Главная » Философия, логика и лингвистика

Пресуппозиция (презумпция). Сборник статей. 1. Навязывание пресуппозиции. Раздел из книги А.Н. Баранова: Лингвистическая экспертиза текста: теоретические основания и практика. 2. Пресуппозиция. Статья из книги: Лингвистический энциклопедический словарь. 3. Е.В. Падучева. Презумпция (ресуппозиция). 3.1. Логический подход к презумпциям. 3.2. Презумпция и ассерция. 3.3. Прагматический подход к презумпциям и прагматическая презумпция. 3.4. Презумпция и импликация; фактивные и импликативные глаголы. 3.5. Адвербиальный компонент; двойная ассерция. 3.6. Слабый компонент. 3.7. Тематизированный компонент. 3.8. Подавление презумпций. 3.9. Роль понятия презумпции в лингвистической теории.

Пресуппозиция — это часть плана содержания высказывания, которая, по мнению говорящего, известна слушающему и/или является условием его осмысленности, то есть условием возможности его оценки как истинного или ложного.
Философия, логика и лингвистика

 Пресуппозиция (презумпция)

Сборник статей

Содержание сборника

1. А.Н.Баранов. Навязывание пресуппозиции.
2. Пресуппозиция. Лингвистический энциклопедический словарь.
3. Е.В. Падучева. Презумпция (ресуппозиция).

 

А.Н.Баранов

Навязывание пресуппозиции

Источник информации — http://man-with-dogs.livejournal.com/817635.html .

Навязывание пресуппозиции. Параграф 4 в книге А.Н.Баранова: Лингвистическая экспертиза текста: теоретические основания и практика: учебное пособие. 2 изд. М., Флинта / Наука, 2009 (1 изд: 2007), 592 с.
ISBN 978-5-9765-0083-9 (Флинта)
ISBN 978-5-02-034561-4 (Наука)
Издано при участии Московского психолого-социального инстутута.
Закончена книга к началу 2005 (см. прим.2 на стр.6).

Стр.191-194:

{стр.191}

§ 4. Навязывание пресуппозиции

Значительная часть приемов речевого воздействия предназначена для скрытого манипулирования сознанием адресата. Технология воздействия в случае манипулирования сознанием заключается в том, чтобы ввести в сознание человека, в его представления о действительности некоторую информацию, которая не подвергается критическому анализу, не осознается им как нечто требующее обсуждения.

Один из приемов такого типа — «навязывание пресуппозиции». Под пресуппозицией в широком смысле в литературе по лингвистической семантике понимают такую часть смысла высказывания, которая, с точки зрения говорящего, является общеизвестной или как минимум известна слушающему (адре-{стр.192}сату). Еще одна сторона понятия пресуппозиции — это связь пресуппозиции с осмысленностью высказывания. Пресуппозиция формирует условия для оценки высказывания как истинного или ложного, т.е. условия его осмысленности. Например, утверждение вида Суд посчитал правонарушение Петрова незначительным и назначил условное наказание содержит условие осмысленности ‘Петров совершил правонарушение’. Если Петров не совершал правонарушения, то приведенное утверждение становится семантически аномальным: его нельзя считать ни истинным, ни ложным [176]. Пресуппозиция противопоставляется утверждению, которое относится к эксплицитной, явной части плана содержания высказывания. Часто в качестве критерия выделения утверждения и пресуппозиции используется постановка предложения в контекст общего отрицания, при этом отрицается только утверждение, а пресуппозиция не попадает в сферу общего отрицания. Так, введение общего отрицания в приводившийся выше пример дает следующий результат: Неверно, что суд посчитал правонарушение Петрова незначительным и назначил условное наказание, т.е. компоненты смысла "суд не посчитал правонарушение незначительным" и "суд не назначил условное наказание" относятся к утверждению данного высказывания (или можно считать, что они формируют два различных утверждения). А компонент смысла "Петров совершил правонарушение" не отрицается, образую пресуппозицию рассматриваемой фразы. Критерий постановки в контекст общего отрицания не действует для вопросительных предложений.

176 О понятии пресуппозиции см., в частности: Падучева Е.В. Презумпции и другие виды неэксплицитной информации в тексте // Научно-техническая информация. Сер. 2. 1981. № 11; Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М., 1985. С. 48—82.


На основании сказанного понятие пресуппозиции можно определить следующим образом:

Пресуппозиция — это часть плана содержания высказывания, которая, по мнению говорящего, известна слушающему и/или является условием его осмысленности, то есть условием возможности его оценки как истинного или ложного.


{стр.193}


Свойство пресуппозиции не попадать в сферу действия общего отрицания относится в первую очередь к пресуппозиции как условию осмысленности высказывания.

В связи с проведением лингвистической экспертизы текста следует иметь в виду, что, в отличие от других типов управления пониманием (в частности, от «введения в отрицательно оцениваемый контекст или ассоциативный ряд» и от «установления немотивированного сходства с отрицательно оцениваемой сущностью»), навязываемая пресуппозиция представляет собой вполне вербализуемый смысл, который соответствует скрытому (имплицитному) утверждению (см. выше § 5 главы 1). Действительно, навязываемая пресуппозиция, будучи условием осмысленности высказывания, обязательна для понимания текста и определенна по семантике.

Итак, прием навязывания пресуппозиции можно определить следующим образом:

Прием речевого воздействия и управления пониманием «навязывание пресуппозиции» заключается в том, что семантическая информация, важная для говорящего, подается им не как новое знание, которое требует рационального и осознанного анализа, а как нечто само собой разумеющееся, известное или как условие осмысленности сказанного.


При навязывании пресуппозиции адресат (читатель, слушатель) воспринимает информацию, помещенную в пресуппозициональную часть плана содержания высказывания, некритически. Так, во фразе Сложно сказать, что заставило чиновников столь высокого ранга закрыть глаза на некоторые нарушения законодательства, допущенные при участии дочернего предприятия ГТК фокус внимания сосредоточен на идее ‘сложно сказать’, т.е. на том, что неясны причины того, почему ‘закрывались глаза на некоторые нарушения законодательства’, между тем ‘нарушения законодательства, допущенные при участии дочернего предприятия ГТК имеют место’, подается как очевидное, известное. Тест на отрицание подтверждает это, ср. при общем отрицании — Не сложно сказать, что заставило чиновников столь высокого ранга закрыть глаза на некоторые нарушения законодательства, допущенные при участии {стр.194} дочернего предприятия ГТК — идея ‘нарушения законодательства при участии и т.д.’ не попадает в сферу отрицания.

Рассмотрим примеры навязывания пресуппозиции в более развернутом виде.

В авторской передаче от 26.12.1999 на ОРТ С. Доренко передает информацию о предполагаемой собственности Ю. Лужкова следующим образом:

Доренко. Итак, если Лужков или его представитель не явятся в суд в Аризоне, то его, Лужкова, станут ловить и изымать всю его собственность за рубежом, а возможно, и в России.

Выделенный фрагмент фразы Доренко содержит в своем значении пресуппозицию "существования собственности Лужкова за рубежом". Классический тест на выделение пресуппозиции для невопросительных предложений — введение в контекст общего отрицания. Будучи условием осмысленности предложения, пресуппозиция не подвергается действию общего отрицания. Действительно, из фразы Неверно, что если Лужков или его представитель не явятся в суд в Аризоне, то его, Лужкова, станут ловить и изымать всю его собственность за рубежом, а возможно, и в России не следует отрицание информации о наличии у Ю. Лужкова собственности за рубежом.

Иными словами, если у Ю. Лужкова собственности за рубежом нет, то высказывание С. Доренко становится не просто ложным, а бессмысленным. Как уже говорилось выше, именно в этом суть рассматриваемого способа речевого воздействия: неочевидная информация "о наличии собственности у Лужкова за рубежом" подается во фразе С. Доренко как очевидное, всем известное знание, поскольку слушатель (зритель) в обычном случае предполагает, что любое высказывание в коммуникации (и, соответственно, в СМИ) осмысленно.

Навязывание пресуппозиции — популярный прием управления пониманием. Его используют и другие телевизионные журналисты. (…)

 

Лингвистический энциклопедический словарь

Пресуппозиция

Источник информации — http://tapemark.narod.ru/les/396a.html .

 

(От лат. prae — впереди, перед и suppositio — предположение) (презумпция) — термин лингвисти­че­ской семантики, обозначающий компонент смысла предложения, который должен быть истинным для того, чтобы предложение не воспринималось как семантически аномальное или неуместное в данном контексте. Предложение (1) «Филипп знает, что Нью-Йорк — столица США» семантически аномально, поскольку в его смысл входит в качестве пресуппозиции ложное суждение ‘Нью-Йорк — столица США’. Компоненты смысла, не являющиеся пресуппозициями, обычно бывают ассертивными.

Понятие «пресуппозиция» возникло в философской логике (Г. Фреге, П. Ф. Стросон), где обозна­ча­ет семантический компонент предложения (суждения — P), который должен быть истинным, чтобы предложение (S) имело в данной ситуации истинностное значение, т. е. было либо истинным, либо ложным. Предложение (2) «Филипп знает, что столица США — Вашингтон» является истинным или ложным в зависимости от географических познаний Филиппа, а предложение (1), с ложной пресуппозицией, не может быть ни истинным, ни ложным, поскольку оно бессмысленно.

Пресуппозиции входят в значение некоторых семантических классов слов и синтаксических конструкций. Так, фактивные глаголы («знать», «сожалеть» и т. п.) характеризуются пресуппо­зи­ци­ей истинности суждения, выражаемого подчинённой предикацией. Глаголы «удалось», «сумел» имеют пресуппозицию попытки: «Ему удалось найти новые материалы» включает смысл "он прилагал усилия". Понятие пресуппозиции используется также при описании семантики частиц («только», «даже», «тоже», «разве»), наречий, союзов и грамматических категорий (число, вид, время, наклонение, так, во фразе «Не падай!» императив несовершенного вида несёт пресуппозицию контролируемости действия, сравните: «Не упади!»).

Различаются: категориальные пресуппозиции, т. е. ограничения на семантическую сочетаемость, — пресуппозиции о том, что актант входит в область применимости предиката (во фразе «Про то никто не знал, а знала лишь одна / Высоких тополей тенистая аллея» нарушена пресуппозиция одушевлённости субъекта глагола «знать»); экзистенциальные пресуппо­зи­ции, т. е. пресуппозиции существования и единственности; они входят в значение конкретно-референтных именных групп (во фразе «Тот, кто открыл эллиптическую форму планетных орбит, умер в нищете» имеется пресуппозиция ‘Существовал человек, который открыл эллиптическую форму планетных орбит’); фактивные пресуппозиции, как в предложении (1) или (2).

Кроме пресуппозиции как условия осмысленности и наличия истинностного значения (семантические пресуппозиции) имеется понятие прагматической пресуппозиции: предло­же­ние S имеет прагматическую пресуппозицию P, если при любом нейтральном (т. е. не демагогическом, не ироническом и пр.) употреблении S в высказывании говорящий считает P само собой разумеющимся или просто известным слушателю. Семантическая пресуппозиция предложения может не дублироваться соответствующей прагматической. Так, предложение «Бедный Ваня не знал, что в этом лесу водятся волки» в одном из пониманий не имеет прагматической пресуппозиции, соответствующей придаточному, хотя имеет семантическую пресуппозицию. Прагматическая пресуппозиция используется при описании семантики актуального членения предложения.

Главное свойство пресуппозиций состоит в том, что они не подвергаются отрицанию в общеотрицательных предложениях, например «Он знает, что я вернулся» и «Он не знает, что я вернулся» содержат одну и ту же пресуппозицию ‘Я вернулся’.

Пресуппозиция отличается от других неэксплицитных семантических компонентов предло­же­ния — следствий, исходных предположений (вопроса), условий успешности речевого акта, импликатур дискурса, вытекающих из общих постулатов языкового общения, и пр. Исследуются общие правила «наследования», «насыщения», «погашения» пресуппозиций и поведение пресуппо­зи­ций в контексте различных пропози­ци­о­наль­ных операторов.

  • Арутюнова Н. Д., Понятие пресуппозиции в лингвистике, Изв. АН СССР, сер. ЛиЯ, 1973, т. 32, № 1;
  • Падучева Е. В., Понятие презумпции в лингвистической семантике, «Семиотика и информатика», 1977, в. 8;
  • её же, Презумпции и другие виды неэксплицитной информации в предложении, «Научно-техническая информация», сер. 2, 1981, № 11;
  • Фреге Г., Смысл и денотат, пер. с нем., «Семиотика и информатика», 1977, в. 8;
  • Кифер Ф., О пресуппозициях, в кн.: Новое в зарубежной лингвистике, в. 8, М., 1978;
  • Strawson P. F., Introduction to logical theory, L., 1952;
  • Stalnaker R. C., Presuppositions, «Journal of Philosophical Logic», 1973, v. 4;
  • Syntax and semantics, v. 11 — Presuppositions, N. Y. — S. F. — L., 1979;
  • Dinsmore J., The inheritance of presupposition, Amst., 1981 (Pragmatics and beyond, v. 2. № 1).

 

Е.В. Падучева

Презумпция (пресуппозиция)


Источник информации — http://rusgram.ru/Презумпция  .   Проект корпусного описания русской грамматики (Русграм, http://rusgram.ru). Основной коллектив проекта: Проект корпусного описания русской грамматики (Русграм, http://rusgram.ru). Основной коллектив проекта: Плунгян В.А., Рахилина Е.В., Падучева Е.В., Воейкова М.Д., Князев Ю.П., Кустова Г.И., Подлесская В.И., Тестелец Я.Г., Даниэль М.А., Добрушина Е.Р., Добрушина Н.Р., Летучий А.Б., Сичинава Д.В., Стойнова Н.М., Пекелис О.Е., Сай С.С., Печеный А.П.

 

Презумпция – один из двух главных компонентов, которые выделяются при семантическом анализе языковых единиц: презумпция (пресуппозиция) языкового выражения – это предпосылка его осмысленности, уместности. Презумпциям противопоставлена ассерция, т.е. утверждение говорящего. Ассерция может быть истинной или ложной, а презумпция – это то, что говорящий заранее преподносит как истинное. Например, во фразе Я рад, что у нее родились дети компонент ‘у нее родились дети’ – презумпция, а утверждается только компонент ‘я <этому> рад’ (ассерция). В качестве родового термина для презумпции и ассерции используется понятие ассертивного статуса пропозиции.

1. Логический подход к презумпциям

Лингвистическая семантика до последнего времени не занималась истинностью предложения: она описывала смысл языковых выражений (в основном, слов, а не предложений), пользуясь внутриязыковыми семантическими преобразованиями. Ср. известное определение Якобсона “значение языкового знака есть его перевод в другой знак, прежде всего такой, в котором это значение выявлено более полно” [Jakobson 1955].

Оказалось, однако, что лингвист не может полностью отвлечься от истинности, поскольку истинность /ложность каких-то семантических компонентов в составе предложения может обуславливать осмысленность предложения в целом, его способность к тем или иным преобразованиям и другие заведомо существенные семантические свойства как предложений, так и слов.

Необходимость обращения к истинности в лингвистической семантике доказало понятие презумпция – важнейшее понятие, которое пришло в лингвистику из логики и стало в лингвистике незаменимым инструментом семантического анализа.

ПРИМЕЧАНИЕ. Принят также термин пресуппозиция; слово презумпция – это перевод на русский язык английского presupposition и немецкого Voraussetzung, которым пользовался Г. Фреге, см. [Frege 1882/1977]).

Рассмотрим следующие «странные» предложения.

(1) Король Франции лыс.

(2) Иван знает, что Нью-Йорк – столица США.

(3) Даже Гедель мог бы доказать эту теорему.

Их анализ приводит к следующему определению презумпции.

  • Определение 1. Семантический компонент в составе предложения является его презумпцией, если ложность этого компонента делает предложение семантически аномальным; иначе говоря, семантический компонент составляет презумпцию, если истинность этого компонента является необходимым условием осмысленности предложения.

Теперь ясно, что источник аномалии в примерах (1)–(3) один и тот же: они имеют ложную презумпцию. А именно, (1) имеет ложную презумпцию (4), (2)–(5), (3)–(6):

(4) Существует <нынешний> король Франции.

(5) Нью-Йорк – столица США.

(6) Гедель занимает низкое положение на шкале людей, способных доказывать теоремы.

В логике, где главным свойством предложения считается его истинность или ложность, а главным отношением между предложениями – отношение логического следования, принята следующая формулировка.

  • Определение 2. Предложение Р является презумпцией предложения S, если из истинности S следует Р и из ложности S следует Р; или, иначе: если из S следует Р и из отрицания S следует Р.

Согласно определению 2, если некоторая презумпция в составе предложения является ложной, то предложение не является ни истинным, ни ложным. В рамках двузначной логики это значит, что оно бессмысленно. Так что определение 2 очень близко к определению 1: компонент значения предложения (или слова в составе предложения) является его презумпцией, если он входит в значение и данного предложения, и его отрицания. Так, из (7a) следует (7c) и из его отрицания (7b) следует (7c); из чего мы заключаем, что (7c) – презумпция (7a):

(7) a. Иван жалеет, что поехал на конференцию в Марокко;

b. Иван не жалеет, что поехал на конференцию в Марокко;

c. Иван поехал на конференцию в Марокко.

Аналогичным образом, определение 2 дает возможность убедиться в том, что (4), (5), (6) – это те ложные презумпции предложений (1), (2), (3) соответственно, которые делают эти предложения аномальными.

Презумпции открыл в 1892 году Г. Фреге [Frege 1892/1977], а более полувека спустя они снова привлекли к себе внимание. В [Strawson 1964] была подвергнута убедительной критике трактовка, которую Бертран Рассел предлагал для определенных дескрипций. Так, Рассел трактовал предложение Король Франции лыс как имеющее смысл ‘существует <нынешний> король Франции, и он лыс’ и, следовательно, ложное. Между тем Стросон, следуя Фреге, объявил, что это предложение не ложно, а лишено истинностного значения (иначе – бессмысленно), поскольку содержит ложную презумпцию ‘существует <нынешний> король Франции’.

Свойство презумпций, задаваемое определением 2, – так называемая проекция презумпций под отрицание – играет в лингвистике роль решающего критерия, т.е. теста на презумпцию. Тест на отрицание позволил выявить презумпции как значимые семантические компоненты многих слов и синтаксических конструкций разных языков, например:

(8) Иван жалеет/не жалеет, что уехал. ⊃[1] ‘Иван уехал’;

(9) Удивительно /не удивительно, что он согласился. ⊃ ‘он согласился’;

  • фазовых глаголов, типа перестать, продолжать:

(10) Иван перестал /не перестал бить свою жену. ⊃ ‘бил’;

· конативных глаголов (например, глагола удаться):

(11) Ивану удалось / не удалось попасть на концерт Макаревича. ⊃ ‘пытался’, ‘преодолевал трудности’;

  • адвербиалов типа быстро, громко, с трудом (см. п.5):

(12) Они разговаривали громко /не громко ⊃ ‘они разговаривали’;

  • временных союзов типа до того как, после того как, с тех пор как и др.:

После того, как Шлезвиг-Голштейн был отторгнут от Дании, между Австрией и Пруссией возник конфликт ⊃ ‘Шлезвиг-Голштейн был <в некоторый момент> отторгнут от Дании’ (пример из [Frege 1892/1977:209]).

Слова, категории и конструкции, которые порождают презумпции, называют триггерами презумпций (presupposition triggers).

Презумпция может быть встроена в значение отдельного слова. Такую презумпцию часто называют «категориальной предпосылкой», противопоставляя ее собственно лексическому значению слова. Например, значение слова холостяк включает в качестве презумпции компонент ‘мужчина’ (пример из [Апресян 1974:29]). В самом деле, из предложений Ивлин холостяк и Ивлин не холостяк в равной мере следует, что Ивлин – мужчина. О других принципиально важных типах презумпций см. в [Падучева 1977].

Связь презумпции с отрицанием, а именно проекция под отрицание, – одно из самых эффектных и легко проверяемых ее свойств. Однако проекция презумпций происходит не только при отрицании, но и во многих других контекстах, таких как:

  • вопрос:

(13) Иван продолжает бить свою жену? ⊃ ‘бил’;

  • условное предложение и некоторые другие обстоятельственные конструкции:

(14) Если Иван продолжает бить свою жену … ⊃ ‘бил’;

  • модальные операторы:

(15) Возможно, Иван продолжает бить свою жену. ⊃ ‘бил’;

  • глаголы мнения:

(16) Все считают, что Иван продолжает бить свою жену. ⊃ ‘бил’.

Итак, презумпции проецируются во многих, самых разных, контекстах. Однако отрицание остается самым лучшим тестом на презумпцию, поскольку является наиболее широко применимым оператором.

Отметим, что связь презумпции с отрицанием, так сказать, обоюдная: не только свойство презумпции состоит в том, что она проецируется под отрицание, но и свойство отрицания состоит в том, что оно сохраняет презумпцию (см. также статью Отрицание (см.)).

2. Презумпция и ассерция

Важная роль понятия презумпции в лингвистике определяется, в частности, тем, что оно вызвало к жизни понятие ассерции. Если презумпция – это то, что «само собой разумеется», а потому избегает действия отрицания, то ассерция (утверждаемое) – это, наоборот, то, что ему подвергается. Иначе говоря, ассерция составляет сферу действия отрицания – равно как и других семантических операторов (см. о сфере действия отрицания и кванторных слов в [Падучева 1974/2007:85, 144] и о сфере действия в более широком смысле – в [Богуславский 1985]). Так, в обсуждавшемся выше (см. п. 1) предложении Иван жалеет, что поехал на конференцию в Марокко ассерция – Иван жалеет, поскольку именно эта пропозиция подвергается отрицанию при отрицании предложения в целом.

Введение понятия презумпции открывает путь к более ясному пониманию природы ассерций. Для русского языка понятие ассерции особенно важно, что обусловлено особенностями структуры русского отрицательного предложения (см. Отрицание).

Отрицание – главный, но не единственный контекст, в котором проявляется ассертивный статус пропозиции. Ассерция составляет сферу действия не только оператора отрицания, но также операторов причины, условия, начинательности и проч. – аналогично тому, как не только в контексте отрицания проявляет себя презумпция (см. п. 1). Средством выявления ассерции может быть фразовый акцент. Так, предложение (17) с акцентно выделенным (рематическим) прилагательным представляет как странное не то, что он вообще дал телефон, а только то, что дал служебный:

(17) Странно, что он дал тебе служебный телефон.

Ассертивные и презумптивные значения играют совершенно разную роль в языковой коммуникации. Если человек сделал утверждение, которое кажется вам ложным (т.е. если ложной является его ассерция), вы можете ему возразить, сказав «Нет, это неверно!». Между тем высказывание с ложной презумпцией не просто неверно – оно ставит вас в тупик, т.е. влечет за собой коммуникативный провал, см. в [Potts 2008] о реакции типа Wait a minute! (‘Минуточку!’) как о возможном тесте на презумпцию.

Определение презумпции через тест на проекцию под отрицание (определение 2 (см. п. 1)) было поставлено под сомнение, когда выяснилось, что не любому предложению с триггером презумпции соответствует естественное отрицательное. Были предъявлены другие контексты проекции (см. выше (п. 1)) и введено понятие гнездо проекций [Beaver, Geurts 2011], имеющее целью «укрепить» понятие презумпции.

Между тем само по себе отсутствие у предложения простого отрицания (т.е. отрицания, выраженного отрицательной частицей не при главном предикате) – это важное свойство его структуры. Невозможность простого отрицания может быть вызвана несколькими причинами. Все они заслуживают внимания.

Общее правило для русского языка состоит в том, что отрицание присоединяется к слову, которое соответствует семантической вершине предложения, т.е. главному семантическому оператору, который участвует в его построении [Падучева 1974/2007:154] (см. Отрицание). Отрицание отрицает ассерцию и сохраняет презумпцию. Это правило может быть неприменимо по следующим причинам.

  • Причина 1. Простое отрицание невозможно, если главным семантическим оператором в предложении является слово, значение которого целиком состоит из презумпции.

Таково уже рассматривавшееся выше (см. п. 1) предложение с триггером даже:

(18) Даже Гедель мог бы доказать эту теорему.

В самом деле, присоединить отрицание к даже нельзя, а если присоединить отрицание к глаголу, мы получим не отрицание данного предложения, а нечто совсем иное. Дело в том, что презумпция, составляющая значение частицы даже, строится на базе той части предложения, которая остается за вычетом даже. Если вставить в эту часть отрицание, презумпция заменится на противоположную, а отрицание, как мы знаем, должно сохранять презумпции.

Отрицание предложения с презумптивной частицей возможно, если у частицы есть двойственная, т.е. как бы антонимичная. Например, уже, в самом обычном своем значении, имеет двойственника еще, поэтому:

(19) НЕ (Он уже вернулся) = Он еще не вернулся. (пример из [Падучева 1977])

Аналогично, для снова двойственником будет на этот раз, для еще раз – больше не, для тоже – в отличие от, для хоть бы – даже, см. [Paducheva 2008]. Между тем даже, так же как, например, почти, не имеет двойственника[2] и потому не отрицается.

  • Причина 2. Предложение не имеет простого отрицания, если в его семантической структуре более чем один ассертивный компонент.

Так, предложение (20) не имеет хорошего отрицания, поскольку содержит конъюнкцию ассерций – смысл отрицания в этом случае слишком неопределенный, см. (21):

(20) Сильва умна и красива.

(21) НЕ (Сильва умна и красива) = ‘Сильва то ли не умна, то ли не красива, то ли ни то, ни другое’

В [Horn 1989] об этом феномене говорится как о семантико-синтаксическом рефлексе одного из законов де Моргана (состоящего в том, что отрицание конъюнкции дает множество дизъюнкций).

3. Прагматический подход к презумпциям и прагматическая презумпция

В [Stalnaker 1972] был предложен подход к презумпциям иной, чем у Фреге–Стросона (см. п. 1). Столнейкер обращает внимание на то, что носителями презумпций являются, строго говоря, не слова и выражения языка, а говорящие, и презумпция высказывания – это то, что должно находиться в общем фонде знаний участников речевого акта, чтобы коммуникация была успешной.

Так возник прагматический подход к презумпциям, в рамках которого было разработано прагматическое определение презумпции, основанное на т.н. принципе общих фоновых знаний (Common Ground Condition), см. [Karttunen 1974], [Heim 1983]. В основу этого определения положена не истинность, а «фоновая информация» (background knowledge), общая для говорящего и слушающего: речевой (а возможно, и не-речевой) контекст высказывания.

Передача презумпций в компетенцию прагматики получила признание в формальной, т.е. теоретико-модельной, семантике (см. [Partee 1996a]), поскольку это позволило не выходить в семантике за рамки двузначной логики.

Однако традиционная лингвистическая семантика не предполагает строгой границы между семантикой и прагматикой, см. [Wierzbicka 1991]. Конечно, прагматический подход к презумпциям соответствует некоторой лингвистической потребности. Так, в основе деления содержания высказывания на отрицаемое и не отрицаемое, как в примере (7) из п. 1 (Иван жалеет, что поехал на конференцию в Марокко) лежит противопоставление нового, т.е. важного (в данном случае это пропозициональная установка: сожаление), и того, что предполагается известным или само собой разумеющимся (факт поездки). И эту оппозицию нельзя уточнять, не введя в рассмотрение участников речевого акта. Но с точки зрения лингвистической целесообразности следовало бы не заменять семантическое определение презумпции (с его опорой на аномалию и отрицание) прагматическим, а различить семантическую и прагматическую презумпцию.

Собственно говоря, в [Stalnaker 1972] предлагается два определения презумпции.

  • Определение 3. Высказывание P является презумпцией S, если при нормальных условиях коммуникации говорящий и утверждая, и отрицая S, считает истинным P.
  • Определение 4. Высказывание P является презумпцией S, если и утверждая, и отрицая S, говорящий, во-первых, сам считает истинным P и, во вторых, считает, что его адресат считает истинным P.

Определение 3, с точностью до упоминания о говорящем, несущественного, совпадает с тем определением (см. п. 1, определение 2), которое было дано Стросоном для семантической презумпции. Прагматической же можно считать презумпцию, которая задается вторым определением Столнейкера: Таким образом, можно сказать, что прагматическая презумпция – это такая семантическая презумпция, которая удовлетворяет условию известности адресату.

Многие типы семантических презумпций в составе слов и предложений языка удовлетворяют этому условию. Такова, например, фактивная презумпция (презумпция факта), порождаемая глаголом жалеть в примере (7) из п. 1. Рассмотрим, однако, предложение со словом только:

(22) Сегодня в овощном были только яблоки. (пример из [Падучева 1977])

То, что в овощном были яблоки, – это презумпция (семантическая) предложения (22). В самом деле, она сохраняется при отрицании: фраза Были не только яблоки также предполагает, что яблоки были. Однако информация о наличии яблок не обязана быть известной адресату, см. подробный анализ английского only ‘только’ в [Roberts 2006]. Так что семантическая презумпция слова только не является прагматической.

Вообще, известность часто выражается в языке совершенно отдельными средствами – например, интонационными. Так, имеется специальный интонационный контур, свойственный глаголам мнения (вводящим предположительно новую информацию), который, будучи применен к глаголу знания, снимает свойственное ему условие известности и маркирует новую информацию (см. также п. 4):

(23) Я забыл \ , что у Маши сегодня день рождения. [обычный интонационный контур глагола знания; есть прагматическая презумпция ‘у Маши сегодня день рождения’]

(24) Я забыл / , что у Маши сегодня день рождения \ . [интонационный контур глагола мнения; придаточное вводит новую информацию]

Исходя из этого, естественно говорить не о прагматическом подходе к презумпциям (и не о прагматическом определении презумпции), а трактовать семантическую и прагматическую презумпцию как разные сущности. Ср. глагол жалеть, который обычно представляет объект сожаления известным адресату, и формулу сожалеем, что, специально предназначенную для ввода в дискурс новой информации:

 

(25) Японский император дал по случаю дня своего рождения завтрак, на котором в приветственной речи к иностранным дипломатам сказал: «Мы сожалеем, что не наступило еще время для заключения согласно нашему желанию мира на Дальнем Востоке». [«Вести» (1904)]

В рамках прагматического подхода к презумпциям получен ряд интересных результатов, касающихся применения презумпций к изучению анафоры и связности текста, см. обзор в [Beaver, Geurts 2011]. В самом деле, линейные соотношения между анафором и его антецедентом во многом подобны соотношениям между триггером презумпции и ее антецедентом. Нарушение презумпции, составляющей смысл частиц опять, еще (как в известном отрывке из Люиса Кэрролла, когда Мартовский заяц спрашивает Алису: «Хочешь еще чаю?» – хотя она никакого чая не пила) можно уподобить употреблению местоимения без антецедента.

Что стало очевидным в свете прагматического подхода к презумпциям, который включил в рассмотрение говорящего, – это относительность понятия осмысленности: предложения (1)–(3) (см. п. 1) ничуть не бессмысленны для человека, который владеет русским языком, но не знает столицы США, формы правления Франции или величия Геделя. Они, однако, вводят его в заблуждение, заставляя принять как должное некоторую ложную информацию.

Прагматический подход сделал очевидным еще одно обстоятельство. Семантическое определение презумпции, определение 2 (см. п. 1), фактически тестирует не презумпцию, а ассерцию. В самом деле, при помощи теста на отрицание ассерция выявляется с очевидностью, поскольку она составляет сферу действия отрицания, а презумпции обнаруживают себя только как проецируемый под отрицание «семантический остаток». В связи с этим возникает проблема: все ли «проецируемые» значения естественно считать презумпциями? Например, следует ли проводить различие между презумпциями и значениями (предположительно, проецируемыми, хотя см. обсуждение этого вопроса в п. 5), которые выражены нерестриктивным придаточным, аппозитивом, вводным словом, как в следующих примерах:

(26) Боб, который ездил в Баку, пропустил последний семинар. (пример из [Падучева 1981])

(27) Боб, как честный человек, отказался.

(28) Боб, к счастью, отказался.

Поискам общих свойств проецируемых значений посвящена большая литература, см. обзор в [Simons et al. 2010]. Впрочем, то, что предложения типа вышеприведенных действительно проходят тест на отрицание, не очевидно, см. п. 5.

4. Презумпция и импликация; фактивные и импликативные глаголы

Ассертивный статус подчиненной пропозиции может быть предопределен семантикой глагола. В классической работе [Kiparsky, Kiparsky 1970] было введено понятие фактивного предиката. Фактивным называется предикат, который гарантирует подчиненной ему пропозиции статус презумпции, т.е. обеспечивает ее истинность как в положительном, так и в отрицательном контексте.

Фактивными являются, например:

  • глаголы эмоции: возмутить, огорчить, взволновать, досадить, задеть, изумить, заинтересовать, опечалить, подавить, поразить, прельстить, обрадовать, смутить, жалеть, сожалеть;
  • глаголы знания: знать, узнать, признать, помнить, вспомнить, забыть, напомнить, понимать, выяснить, осознать, проверить;
  • глаголы восприятия: видеть, представлять <мысленно>, показывать;
  • некоторые глаголы речи: объяснить, информировать, предупредить, подтвердить; сообщить.
  • предикативы с тем же кругом значений: рад, жаль.

З. Вендлер [Vendler 1980], [Vendler 1987] ошибочно связал фактивность глагола с возможностью подчинять косвенный вопрос, см. дискуссию об этом в [Булыгина, Шмелев 1997:385–397], [Падучева 2004:262–268]. На самом деле, способность подчинять косвенный вопрос лицензируется семантическим компонентом «знание» / «незнание».

В [Karttunen 1971] фактивным глаголам были противопоставлены другие классы глаголов с нетривиальным, но каждый раз одинаковым поведением под отрицанием. Так, Карттунен называет импликативным глагол, который обуславливает истинность подчиненной ему пропозиции P и из отрицания которого следует не-Р.

В русском языке импликативными являются глаголы суметь, добиться, удаться (англ. to manage), осмелиться, иметь несчастье, счесть уместным и др.:

(29) Он добился того, что статью опубликовали. ⊃ ‘статью опубликовали’

(30) Он не добился того, чтобы статью опубликовали. ⊃ ‘статью не опубликовали’

К тому же классу следует, видимо, отнести глагол заставить:

(31) Иван заставил меня написать диссертацию. ⊃ ‘я написал диссертацию’

(32) Иван не заставил меня написать диссертацию. ⊃ ‘я не написал диссертацию’

ПРИМЕЧАНИЕ. Интересно, что глагол заставлять (НСВ) в отличие от заставить (СВ) не является импликативным. Фраза Он заставлял меня писать диссертацию ничего не говорит о писании мною диссертации, а ее отрицание, напротив, не означает отсутствия диссертации, т.е. совместимо с ее наличием. Так что поведение глагола заставлять под отрицанием непоследовательно. Отрицание может воздействовать только на компонент «принятие решения» в семантике акционального глагола, и тогда, наоборот, может даже возникнуть отрицательная импликация ‘действие имело место’; так, фраза (33) в контексте, где она была употреблена, подразумевала ‘я все это прочла’:

(33) С другой стороны, никто не заставлял меня все это читать. [«Звезда» (2003)]

У глаголов отрицательной импликации (типа забыть) предложение S несет импликацию не-P, а не-S – импликацию P:

забыл закрыть ⊃ ‘не закрыл’;

делает вид, что понимает ⊃ ‘не понимает’ (или ‘неизвестно, понимает ли’);

притворяется, что болен ⊃ ‘не болен’.

В [Hajiсova 1975] было введено понятие аллегации, которое можно проиллюстрировать на примере дативного дополнения глагола способствовать. В (34), где это дополнение занимает тематическую позицию, оно несет фактивную презумпцию, а в (35), где это дополнение рематично, презумпция отсутствует:

(34) Конечно, ни Иванушка, ни этот клетчатый не толкали под трамвай несчастного председателя МАССОЛИТа, физически, так сказать, его падению под колёса не способствовал никто. [М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита (1929-1940)]

(35) Финансовый строй Веймарской Республики, сложившийся в результате ноябрьской революции 1918 года, также не способствовал эффективному функционированию СФВ, несмотря на создание хорошо разработанной законодательной базы [«Финансы и кредит» (2003)]

Ср. определение аллегации в [Partee 1996b]: аллегация – это компонент, который является истинным в утвердительном предложении, а в отрицательном может являться истинным или ложным в зависимости от контекста.

У придаточного предложения, подчиненного глаголу мнения (предполагать, считать, думать, что) или говорения (говорить, сказать, утверждать, заявлять, объявлять, настаивать, отрицать, уверять), пропозиция с глаголом в индикативе имеет снятую утвердительность (см. Модальность): подчиненная пропозиция не имеет истинностного значения, так что отрицание не может влиять на ее истинность (см. о показателях «снятой утвердительности» в [Падучева 1985/2009], [Падучева 2005], “assertion-suspending devices” в [Weinreich 1966/1981:173] и о “non-veridicality” в [Giannakidou 2002]):

(36) Я считаю, что ему надо отдохнуть.

(37) Вася сказал, что живет на Басманной.

В связи с понятием снятой утвердительности следует сказать, что понятие прагматической презумпции хотя и используется иногда для описания семантики актуального членения (см. примеры (23)–(24) (см. п. 3)), но не является вполне адекватным. Оно предполагает семантическую презумпцию, т.е. истинность пропозиции; между тем известность, выражаемая актуальным членением, не отличает истинные /ложные пропозиции от пропозиций со снятой утвердительностью:

(38) Он делает вид / , что ему все безразлично \ . [подчиненная пропозиция не имеет истинностного значения; не входит в общий фонд знаний говорящих]

(39) Он делает вид \ , что ему все безразлично —[3]. [подчиненная пропозиция ложна]

Параметр известности пропозиции (т.е. ее наличия в общем фонде знаний говорящих) независим от параметра истинности.

5. Адвербиальный компонент; двойная ассерция

Коммуникативные различия, определяющие сферу действия отрицания и других семантических операторов, не сводятся к оппозиции презумпция – ассерция. Так, отдельного рассмотрения требуют слова и предложения, в семантику которых входит семантический компонент в статусе модификатора ремы[4].

В [Падучева 2004:124] был приведен следующий пример:

(40) a. Они смеялись громко; b. Они громко смеялись.

В предложении (40a) громко – рема , и только реме соответствует в семантической структуре предложения ассерция: смеялись – в презумпции. Отрицание такой структуры не представляет затруднений: ассерция отрицается, презумпция остается истинной. Иное дело предложение (40b), где главная рема – смеялись, но и громко рематично – оно образует побочную рему. Семантическая структура (40b) содержит, поэтому, два ассертивных компонента, т.е. конъюнкцию ассерций, а отрицание конъюнкции, как мы видели в п. 2 (см. примеры (20)–(21)), дает неопределенный смысл, который не может быть выражен отрицательной частицей. Так, отрицание предложения Они громко смеялись имеет смысл, который не так просто выразить:

(41) НЕ (Они громко смеялись) = ‘то ли не смеялись, то ли смеялись, но не громко’

Коммуникативную позицию громко в этом предложении можно назвать позицией модификатора ремы (термин «модификатор» – от англ. modifier ‘обстоятельство’).

То, что модификатору ремы в (42b) соответствует отдельная ассерция, доказывается, например, взаимодействием глагола с оператором начинательности. Пример по мотивам [Богуславский 1998]:

(42) а. После этого они начали громко смеяться.

b. После этого они начали смеяться громко.

Предложение (42b) означает, что до “этого” они смеялись, но не громко: сферой действия начинательности является единственная ассерция громко; между тем (42а) означает, что после “этого” начался их смех, и он с самого начала был громкий, т.е. в (42а) начинательность воздействует на оба компонента – и на смех, и на громкость.

Предложение, включающее семантический компонент со статусом модификатора ремы, как в (41b), не имеет хорошего общего предикатного (иначе – сентенциального) отрицания (см. Отрицание) – как всякое предложение с более чем одной ассерцией:

(43) НЕ (Он резко затормозил) = НЕ (‘он затормозил’ & ‘торможение было резким’) = ‘то ли он не затормозил, то ли торможение было не резким’ = ???

(44) НЕ (Он тщательно оделся) = ???

(45) НЕ (Он немедленно ушел) = ???

(46) НЕ (Он вскоре сделался негодяем) = ???

Отрицание при глаголе может, однако, пониматься как включающее в свою сферу действия модификатор, если глагол попадает в контекст снятой утвердительности (см. п.4); тогда глагольная предикация теряет свой ассертивный статус:

(47) Резко не тормози!

(48) Пока тщательно не оденешься, …

(49) Если бы он немедленно не ушел, …

(50) Если бы он вскоре не сделался негодяем … [= ‘если бы не то, что он вскоре им сделался’]

В самом деле, в контексте снятой утвердительности пропозиция с финитным глаголом не составляет отдельной ассерции: предикация Р коммуникативно значима только с модификатором Q. Отрицание распространяется тогда на весь синтаксический комплекс как единое целое: резко затормозить, тщательно одеться, немедленно уйти, вскоре сделаться и т.д., см. [Падучева 2005].

Можно иначе сформулировать условие, при котором предикатное отрицание включает в свою сферу действия адвербиал с семантически подчиненной предикацией. Предложение со структурой Q(P), где Р – ситуация, а Q – ее модификатор, может иметь сентенциальное отрицание, если истинность Р без Q нерелевантна; например, если заранее ожидается, что Р будет иметь место с модификатором Q:

(51) НЕ (Его вовремя разбудили) = Его вовремя не разбудили;

(52) НЕ (Ему заранее сказали) = Ему заранее не сказали;

(53) НЕ (Трамвай остановился, чтобы высадить пассажиров) = Трамвай не остановился, чтобы высадить пассажиров. (пример из [Богуславский 1985:60])

Семантика ожидания, будучи выражена эксплицитно, позволяет включить в сферу действия предикатного отрицания сколь угодно сложный модификатор (см. [Богуславский 1985: 31–32]). Ср.:

(54) НЕ (Добыча угля возросла на 10 млн тонн) =

(i) ?Добыча угля не возросла на 10 млн. тонн.

(ii) Добыча угля не возросла на 10 млн. тонн, как ожидалось.

Это другой способ расширить сферу действия предикатного отрицания за пределы элементарной предикации. Ожидаемый сирконстант становится как бы обязательным участником ситуации, т.е. дополнительным актантом предиката, и, соответственно, входит в сферу действия предикатного отрицания.

Предложения (26)–(28) (см.) из п. 3 тоже не имеют хорошего отрицания и, по всей видимости, как и предложения с модификатором ремы, содержат двойную ассерцию. Тогда значения, выражаемые нерестриктивными придаточными, аппозитивами и вводными словами, не являются проективными и не могут соперничать с презумпциями.

6. Слабый компонент

В [Богуславский 1985] предлагается ввести новый ассертивный статус, отличный от презумпции и ассерции. Рассмотрим глагол касаться, толкование которого содержит два компонента:

Х касается Y-а =

1) ‘Х находится в контакте с Y’;

2) ‘контакт слабый’.

Так:

(55) Елка касается потолка. =

1) ‘елка находится в контакте с потолком’; 2) ‘контакт слабый’

В предложении (56), которое является отрицанием (55), сферой действия отрицания оказывается семантический компонент 1), а компонент 2) просто пропадает:

(56) Елка не касается потолка = ‘елка не находится в контакте с потолком’

Это значит, что компонент 2) не является в семантике предложения (55) презумпцией (поскольку он, как мы видим, не сохраняется при отрицании). Такая презумпция дала бы для (56) абсурдный смысл 1) ‘Х не находится в контакте с Y’; 2) ‘контакт слабый’. Но он не является и ассерцией: если бы это было так, то, поскольку компонент 1) очевидно ассертивный, в (55) возникла бы конъюнкция ассерций, отрицание которой должно дать смысл ‘то ли а) Х не находится в контакте с Y, то ли б) контакт не слабый’ – хоть и не вовсе абсурдный, но заведомо не совпадающий со смыслом предложения (56), которое мы согласились считать отрицанием (55).

Однако на самом деле признавать за компонентом 2) отдельный статус нет оснований. В толковании глагола касаться компонент 2), во-первых, является модификатором и, во-вторых, имеет семантику слабой степени. Такой компонент и пропадает при отрицании. Напротив, если компонент-модификатор в толковании слова не имеет семантики слабой степени, он может быть препятствием для отрицания. Так, многие бытийные глаголы не имеют хорошего отрицания, поскольку их центральный семантический компонент имеет интенсифицирующий модификатор: *Выстрел не грянул; *Спор не разгорелся.

В [Зельдович 1998] слабый компонент демонстрируется на уровне синтаксиса. Так, в (57) адвербиальный компонент – порождаемый словом кое-как – утверждает малую, хотя и не нулевую, степень проявления признака, выражаемого главным, глагольным, компонентом. Смысл отрицательного предложения сводится к отрицанию главного компонента, а адвербиальный компонент пропадает вовсе:

(57) НЕ (Он кое-как справился с заданием) = Он не справился с заданием.

Приводится целая серия адвербиалов, характеризующихся этим особым поведением в контексте отрицания: немного, слегка, с грехом пополам, отчасти, изредка. Эти слова имеют дефектную коммуникативную парадигму: для них единственно возможная коммуникативная позиция в предложении – это позиция модификатора ремы (см. ); самостоятельной ассерции они выражать не могут. Кроме того, у этих слов имеется семантическая общность – они выражают семантику слабой степени. Это и определяет их поведение под отрицанием.

Слабым компонентом описывается смысл показателей слабой определенности [Падучева 1985/2009:90, 212], которая тоже «пропадает» под отрицанием:

(58) НЕ (Он имел определенные заслуги перед обществом) = Он не имел заслуг перед обществом.

(59) НЕ (Я испытывал некоторое недовольство происходящим) = Я не испытывал недовольства происходящим.

(60) НЕ (Я немного отдохнула) = Я не отдохнула.

Отрицание предложения со слабым адвербиальным компонентом, в отличие от обычного адвербиального (как, например, в (40b) из п. 5, не порождает модальности ожидания:

(61) – Иван говорит, что слегка простужен. – Едва ли это так = ‘едва ли он простужен’ [нет ожидания того, что если он простужен, то слегка]

Итак, ассертивный статус у слабого компонента тот же, что у обычного адвербиального компонента – это статус модификатора ремы (см. п. 5), порождаемый его синтаксической позицией. Особенности поведения слабого (адвербиального или не адвербиального) компонента типа немного <отдохнуть> под отрицанием, по сравнению с обычным адвербиальным компонентом типа громко <смеяться>, объясняются его лексическим значением малой степени, так что нет необходимости вводить для слабого компонента особый ассертивный статус.

7. Тематизированный компонент

Так же, как презумпции противопоставлена ассерция, адвербиальному, т.е. модифицирующему, компоненту (см. п. 5) противопоставлен тематизированный компонент: тематизированной (иначе – тематически выделенной [Падучева 2004:95–100]) является пропозиция, которая находится в сфере действия ассертивного адвербиального компонента. Тематизированным может быть как компонент в толковании слова, так и компонент в семантическом представлении предложения (выше тот же параллелизм был продемонстрирован для презумптивного (см. п. 1) и адвербиального (см. п. 5) компонентов).

Понятие тематизации позволяет обосновать (и объяснить) следующее ограничение сочетаемости. Если некоторый компонент в семантическом представлении слова (или грамматической категории) находится в сфере действия семантического оператора, то это ставит в фокус внимания именно этот компонент и может препятствовать применению другого оператора к другому семантическому компоненту того же слова или категории.

Самый простой пример из этой области дает семантика глагола совершенного вида в русском языке. Как известно, в значении совершенного вида (см. Вид) (особенно ясно это в пассиве) есть событийный и статальный компонент [Маслов 1987]. Обстоятельство времени тематизирует событийный компонент, обстоятельство длительности – статальный. Отсюда допустимость предложений (62) и (63), в которых модификаторы тематизируют в каждом какой-то один из компонентов, и недопустимость (64), в котором разные обстоятельства должны были бы тематизировать разные компоненты толкования, так сказать, «разрывая его на части».

(62) Окно было открыто час назад.

(63) Окно было открыто пятнадцать минут.

(64) *Окно было открыто час назад пятнадцать минут. (пример из [Падучева 2004:110–111])

См. другие, лексические, примеры аномалии, возникающей из-за нарушенного условия единства тематизации:

(65) глубокая книга – *глубокая брошюра. (пример из [Рахилина 1992])

(66) красиво одевает –красиво кутает (пример из [Филипенко 1992])

(67) Солома горела быстро – *Солома полыхала быстро (пример из [Иванова, Казенин 1993]])

Итак, понятие ассертивного статуса пропозиции является родовым для презумпции, ассерции, адвербиального (в том числе слабого) и тематизированного компонентов.

8. Подавление презумпций

На фоне бурного внедрения понятия презумпции в лингвистику, в формальной семантике началась борьба с этим понятием, которое неудобно тем, что не формализуется в пределах двузначной логики. В частности, многие типы презумпций (а именно, те, которые не касаются референции именных групп и пропозиций) были разжалованы в конвенциональные импликатуры (см. [Karttunen, Peters 1979]), т.е. перемещены из области семантики в область прагматики. Между тем, как уже говорилось, в обычной семантике четкие границы между собственно семантическими и прагматическими аспектами значения не обязательны. Так что различия между презумпциями и конвенциональными импликатурами здесь не обсуждаются.

С другой стороны, были попытки доказать возможность подавления (canceling) презумпций в контексте отрицания. В частности, было предложено понятие «внешнего отрицания» (external negation), которое, как у Рассела (см. п. 1), не различает презумпций и ассерций при отрицании [Kempson 1975]. Так, если понимать не в (68) как «внешнее» отрицание, то (68) будет иметь смысл (69), а (70) не будет аномальным:

(68) Джон не огорчен, что провалился на экзамене.

(69) ‘Джон либо не провалился, либо провалился и не огорчен’

(70) Джон не огорчен, что провалился на экзамене, – он его сдал.

Ясно, однако, что маргинальные употребления типа (70) не ставят под сомнение того, что было сказано выше о поведении презумпций под отрицанием, а (68) в норме не может быть понято как (69). Подавление презумпции и нефактивное понимание подчиненной пропозиции фактивного (см. п. 4) глагола в принципе возможно, но требует специальных условий. Так, нефактивное понимание может стать одним из возможных для агентивных глаголов воздействия на внутреннее состояние (см. [Кустова 1996], [Падучева 2004: 298]) – под действием специфических идентифицирующих импликатур, возникающих в контексте дискурса. Например:

(71) Иван не порадовал нас своим возвращением.

(i)‘То, что Иван вернулся, нас не порадовало’

(ii) ‘Иван не вернулся, тем самым не совершив того, что нас бы порадовало’.

В соответствии со своей лексико-синтаксической структурой, предложение (71) имеет интерпретацию (i), т.е. допускает обычное фактивное понимание подчиненной пропозиции. Нефактивная интерпретация (ii) может, однако, оказаться тоже возможной – за счет контекстной импликатуры ‘вернуться – значит порадовать’; в таком контексте отсутствие воздействия может быть достигнуто только за счет несовершения действия.

При наличии в контексте дискурса импликатуры ‘вернуться – значит порадовать’ погашается презупмция, которая порождается в предложении (68) лексической семантикой и актантной структурой глагола эмоционального воздействия.

Аналогично для следующих примеров:

(72) Мы не оскорбим нашего учителя покупным подарком. [презумпция: ‘подарить покупной подарок – значит оскорбить’]

(73) Петя не огорчил мать женитьбой. [презумпция: ‘жениться – значит огорчить мать’]

Иное дело – презумпция существования и единственности, которая возникает у подлежащего с коммуникативным статусом темы при каузативном глаголе в индикативе. Она может подавляться в контексте сослагательного наклонения глагола [Падучева 1977]:

(74) Отказ от игры уронил /не уронил его в глазах шахматистов.

(75) Отказ от игры уронил бы /не уронил бы его в глазах шахматистов.

Предложение (74) имеет презумпцию ‘отказ имел место’, а (75) ее не имеет.

9. Роль понятия презумпции в лингвистической теории

Подводя итог, можно сказать о роли понятия презумпции в лингвистике следующее. Понятие презумпции:

  • подтвердило (а может быть даже, позволило обосновать) тезис о том, что при семантической декомпозиции слов и предложений языка необходимо обращение к семантическим компонентам пропозициональной природы; отсюда отказ от семантических признаков, которые поначалу господствовали в лингвистической семантике;
  • породило понятие ассерции, которым задается сфера действия отрицания, а также массы других сентенциальных операторов, таких как причина, условие, пропозициональная установка, начинательность, вопрос и т.д. (см. п. 2);
  • решило проблему категориальных предпосылок в значениях слов, про которые в лингвистике на протяжении многих лет стоял вопрос, входят они в состав значения слова или нет (см. анализ слова холостяк в п. 1);
  • позволило объяснить различное поведение под отрицанием слов, близких по значению, таких как обвинять и осуждать (см. п. 4); см. также об отрицании слова повезло в [Апресян 2010];
  • разрешило загадку слов типа еще, даже, почти и многих, многих других, у которых значение описывается одной лишь презумпцией (см. п. 2);
  • позволило ввести понятие ассертивного статуса (см. Определение), которое является родовым для презумпции, ассерции, адвербиального (в том числе – слабого) и тематизированного компонентов.

Презумпции, повторяющиеся в значении многих слов, категорий и конструкций языка, определяют языковую картину мира (в смысле [Зализняк и др. 2005]). Взять хотя бы обнаруженный А. Вежбицкой [Wierzbicka 1991] компонент ‘не потому, что хотел’, который проявляется в специфическом значении русского датива, в частности, в контексте возвратных глаголов (мне пишется, ему не сидится, см. Возвратность (см.)); или столь типичную для русского языка неопределенность [Арутюнова 1998], которая многократно выражается, и в речевом контексте, и в нарративе презумптивными частицами как бы, как-то, что-то, почему-то и просто -то и часто непереводима на другие языки.

10. Библиография

  • Heim I. On the projection problem for presuppositions // Barlow M., Flickinger D., Wescoat M. (Eds.) WCCFL 2: Second Annual West Coast Conference on Formal Linguistics. Stanford University. 1983. P. 114–125.
  • Horn L.R. A natural history of negation. Chicago: Univ.Chicago Press. 1989.
  • Jakobson R. On linguistic aspects of translation // Brower R.A. On translation. Cambridge, Mass. 1955.
  • Karttunen L. Implicative verbs // Language, 47. 1971. P. 340–358.
  • Karttunen L. Presuppositions and linguistic context // Theoretical Linguistics, 1. 1974. P. 181–194.
  • Karttunen L., Peters S. Conventional implicatures // Oh C., Dinneen D. (Eds.) Syntax and semantics. Vol.11: Presuppositions. New York. 1979. P. 1–56.
  • Kempson R.M. Presupposition and the delimitation of semantics. Cambridge: Univ. Press. 1975.
  • Kiparsky P., Kiparsky C. Fact // Bierwisch M., Heidolph K.E. (Eds.) Progress in linguistics. The Hague: Mouton. 1970. P. 143–173.
  • Lyons J. Introduction to Theoretical Linguistics. Cambridge. 1968. Рус. пер.: Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику М.: Прогресс. 1978.
  • Paducheva E.V. Negation, suspended assertion and duality. The Third International Conference on Cognitive Science. Moscow, 20–25.06.2008. V.1. 2008. P. 122–123. http://lexicograph.ruslang.ru/TextPdf1/cognit_negation_duality_2008_eng.pdf
  • Partee B.H. Allegation and local accommodation // Discourse and Meaning: Papers in Honor of Eva Hajiсová, Partee B.H., Sgall P. (Eds.) Amsterdam: John Benjamins. 1996. 65–86.

11. Основная литература по теме

  • Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М.: Наука. 1974.
  • Богуславский И.М. Исследования по синтаксической семантике. М.: Наука. 1985.
  • Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Языки русской культуры. 1997.
  • Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М.: Наука. 1985.
  • Падучева Е.В. Понятие презумпции в лингвистической семантике //Семиотика и информатика, 8. М.: ВИНИТИ. 1977.
  • Падучева Е.В. Презумпции и другие виды неэксплицитной информации в предложении // Научно-техническая информация, сер. 2, 1. 1981. http://lexicograph.ruslang.ru/03MembersPadu.htm
  • Beaver D., Geurts D. Presupposition // Zalta E. (Ed.) The Stanford Encyclopedia of Philosophy. 2011.
  • Frege G. Sinn und Bedeutung // Zeitschrift für Philosophie und philosophische Kritik, №100, 1882, 25-50. Рус. пер.: Фреге Г. Смысл и денотат //Семиотика и информатика, 8. М.: ВИНИТИ. 1977. С. 181–210.
  • Karttunen L. Implicative verbs // Language, 47. 1971. P. 340–358.
  • Karttunen L. Presuppositions and linguistic context // Theoretical Linguistics, 1. 1974. P. 181–194.
  • Kiparsky P., Kiparsky C. Fact // Bierwisch M., Heidolph K.E. (Eds.) Progress in linguistics. The Hague: Mouton. 1970. P. 143–173.
  • Oh C., Dinneen D. (Eds.) Syntax and semantics. Vol.11: Presuppositions. New York. 1979.
  • Stalnaker R. C. Pragmatics // Davidson D., Harman G. (Eds.) Semantics of Natural Language. Dordrecht: D. Reidel. 1972. P. 380–397.
  • Strawson P.F. Identifying reference and truth values // "Theoria". XXX. 1964. P. 96–118.
  • Weinreich U. Explorations in Semantic Theory // Sebeok T.A. (Ed.) Current Trends in Linguistics, 3. London–The Hague–P.: Mouton. 1966. P. 395–477. Рус. пер.: Вейнрейх У. Опыт семантической теории // Новое в зарубежной лингвистике, 10. Звегинцев В.А. (Ред.) Современная лингвистическая семантика. М.: Прогресс. 1981. С. 50–176.

 

[1] Здесь и далее ⊃ – знак семантического следования.

[2] Следует отметить, что отношение «двойственности» не симметрично: так, даже является двойственником для хоть бы, но не наоборот.

[3] Знак — выражает отсутствие ожидаемого ударения.

[4] В [Падучева 2004] для этого коммуникативного статуса используется термин «атрибут ремы».

Проект корпусного описания русской грамматики (Русграм, http://rusgram.ru). Основной коллектив проекта: Плунгян В.А., Рахилина Е.В., Падучева Е.В., Воейкова М.Д., Князев Ю.П., Кустова Г.И., Подлесская В.И., Тестелец Я.Г., Даниэль М.А., Добрушина Е.Р., Добрушина Н.Р., Летучий А.Б., Сичинава Д.В., Стойнова Н.М., Пекелис О.Е., Сай С.С., Печеный А.П.

 

0 11 277
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: