции и Статьи 4 Протокола № 7 относительно уголовного преследования ее деятельности во время пребывания на посту президента «Единых энергетических систем Украины».

191. С точки зрения Суда новые жалобы заявителя не являются уточнением ее первоначальных жалоб в Суд, по которым получены комментарии сторон. Поэтому Суд не считает возможным рассматривать эти материалы в контексте настоящего дела (см. Пиряник (Piryanik) против Украины, № 75788|01, §20, 19 апреля 2005 г.).

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ ОТНОСИТЕЛЬНО УСЛОВИЙ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

192. Заявитель изначально жаловалась — в соответствии со Статьей 3 Конвенции — на условия ее предварительного заключения в киевском СИЗО № 13, которые, по ее мнению, представляли собой унижающее достоинство обращение, запрещенное положениями данной статьи. Кроме того, она утверждала, что тот факт, что продолжительность срока ее заключения была неопределенной, доставлял ей постоянное психологическое страдание.

193. Статья 3 Конвенции гласит:

«Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

А. Доводы сторон

194. Правительство утверждает, что жалобы заявителя на условия ее содержания в Киевском СИЗО № 13 и в Харьковской колонии откровенно безосновательны. Правительство утверждает, что условия содержания заявителя в обеих камерах соответствовали стандартам Статьи 3.

195. Заявитель утверждала, что условия ее содержания в двух из трех камер были неприемлемыми по причине слабой вентиляции, ограниченного количества прогулок, отсутствия питьевой воды, плохого качества пищи и отсутствия отопления в одной из камер, в которых она содержалась. По ее мнению, условия ее содержания в колонии не могут считаться адекватными, в частности, потому, что она не имела возможности совершать ежедневные прогулки на свежем воздухе.

В. Мнение Суда

196. Суд напоминает, что Статья 3 Конвенции законодательно закрепляет одну из самых основополагающих ценностей демократического общества. Она — однозначными и не подлежащими иному толкованию терминами — запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, вне зависимости от обстоятельств и поведения обвиняемого (см. напр. Лабита против Италии (GC), № 267/95, § 119, ЕСПЧ 2000-IV). Суд также полагает, что различие между «пытками» и «бесчеловечным или унижающим достоинство обращением» существует для того, «чтобы особо заклеймить преднамеренно бесчеловечное обращение, причиняющее очень серьезные и срок до десяти суток и принять меры, сп ознакомившись с медицинской карточкой, в которой фиксировалось состояние здоровья заявителя во времжестокие страдания» (см. Ирландия против Соединенного Королевства, 18 января 1978 г, § 167, Серия А № 25). Суд ссылается на принципы, установленные в его судебной практике, относительно условий содержания (см. Сарбан против Молдовы, № 3456/05, §§ 75-77, 4 октября 2005 г.).

197. Для того, чтобы плохое обращение подпадало под действие Статьи 3, оно должно достигнуть минимального уровня жестокости. Оценка этого минимума является относительной: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физическое и психологическое воздействие, и, в некоторых случаях, пола, возраста и состояния здоровья жертвы (см. напр. Ирландия против Соединенного Королевства, упоминавшееся выше, § 162).

198. Если человек находится под арестом, Государство обязано обеспечить ему условия содержания, соответствующие понятию уважения его человеческого достоинства, а способ и методы содержания под стражей не должны подвергать его страданиям и лишениям, интенсивность которых превышает неизбежный уровень страданий, изначально вызванный фактом содержания под стражей. Учитывая практические цели заключения, здоровье и благополучие человека должно быть адекватно обеспечено, среди прочего, путем предоставления необходимой медицинской помощи (см. Кудла против Польши (GC), № 30210/96, § 94, ЕСПЧ 2000-XI). При оценке условий содержания следует учитывать совокупное воздействие перечисленных условий и длительность заключения (см. Островар против Молдовы, № 35207/03, § 80, 13 сентября 2005 г.).

199. Суд отмечает, что несмотря на некоторую непоследовательность в жалобах заявителя касательно площади ее камеры и частоты, с которой она имела возможность принимать душ (см параграфы 40 и 44 выше), стороны по сути пришли к согласию о том, что: (i) заявитель содержалась в Киевском СИЗО (№ 13) 4 месяца и 20 дней вместе с одной или двумя другими женщинами в камере площадью около 16 квадратных метров; и (ii) ей позволялось принимать душ как минимум 2 раза в неделю (см. параграфы 40 и 44 выше). По поводу остальных фактов стороны придерживаются разного мнения.

200. Суд неоднократно выявлял нарушения Статьи 3 Конвенции в отношении недостаточной площади личного пространства, предоставляемого заключенным (см. Пирс против Греции, № 28524/95, §§ 69 и далее, ЕСПЧ 2001-III; Худоеров против России, № 6847/02, §§ 104 и далее, ЕСПЧ 2005-Х; Лабзов против России, № 62208/00, §§ 44 и далее, 16 июня 2005 г.; Новоселов против России, № 66460/01, §§ 41 и далее, 2 июня 2005 г.; Мельник против Украины, № 72286/01, § 103, 28 марта 2006 г.; Вислогузов против Украины, № 32362/02, § 46, 20 мая 2010 г.; и Иглин против Украины, № 39908/05, § 52, 12 января 2012 г.). Однако суд отмечает — в отличие от вышеперечисленных случаев, заявитель по настоящему делу имела свыше 5 квадратных метров личного пространства в камере № 242. Суд не располагает информацией о площади камеры № 300, куда заявитель была переведена 25 ноября 2011 года прежде, чем она была переведена в камеру № 206 в медицинском центре (см. параграф 47 выше).

201. Более того, Суд отмечает, что смысл жалобы заявителя в этой части заявления касается не столько площади соответствующей камеры, сколько ограниченного доступа к естественному освещению и свежему воздуху в камере № 242, отсутствия горячего водоснабжения и других бытовых условий и отсутствия отопления в камере № 300. Суд признает, что заявитель могла испытывать определенные неудобства в связи с физическими аспектами ее содержания в соответствующих камерах. В то же время Суд не может определить, оказали ли подобные недостатки значительное влияние на нее. Нет также свидетельств того, что системы внутреннего освещения или вентиляции были недостаточными, или что отсутствие горячей воды было постоянным. Кроме того, Суд отмечает — заявитель поддерживала постоянные контакты с родственниками, которые обеспечивали ее достаточным количеством качественного постельного белья и питания, и она имела возможность общаться с внешним миром, включая своего адвоката на протяжении всего периода ее содержания в СИЗО № 13. И, наконец, Суд, на основании предоставленного материала, не считает, что иные бытовые трудности, упомянутые заявителем, представляли собой унижающие достоинство или бесчеловечное обращение.

202. Относительно физических условий содержания в Качановской колонии — Суд отмечает, что заявитель находилась — с коротким перерывом с 20 по 22 апреля 2012 года — в помещении данного пенитенциарного учреждения с 30 декабря 2011 года по 9 мая 2012 года, когда она была переведена в Центральную клиническую больницу (см. параграфы 111 и 164 выше). Таким образом, принимаемый во внимание период составляет 4 месяца и 7 дней. Заявитель содержалась вместе с еще одной женщиной-заключенной в камере площадью 37,1 квадратного метра, оборудованной двумя металлопластиковыми окнами площадью 3,5 квадратного метра каждое, что обеспечивало естественное освещение и проветривание. Камера также освещалась искусственно и проветривалась механически (см. параграф 111 выше). Более того, там было отдельное душевое помещение площадью 3,5 квадратного метра и туалет площадью 4,1 квадратного метра. Принимая во внимание другие удобства, подробно описанные выше (см. параграфы 113—114), Суд считает условия физического содержания заявителя в Качановской колонии соответствующими стандартам Конвенции. Суд отмечает, что заявитель не могла пользоваться своим правом на прогулки по причине проблем с ходьбой, связанных с ее состоянием здоровья, и что трость, костыль или ходунки облегчили бы ее способность передвигаться. Хотя в рассматриваемый период положение заявителя могло быть дискомфортным, оно не было достаточно тяжелым, чтобы достичь порога суровости, необходимого для того, чтобы подпадать под Статью 3 Конвенции.

203. Из этого следует, что данные жалобы являются явно необоснованными и должны быть отклонены в соответствии со Статьей 35 §§ 3 и 4 Конвенции.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ ОТНОСИТЕЛЬНО ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ ЗАЯВИТЕЛЮ

204. Затем заявитель жаловалась, в соответствии со Статьями 2 и 3 Конвенции, на отсутствие надлежащей медицинской помощи во время ее заключения. Она отказалась позволять любым врачам, кроме тех, которым она доверяет, осматривать ее из-за подозрений в недостаточной квалификации тюремных медиков и медсестер. Кроме того, тот факт, что приказ о ее содержании под стражей был неограничен по сроку действия, причиняло ей постоянные психологические душевные страдания.

205. Суд счел возможным рассмотреть жалобы заявителя по Статье 3 Конвенции.

А. Доводы сторон

206. Правительство детально изложило все подробности предоставления медицинской помощи заявителю. Оно заключило, что ее лечение было адекватным и это не должно подвергаться сомнению ни самим заявителем, ни Судом. По мнению правительства, врачи медицинского отделения СИЗО искренне прилагали усилия для обеспечения благополучия заявителя в период ее содержания там.

207. Относительно колонии в Харькове — Правительство утверждало, что колония имела все необходимое оборудование и лекарства, необходимые для предоставления адекватной медицинской помощи заявителю. Более того, заявитель имела доступ к услугам медицинских специалистов из ведущих украинских и зарубежных учреждений здравоохранения.

208. В итоге Правительство утверждало, что власти страны сделали все возможное для выполнения своих позитивных обязательств согласно Статье 3 Конвенции относительно медицинской помощи заявителю, находящемуся в заключении. Они указывали на ее многочисленные — с их точки зрения совершенно необоснованные — отказы от согласия на проведение медицинских осмотров или других процедур, за что соответствующие власти не могут нести ответственность.

209. Заявитель утверждала, что власти недооценивали серьезность ее проблем со здоровьем и не смогли обеспечить ее своевременной и адекватной медицинской помощью до тех пор, пока немецкие врачи не представили отчет о ее болезни в феврале 2012 года, притом, что симптомы ухудшения ее здоровья уже подтверждались ранее рядом всемирно признанных медицинских специалистов. По ее мнению, постоянные манипуляции с информацией о состоянии ее здоровья, предоставление ей болеутоляющих средств в обмен на условие ее сотрудничества с правоохранительными органами, зная, что она серьезно больна, продемонстрировали неадекватность выполнения Правительством своих обязательств по предоставлению соответствующей медицинской помощи.

В. Мнение Суда

210. В соответствии с судебной практикой Суда Статья 3 Конвенции налагает на государства обязательства по защите физического благополучия лишенных свободы лиц (см. Кудла, упоминавшийся выше, § 94). В то же время ее нельзя трактовать как статью, обязывающую освобождать заключенных на основании проблем со здоровьем. Скорее как соответствие состояния здоровья заключенного с его или ее продолжающимся заключением, даже если он или она серьезно больны, в зависимости от возможности государства обеспечить соответствующее лечение требуемого качества в тюрьме (см. Гогинашвили против Грузии, № 47729/08, § 79, 4 октября 2011 г.).

211. «Адекватность» медицинской помощи остается самым сложным для определения элементом. В целом Суд сохраняет достаточную гибкость в определении необходимого качества медицинской помощи, принимая решения в каждом случае отдельно. Данный стандарт должен быть «совместим с человеческим достоинством» заключенного, но также должны приниматься во внимание «практические требования заключения» (см. Алексанян против России, № 46468/06, §§ 139-140, 22 декабря 2008 г.). Суд также полагает, что Статью 3 нельзя трактовать как требующую удовлетворения любых желаний и предпочтений заключенного относительно медицинского лечения (см. Мэтью против Нидерландов, № 249/03, 29 сентября 2005 г.).

212. Тот факт, что заключенного осмотрел врач и прописал определенный вид лечения, не может автоматически приводить к выводу о том, что медицинская помощь была адекватна (см. Хамматов против Азербайджана, № 9852/03 и № 13413/04, § 116, 29 ноября 2007 г). Власти должны также обеспечить ведение подробных записей о состоянии здоровья заключенного и его или ее лечения во время заключения (см., напр. Худобин против России, № 59696/00, § 83, ЕСПЧ 2006-XII (выдержки), о том, что диагноз и лечение были своевременными и точными (см. Хамматов, упоминавшийся выше, § 115, и Мельник, упоминавшийся выше, § 104—106), и что в случае необходимости, обусловленной состоянием здоровья, наблюдение является регулярным и систематическим и включает комплексную терапевтическую стратегию, направленную на лечение заболеваний заключенного или предотвращение их осложнений, а не на оказание симптоматической помощи (см. Хамматов, упоминавшийся выше, § 109 и § 114; Сарбан, упоминавшийся выше, § 79; и Попов против России, № 26853/04, § 211, 13 июля 2006 г.). Власти должны также продемонстрировать, что были созданы надлежащие условия для того, чтобы предписанное лечение действительно могло быть проведено (см. Хамматов, упоминавшийся выше, § 116, и Холомиев против Молдовы, № 30649/05, § 117, 7 ноября 2006 г.).

213. Суд также полагает, что государство не может нести ответственность за задержки, вызванные собственными отказами заявителя пройти медицинский осмотр или принять лечение, при том, что предоставленные суду материалы показывают, что заявителю был предоставлен доступ к квалифицированной медицинской помощи, но что он или она добровольно от нее отказались (см. Князев против России, № 25948/05, § 103, 8 ноября 2007 г.).

214. Возвращаясь к настоящему случаю, Суд отмечает, что из объемных материалов дела и доводов сторон становится очевидным, что здоровью заявителя уделялось значительное внимание руководством страны, которое затратило ресурсы и приложило усилия, далеко выходящие за рамки обычных условий для лечения, доступных рядовым заключенным в Украине. Заявитель была осмотрена врачами медицинского отделения СИЗО, но отказалась пройти детальное медицинское обследование. 6 августа 2011 года она отказалась от осмотра терапевтом, психиатром и стоматологом, отказалась измерить кровяное давление, сделать кардиограмму, флюорографию, анализы крови и мочи. Она подтвердила свой отказ 12 августа 2011 года (см. параграф 59 выше). У нее были консультации с медицинскими специалистами, она получала лечение каждый день до 30 августа 2011 года (см. параграфы 56—69 выше). В ряде случаев ее осматривали врачи в присутствии доктора П., которому она доверяла (см. параграфы 67, 79 и 104 выше). Тем не менее она отказалась от осмотра и лабораторных анализов лабораториями за пределами СИЗО и настаивала на конфиденциальном осмотре врачами по ее выбору и на лабораторных анализах, без информирования членов врачебного консилиума о их результатах (см. параграфы 61—62 и 70 выше). 27 и 30 августа и 3 сентября заявителю посоветовали пройти медосмотр консилиума врачей в присутствии доктора П., которому она доверяла (см. параграфы 69—70 и 72 выше), но она отказалась это сделать. Кроме того, начальник медицинской службы СИЗО часто осматривал ее, либо не находя серьезных изменений в ее состоянии здоровья, либо считая его удовлетворительным (см. параграфы 61, 64—65, 68, 71, 74—75 и 81 выше). Суд отмечает, что при том, что заявитель отказывалась от осмотра консилиума врачей в присутствии доктора П, она требовала, чтобы ее осмотрел последний во время ряда посещений начальника медицинского отделения СИЗО (см. параграфы 62—63 выше).

215. Рассмотрев процесс медицинского лечения заявителя в период с августа по декабрь 2011 года, Суд не может согласиться с утверждением заявителя о том, что ей была предложена специализированная помощь только после привлечения иностранных врачей. Суд отмечает в этой связи данные КПП, которая посещала СИЗО № 13 между 29 ноября и 6 декабря 2011 г. и изучила в деталях медицинские услуги, представлявшиеся заявителю и двум другим заключенным, бывшим членам правительства заявителя. Вновь заявив о ранее выражавшейся озабоченности относительно организации специализированного медицинского обследования вне СИЗО для этих трех человек и значительных задержек в организации специализированного медицинского обследования вне СИЗО, КПП не выразила никакой особой озабоченности относительно несоответствия медицинского лечения, предоставляемого заявителю как такового (см. § 185 выше).

216. Суд принимает во внимание, что доверие пациента — это ключевой элемент отношений между врачом и пациентом. Это чрезвычайно важно и, однако, в тоже время часто трудно создать в условиях следственного изолятора и других пенитенциарных учреждений. С другой стороны, пациент может отказываться от проведения медицинского обследования из-за простой тревоги. В таком случае врачам следует повысить уровень доверия, объясняя свою врачебную роль и обязанность сохранять конфиденциальность, цель медицинского обследования и тот факт, что они не участвуют в процессе содержания под стражей или уголовного расследования. С другой стороны, как в данном случае, элемент страха, имеющего политическую подоплеку, может играть важную роль.

217. В данном случае Суд отмечает, что заявитель была чрезвычайно осторожна и отказывалась на регулярной основе от проведения большинства медицинских процедур, которые ей предлагались. Она объясняла это своим особым политическим статусом и изначальным отсутствием доверия к властям. Она ссылалась в этой связи на якобы имевший место печальный опыт других, либо заразившихся болезнью, либо умерших в заключении. В этом отношении Суд вновь повторяет свое предыдущее мнение, что пациенты, такие как заявитель, несут ответственность за общение и сотрудничество с медицинскими властями. Ключевым вопросом в данном случае является, могло ли такое отношение с ее стороны считаться оправданным и по-прежнему ли государство делало, что можно было бы от него ожидать, для обеспечения благополучия заявителя. Суд подчеркивает в этой связи необходимость отметить, что в медицинской истории заявителя не зафиксировано ни одного случая во время заключения в Киевском СИЗО № 13 или Качановской колонии в Харькове, который мог бы объяснить такое полное отсутствие доверия к властям.

218. Суд особо выделяет тот факт, что администрация тюрьмы, несмотря на затягивание сроков выполнения временной меры, принятой Судом 15 марта 2012 года, и отдельных шагов, предпринятых властями страны, демонстрировавших их нежелание выполнять условия этой меры (см. §ы 122—123 и 131 выше), перевезла заявителя в Центральную клиническую больницу 20 апреля 2012 года (см. § 133 выше), и затем вновь 9 мая 2012 года для получения надлежащего медицинского лечения под наблюдением немецкого невролога их клиники Шарите в Берлине (см. § 164 выше). Заявителя осмотрели специалисты, ее жалобы были выслушаны, и она получала надлежащие специализированные медицинские процедуры.

219. Суммируя вышесказанное, Суд считает, что Правительство представило достаточно свидетельств, позволяющих сделать вывод, что власти страны обеспечили заявителя всеобъемлющей, эффективной и прозрачной медицинской помощью. Из этого следует, что данная часть заявления должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии со Статьей 35 § 3 (а) и 4 Конвенции.

IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ ОТНОСИТЕЛЬНО ЖЕСТОКОГО ОБРАЩЕНИЯ С ЗАЯВИТЕЛЕМ ВО ВРЕМЯ ЕЕ ТРАНСПОРТИРОВКИ В ЦЕНТРАЛЬНУЮ КЛИНИЧЕСКУЮ БОЛЬНИЦУ 20 АПРЕЛЯ 2012 ГОДА

220. Заявитель пожаловалась, что была перевезена в Центральную клиническую больницу против ее воли и что ей были нанесены травмы во время транспортировки. Она также утверждала, что данный инцидент не был должным образом расследован.

221. Правительство опротестовало это заявление.

А. Допустимость

222. Правительство полагает — нельзя считать, что заявитель исчерпал все внутригосударственные средства правовой защиты относительно своей жалобы на жестокое обращение во время транспортировки в больницу 20 апреля 2012 года. Правительство отмечает, что она не смогла оспорить решение прокурора от 3 мая 2012 г. об отказе от возбуждения уголовного дела в связи с вышеупомянутой жалобой.

223. Суд обращается к рассмотрению подобной жалобы в деле Каверзин против Украины (№ 23893/03, 15 мая 2012 г.) и приходит к заключению, что указанное Правительством средство правовой защиты ранее не продемонстрировало способность обеспечить адекватную готовность относительно жалоб на жестокое обращение полиции и неэффективность расследования (там же, § 93—98). Суд не видит основания придерживаться другого мнения в данном случае и отмечает, что заявитель не была обязана пользоваться указанной процедурой апелляции.

224. Следовательно, возражение Правительства должно быть отклонено. Суд также не считает данную жалобу явно необоснованной в том, как это трактуется Статьей 35 § 3 Конвенции. Он также отмечает, что она не является недопустимой ни на каких иных основаниях. Поэтому она должна быть признана допустимой.

В. Суть дела

1. Доводы сторон

225. Правительство утверждало, что жалоба заявителя на жестокое обращение во время ее транспортировки из колонии в больницу была необоснованной, так как не было доказательств того, что синяки на теле были результатом применения против нее силы сотрудниками тюремной охраны, или что другие государственные власти каким-либо образом ответственны за травмы, нанесенные заявителю.

226. Что касается расследования предположительно имевшего место жестокого обращения, Правительство утверждало, что государственные органы власти предприняли все надлежащие усилия для установления истины. Их вывод о том, что жалоба заявителя была необоснованной, не помешал эффективности расследования. Правительство ссылается, среди прочего, на заявления сотрудников, находившихся в колонии в указанный день и в соответствующее время. В частности три охранника отдела наблюдения и безопасности колонии подтвердили, что отделение № 1 колонии, где была расположена камера заявителя, было оборудовано видеокамерами, работавшими в режиме реального времени, но без функции записи. В ходе наблюдения за камерой заявителя на мониторе 20 апреля 2012 года один из охранников не видел, чтобы посещавшие заявителя сотрудники колонии применяли к ней физическое насилие, а также не слышали никакого шума. Как только сотрудники вышли из камеры, охранник видел на экране, что заявитель приняла душ, собрала свои вещи и легла в кровать. В ходе наблюдения охранники не заметили, чтобы заявитель получила какие-то телесные повреждения.

227. Заявитель придерживается своих первоначальных утверждений.

2. Общие принципы

(а) Якобы имевшее место жестокое обращение

228. Суд неоднократно отмечал, что Статья 3 закрепляет одну из самых основополагающих ценностей демократического общества. Даже в самых сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция категорически запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, вне зависимости от обстоятельств и поведения обвиняемого (см., среди многих других, Лабита, упоминавшийся выше, § 119, и Селмони против Франции (GC), № 25803/93, § 95, ЕСПЧ 1999-V).

229. Далее Суд вновь повторяет, что обвинения в жестоком обращении должны быть подтверждены соответствующими доказательствами. Для оценки этих доказательств Суд придерживается стандарта доказанности «при отсутствии разумных сомнений», но добавляет, что такая доказанность может следовать из сосуществования достаточно веских, ясных и согласованных выводов или подобных же неопровержимых презумпций факта (см. Лабита, упоминавшееся выше, § 121).

230. В случаях, когда утверждает, что ему были нанесены травмы в результате жестокого обращения в заключении, Правительство несет обязательство по предоставлению полного и удовлетворительного объяснения того, как данные травмы возникли (см. Рибич против Австрии, 4 декабря 1995 г., § 34, Серия А № 336).

231. Что касается заключенных, Суд подчеркивает, что лица, содержащиеся под стражей, находятся в уязвимом положении, и что обязанность властей обеспечить их физическое благополучие (см. Тарариева против России, № 4353/03, § 73, ЕСПЧ 2006-XV (выдержки); Сарбан, упоминавшееся выше, § 77, 4 октября 2005 г; и Мойзель против Франции, № 67263/01, § 40, ЕСПЧ 2002-IX). По отношению к лицу, лишенному свободы, любое обращение к физической силе, если оно не было абсолютно необходимым по причине его собственного поведения, унижает человеческое достоинство и является по существу нарушением права, изложенного в Статье 3 Конвенции (см. Шейдаев против России, № 65859/01, § 59, 7 декабря 2006 г, и Рибич, упоминавшийся выше, § 38). На Правительстве лежит бремя предоставления доказательств и оно должно продемонстрировать с убедительными аргументами, что применение силы, приведшее к телесным повреждениям заявителя, не было чрезмерным (см., напр., Дзвонковский против Польши, № 46702/99, § 51, 12 апреля 2007 г.).

(б) Адекватность расследования

232. Суд повторяет: когда отдельное лицо выдвигает спорное утверждение о том, что оно серьезно пострадало от жестокого обращения полиции или других подобных представителей государственных органов незаконно и в нарушение Статьи 3, то норма, понимаемая в соответствии с общими обязательствами Государства согласно Статьи 1 Конвенции «обеспечить всех лиц в пределах его юрисдикции правами и свободами, определяемыми в (…) Конвенции», требует и подразумевает проведение эффективного официального расследования. Данное расследование должно привести к выявлению и наказанию виновных (см. Ассенов и другие против Болгарии, 28 октября 1998 г., § 102, Доклады 1998-VIII).

233. Обязательство провести расследование — «это не обязательство результата, но обязательство средства»: не каждое расследование обязательно должно быть успешным или приходить к выводу, который совпадает с изложением событий заявителем; однако оно должно быть в принципе способно привести к установлению фактов дела и, если обвинения подтвердятся, к установлению и наказанию виновных (см. Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства, № 46477/99, § 71, ЕСПЧ 2002-II; и Махмут Кайя против Турции, № 22535/93, § 124, ЕСПЧ 2000-III).

234. Расследование серьезных обвинений в жестоком обращении должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда действительно стараться выяснить, что произошло и не должны полагаться на поспешные или неявные выводы для того, чтобы закрыть свое расследование, или в качестве оснований для своих решений (см. Ассенов и другие, упоминавшееся выше, § 104 и следующие). Она должны предпринять все доступные им меры для сбора свидетельств относительно инцидента, включая, среди прочего, показания очевидцев и данные судебно-медицинской экспертизы (см. Танрикулу против Турции (GC), № 23763/94, § 104 и следующие, ЕСПЧ 1999-IV; и Гюль против Турции, № 22676/93, § 89, 14 декабря 2000 г). Любая недостаточность расследования, которая подрывает его способность установить причину травм или личность виновных, может привести к признанию его несоответствующим данному стандарту.

3. Применение принципов в данном деле

235. Суд отмечает, что установленным фактом является появление нескольких ушибов на теле заявителя во время ее заключения в колонии. Уже это требует от Государственных властей объяснения относительно их происхождения. Суд напоминает в данном случае, что неспособность предоставить правдоподобное объяснение травм противоречило бы обязанности Государства обеспечить благополучие заключенного, находящегося под его полным контролем.

236. Он констатирует, что 23 апреля 2012 года заявитель направила жалобу в Харьковскую областную прокуратуру, жалуясь на свою насильственную транспортировку в больницу и на жестокое обращение в ходе транспортировки 20 апреля 2012 года (см. § 137 выше). Впервые ее осмотрели 24 апреля 2012 года, когда он показала свои ушибы медицинским работникам колонии (см § 140 выше). Согласно отчету об осмотре были выявлены незначительные телесные повреждения в виде синяков, причиненные компрессионным ударом или контактом с твердыми тупыми предметами за один или два дня до осмотра заявителя. Однако в отчете также утверждалось, что предполагаемый возраст синяков не совпадал со временем жестокого обращения, указанным заявителем. Далее Суд констатирует, что в тот же день был приглашен судмедэксперт для осмотра заявителя, однако она отказалась позволить такой осмотр (см. § 141 выше).

237. Позже в тот же день начальник следственного отдела Харьковской областной прокуратуры, закрыв однодневное расследование данного случая, отказался инициировать криминальное производство против сотрудников колонии из-за отсутствия свидетельств того, что они нанесли ей телесные повреждения (см. § 142 выше). После отмены данного решения 25 апреля 2012 года, был отдан приказ о дальнейшем расследовании (см. § 143 выше). По данным Правительства, следователем были собраны показания причастных к делу сотрудников колонии, медицинских работников и водителя машины скорой помощи, дежуривших 20 апреля 2012 года, членов консилиума врачей, сотрудников больницы и других лиц, бывших свидетелями транспортировки заявителя в больницу, которые утверждали, что заявитель не жаловалась на причинение ей телесных повреждений, а они не видели на ней никаких следов повреждений (см. § 150—161 выше).

238. Далее Правительство ссылалось на тот факт, что видеонаблюдение за заявителем 20 апреля 2012 года не показало ничего необычного. Однако Суд отмечает, что по данным Правительства видеонаблюдение, по крайней мере, 20 апреля 2012 года, работало без записи изображения (см. § 154 выше), и, следовательно, Суд не может удостовериться в точности утверждений Правительства.

239. Далее Суд отмечает, что в качестве этапа расследования 26 апреля 2012 года заявителю было сделано еще одно предложение о судебно-медицинском осмотре для определение происхождения и возраста ушибов, но заявитель отказалась от осмотра. В результате отказа заведующему отделением судебно-медицинской экспертизы Харьковской медицинской академии было поручено оценить ее травмы исключительно на основании отчета о медицинском осмотре от 24 апреля 2012 года. Он пришел к заключению о том, что состояние гематом и их появления за один или два дня до осмотра заявителя, были таковыми, что травмы не могли быть нанесены 20 апреля 2012 года. Кроме того, ознакомившись с медицинским делом заявителя, он отметил, что гематомы периодически появлялись на теле заявителя с 16 апреля 2011 года и не были результатом внешних ударов, а могли быть результатом, связанным с состоянием сосудистой системы и системы кровообращения заявителя (см. § 146 выше). 3 мая 2012 года следователь вновь отказал в возбуждении уголовного производства (см. § 149 выше).

240. Суд добавляет, что местоположение синяков заявителя соответствует сообщению заявителя о том, что ее насильственно вытащили из постели и ударили в живот 20 апреля 2012 года. Тем не менее суд не может игнорировать ранее приведенные медицинские показания о том, что предполагаемый возраст ушибов, выявленных в ходе осмотра заявителя, не совпадает с указанным ею временем, и что могло иметь место другое происхождение синяков, не подразумевавшее внешних травм. Эти данные могли быть полностью подтверждены или опровергнуты, если бы заявитель прошла полное судебно-медицинское освидетельствование, которое заявитель отказалась позволить дважды. В отсутствие такого судебно-медицинского освидетельствования в результате 2000-IV). Суд также полагает, что различие между «пытками» и «бесчеловечным или унижающим достоинство обращением» существует для того, «чтобы особо заклеймить преднамеренно бесчеловечное обращение, причиняющее очень серьезные и срок до десяти суток и принять меры, сп ознакомившись с медицинской карточкой, в которой фиксировалось состояние здоровья заявителя во времрешения заявителя не проходить осмотр, Суд не может счесть установленным с необходимым критерием доказанности, что синяки возникли в результате обращения с ней при транспортировке в больницу 20 апреля 2012 года в нарушение Статьи Конвенции.

241. Так как заявитель обратилась с требующей доказательств жалобой на жестокое обращение к внутренним властям государств, согласно Статье 3 Конвенции возникло процессуальная обязанность провести эффективное расследование упомянутых фактов. Однако, как Суд отметил выше, эффективности расследования препятствовал отказ заявителя от сотрудничества с властями путем упорных отказов пройти судебно-медицинское освидетельствование, которое могло бы подтвердить или опровергнуть сведения относительно даты и причины причиненных ей ушибов.

242. Предшествующие соображения являются достаточными, чтобы дать Суду возможность заключить, что расследование жалобы заявителя на жестокое обращение во время ее транспортировки в Центральную Клиническую больницу было «эффективным». Следовательно, не имело места нарушение Статьи 3 Конвенции в процессуальной части.

V. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 8 КОНВЕНЦИИ

243. Заявитель утверждала, что она находилась под круглосуточным наблюдением в больнице и что тюремные власти опубликовали полный отчет о ее истории болезни в украинских СМИ. Она ссылалась на Статью 8 Конвенции, которая гласит:

«1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц».

244. Правительство утверждает, что заявителю следовало обжаловать отказ 1 июня 2012 года Харьковской областной прокуратурой принять меры относительно ее утверждений о круглосуточном наблюдении в больнице и о публикации ее истории болезни перед вышестоящим прокурором или компетентным судом. Она также могла обжаловать эти действия непосредственно в административных судах.

245. Суд повторяет, что цель Статьи 35 предоставить Государствам, подписавшим Конвенцию, возможность предотвратить или исправить нарушения, в которых они обвиняются, прежде чем данные обвинения будут представлены на рассмотрение институтами Конвенции. Следовательно, Государства освобождаются от ответственности за свои действия перед международным органом, прежде чем у них была возможность решить проблемы через их собственную законодательную систему. Данное правило основывается на предположении, отраженном в Статье 13 Конвенции, с которой оно находится в тесной связи, что существует эффективная мера защиты относительно заявленного нарушения во внутригосударственном праве. Таким образом, важным аспектом принципа является понимание того, что механизм защиты, определенный Конвенцией, является вторичным по отношению к национальным системам защиты прав человека. Поэтому жалоба, которую предполагается в конечном счете подать в Суд, должна сначала быть представлена — по крайней мере, по существу — в соответствующий внутригосударственный орган в соответствии с формальными требованиями и сроками, прописанными во внутригосударственном праве (см. Селмони, упоминавшееся выше, § 74).

246. Во-первых, Суд уже отмечал относительно жалобы заявителя согласно Статье 3 Конвенции, что средство правовой защиты против решения прокуратур неэффективно в понимании Статьи 35 § 3 Конвенции (см. § 223 выше), и полагает, что тот же вывод применим в отношении данной жалобы, выдвинутой согласно Статье 8 Конвенции. Во-вторых, Суд считает, что Кодекс административного судопроизводства, вступивший в силу 1 сентября 2005 г., — при этом внутригосударственные суды имеют возможность разрабатывать его интерпретацию на протяжении семи лет — может рассматриваться как предоставляющий первоочередную эффективную меру защиты в случае обвинений, подобным сделанным заявителем. Не предусмотрено детальных процедур внесения определенного типа жалоб на рассмотрение внутригосударственными судами, и Правительство не смогло привести никаких примеров из судебной практики. Однако данный вопрос подпадает по § 1 Статьи 17 Кодекса административного судопроизводства (см. § 181 выше), который определяет юрисдикцию административных судов, и нет никаких оснований полагать, что предмет спора в данном случае был исключен параграфом 2 указанного положения.

247. Суд отмечает, что заявитель в данном деле воспользовался путем, предлагаемым Кодексом административного судопроизводства. Верно, что она не добилась успеха, так как Окружной административный суд Киева отклонил ее жалобу на действия административных органов (см. § 173—174 выше). Однако Суд отмечает, что решение суда первой инстанции открыто для обжалования и, в конечном счете, апелляции по вопросам права. Далее Суд отмечает, что заявитель не просила о введении временной меры, как предусмотрено Статьей 117 Кодекса административного судопроизводства (см. § 181 выше).

248. Следовательно, жалобы заявителя по Статье 8 Конвенции должны быть отклонены на том основании, что не были исчерпаны внутригосударственные средства правовой защиты, в соответствии со Статьей 35 § 1 и 4 Конвенции.

VI. ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ

249. Основываясь на Статье 5 § 1 (б) Конвенции, заявитель жаловалась, что ее досудебное заключение под стражу было незаконным и произвольным. Она также жаловалась согласно Статье 5 § 3 на отсутствие оснований для ее дальнейшего содержания под стражей. Далее заявитель жаловалась согласно Статье 5 § 4, что она не имела возможности эффективно опротестовать незаконность своего досудебного заключения. И наконец, она жаловалась на то, что она не имела эффективного и защищенного иском права на компенсацию за свое заключение в нарушение вышеупомянутых положений.

250. Соответствующие положения Статьи 5 Конвенции гласят:

«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

(…б) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения; (…)

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом (в) пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию».

А. Допустимость

251. Суд отмечает, что данные жалобы не являются явно необоснованными в том, как это трактуется Статьей 35 § 3 (а) Конвенции. Он также отмечает, что они не являются недопустимыми ни на каких иных основаниях. Поэтому они должны быть признаны допустимыми.

В. Суть дела

1. Статья 5 § 1 Конвенции

(а) Доводы сторон

252. Заявитель утверждала, что ее заключение было произволом и противоречило целям Статьи 5 § 1 Конвенции.

253. Она ссылалась, в частности, на решение Суда в деле Харченко против Украины (№ 40107/02, 10 февраля 2011 г), согласно которому досудебное заключение на неопределенный период времени, несмотря на соответствие национальному законодательству, противоречило интерпретации Судом Статьи 5 § 1.

254. Далее заявитель утверждала, что не было никаких признаков существования риска ее уклонения от процессуальных действий как во внутригосударственном, так и настоящем Суде. Она указала, что, наоборот, она всегда подчинялась указаниям следователя и судебным повесткам и неукоснительно присутствовала на всех следственных действиях и слушаньях.

255. Затем она утверждала, что не было никакого риска продолжению ею противозаконной деятельности, в которой ее обвиняли, с учетом того, что против нее были выдвинуты обвинения касательно ее деятельности в должности премьер-министра, в которой она прекратила работать задолго до начала уголовного производства по данному вопросу.

256. Заявитель также указала, что внутригосударственные суды ни на каком этапе не рассматривали возможность применения менее суровой меры пресечения как альтернативы содержанию ее под стражей.

257. Правительство утверждало, что приказ о досудебном заключении заявителя и последующем его продлении судебными решениями соответствовал национальному законодательству. И поэтому отвечал требованиям Статьи 5 § 1 Конвенции.

258. Правительство выразило мнение о том, что национальный суд выдвинул обоснованные и достаточные причины, оправдывающие данную превентивную меру, которая основывалась на конкретных фактах и документах в деле. Оно отметило, в частности, что суд указал риск ее укрывательства от правосудия или затягивания следствия как причины для заключения заявителя. Он усмотрел доказательство существования таких рисков в отказе заявителя проинформировать суд о месте своего проживания под предлогом, что такая информация имеется в деле. Далее суд отметил, что повестки, ранее направленные заявителю по указанному ею адресу, были возвращены почтовой службой. Кроме того, в ходе судебных слушаний 5 августа 2011 года заявитель отказалась письменно подтвердить, что она была проинформирована о числе, времени и месте следующих судебных слушаний. И, наконец, она опоздала на слушания 5 августа 2011 года без какой-либо уважительной причины.

259. Затем Правительство указало, что заявитель подозревалась в серьезном преступлении и проявляла неуважение к суду и участникам судебного разбирательства, игнорируя указания председательствующего судьи и препятствуя допросу свидетелей.

260. Правительство также подчеркнуло, что прежде чем отдать приказ о заключении заявителя, суд должным образом рассмотрел возражения ее и ее адвоката против такой превентивной меры.

261. Они также отметили, что общий период ее досудебного заключения был относительно коротким.

(б) Оценка Суда

(ж) Общие принципы

262. Суд подчеркивает, что Статья 5 Конвенции закрепляет фундаментальное право человека, а именно, защиту личности от произвольного посягательства Государства на его или ее право на свободу (см. Аксой против Турции, 18 декабря 1996 г., § 76, Отчеты 1996-VI). Перечень исключений из этого правила, представленный в Статье 5 § 1 является исчерпывающим, и допустима лишь их узкая интерпретация с целью их обеспечения, а именно обеспечения того, чтобы никого непроизвольно не лишали его или ее свободы (см. Лабита, упоминавшееся выше, § 170).

263. При оценке законности лишения свободы Суд не удовлетворяется заявленными, очевидными на первый взгляд целями ареста или заключения, о котором идет речь, но также рассматривает подлинные намерения и цели за ними стоящие (см. Бозано против Франции, 18 декабря 1986 г., § 60, Серия А № 111, и Ходорковский против России, № 5829/04, § 142, 31 мая 2011 г.).

264. Суд также исходит в своей правоприменительной практике из того, что когда речь идет о лишении свободы, особенно важно соблюдение общего принципа правовой определенности. Поэтому необходимо, чтобы условия лишения свободы во внутригосударственном законодательстве были четко определены, и чтобы само законодательство было предсказуемо в своем применении, чтобы оно отвечало стандарту «законности», определяемому Конвенцией, стандарту, который требует, чтобы все правовые вопросы были достаточно точными, во избежание любого риска произвола и чтобы позволить гражданам — если нужно, с соответствующей помощью — предвидеть, насколько это возможно в обстоятельствах дела, последствия, которые может повлечь за собой определенное действие (см. среди прочих authorities, Медведев и другие против Франции (GC), № 3394/03, § 80, ЕСПЧ 2010 г., с дальнейшими сносками).

265. Более того, чтобы лишение свободы считалось свободным от произвола согласно смыслу Статьи 5 § 1 Конвенции, недостаточно применения данной меры в соответствии с национальным законодательством, отвечающим вышеупомянутым стандартам: она также должна быть необходима в конкретных обстоятельствах (см. Нештак против Словакии, № 65559/01, § 74, 27 февраля 2007 г, и Хайрединов против Украины, № 38717/04, § 27—28, 14 октября 2010 г.).

266. И, наконец, Суд подчеркивает, что обоснование любого срока заключения, каким бы коротким он ни был, должно быть убедительно продемонстрировано властями (см. Белчев против Болгарии, № 39270, § 82, 8 апреля 2004 г., и Кастравет против Молдовы, № 23393/05, § 33, 13 марта 2007.).

(жж) Применение принципов к данному делу

267. Суд отмечает, что заявитель заключена под стражу на неопределенный период времени, что само по себе противоречит требованию законности, закрепленному в Статье 5 Конвенции (см., напр. Елоев против Украины, № 17283/02, § 52—55, 6 ноября 2008 г.; Соловей и Зозуля против Украины, №№ 40774/02 и 4048/03, § 59, 27 ноября 2008 г; и Доронин против Украины, № 16505/02, § 59, 19 февраля 2009 г.). Более того, Суд пришел к выводу, что это повторяющаяся проблема в судебной практике против Украины, обусловленная пробелом в законодательстве (см. Харченко, упоминавшееся выше, § 98).

268. Суд считает, что настоящее дело демонстрирует ряд других серьезных вопросов относительно законности досудебного заключения заявителя, которые нуждаются в дальнейшем рассмотрении.

269. Он отмечает, что постановление о заключении под стражу от 5 апреля 2011 г. не ссылается ни на какие нарушения заявителем обязательств по подписке о невыезде, применявшейся к ней в качестве меры пресечения в течение четырех предшествовавших месяцев. Отмечая, что она отказывалась подписывать уведомления, информировавшие ее о графике слушаний, судья не утверждал, что она отсутствовала на каком-то из этих слушаний. То же касается предполагаемой неспособности почты доставить ей некоторые письма суда: не утверждается, что это помешало ей соблюдать процессуальные обязательства. Отказ заявителя сообщить свой адрес на слушаньях, похоже, не оказал отрицательного влияния на ее участие в требуемых процедурах, с учетом того, что ее адрес уже был в материалах дела. Что касается ее опоздания на несколько минут на слушание дела 5 августа 2011 г., не было никаких оснований рассматривать это как нежелание сотрудничать с ее стороны. Следовательно, никакого риска уклонения от суда и следствия не просматривается в выдвинутых против нее обвинениях, в качестве оснований для взятия под стражу.

270. Как видно из ордера на арест, а также запроса прокуратуры на применение данной меры пресечения и его фактического контекста, основным обоснованием взятием заявителя под стражу было предполагаемое затягивание процедур и высокомерное поведение. Эта причина не включена в перечень таких, которые оправдывают лишение свободы согласно Статьи 5 § 1 (в) Конвенции. Более того, Суду остается неясным, каким образом замена подписки о невыезде на содержание под стражей была более подходящей мерой пресечения в данных обстоятельствах.

271. С учетом того, что причина и, следовательно, цель досудебного заключения заявителя оставалась неизменной до ее осуждения, Суд считает, что весь этот срок был произвольным и незаконным.

272. Исходя из этого, имело место нарушение Статьи 5 § 1 Конвенции в данном аспекте.

2. Статья 5 § 4 Конвенции

(а) Доводы сторон

273. Заявитель утверждала, что у нее не было законного средства правовой защиты для обжалования ордера на арест от 5 августа 2011. Более того, все ее просьбы об освобождении были отклонены по формальным основаниям, без какого-либо учета ее доводов.

274. Правительство утверждает, что притом, что ордер на арест от 5 августа 2011 г действительно не подлежал обжалованию, изначальное судебное рассмотрение законности ее заключения уже было включено в это решение.

275. Далее они утверждали, что законность досудебного заключения заявителя неоднократно рассматривалась компетентным судом на основании просьб об освобождении ее и ее адвоката. Правительство уверяет, что каждая из этих просьб и содержащиеся в ней аргументы подробно рассматривались судом в отдельном процессуальном решении. Печерский суд постоянно подтверждал законность меры пресечения, избранной для заявителя на основании неизменности причин, упомянутых в его исходном ордере на арест от 5 августа 2011 г. В частности, суд отметил отсутствие оснований для изменения избранной меры пресечения. Правительство подчеркнуло в этой связи, что обоснование всего периода заключения заявителя одними и теми же причинами не могло считаться противоречащим ее правам по Статье 5 Конвенции.

(б) Оценка судом

276. Суд напоминает, что Статья 5 § 4 Конвенции дает каждому арестованному или заключенному лицу право на пересмотр процессуальных и относящихся к сути дела условий, необходимых для «законности», в понимании Конвенции, лишения свободы. Это означает, что компетентный суд обязан рассмотреть не только соответствие процедурным требованиям внутригосударственного права, но также обоснованность подозрений, предшествовавших аресту, и легитимность целей, преследуемых арестом и последующим заключением (см. Буткевичус против Литвы, № 48297/99, § 43, ЕСПЧ 2002-II, и Соловей и Зозуля, упоминавшееся выше, § 70).

277. Суд полагает, что дальнейшая задача обоснованного решения продемонстрировать сторонам, что они были услышаны. Притом, что Статья 5 Конвенции не налагает на судью, рассматривающего заключение лица обязательства по рассмотрению каждого аргумента, содержащегося в доводах заявителя, ее гарантии будут лишены сути, если судья, основываясь на внутригосударственном праве и правоприменении, сможет считать не имеющими отношения к делу или пренебрегать конкретными фактами, из которых исходит заключенный, и которые могли бы заставить усомниться в «законности» лишения свободы (см. Игнатенко против Молдовы, № 36988/07, § 77—78, 8 февраля 2011 г/, с дальнейшими сносками).

278. Суд отмечает, что в настоящем деле законность заключения заявителя рассматривалась внутригосударственным судом несколько раз. Однако соответствующие судебные решения не отвечали требованиям Статьи 5 § 4, будучи ограниченными в своих обоснованиях простым заявлением, что невозможен никакой пересмотр изменения меры пресечения, избранного на период судебного разбирательства дела, и повторяя изначально примененные — и, как выше отмечалось, недостаточные — обоснования (см. § 31-32 и 35—36 выше).

279. Суд отмечает, что в своих многочисленных обращениях с просьбой об освобождении заявитель выдвигала конкретные и относящиеся к делу аргументы в пользу своего освобождения, такие как неизменное соблюдение подписки о невыезде перед заключением и то, что она не предпринимала никаких попыток уйти от ответственности или препятствовать следствию. Более того, многие уважаемые общественные деятели предоставили письменные личные гарантии, призывая освободить ее. Кроме того, был предложен залог. Однако суд отклонил все эти просьбы без признаков рассмотрения каких-либо из этих аргументов, по-видимому трактуя их как не относящиеся к вопросу законности досудебного заключения заявителя (см. § 34—35 выше).

280. Суд поэтому приходит к выводу, что суть и характер судебного рассмотрения, предоставленного заявителю Печерским судом, не отвечает требованиям Статьи 5 § 4 Конвенции.

281. Суд уже указывал, что в целом внутригосударственное право не предусматривает процедуру пересмотра законности продолжающегося заключения после завершения досудебного следствия, отвечающую требованиям Статьи 5 § 4 Конвенции (см. Молодорич против Украины, № 2161/02, § 297).

282. Следовательно, имело место нарушение Статьи 5 § 4 Конвенции.

3. Статья 5 § 5 Конвенции

(а) Доводы сторон

283. Заявитель утверждала, что она не имела осуществимого права на компенсацию относительно предполагаемых нарушений Статьи 5.

284. Правительство возражало, что заявитель имела бы право на компенсацию относительно своего заключения, если бы оно было признано незаконным внутригосударственными судами.

(b) Оценка судом

285. Суд отмечает, что право на компенсацию согласно Статьи 5 § 5 Конвенции наступает, только, если нарушение одного из других четырех параграфов — Статьи 5 § 1 (а) и 4 Конвенции в данном деле — было установлено, непосредственно или по существу, Судом или внутригосударственными судами (см., например, Светослав Димитров против Болгарии, № 55861/00, § 76, 7 февраля 2008 г., и Сагдаш Шахин против Турции, № 28137/02, § 34, 11 апреля 2006 г). В этой связи эффективная реализация права на компенсацию, гарантированного Статьей 5 § 5, должна быть обеспечена с достаточной степенью уверенности (см. Станев против Болгарии (GC), № 36760/06, § 182, 17 января 2012 г., с дальнейшими сносками).

286. Суд отмечает, что вопрос компенсации за незаконное заключение в Украине регулируется «Законом о государственной компенсации» (см. § 182 выше). Право на компенсацию наступает, в частности, когда незаконность содержания под стражей была установлена судебным решением. В украинском праве отсутствует процедура, позволяющая требовать компенсации за лишение свободы, признанное несоответствующим одному из других § Статьи 5 настоящим Судом.

287. Суд уже отмечал наличие пробела в своей правоприменительной практике к другим делам против Украины (см., например, Нечипорук и Енкало против Украины, № 42310/04, § 233, 21 апреля 2011 г.). Это верно и в настоящем деле.

288. Следовательно, имело место нарушение Статьи 5 § 5 Конвенции.

VII. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 18 КОНВЕНЦИИ, РАССМОТРЕННОЙ В СОВОКУПНОСТИ СО СТАТЬЕЙ 5

289. Заявитель жаловалась, что ее содержание под стражей имело скрытые мотивы. Она жаловалась, в частности, что ее заключение было использовано властями, чтобы исключить ее из политической жизни и помешать ее участию в парламентских выборах 28 октября 2012 года. Она ссылалась на Статью 18 Конвенции, рассмотренную в совокупности со Статьей 5, которая гласит:

«Ограничения, допускаемые Конвенцией относительно упомянутых прав и свобод, не должны применяться ни в каких других целях, кроме тех, для которых они предназначены».

А. Допустимость

290. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в том, как это трактуется Статьей 35 § 3 (а) Конвенции. Он также отмечает, что она не является недопустимой ни на каких иных основаниях. Поэтому она должна быть признана допустимой.

В. Существо дела

1. Доводы сторон

291. Заявитель подчеркивала, что она была самым сильным лидером оппозиции. Она утверждала, что настоящей целью ее заключения было помешать ей участвовать в парламентских выборах, проведенных в Украине 28 октября 2012 года и полностью удалить ее с политической арены. Она ссылалась в этой связи на многочисленные сообщения местных и международных наблюдателей относительно преследования членов оппозиции лицами, находящимися у власти в Украине. Далее заявитель упоминает ряд других уголовных дел, возбужденных против нее, по ее мнению, безосновательно. Наконец, в контексте ее других жалоб и представлений Суду она выразила сомнение в компетентности судьи К., рассматривавшего ее дело в суде первой инстанции, и выбравшего содержание под стражей в качестве меры пресечения в ожидании суда. По ее мнению, прибегнув к этой мере, судья К. наказал ее просто за неуважение к нему, при том, что она считала, что он не заслуживал никакого уважения.

292. Правительство отмечало, что заявитель долгое время занимала должность премьер-министра Украины и что она оставалась лидером оппозиционной партии и пользовалась широкой поддержкой населения. Поэтому ее деятельность, а также все события с ее участием всегда привлекали внимание и оставались в центре обсуждений как в СМИ, так и в украинских и иностранных официальных кругах. Тем не менее Правительство подчеркивает политический характер таких обсуждений, которые следует разграничивать с судебными процедурами. Они ссылались в этой связи на вывод суда в деле Ходорковского (упоминавшемся выше, § 259) о том, что «политический процесс и судебный процесс фундаментально различны». Исходя из этого, они утверждали, что общественная значимость уголовного преследования и заключения заявителя не могли рассматриваться как доказательство предубежденности против нее.

293. Правительство также выразило точку зрения, что кроме упоминаний заявителя о своей интенсивной политической деятельности, она не смогла представить никаких свидетельств в подтверждение своего утверждения о том, что ее лишили свободы с иными целями, чем те, которые предусмотрены Статьей 5 Конвенции. И наконец, Правительство утверждало, что заключение заявителя под стражу было обусловлено исключительно ее поведением в ходе рассмотрения ее дела в суде, что оно преследовало законную цель и отвечало требованиям, изложенным в Статье 5 § 1 (с) Конвенции.

2. Оценка судебного процесса судом

294. Суд подчеркивает, что Статья 18 Конвенции не имеет самостоятельной роли. Она может быть применима только в совокупности в другими статьями Конвенции (см. Гусинский против России, № 70726/01, § 75, 19 мая 2004 г.). Как ранее отмечалось в его правоприменительной деятельности, вся структура Конвенции основывается на общем положении о том, что органы государственной власти Государств—членов действуют добросовестно. Действительно, любая общественная деятельность или личные меры могут иметь скрытые мотивы, и презумпция добросовестности является опровержимой. Однако заявитель, утверждающий, что его права и свободы были ограничены по ложной причине, обязана убедительно продемонстрировать, что реальная цель властей отличалась от заявленной или явно понятной из контекста. Одного подозрения, что власти использовали свои полномочия в иных целях, чем определяемые Конвенцией, недостаточно для доказательства, что имело место нарушение Статьи 18 (см. дело Ходорковского, упоминавшееся выше, § 255).

295. Когда предъявляются обвинения по Статье 18 Конвенции, Суд применяет очень строгие стандарты в отношении доказательств. В результате, существует только несколько дел, в которых было установлено нарушение этого положения Конвенции. Так, в деле Гусинского (упоминавшемся выше, § 73—78) Суд признал, что свобода заявителя была ограничена среди прочего с иной целью, кроме упомянутых в Статье 5. Он основывал свои выводы на соглашении, подписанном между заключенным и министром печати Российской Федерации, из которого было ясно, что заключение заявителя под арест было применено с целью заставить его продать свою медиакомпанию государству. В Чеботари против Молдовы (№ 35615/16, § 46 и следующие, 13 ноября 2007 г.) Суд выявил нарушение Статьи 18 Конвенции в обстоятельствах, когда арест заявителя был явно связан с рассматриваемым судом заявлением. Однако такие случаи остаются редкими (см. в качестве примера обратного «Сысоева и другие против Латвии», (GC), № 60654/00, § 129, ЕСПЧ 2007-II, и дело Ходорковского, упоминавшееся выше, § 261).

296. Обращаясь к настоящему делу, Суд отмечает общее сходство его обстоятельств с рассмотренными в деле Луценко против Украины (№ 6492/11, § 104, 3 июля 2012 г.). Как и в цитируемом деле, заявитель, которая премьер-министром и лидером самой сильной оппозиционной партии, была обвинена в превышении полномочий и подвергнута уголовному преследованию. Многие местные и международные наблюдатели, включая различные неправительственные организации, средства массовой информации, представителей дипломатических кругов отдельных общественных деятелей, считали эти события частью политически мотивированного преследования лидеров оппозиции в Украине.

297. Что касается жалоб заявителя, согласно Статье 18 Конвенции в данном деле, Суд отмечает, что они двояки: рассмотренные в совокупности со Статьей 5 относительно истинной цели ее досудебного содержания под стражей; и в совокупности со Статьей относительно справедливости уголовного преследования заявителя и его предположительно скрытых мотивов.[2] Поэтому Суд ограничит свое рассмотрение жалобой заявителя по Статье 18 в совокупности со Статьей 5 относительно своего досудебного нахождения под арестом.

____________________________
2 Второй упомянутый вопрос рассматривается в приложении № 65656/12.

298. Как указал Суд в деле Луценко, упоминавшемся выше, когда речь идет о подозрении в политических или других мотивах в контексте уголовного преследования, трудно отделить досудебное содержание под стражей от уголовного преследования, в рамках которого был выдан ордер на арест (§ 108). Однако как в цитируемом деле, Суд различает ряд особых черт досудебного заключения заявителя, которые позволяют ему рассмотреть этот вопрос отдельно от более широкого контекста предположительно политически мотивированного преследования заявителя как лидера оппозиции путем выдвижения против нее нескольких уголовных обвинений после смены власти и до парламентских выборов.

299. Суд уже установил, меренно бесчеловечное обращение, причиняющее очень серьезные и срок до десяти суток и принять меры, сп ознакомившись с медицинской карточкой, в которой фиксировалось состояние здоровья заявителя во времчто хотя заключение заявителя под стражу было формально приведено в соответствие с целями, предусмотренными Статьей 5 § 1 (с) Конвенции, как фактический контекст, так и обоснование, выдвинутое властями (см. §ы 269—270) дает возможность предположить, что истинной целью данной меры было наказать заявителя за недостаточное уважение к суду, которое, как утверждается, она проявляла своим поведением во время рассмотрения дела.

300. В свете этих соображений и применяя подход, сходный с тем, который применялся в сравнимых обстоятельствах в деле Луценко, Суду ничего не остается, как признать, что ограничение свободы заявителя, позволительное, согласно Статьи 5 § 1 (с), было применено не с целью привлечь ее к ответственности перед компетентным законодательным органом по законному подозрению в совершении правонарушения, а по иным причинам.

301. Суд полагает это достаточным основанием для признания нарушения Статьи 18 Конвенции в совокупности со Статьей 5.

VIII. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

302. Статья 41 Конвенции гласит:

«Если Суд сочтет, что было нарушение Конвенции или Протоколов к ней, и если внутригосударственное право Высоких Договаривающихся Сторон допускает только частичное возмещение ущерба, Суд должен, при необходимости, удовлетворить такую просьбу потерпевшей стороны».

303. Заявитель не выдвинула никаких претензий относительно ущерба или издержек, или расходов.

304. Следовательно, никакие возмещения на этом основании не предусматриваются.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:

1. Заявляет единогласно жалобу по Статье 3 Конвенции касательно якобы имевшего место жестокого обращения с заявителем во время ее транспортировки в больницу 20 апреля 2012 года и его расследования, а также жалобы по Статьях 5 и 18 Конвенции приемлемыми, а остальную часть заявления неприемлемой;

2. Устанавливает 4 голосами против 3, что не имело места нарушение Статьи 3 Конвенции по жалобе заявителя относительно якобы имевшего место жестокого обращения с ней во время транспортировки в больницу 20 апреля 2012 г и эффективности внутригосударственного расследования;

3. Устанавливает единогласно, что имело место нарушение Статьи 5 § 1 Конвенции;

4. Устанавливает единогласно, что имело место нарушение Статьи 5 § 4 Конвенции;

5. Устанавливает единогласно, что имело место нарушение Статьи 5 § 5 Конвенции;

6. Устанавливает единогласно, что имело место нарушение Статьи 18 Конвенции в совокупности со Статьей 5 Конвенции.

Составлено на английском языке и зачитано на общественных слушаниях 30 апреля 2013 г., в соответствии с Положением 77 § 2 и 3 Регламента Суда.

Стивен Филипс, Дин Шпильман,
заместитель секретаря секциипредседатель суда

В соответствии со Статьей 45 § 2 Конвенции и Положением 74 § 2 Регламента Суда следующие особые мнения являются дополнениями к данному решению:

(а) совместное единое мнение Судей Юнгверта, Нусбергер и Потоцки;

(b) совместное несогласие Судей Шпильмана, Виллигера и Нусбергер.

D.S.

J.S.P.

СОВМЕСТНОЕ ЕДИНОЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ ЮНГВЕРТА, НУСБЕРГЕР И ПОТОЦКИ

Мы согласны с тем, что имело место нарушение Статьи 18 в совокупности со Статьей 5 Конвенции в данном деле. Однако мы полагаем, что аргументация большинства не дает ответа на главную жалобу заявителя, которая касается связи между нарушением прав человека и демократией, а именно тем фактом, что помещение ее под стражу было использовано властями, чтобы исключить ее из политической жизни и помешать ее участию в парламентских выборах 28 октября 2012 года (см. § 289).

Вся философия Конвенции основывается на предположении, что государственные органы государств-членов действуют добросовестно. Любая общественная деятельность или личные меры могут, однако, иметь скрытые мотивы и служить иным целям, кроме официально задекларированных. Это особенно тревожит, когда уголовное право применяется для других целей, кроме привлечения к ответственности лиц, совершивших преступление или правонарушение. В подобных случаях установление (только) нарушения прав человека, гарантированных Статьей 5 и Статьей 6 Конвенции было бы недостаточно, так как это не раскрывало и не определяло бы истинную проблему, а именно намеренное злоупотребление государственной властью.

Следовательно, к утверждениям заявителя о нарушении Статьи 18 Конвенции следует отнестись очень серьезно. В то же время простого подозрения, что власти используют свои полномочия для каких-то других целей, кроме определяемых Конвенцией, не может быть достаточно для доказательства, что имело место нарушение Статьи 18. Поэтому Суд справедливо применяет очень строгую меру доказательства (см. дело Ходорковского, упоминавшееся выше, § 255—256). Однако это требование не должно быть таким, что делает невозможным для заявителя доказать нарушение Статьи 18. Касательно оценки доказательств относительно нарушения Статьи 18 несколько факторов было принято во внимание.

Во-первых, формулировка Статьи 18 содержит слово «цель», которое по определению относится к субъективному намерению, которое может быть раскрыто только человеком или людьми, его имеющими, если только оно — случайно — не документируется каким-то образом (сравните, например, дело Гусинского, упоминавшееся выше, § 73—78, в котором намерение властей было ясно из соглашения, подписанного между заключенным и министром печати и средств массовой коммуникации Российской Федерации). Обычно знание того, что суд называет «скрытыми мотивами» входит в сферу властей и как таковое недоступно заявителю. Поэтому необходимо принимать свидетельства неподобающих мотивов властей, которые основываются на логических выводах, извлеченных из конкретных обстоятельств и контекста дела. В противном случае защита, гарантированная Статьей 18, будет неосуществима на практике.

Во-вторых, основываясь на обстоятельствах и контексте дела, Суд не должен тем не менее применять двойные стандарты и легче признавать нарушение Статьи 18 в совокупности со Статьей 5 или 6 в случае, когда заявители занимают особо выдающееся положение в обществе. Как заявил Суд в деле Ходорковский против России, «высокий политический статус не гарантирует иммунитета» (см. дело Ходорковского, упоминавшееся выше § 258). В тоже время, при толковании Статьи 18 Конвенции следует принимать во внимание непосредственную связь между защитой прав человека и демократией. Если права политически активных людей ограничиваются с целью препятствовать или делать невозможным их участие в политической жизни страны, демократия находится под угрозой.

В-третьих, Статья 18 ссылается на «ограничения, допустимые согласно настоящей Конвенции по отношению к указанным правам и свободам». Поэтому при такой ясной формулировке данное положение не только запрещает «неправомерное применение всего законодательного механизма государства-ответчика изначально» и «недобросовестные действия и откровенное пренебрежение Конвенцией с начала до конца» (см. дело Ходорковского, упоминавшееся выше, § 260), но также запрещает применение особых мер пресечения, таких как досудебное содержание под стражей с незаконными целями (см. дело Луценко, упоминавшееся выше, § 109).

В-четвертых, верно, что политический процесс и судебный процесс фундаментально различны. Устанавливая, что власти имеют незаконные мотивы в ограничении прав личности политика, Суд не может принять в качестве свидетельства мнения и резолюции политических организаций или неправительственных организаций, или заявления других политических деятелей (см. дело Ходорковского, упоминавшееся выше, § 259). Он должен основывать свои определения по нарушению Статьи 18 Конвенции только на конкретных фактах дела.

В-пятых, Суд полагает, что бремя доказательств должно лежать на заявителе, даже когда на первый взгляд незаконный мотив установлен (см. дело Ходорковского, упоминавшееся выше, § 256). Тем не менее это не может означать, что в случаях, когда власти не могут выдвинуть никакого «законного мотива», было бы невозможным считать «незаконный мотив» доказанным.

В свете этих рассуждений мы полагаем, что в данном деле было нарушение Статьи 18 не только — как полагает большинство — из-за того, что ордер на арест был выдан так, чтобы наказать заявителя за неуважительное отношение к суду (см. § 299), но и по скрытым мотивам.

Мы принимаем за точку отсчета то, что Суд по данному делу установил, что причины, представленные судом первой инстанции для досудебного нахождения заявителя под стражей, несовместимы с требованиями Статьи 5 § 1 Конвенции. Это означает, что помещение заявителя под стражу 5 августа 2011 года на неопределенный период времени было произвольным согласно Конвенции.

Определяющим вопросом, следовательно, является, было ли, несмотря на его произвольность, заключение избрано добросовестно или истинная цель властей в поиске и избрании такой меры отличалась от заявленной и мотивировалась скрытым намерением, которое может быть доказано в соответствии со стандартами, требуемыми Конвенцией. Чтобы ответить на этот вопрос, Суд должен рассмотреть ограничения прав заявителя, особенно ордер на досудебное содержание под стражей на неопределенный срок 5 августа 2011 года, в более широком контексте. И принять во внимание такие факторы, как выбор времени, когда эта мера была избрана, статус заявителя и способ действий властей.

В данном контексте мы считаем невозможным полностью исключить данный вопрос из природы уголовных преследований, выдвинутых против заявителя, хотя рассмотрение Судом жалобы, согласно Статье 18 Конвенции, в данном деле не касается судебного рассмотрения дела как такового [3]. С нашей точки зрения, решение поместить заявителя под стражу должно рассматриваться в более широком контексте тех дел и положения и статуса самого заявителя в то время, когда дела были заведены. Всего за год до своего ареста заявитель была главным политическим оппонентом действующего Президента Украины и получила 45,47% голосов избирателей (см. § 12). Что еще важно, партия заявителя ясно заявила о своем намерении, с заявителем в качестве лидера, участвовать в парламентских выборах, которые должны были состояться в октябре 2012 года, — другими словами, в тот период времени, когда пришлось начинать подготовку к избирательной кампании во время досудебного содержания заявителя под стражей.

______________________________
3 Этот вопрос составляет часть дополнения № 65656/12.

Мы далее отмечаем, что обвинения, выдвинутые против заявителя по настоящему делу, не касаются таких правонарушений, как коррупция или мошенничество, или правонарушений, в которых она бы искала личную финансовую выгоду. Напротив, злоупотребление властью, в котором она обвинялась, касалось исключительно обстоятельств политического решения, принятого ею как премьер-министром Украины при подписании газового соглашения на условиях, которые впоследствии были признаны невыгодными для страны.

Более того, следует принять во внимание то, как было проведено следствие. Хотя хорошо известно, что следствия по уголовным делам в Украине часто тянутся годами, в чрезвычайно сложном деле, касающемся заявителя, оно было проведено с удивительной скоростью, а именно с 11 апреля 2011 года по 25 мая 2011 года, то есть меньше чем за шесть недель. Еще важен тот факт, что следственные действия проводились таким образом, что заявитель была полностью отстранена от продолжения своей политической деятельности. Так, ей было предоставлено пятнадцать рабочих дней на ознакомление с делом, состоящим из более, чем 4000 страниц, и при этом ее почти ежедневно вызывали на допросы в генеральную прокуратуру (см. § 15); после начала судебного разбирательства слушания проводились почти ежедневно (см. § 27).

Следует также отметить, что уголовные обвинения были выдвинуты не только против заявителя, но также против более чем восьми высокопоставленных членов ее правительства в злоупотреблении служебным положением и/или нецелевом использовании государственных средств во время ее пребывания у власти. Утверждение Правительства, что преследования не были нацелены на оппозицию и что проводилось множество расследований относительно членов правящей партии, оказалось не соответствующим действительности, так как, только за несколькими исключениями, это были профессиональные чиновники невысокого уровня, рядовые чиновники низшего звена (см. § 187). В деле бывшего министра внутренних дел Луценко Суд уже установил нарушения Статей 5 § 1, 5 § 2, 5 § 3, 5 § 4 и Статьи 5 в совокупности со Статьей 18 Конвенции (Луценко против Украины, упоминавшееся выше); другие дела ожидают решения.

Постановление о взятии под стражу заявителя, которое было принято 5 августа 2011 года после 16 слушаний, не отражает никаких нарушений заявителем подписки о невыезде, меры, которую она неукоснительно соблюдала. Не указывается также, что она отсутствовала на каких-либо судебных слушаниях. Тот факт, что заявитель один раз опоздала на слушанье на несколько минут и что она отказалась назвать свой адрес, который уже содержался в деле, не является достаточным основанием для утверждения об отсутствии сотрудничества с ее стороны, оправдывая таким образом помещение ее под стражу на неопределенное время.

Принимая во внимание отсутствие приемлемой причины приказа о помещении заявителя под стражу на неопределенное время и своеобразные обстоятельства дела, мы полагаем доказанным на основании стандарта, требуемого Статьей 18 Конвенции, что причины, приведенные для обращения за выдачей ордера и выдачи ордера на арест против заявителя, были не просто недостаточны в терминах Статьи 5 § 1 Конвенции, но и неединственны, и что были другие скрытые мотивы за действиями соответствующих властей, которые не имели отношения к надлежащему осуществлению уголовного производства как такового, а скорее к личности и влиятельности заявителя. Как ведущего оппозиционного политика Украины.

На этих основаниях мы заключаем, что имело место нарушение Статьи 18 Конвенции в совокупности со Статьей 5 § 1 Конвенции относительно досудебного содержания заявителя под арестом.

ОБЩЕЕ МНЕНИЕ, ВЫРАЖАЮЩЕЕ НЕСОГЛАСИЕ, СУДЕЙ ШПИЛЬМАНА, ВИЛЛИГЕРА И НУСБЕРГЕР

Мы не могли согласиться с мнением Суда о том, что не было нарушения Статьи 3 Конвенции относительно жестокого обращения с заявителем во время ее транспортировки в Центральную клиническую больницу 20 апреля 2012 года.

Жалобы заявителя касаются как существенных, так и процедурных аспектов Статьи 3 Конвенции. Что касается первого аспекта, мы отмечаем, что обе стороны согласны в том, что травм, на которые жалуется заявитель, в частности синяки на теле, появились после того, как заявитель была насильно перевезена в больницу. Таким образом, жалоба заявителя на жестокое обращение во время транспортировки в больницу, которую она должным образом заявила на внутригосударственном уровне, была на первый взгляд требующей доказательств и, с учетом правоприменительной практики Суда в данном вопросе, власти должны были провести эффективное официальное расследование.

Мы напоминаем, что Суд щепетильно относится к вторичному характеру своего задания и осознает, что он должен быть осторожен и не брать на себя роль суда первой инстанции, кроме тех случаев, когда этого нельзя избежать в конкретном случае. Поэтому мы считаем своим долгом сначала рассмотреть, была ли жалоба заявителя адекватно расследована властями, а затем обратиться к вопросу о том, имело ли место предполагаемое жестокое обращение с учетом соответствующих внутригосударственных выводов.

Мы напоминаем, что Статья 3 Конвенции требует, чтобы расследование спорных обвинений в жестоком обращении должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда действительно стараться выяснить, что произошло, и не полагаться на поспешные или неявные выводы для того, чтобы закрыть свое расследование, или в качестве оснований для своих решений (см. Ассенов и другие, упоминавшееся выше, §§ 104 и следующие). Они должны предпринять все доступные им меры для сбора свидетельств относительно инцидента, включая, среди прочего, показания очевидцев и данные судебно-медицинской экспертизы (см. Танрикулу против Турции (GC), № 23763/94,§ 104 и следующие, ЕСПЧ 1999-IV; и Гюль против Турции, № 22676/93, § 89).

Расследование должно быть способно привести к установлению и наказанию виновных. В противном случае общий законодательный запрет пыток и бесчеловечного или унижающего личность обращения и наказание за них был бы, несмотря на его чрезвычайную важность, неосуществимым на практике, и представителям государства было бы возможно в некоторых случаях нарушать права подконтрольных им лиц практически безнаказанно (см. Ассенов и другие, упоминавшееся выше, § 102, и Лабита, упоминавшееся выше, § 131).

Мы далее напоминаем, что для того, чтобы расследование пыток и жестокого обращения представителями государства могло считаться эффективным, общее правило гласит, что лица, ответственные за проведение расследования и проводящие расследование, должны быть независимы иерархически и институционно от лиц, замешанных в событиях, другими словами, чтобы расследование было независимым на практике (см. Бати и другие против Турции, № 33097/96 и 57834/00, § 135, ЕСПЧ 2004-IV (выдержки).

23 апреля 2012 года заявитель обратилась в Харьковскую областную прокуратуру с жалобой на свою насильственную транспортировку в больницу и на жестокое обращение в ходе данной транспортировки 20 апреля 2012 года. Ее впервые осмотрели 24 апреля 2012 года, когда она показала свои ушибы медицинским работникам колонии, несмотря на тот факт, что она уже просила о медицинском освидетельствовании накануне. Согласно их отчету об осмотре были выявлены незначительные травмы тела в виде синяков, причиненные компрессионным ударом или контактом с тупым предметом за один или два дня до осмотра заявителя. В отчете также утверждалось, что предполагаемый возраст синяков не совпадал, однако, со временем жестокого обращения, указанным заявителем. Более того, в тот же день был приглашен судмедэксперт для освидетельствования заявителя, но она отказалась позволить такое освидетельствование.

Позже в тот же день начальник следственного отдела Харьковской областной прокуратуры, закрыв однодневное расследование происшествия, отказал в возбуждении уголовного производства против сотрудников колонии из-за отсутствия свидетельств того, что они нанесли телесные повреждения. После отмены этого решения 25 апреля 2012 года был отдан приказ о дальнейшем расследовании.

3 мая 2012 года следователь прокуратуры вновь отказал в возбуждении уголовного производства против сотрудников колонии из-за отсутствия признаков преступления в их действиях. Он отметил в своем решении в числе прочего следующее. В своем решении он назвал причиной отказа нежелание заявителя пройти судебно-медицинское обследование в двух случаях, 24 и 25 апреля. По данным Правительства, следователь взял показания у причастных к делу сотрудников колонии, медицинских работников и водителя машины «скорой помощи», дежуривших 20 апреля 2012 года, членов медицинской комиссии, сотрудников больницы и других лиц, бывших свидетелями транспортировки заявителя в больницу, которые заявили, что заявитель не жаловалась на причинение ей каких-либо телесных повреждений и что они не видели на ней никаких признаков ушибов.

Мы отмечаем, однако, что из материалов дела не следует, что следователь искал объяснения тому, почему транспортировка заявителя проводилась так поспешно, поздно вечером, так как в предшествующей истории болезни заявителя не было ничего, что объясняло бы необходимость срочной транспортировки, которая не могла подождать до следующего утра. Более того, следователь, похоже, не спросил, почему сокамерница заявителя была переведена из камеры примерно в 21.00 20 апреля 2012 года (см. § 160), то есть непосредственно перед тем, как тюремные охранники пришли, чтобы перевезти заявителя в больницу. Следователь не искал объяснения такого необычного события, которое тем более примечательно, потому что таким образом удалялся единственный нейтральный свидетель, не связанный с тюремной иерархией и с властями.

Еще более значимым является тот факт, что каковы бы ни были показания лиц, связанных с перевозкой заявителя в больницу 20 апреля 2012 года, заявитель, находясь в заключении, подверглась ушибам, которые были отмечены как в отчете об осмотре 24 апреля, так и в отчете омбудсмена 25 апреля как вызванные применением компрессионной силы. Это требовало, с нашей точки зрения, более тщательного расследования причин возникновения ушибов, выходящего за рамки простого опроса тех, кто был непосредственно вовлечен в транспортировку в больницу.

Мы не обнаружили в имеющихся перед нами свидетельствах, что такое тщательное расследование проводилось. В частности, в отчете от 24 апреля указывалось, что предполагаемый возраст синяков не совпадает со временем, указанным заявителем. И что локализация ушибов была такой, что они могли быть нанесены себе самой. Однако нет никаких подтверждений того, что следователь предпринял какие-либо шаги для установления, когда именно могли быть, вероятно, нанесены ушибы ввиду мнения медицинских работников колонии и заведующего отделения судебной медицины Харьковской медицинской академии, который подтвердил это мнение в своем отчете от 26 апреля.

Кроме того, следователем, похоже, не обсуждалось предположение, что заявитель сама могла нанести себе ушибы, если такое предположение рассматривалось как правдоподобное, ни с самим заявителем, ни с сотрудниками колонии, где, по утверждению властей, она находилась под непрерывным видеонаблюдением.

Далее. Нет никаких указаний на то, что теория, выдвинутая в отчете от 26 апреля 2012 года, о том что синяки заявителя не были вызваны компрессионным ударом, как было установлено ранее, но были связаны с состоянием сосудистой системы и системы кровообращения заявителя, не была прослежена в расследовании. В частности, не похоже, чтобы предпринимались попытки изучить историю болезни заявителя, на которую делалась ссылка в отчете, или установить вероятность того, что данные синяки могли быть вызваны не внешними причинами.

Верно, что расследованию препятствовал отказ заявителя пройти судебно-медицинское обследование в двух случаях, как отмечено в решении от 3 мая 2012 года. Однако мы не можем не учитывать тот факт, что история заключения заявителя характеризуется ее недоверием к представителям государственной власти, включая медицинских сотрудников и экспертов, работавших под государственным началом и не пользовавшихся, с ее точки зрения необходимой независимостью.

В данных обстоятельствах мы не считаем неразумным желание заявителя в случае, когда она заявляла о предположительно имевшем место насилии со стороны тюремной администрации, чтобы ее осматривал эксперт, считавшийся ею совершенно независимым от государственных властей. Мы отмечаем в этой связи, что по украинскому законодательству лица не имеют непосредственного доступа к судебно-медицинскому обследованию без одобрения следователя или судьи. В любом случае вне зависимости от того, может ли ее отказ считаться обоснованным, это не освобождало сотрудников прокуратуры от обязанности предпринять доступные им шаги по установлению характера и причины недавнего появления ушибов, которые однозначно возникли, пока заявитель находилась в заключении. По вышеприведенным причинам мы не видим свидетельств того, что такие шаги предпринимались.

С учетом выявленных недостатков мы считаем, что расследование было нетщательным и, следовательно, не отвечает требованиям Статьи 3 Конвенции.

Мы отмечаем, что заявитель также жаловалась на отсутствие независимого расследования вопроса. Расследование было поручено следователю Харьковской областной прокуратуры. Начальник следственного отдела Харьковской областной прокуратуры дважды отказывал в возбуждении уголовного производства против сотрудников колонии из-за отсутствия каких-либо признаков преступного поведения. С учетом нашего мнения, что расследование ни в коем случае не отвечало требованиям тщательности в данном случае, мы не считаем необходимым окончательно определять, отвечало ли расследование требованию независимости. По нашему мнению, имело место нарушение процессуальных требований Статьи 3 Конвенции.

Обращаясь к аспекту рассмотрения жалобы заявителя по существу, мы отмечаем, что в данном деле нет убедительных доказательств касательно обстоятельств, при которых заявитель получила травмы, и в частности касательно точного характера и степени примененной к ней силы. Тем не менее мы считаем, что синяки, которые были выявлены на теле заявителя, соответствовали ее рассказу о насилии одного из сотрудников колонии во время ее транспортировки в больницу. Более того, в любом случае не подлежит сомнению, что синяки возникли, когда заявитель находилась в заключении, что налагает на Правительство бремя предоставления приемлемого объяснения того, как возникли ушибы, если они не были результатом применения силы сотрудниками колонии (см. Рибич, упоминавшееся выше, § 34, и Салман против Турции (GC), № 21986/93, § 100, ЕСПЧ 2000-VII).

Не может считаться достаточным выдвижение гипотез без приложение усилий к доказательству их достоверности. Ввиду неадекватности расследования обстоятельств нанесения ушибов, отмеченного выше, мы придерживаемся мнения, что Правительство не смогло представить никакого приемлемого объяснения травм заявителя, полученных в заключении. Соответственно, по нашему мнению, Статья 3 Конвенции была нарушена также и по сути.

 

Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: