И. Ф. Шарыгин

ЕГЭ — путь к катастрофе

http://www.mccme.ru/edu/index.php?ikey=shar_ege02

Материал передан автором
редакции сайта mccme.ru 22.11.03

Прежде всего, замечу, что я являюсь самым горячим и искренним сторонником Единого Государственного Экзамена. Я также за Всеобщую Справедливость и понимаю тех, кто мечтает о Вечном Двигателе.

Беда в том, что все это невозможно. В принципе. Но приблизиться, причем достаточно близко, и к тому, и к другому, и даже к третьему можно. А для этого необходимо четко понимать, о чем идет речь.

Все Единое и Государственное нам сегодня очень нужно. Нам нужна Система Единого Государственного Образования. Это необходимое условие выживания и развития России. Плодородный слой почвы легко разрушить. На его восстановление может уйти столетие. Система образования — это плодородный слой общества, из которого само общество и произрастает. Но этот слой — субстанция нежная и ранимая. Его очень легко разрушить. При этом не обязателен именно злой умысел (а в действиях наших реформаторов-модернизаторов от образования я вижу именно этот самый умысел). Достаточно и недомыслия, облаченного в самые благие намерения. Поэтому необходим Орган, общественный и независимый, который должен изучать, оценивать результаты деятельности Системы Образования, насколько эти результаты соответствуют потребностям общества, поставленным целям, тактическим и стратегическим. И стратегическим — в первую очередь. Образование не должно ориентироваться лишь на достижение ближайших, сиюминутных целей.

Нужен некий Центр Оценки Качества Образования (ОКО!). И Единый Государственный Экзамен нужен в первую очередь и даже постольку, поскольку он может помочь в этой оценке.

Беда же в том, что тот ублюдок, порожденный чиновниками Министерства Образования, который скрывается за аббревиатурой ЕГЭ, ни в коей мере не является Единым Государственным Экзаменом.

Впрочем, для нашей страны является привычным, когда название противоположно сути. У нас был социализм, характерной чертой которого была антисоциальность. Теперь возник капитализм, но какой-то дикий и криминальный. То есть дико криминальный. Есть нынче и демократия, управляемая демократия. Но управляемая демократия — это уже не демократия, подобно тому, как усеченный конус — вовсе не конус. Усеченное понятие нередко превращается в свою противоположность. Усеченная свобода — это тюрьма. Проводимое Министерством мероприятие под названием ЕГЭ не соответствует ни единой букве исходного понятия.

Оно не единое, не государственное. И это не экзамен.

Но именно поэтому ЕГЭ очень трудно критиковать. Представьте себе уродца, у которого все, абсолютно все, гадко и уродливо. С чего начать? Что главное, а что второстепенное? И получается, что, несмотря на шквал критики, общественность так и не может разобраться, что же такое ЕГЭ и что в нем особенно плохо. Изредка на телевидении возникают усеченные и усекаемые дискуссии. Один критик указывает на одну сторону. Другой — совсем другую. Обсуждают не ЕГЭ, а некоторые представления о нем. Причем нередко выступающие никакого представления о реальном ЕГЭ не имеют. Министр или кто иной вслух и косноязычно отвечает на какие-то свои мысли. А Министерство вкупе с прикормленными деятелями от образования тем временем продолжает свою разрушительную деятельность. И большая часть этой деятельности проходит в глубокой тайне.

Даже результаты ЕГЭ засекречены так, что Министерству Обороны в пору поучиться. Правда, возможно, что Министерство Образования само не знает достоверно этих результатов, да и не хочет знать. Действительность может оказаться хуже любых предположений, а наличие документов об этой самой действительности, пусть даже засекреченных, опасно для владельца самим фактом их существования, особенно в наше время торжества чернорыночных отношений.

И все же я, несмотря на недостаток информации и неверие в возможность оказаться услышанным, попытаюсь, хотя бы для себя лично, объяснить формально то, что на интуитивном уровне мне кажется абсолютно очевидным: чем и почему опасен ЕГЭ.

Начну с конца (или с начала). Насколько Вуз, зачисливший в ряды студентов школьника по результатам ЕГЭ, может быть уверен в том, что эти результаты соответствуют реальным знаниям этого школьника? Да что там знаниям! Насколько оценка за ЕГЭ соответствует возможностям школьника это самое ЕГЭ выполнить? Существует ли полная уверенность в том, что работа выполнена самостоятельно? Давайте проведем эксперимент. Предложим этому школьнику еще раз выполнить ту же самую работу. Интересно, каков будет результат?

Здесь я не затрагиваю другой, куда более важный, вопрос: Насколько с помощью ЕГЭ можно оценить уровень знаний и подготовки школьника? Может, как раз тех, кто способен самостоятельно получить на ЕГЭ высокие баллы и не следует принимать в ВУЗ? (Кстати, знакомство с материалами ЕГЭ по математике лишь подтверждают эти опасения.)

Нынешнее ЕГЭ призвано выполнить множество функций. Тут и выпускной школьный экзамен. Здесь же и вступительный экзамен, причем во все вузы России, а, возможно, и зарубежные, поскольку сейчас к ЕГЭ добавляют еще и требование соответствия международным стандартам, указанным в Болонской Конвенции. При этом идеологи ЕГЭ лицемерно говорят, что они заботятся о психическом здоровье школьников. Ведь раньше выпускнику приходилось сдавать (о, ужас!) два экзамена: школьный выпускной и вступительный в Вуз. Но, во-первых, вовсе не все сдавали экзамен в Вуз. И для какой, извините, надобности сдавать этот совмещенный экзамен тому, кто не собирается продолжать свое обучение. А, во-вторых, тому школьнику, кто наоборот, хочет поступать в институт может и лучше и комфортнее сдавать экзамен как раз дважды (и даже трижды, в случае неудачи), а не решать свою судьбу с помощью одного единственного испытания. При этом, чем проще задания этого самого ЕГЭ, тем хуже как раз для наиболее подготовленного и честного школьника. Он теряет право на ошибку. Любой человек без труда пройдет по дорожке шириной 1 м. Но поднимите эту дорожку на высоту 10 этажного дома. Вспомните также известный киносюжет, в котором герою предлагают испытание — 10 раз подряд зажечь обычную зажигалку. Если он это сделает, то получает роскошную автомашину. Но после первой же осечки ему должны отрубить палец. Великий Марадонна, способный 100 раз из 100 попасть с одиннадцатиметровой отметки в любую точку футбольных ворот, вдруг в самый ответственный момент не забивает пенальти. Если бы при этом он сдавал ЕГЭ, то его не взяли бы ни в одну команду.

Вот и получается, что ставки на этом экзамене столь высоки, что вынуждают даже самого лучшего и порядочного ученика искать способы подстраховки. Каковы эти способы, можно не объяснять. Но самое страшное здесь — это последствия для нравственного здоровья нового поколения.

Да! Мы знаем, что наше общество коррумпировано. Мы знаем, что наше общество криминализовано. Что коррупция и криминал глубоко проникли и в систему образования. Но оборотни и мутанты в системе образования гораздо опаснее своих коллег в правоохранительных структурах. Борьба с коррупцией и криминалом становится абсолютно бессмысленной, если не вести самую решительную борьбу с коррупцией и криминалом в системе образования. Это все равно, что пытаться вычерпать воду из дырявой лодки, не пытаясь заделать пробоины. Коррумпированная система образования становится системой воспроизводства коррупции и преступности в обществе.

Только не надо хватать меня за руку и требовать: А ты докажи!

Всем хорошо понятно, а тем, кто имеет хоть какое-то отношение к системе образования и известно, что программа компьютеризации образования, как одна из наиболее капиталоемких программ, породила такую коррупцию, что даже частичная реализация самой программы становится сомнительной.

Всем хорошо известно, что рынок учебной литературы не только коррумпирован. Он уже стал ареной для криминальных разборок.

Многим хорошо известно, что пресловутый НФПК (Национальный Фонд Подготовки Кадров), пропускающий через себя иностранные кредиты, направляемые в систему образования, стал центром кристаллизации коррупции в высших эшелонах чиновников от образования. Что выиграть по линии НФПК какой-нибудь конкурс или тендер со стороны и без серьезного "отката" невозможно.

Можно предположить, что серьезная коррупция организовалась вокруг огромной недвижимости, принадлежащей многочисленным организациям в системе образования.

Но наиболее опасной с социальной точки зрения являются те виды коррупции, с которыми приходится непосредственно сталкиваться школьникам и их родителям. И на первое место здесь, конечно же, выходит коррупция на этапе поступления в Высшие учебные заведения. И это, следует признать, одно из тяжелых наследий советской системы образования, а точнее, последнего периода существования этой системы.

Ректоры и другие руководители Высших учебных заведений могут сколько угодно бить себя в грудь, разъясняя, какие прекрасные и честные люди отвечают у них за прием, но поговорите с абитуриентами и их родителями. Они вам популярно объяснят, как, где и почем. Есть места, куда, по общему убеждению, почти невозможно поступить, без серьезного блата или большой взятки. И первым делом вам назовут не какие-нибудь второразрядные и получастные Вузы, а самые что ни на есть престижные и элитные: Институт Международных Отношений, Высшую школу экономики, Медицинские институты, некоторые факультеты МГУ и прочее.

С этой коррупцией, разделенной по отдельным феодальным хозяйствам в принципе можно справиться. Было бы желание. Но его-то как раз и нет. Организаторы ЕГЭ хотят использовать естественное и накопившееся общественное недовольство в своих личных и корыстных целях.

Но нельзя строить на болоте. Невозможно избавиться от нарыва, не откачав гной.

И выходит, что ЕГЭ, который по заявлениям его вдохновителей должен стать средством борьбы с коррупцией на этапе перехода от школы к вузу, породит, уже порождает, такую коррупцию, которая способна полностью уничтожить существующую систему школьного образования. В результате вместо отдельных коррумпированных участков мы получим коррупцию, которая накроет систему образования сплошной коростой. И под нею образование просто задохнется.

Лицемерие организаторов ЕГЭ становится особенно очевидным, когда узнаешь, какие средства расходуются — разворовываются при проведении ЕГЭ. Бедным репетиторам и взяточникам из приемных комиссий они и не снились. Похоже, на ЕГЭ 2004 года будет израсходовано лишь из федеральной казны 1 миллиард 200 миллионов рублей, или, в более привычной валюте, 40 миллионов долларов. А сколько еще добавят из региональных бюджетов! Ведь себестоимость одного человеко-ЕГЭ в регионах доходит до 3 000 рублей. Да и криминальные структуры постараются не упустить возможности отмыть хоть часть своих денег.

Уже сегодня в регионах возникли различные конторы, большие и мелкие, легальные и не очень, готовящие к сдаче ЕГЭ, гарантирующие за соответствующие деньги соответствующий результат. И это третий бюджет ЕГЭ, оценить размеры которого я не берусь.

Помнится, когда это самое ЕГЭ делало свои первые шаги, один известный общественный деятель, числящий себя по разряду учителей, со сладострастным цинизмом говорил, что через ЕГЭ к кормушке, расположенной между школой и вузом, смогут припасть и школьные учителя. Кажется, его мечта сбывается. Но не всем учителям еще доступны новые возможности. Надо бы позаботиться и о тех, кто не имеет отношения к выпускным классам. Впрочем, процесс уже пошел. И если взятки при поступлении в Вуз — это наследие советской эпохи, то взятки за поступление в первый класс и нелегально взимаемая плата за обучение — это уже достижения эпохи демократии.

Еще одной точкой кристаллизации коррупции традиционно останутся приемные комиссии. После того, как туда поступят документы поступающих (извините), и все, как на подбор, с высшими баллами по ЕГЭ, останется трудная, но приятная работа, отобрать лучших из лучших. И какие критерии, при прочих равных, станут решающими догадаться не трудно, а проверить невозможно. В конце концов, наша почта работает вовсе не, как часы, и вполне может оказаться, что документы затерялись по дороге или же пришли на следующий день, после официального зачисления. Так что бедному якутскому мальчику не стоит торопиться в Москву. Бедным в Москве делать нечего. Не те времена.

Я уже упоминал, что писать о ЕГЭ очень трудно, поскольку его порочность видна со всех сторон. И приходится, уже единожды или даже не единожды доказав что-то, делать это снова, подходя к ЕГЭ с другой стороны. Итак, снова сначала.

ЕГЭ в России проводится уже три года. Это пока эксперимент. Но в чем смысл эксперимента, какие гипотезы проверяются, непонятно до сих пор. Руководители Министерства заявляют, что эксперимент проходит с огромным успехом, и все новые и новые российские регионы заявляют о своем желании к этому эксперименту присоединиться. Но регионы сами по себе ни к чему присоединиться не могут и даже заявить о таком желании не способны. Ну, а региональным руководителям нетрудно внушить из центра трезвые мысли. С помощью рычагов материальных и административных. Остается лишь удивляться, почему еще не все регионы ввели у себя ЕГЭ.

Я не верю в искренность и правдивость репортажей с мест об успешности ЕГЭ, о том, что с его помощью удалось решить хоть какие-то проблемы. Но даже если это хоть отчасти так, никаких выводов после одноразового эксперимента делать нельзя. Система образования еще не адаптировалась к ЕГЭ. В конце концов, после первой дозы наркотика большинство людей испытывает самые лучшие чувства. Здесь (имею в виду и ЕГЭ и наркотики) самое главное — это отдаленные последствия и даже не очень отдаленные.

Концепция ЕГЭ (здесь я делаю большой комплимент в адрес организаторов ЕГЭ, утверждая, что существует какая-то концепция ЕГЭ, хотя сам я ее не видел и не знаю никого, кто ее видел) порочна уже тем, что предполагает, будто с помощью одного экзамена в один день (обработка результатов — отдельный вопрос) можно оценить качество подготовки ученика на всем диапазоне оценочной шкалы и по всем вариациям предметной программы. И в глубь, и вширь. Это все равно, что устраивать соревнование, в котором принимают участие и начинающие любители, и лучшие профессионалы, и даже спортсмены, занимающиеся разными видами спорта.

Концепция ЕГЭ вступает в противоречие с простейшими законами физики. Невозможна передача сигнала со скоростью, превышающей скорость света. Невозможно в течение недели получить и обработать бланки ЕГЭ со всей России. Даже тестовые компании Нью-Йорка, накопившие огромный опыт в проведении тестовых испытаний, обладающие несравнимыми с нашим Центром Тестирования (насколько мне известно, именно этот центр проводит обработку результатов ЕГЭ) техническими возможностями и обслуживающие один пусть и мегаполис, тратят на свою работу месяц. Я не представляю, каким образом упомянутый Центр до сих пор каким-то образом справлялся с обработкой результатов ЕГЭ. Я не могу себе представить, каким образом он сможет справиться с этой работой в ближайшем будущем, когда ее объем значительно возрастет. Закрадывается подозрение, а вдруг все эти результаты — блеф. И компьютер в Центре просто выдает заранее запрограммированный результат, никак не связанный с тем, что подается на вход. А может, Министерство, как в известной сказке, предлагает этому Центру невыполнимую работу, ожидая, что тот наконец-то не справится с нею и тогда не него можно свалить неудачу с ЕГЭ. Боюсь, что последнее предположение не очень далеко от истины.

Выстроенная башня ЕГЭ еще кое-как держится за счет авральной работы отдельных служб и серьезных финансовых вливаний, большая часть которых, как и положено, испаряется на пути к конкретным исполнителям. Но как только и если только ЕГЭ от экспериментального режима перейдет к режиму стационарному, когда иссякнут финансовые потоки (а они уже иссякают), как только уберут руки, поддерживающие башню, она неизбежно рухнет и, чтобы не быть погребенным под ее обломками, руководители Министерства начинают поиски крайнего.

И еще об одной стороне ЕГЭ необходимо сказать. О содержании. Именно через содержание ЕГЭ в первую очередь влияет на школу, управляет ею. Не секрет, что в регионах, где проводится ЕГЭ, в течение последнего года дети не учатся, а лишь готовятся к сдаче ЕГЭ. Работа по созданию материалов для ЕГЭ очевидно должна согласовываться с образовательными стандартами. А как это можно сделать, например, в таком центральном для ЕГЭ предмете, как математика, если эти самые образовательные стандарты до сих пор не приняты? И вряд ли будут приняты до очередного ЕГЭ. Даже работы по созданию ЕГЭ и разработке математических стандартов ведутся отдельно друг от друга. Трудно подыскать нужное сравнение столь бредовой картине. Разве что сравнить с ситуацией, когда проектный институт еще разрабатывает новый типовой проект жилого дома, в то время как завод, не имеющий никакого представления о будущем проекте, не знающий даже число этажей в новом типовом доме, уже приступил к производству строительных блоков.

В очевидное противоречие с первой буквой аббревиатуры ЕГЭ вступает система профилей, планируемая Министерством. В этой системе профилей ярким цветом сверкает богатое воображение Министерских чиновников. Но это предмет для отдельного и увлекательного разговора.

Уровень заданий в ЕГЭ таков, что над ними издеваются даже в телевизионных шоу. Это относится абсолютно ко всем предметам: гуманитарным, естественно научным и к математике. Такой экзамен неизбежно и быстро выдавит из школы лучших профессионалов.

И здесь я считаю необходимым добавить несколько слов о содержании конкретно ЕГЭ по математике. Остается лишь удивляться, где руководители Министерства смогли отыскать нужных специалистов, заплечных дел мастеров, которые с очевидным удовольствием втискивают живой организм математики в приготовленное ей прокрустово ложе, безжалостно отсекая наиболее значимые и жизнеспособные ветви. Возможно, эти самые руководители хотят доказать, что российское математическое образование далеко не лучшее в мире. Могли бы ограничиться и личным примером, ведь во главе Министерства нынче находятся люди, которые по какому-то недоразумению считаются математиками.

Получается, что небольшая группа лиц, назначенная чиновниками из Министерства, то есть нелегитимная с точки зрения профессионального сообщества, с дурным вкусом и сомнительной квалификацией, задает направление развития, точнее деградации математического образования.

Еще в конце 2002 года я опубликовал в газете "Математика" статью, в которой показывал, каким образом можно было сдать ЕГЭ 2002 по математике, не зная математики. Ну и что? А ничего. ЕГЭ 2003 по математике оказалось еще гаже. Можно много говорить о содержании ЕГЭ по математике. Но для этого нужна профессиональная аудитория. И я ограничусь одним, но очень важным замечанием. В ЕГЭ полностью отсутствует Геометрия. Но это и понятно, ведь именно Геометрия никак не вписывается в преступные замыслы модернизаторов от образования, мешает им уже одним фактом своего существования.

С точки зрения содержания ЕГЭ (я говорю о математике, но, похоже, это верно и для других предметов) мы еще раз убеждаемся в порочности идеи совмещения в одном экзамене разных функций. Школьный выпускной экзамен — это формально экзамен по Алгебре и Началам Анализа, в то время как вступительный экзамен — это экзамен по математике. И если для большинства Вузов школьные знания по Началам Анализа мало значимы, то геометрические умения как раз очень важны, поскольку именно Геометрия является одним из основных инструментов для выявления одаренных детей.

Сохранение ЕГЭ в его нынешнем формате означает уничтожение школьной Геометрии. Уничтожение школьной Геометрии является актом геноцида, подрывающим интеллектуальное, нравственное (а может, и физиологическое) здоровье нации.

Недавно мне довелось посетить Китай. В Китае дети учатся 12 лет (начиная с 6-летнего возраста). Традиционно Геометрия в китайских школах преподавалась с 7-го по 12-й классы. В последнее время было высказано много критических замечаний в адрес традиционного содержания школьного курса Геометрии. Предлагали даже исключить Геометрию из школьных программ. Но после обсуждений было принято иное, еще более радикальное решение: новые учебные программы предполагают изучение Геометрии, причем содержательной Геометрии, уже с 1-го класса (!)

В музее, расположенном в туристической зоне возле Великой Китайской Стены, я прочитал надпись: "Образование — основа патриотизма".

Представляю, с каким удовольствием либерал-западник в этом месте напомнит, что "Патриотизм — последнее убежище негодяя". Именно так, но адресовать это последнее изречение следовало бы за океан, в Соединенные штаты, или же поближе, например, во Францию, где слепой патриотизм буквально пропитывает атмосферу. Нам же пора понять, что патриотизм  — это Святое, что патриотизм — цемент, крепящий кирпичи здания государства, но только не следует отдавать его на откуп военным и политикам и даже спортсменам.

Меня могут также обвинить, что я сгущаю краски, пытаюсь превратить достаточно безобидное явление, каковым может показаться ЕГЭ, в какую-то страшилку. А мне вспоминается одна история, услышанная в далеком детстве в пересказе Маршака. Заканчивается эта история такими строчками: "Враг вступает в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя".

Сегодня мы сталкиваемся с историей наоборот.

Четыре ноги у государства для опоры и передвижения: Образование, Культура, Армия и Экономика. И до последнего времени Образование для России являлось одной из самых надежных опор. Но вот недавно в эту ногу стали вколачивать гвоздь под названием ЕГЭ. Причем вколачивают его не в ороговевшее копыто, а в живую ткань. И пока не поздно, пока процесс не стал необратимым, гвоздь этот необходимо удалить.

И еще я хочу задать один вопрос и адресовать его не руководителям Министерства Образования, которые давно никого, кроме самих себя, не слышат. Свой вопрос я адресую высшему руководству страны, которое неоднократно заявляло, что Образование — одна из самых приоритетных сфер деятельности Российского Государства. Как могло случиться, что такое масштабное мероприятие как ЕГЭ, не решившее ни одной из массы проблем, стоящих перед Образованием, которое в принципе не могло их решить, которое наоборот создало целую гору новых и неразрешимых проблем (и надо обладать какой-то сверх некомпетентностью, чтобы не увидеть это заранее), тем не менее продолжает раскручиваться, а руководители Министерства Образования, ответственные за это, остаются на своих постах, вместо того, чтобы… ?

ВОПРОСЫ К МИНИСТЕРСТВУ ОБРАЗОВАНИЯ РОССИИ
О ЕДИНОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ ЭКЗАМЕНЕ

Пошел четвертый год эксперимента под названием ЕГЭ. Вскоре эксперимент должен окончиться. Прежде чем принимать решение, что делать дальше, необходимо подвести итог эксперименту, дать ему всестороннюю оценку. И сделать это должны не чиновники из Министерства, а соответствующая Комиссия, состоящая из независимых экспертов. Именно это, кстати, и записано в государственных документах. А для того, чтобы выводы этой Комиссии были бы достаточно обоснованными, следует провести широкую дискуссию, посвященную результату эксперимента по введению ЕГЭ. Министерство же должно дать подробный и проверяемый отчет, научный, технический и финансовый. И чтобы помочь Министерству сделать этот отчет, следует сформулировать ряд конкретных вопросов, на которые необходимо получить конкретный и правдивый ответ.

1. Существует ли концепция, техническое задание, рабочий проект эксперимента по введению ЕГЭ, а также научные гипотезы, проверяемые в ходе эксперимента, и критерии для оценивания результатов? И если да, то как и где с этим можно ознакомиться?
2. Почему Минобразования России не открывает для общественности результаты ЕГЭ по различным регионам, предметам и годам?
3. Почему Минобразования России не открывает для общественности размеры финансирования ЕГЭ, в том числе с разбивкой по регионам и на одного выпускника?
4. Какие управленческие решения Минобразования приняло и планирует принять по результатам ЕГЭ, определенным за последние три года?
5. Планирует ли Минобразования Росси персональную ответственность руководителей органов управления образованием в регионах и по России в целом за качество образования, определенное по результатам ЕГЭ?
6. Считает ли Минобразования России результаты ЕГЭ достаточно достоверными для того, чтобы на их основе принимать управленческие решения?
7. Рассчитывало ли Минобразования России экономическую эффективность от внедрения ЕГЭ?
8. Считает ли Минобразования возможным безупречное проведение ЕГЭ в помещениях образовательных учреждений и с участием работников образования, чью деятельность практически невозможно контролировать, нарушения невозможно зафиксировать, а наказания невозможно осуществить? В уголовном кодексе соответствующих статей нет!
9. Считает ли Минобразования России научно обоснованным объединение в одной процедуре ЕГЭ требований к итоговой аттестации и к отбору наиболее подготовленных поступающих для обучения в вузе?
10. Каким образом формируются коллективы, разрабатывающие задания ЕГЭ?
11. Имеются ли заключения отечественных и зарубежных ученых сообществ о научной обоснованности, организационной возможности и целесообразности российского ЕГЭ?
12. Считает ли Минобразования России, что нарушения технологии ЕГЭ полностью исключены и что в учительской и ученической среде не будут создаваться преступные сообщества и технологии по формированию фальсифицированных результатов?

"Егэ", — сказали мы с Петром Ивановичем

Источник информации — http://www.mccme.ru/edu/index.php?ikey=shar_ege . Статья опубликована в "Независимой газете" 31 июля 2002 года.

На трех…, нет, не китах (не хочется обижать больших и добрых животных), а неких странных существах держится, заявленная модернизация нашего образования: стандарты, ЕГЭ и ГИФО. О стандартах — разговор отдельный и большой. ГИФО (Государственное Именное Финансовое Обязательство) — это бумага (бумажка?) вроде ваучера. В ней должно быть указано, какую сумму Государство собирается заплатить за ваше высшее образование. (Конечно же, ничтожную) Сама идея ГИФО представляется мне абсолютно бредовой и неосуществимой. Истинная цель, я полагаю, — еще более замутить и без того мутный финансовый поток, поступающий в систему образования, и создать благоприятные условия для удачливых рыбаков.

Поэтому поговорим о ЕГЭ.

Неизвестно, кто первый произнес сакраментальное "ЕГЭ", И вот это уже не аббревиатура, а слово, пополнившее словарный запас нашей само провозглашенной элиты.

В начале июня этого года в авторской программе В. Познера обсуждались проблемы нашего Образования. Присутствуют лишь единомышленники, главные модернизатороы-реформаторы. Обсуждаются стандарты и ЕГЭ. О ГИФО лишь упоминают. Уж больно скользкая тема. Сидящим в зале задается вопрос: "Зачем нужен ЕГЭ?" Вспоминается "Фауст" Гете: "Я вам не дам сей тайны толкованья, вопрос, а не ответ, — мое призванье". А ответы впечатляют. Особенно такой: "Ведь вы же не платите налоги два раза в год". Не менее убедительным был бы ответ (вариант мой): "Ведь вы же не носите шубу летом". Последний "аргумент" имеет такое же отношение к ЕГЭ, как и предшествующий, но в отличие от того, апеллирует к верному утверждению. Ведь многие работающие граждане платят налоги ежемесячно, а не раз в году, и всю жизнь, а не один раз в жизни.

Известно, дурные примеры заразительны. Захотелось и мне дать свой ответ на поставленный вопрос.

Однако, виноват, возможно, — среди читателей есть люди, не знающие, что такое ЕГЭ.

Объясняю. ЕГЭ — это Единый Государственный Экзамен. По окончании школы выпускник сдает один экзамен, который является одновременно выпускным и вступительным в Высшее Учебное Заведение. Конечно, один экзамен — это символ. На самом деле, таких экзаменов несколько. Сколько предметов входят в систему ЕГЭ, я не знаю, но литература и математика входят наверняка. На основании ЕГЭ выпускник получает свое ГИФО и все вместе, не отходя от печки и телевизора, отправляет в ВУЗ своей мечты. Может даже не в один, а во все сразу. После этого спокойно ждет зачисления. Но не буду дальше фантазировать. Всякий, хоть немного знакомый с российской действительностью, легко дорисует этот лубок.

Но ЕГЭ — это не только перспектива, но и суровая реальность. Вот уже второй год в отдельных регионах России в качестве эксперимента выпускники сдают ЕГЭ. Как и положено, результаты блестящие. Руководители очень престижной Высшей школы экономики, сияя от счастья, демонстрируют девочку из отдаленного района, поступившую в их школу посредством ЕГЭ, но пока без ГИФО. И никого не интересует, что, по мнению экспертов, уровень заданий по математике в том ЕГЭ был не просто неудовлетворителен, но разрушающе неудовлетворителен Проведенный ЕГЭ не соответствует существующей в стране системе математического образования.

Однако, пора сформулировать свой ответ на вопрос: "Зачем нужен ЕГЭ?"

Все Единое и Государственное нам очень и очень нужно. Но, к сожалению, именно Единый Экзамен попросту невозможен. И не только в России с ее спецификой, но и в любой, сколь угодно цивилизованной стране. Так же, как невозможен вечный двигатель или всеобщее счастье. Хотя, конечно, приблизится к ЕГЭ достаточно близко можно. Например, в Андорре. Можно также, меняя смысл слов, объявить по поводу произошедшего в прошлом году безобразия, что это и есть ЕГЭ.

Но зачем все же нужен ЕГЭ? Говорят, что связка ЕГЭ + ГИФО есть средство борьбы с коррупцией еще встречающейся на этапе школа — вуз, и способ восстановления социальной справедливости. Теперь выпускник из самого глухого села получает право поступать в любой ВУЗ страны (это право было всегда) и возможность туда поступить (а это уж, дудки!). На мой взгляд, все как раз наоборот. Система ЕГЭ + ГИФО непременно увеличит уровень коррумпированности в системе образования и приведет к еще большему социальному расслоению в обществе Может, для этого ЕГЭ и нужен?

У любого разумного человека сразу должно возникнуть множество вопросов. Вот, например, вроде пустяковый, но важный: А как быть с правами того выпускника, который вовсе никуда поступать не собирается? Зачем ему это самое ЕГЭ? Имеет ли он право продать свое ГИФО хоть за бутылку "кваса" или же "кока-колы"? И еще куча вопросов. А как на следующий год, если ты не поступал? Или не поступил? Как быть, если тебя зачислили в разные ВУЗы? А если никуда не зачислили? А если почта оказалась слишком медлительной (такое бывает)? А если?

Я наверняка, не первый, задающий подобные вопросы, и, возможно, отстал от жизни. На эти и иные вопросы уже даны исчерпывающие ответы. Но вряд ли. Зная стиль работы и уровень профессионализма разработчиков, полагаю, что обо все этом они даже и не задумываются.

Итак, ЕГЭ — это прекрасно, но невозможно. Так сначала подумал я, но уже через пару дней вынужден был изменить свое мнение. Дело в том, что буквально на следующий день состоялся выпускной экзамен по математике. Страна была разделена на две части. В одной продолжался экспериментальный ЕГЭ, а в другой — проходил экзамен по открытым текстам. Что это такое?

Вот уже в течение нескольких лет издается сборник экзаменационных вариантов по математике под редакцией Г.В.Дорофеева. Уровень этих текстов настолько низок, что их неоднократно отвергал даже Федеральный Экспертный Совет при Министерстве Образования, несмотря на давление со стороны руководства Министерства (дерзость неслыханная). Решение о рекомендации этих текстов практически единолично принял председатель Экспертного Совета Пчелинцев, ученик Дорофеева.

В этом году в большей части страны выпускники писали вариант из этого сборника. Узнавали этот вариант они якобы в день экзамена. Пусть даже так. Важно, что все эти варианты были известны заранее. Книга уже несколько лет выходит массовым тиражом. И наверняка, во многих школах страны в течение последнего полугодия не занимались математикой, а зубрили варианты. А, может, не делали и этого, а просто не занимались математикой, благо наряду с самими текстами выпущены массовым тиражом и решебники к ним. Появились и решебники-шпаргалки. Именно они пользовались невероятно ажиотажным спросом на книжном рынке накануне экзамена (до 500 руб) .

Так что экзамен в этом году свелся к самому массовому и организованному списыванию в истории средней школы.

Следует добавить еще, что в сборнике содержится весьма небольшое число вариантов самого дурного толка. И хотя нас уверяют, что там несколько тысяч задач, это — неправда. Вряд ли следует считать различными уравнения 2х = 3 и 3х = 2. На самом деле, число задач в этом сборнике не превышает нескольких десятков. Кроме того, решебники содержат очень много ошибок. Не уверен, что во всех регионах России экзаменационные комиссии оказались достаточно квалифицированными, чтобы эти ошибки заметить. Многие проверяющие просто сверяли работы с теми же решебниками. В Москве известны случаи, когда в работе, претендующей на золотую медаль, городская медальная комиссия изменила оценку 5 на 2 (!что же было в работах, на медаль не претендовавших?)

Мудрецы из Министерства, отдадим им должное, поступили в полном соответствии с советом из известного анекдота. Если ты живешь плохо и тесно, пусти в свою квартиру козла. Тогда после того, как ты его выгонишь, жизнь твоя станет раем. Только этого козла запустили в нашу школу.

В общем, теперь я говорю: ЕГЭ — это наше светлое будущее. Но сомнения гложут. Ведь, кажется, хуже и гаже прошлогоднего ЕГЭ ничего быть не может. Оказывается, может. И я беспокоюсь, что ожидает нашу школу на будущий год. А вдруг к составлению ЕГЭ привлекут авторов экзамена, с мудреным названием "мониторинг", который сдавали в этом году некоторые десятиклассники, подводя итог педагогическому эксперименту, проводившемуся над ними жестокими дядями и тетями из Российской Академии Образования.

И, чтобы читатель сам смог почувствовать аромат этого "мониторинга", предлагаю решить следующее задание (в последней строке варианты ответов)

"Игральный кубик подбросили три раза, и все три раза выпала 1. Какое из следующих утверждений вы считаете верным?

    Ничего особенного, так как вероятность выпадения набора 1, 1, 1 такая же, как любого другого набора.

    Скорее всего, кубик имеет смещенный центр тяжести.

1) Только 1 2) Только 2 3) Оба 4) Ни одно"

Предлагаю свой, третий вариант: смещен центр тяжести у автора этого задания.

Но хватит сарказма. Надо называть все своими именами.

Я заявляю, что в этом году на выпускном экзамене по математике было совершено преступление против Математического Образования России!

ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ

Минималистский подход к образовательным стандартам — это угроза обществу и государству

Источник информации — http://www.mccme.ru/edu/index.php?ikey=shar_ng0802  Независимая Газета  # 179 (2730) 28 августа 2002 года.

Об авторе: Игорь Федорович Шарыгин — член исполкома Международной комиссии по математическому образованию (EC ICMI), заведующий лабораторией "Геометрия" Московского центра непрерывного математического образования.

Представьте, что вы приходите в магазин и видите непонятный продукт. Какие-то странные серовато-черные комочки размером чуть больше крупной фасоли с неприятным запахом. Абсолютно по виду и запаху несъедобные. Цена, правда, почти символическая. Вы присматриваетесь к ценнику и с удивлением узнаете, что это картофель. "А-а-а, понятно, это не стандарт", — догадываетесь вы. Но продавец разъясняет, что это как раз именно стандарт. Но это такой, минимальный стандарт. "Позвольте, позвольте, — соображаете вы, — ведь стандарт — это норма, образец". И опять продавец, терпеливо и ласково улыбаясь, объясняет, что это неправильное понимание, на самом деле стандарт — это как раз минимально допустимый уровень, ниже которого уже ни-ни. "Ну, ладно, — сдаетесь вы, не желая вступать в лингвистическую дискуссию, — а другой, скажем, съедобный картофель у вас имеется?" Продавец указывает на соседний отдел. Там продается другой, не то чтобы высококачественный, но вполне на вид съедобный картофель. Но цена повергает вас в состояние шока. Этот картофель явно штучного производства. Вы в панике выскакиваете на улицу и вечером долго не можете заснуть, размышляя о стандартах… И, наконец, осознаете, что, по всей видимости, ваш уровень жизни вполне соответствует действующему стандарту.

Представили?

А теперь представьте себе еще раз, что в военкомат приходит призывник. По всем параметрам этот призывник соответствует минимально допустимым нормам. По зрению, по слуху, по росту, по весу, по умственному развитию и по всему прочему. Это же инвалид! Но, к счастью, найти такого субъекта невозможно. Не думаю, чтобы военкоматам приходилось встречаться с призывниками, находящимися на минимальном уровне по всем показателям. И, кроме того, наши военные никогда не объявляли свои минимальные требования стандартом.

А вот деятели нашего образования объявляют, что образовательный стандарт — это минимальный уровень, на котором ведется обучение в школе. По окончании каждого класса ученик должен соответствовать соответствующему (извините!) стандарту по каждому предмету. И так вплоть до окончания школы. Здесь эталоном должен быть итоговый стандарт.

Существуют и теоретики, обосновывающие этот минималистский подход к образовательным стандартам. Как, например, было раньше, говорят они. Мы имели представление о высшем балле, "пятерке", и, исходя из нее, посредством вычитания получали "четверку" и далее "тройку". Теперь же мы разрабатываем минимальный уровень, он же стандарт, — "тройку", и, отталкиваясь от него, с помощью операции сложения, получаем "четверку" и затем "пятерку". Правда, как показывает опыт последних лет, никак от этой самой "тройки" мы не можем оттолкнуться и начинаем расщеплять ее на собственно "тройку", "четверку" и "пятерку" по совсем уж неуловимым признакам.

В качестве теоретического обоснования выдвигается также забота о нравственном здоровье троечника. Оказывается, раньше мы ставили ему незаслуженную "тройку", и он, осознавая это, испытывал адские муки совести. Теперь же на вопрос, что ты знаешь, он может чистосердечно ответить, что ничего не знает, и получить уже заслуженную "тройку".

Удивительное понимание столь странному пониманию (опять извините) понятия "стандарт" находит в среде нашей демократической интеллигенции. Вот уже известный телеведущий, собрав в своей программе небольшую, как теперь принято говорить, тусовку из реформаторов-модернизаторов от образования во главе с министром образования Владимиром Филипповым, согласно кивает головой, дескать, ясно, стандарт — это минимальный уровень.

Кому же выгодно такое "минимальное" понимание образовательных стандартов, внушаемое, вернее, уже внушенное обществу? Да многим.

Во-первых, это очень удобно и выгодно многочисленным специалистам, этот самый стандарт разрабатывающим. Возьмем, например, школьную математику. Более 15 лет тому назад в системе РАО (Российская академия образования), называвшейся тогда АПН (Академия педагогических наук, еще Союзная), были разработаны Обязательные результаты обучения — все тот же минимальный уровень требований по математике. Эти Обязательные результаты под разными соусами предлагались (продавались!) государству. Нынче они уже претендуют на роль образовательных стандартов. Но самое смешное здесь то, что одни и те же стандарты предлагаются уже различными коллективами. Разрабатываются региональные стандарты: московские, свиногорские и прочие. Все объявляют себя авторами идеологии, разработчиками этих стандартов, вызывая праведный гнев специалистов из РАО. Многие пытаются продать свою дурно пахнущую продукцию, поскольку государство неплохо платит и постоянно забывает, что однажды уже купило этот продукт. Но это понятно, ведь от имени государства в качестве покупателей и продавцов выступают одни и те же люди.

Кроме того, по моему мнению, специалисты, разрабатывающие минимальный стандарт по своему профессиональному уровню, именно этому минимальному стандарту соответствуют. Но не более. Так что они внедряют в школу как раз то, что сами не без труда освоили, допуская ляпы даже на минимальном уровне. При этом достигается еще один немаловажный эффект. С помощью подобного занижения образовательной планки из системы образования вытесняются подлинные профессионалы, неспособные выдержать подобной конкуренции снизу. Всякая попытка хоть немного приподнять уровень обучения встречает негодующие возгласы типа: "Вы не знаете уровень сегодняшних школьников, сегодняшних учителей".

С одной стороны, это правда, многие учителя не очень хорошо владеют предметом (кстати, именно они и образуют группу поддержки для идеологов минимального уровня), да и ученики с трудом осваивают азбуку изучаемого предмета. Но ведь, чтобы низвести учителей и учеников до нынешнего состояния, немало усилий приложили авторы учебников и ведущие методисты, способные превратить в учебную каторгу самый интересный предмет (например, математику). Да и нищенское существование учительского сословия вовсе не способствует повышению квалификации. А с другой стороны, это вовсе и неправда. Среди учителей немало прекрасных специалистов, разбирающихся в предмете лучше представителей педагогической науки и некоторых авторов учебников. Да и среди учеников еще встречаются талантливые ребята, способные противостоять оглупляющему обучению. Однако вся наша педагогика и методика ориентируются на троечников и даже двоечников.

Кроме того (это во-вторых), понимание образовательных стандартов как минимального уровня образования удобно руководящим работникам системы образования и чиновникам, выступающим от имени государства. Они заявляют, что государство берет на себя обязанность гарантировать каждому ученику бесплатное обучение на уровне стандарта. За более высокий уровень придется платить. И это понятно, на то он рынок и есть. Рынок образовательных услуг вместо системы образования. Но тут возникает странность.

На разработку образовательных стандартов тратятся огромные деньги. Говорят (вынужден пользоваться слухами ввиду недоступности для меня официальной информации), что создан специальный ВНИК по разработке образовательных стандартов.

Напомню, ВНИК (Временный научно-исследовательский коллектив) — изобретение времен позднего СССР. Создается этот самый коллектив якобы для решения некоей проблемы. Поначалу все эти ВНИКи были достаточно безобидны. Просто небольшой приработок для не очень богатых ученых. До предела идея ВНИКа было доведена в системе образования.

В самом начале новейшей русской истории (в районе 1990 года) был создан ВНИК под руководством Эдуарда Днепрова. Сейчас никто уже и не упомнит толком, для решения каких таких важный проблем этот коллектив собрался. Важны результаты. Израсходованы огромные средства. К власти в образовании (и в стране), в Минобразования и в РАО пришла новая команда из бывших "завлабов" и научных сотрудников, старших и младших. Сам Днепров стал и министром и академиком.

И вот, по прошествии немногим более 10 лет, мы наблюдаем новое пришествие ВНИКа во главе с Днепровым. Правда, на сей раз он делит бремя руководства с В.Д. Шадриковым. Для разработки новых стандартов ВНИК Днепрова-Шадрикова (или Шадрикова-Днепрова) должен получить не то 1,5 млн., не то 2 млн. долл. Безусловно, деньги будут получены, ведь это не бедствующие учителя, и употреблены. Будет и добавка. Это очевидно. Очевидно также (для меня), что стандарты не будут созданы по трем достаточным причинам.

Во-первых, не позволят первопроходцы из системы РАО, отодвинутые от разработки стандартов, а заодно и от финансового потока. Во-вторых, в этом не заинтересованы сами разработчики. Здесь важен процесс, с окончанием которого заканчивается и финансирование. И, наконец, в-третьих, образовательные стандарты, основанные на идее минимальности, невозможны в принципе. Я, правда, не знаю, возможны ли в принципе образовательные стандарты вообще, но некоторые разумные подходы все же можно предложить. И главная и очевидная идея — надо разрабатывать именно образовательную норму (условно "четверку"). А минимальный уровень должен быть не сам по себе, а состоять из деталей, из которых можно собрать более сложные механизмы на более высоких уровнях. Школа, выпускающая исключительно троечников, представляет огромную общественную опасность.

Еще не разработанные, но уже внедряемые в школу образовательные стандарты обойдутся налогоплательщику в копеечку. Мы получаем самый настоящий "золотой стандарт".

В общем, с образованием на уровне образовательных стандартов все ясно. Ну, а что там с элитарным или просто хорошим образованием? Можно ли в сегодняшней России получить хорошее образование за хорошие деньги? Убежден, что нельзя. В тех школах, где официально, полуофициально или же совсем неофициально надо много платить за образование, хорошее образование получить нельзя. Это бутафория, а не образование. Платить приходится в лучшем случае за условия обучения, помещения, питание, оборудование и прочее, а в худшем — за свидетельство об образовании, за товарный знак. Но не за само образование. И работают там не лучшие учителя. Учительство и холуйство — две вещи несовместные.

Получается, что образовательный стандарт, навязываемый школе, — это тяжелая гиря на ее шею, с которой уже невозможно будет выплыть. Сам термин "образовательный стандарт" — чистой воды лицемерие. Его цель — ввести в заблуждение общество. Слово "стандарт" носит явно положительный оттенок. У мужчин может даже возникнуть ассоциация с таким продуктом, как водка "Русский стандарт". А на самом деле правильной является аналогия с понятием "минимальная зарплата". На минимальную зарплату жить нельзя. Человек, соответствующий образовательному стандарту, необразован.

В начале июня этого года, когда телевидение вело непременные передачи, посвященные выпускникам средней школы, один выпускник откровенно сказал перед телекамерой, что мечтает написать сочинение по "Мертвым душам" Горького. Это не ускользнуло от бдительного ока обозревателя "Новой газеты". А чего, собственно, насмехаться? Все в полном соответствии с образовательным стандартом. Мы приближаемся к вожделенному Уровню Мировых Стандартов, ведь в Америке ни "Мертвых душ", ни Горького в школе и вовсе нет.

Но вот в той же газете в номере от 17 июня можно прочитать следующее: "…никогда еще рейтинг Рахимова в самой республике не был так низок — его фактически не поддерживают до 70% населения (40% русских и 30% татар)". (И татары и проценты впечатляют.)

Эта штука уже посильнее, чем "Фауст" Гоголя, будет.

О реформе образования, коррупции и геометрии

Источник информации — http://www.mccme.ru/edu/index.php?ikey=shar_reforma

"Однажды Феде понадобилось построить 10 равных углов, да побыстрее. Что вы ему посоветуете?" (А.Л.Вернер, В.И.Рыжик, Т.Г.Ходот, "Геометрия 7", Просвещение, 1999 г, стр. 88, задача

"Параллельные линии не пересекаются. Доказано Евклидом"
(Из телевизионной рекламы фирмы "Занусси")

Утверждение, что система российского образования, как и все прочее, оставшееся от советской власти, нуждается в серьезном реформировании, объявляется сегодня аксиомой, а аксиомы, как известно, не доказываются. Вот наши руководители и их советники и не утруждают себя доказательствами. "Вы, конечно, понимаете, что наше среднее и иное образование необходимо реформировать" — говорят нам. И мы смущенно бормочем: "Да, конечно, понимаем, но…" А вот, я не понимаю, зачем надо реформировать школьное образование в Росии, и, в частности, его математическую часть. Более того, процессы, происходящие сегодня в школьном образовании, это вовсе не реформы, а разрушение. Что же касается конкретно школьного математического образования России, то здесь можно сказать, что происходит разрушение одного из значимых научно-культурных достижений человечества ХХ-го столетия и оно может иметь самые печальные последствия для земной цивилизации. Кстати, я не согласен и с тем, что советское гуманитарное образование было таким уж плохим. За уродливой идеологической оберткой пряталось хорошо образованное, культурное общество. Сейчас как раз наоборот. Яркая привлекательная обертка скрывает нечто абсолютно отвратительное. И если что и нужно сегодня образованию, так это несколько лет стабильности — стабильности учебных программ, планов и учебников. Стабильного, а попросту, соответствующего закону финансирования и достойного вознаграждения за труд учителя. И никаких радикальных реформ.

Но реформы уже запущены.

Какова же истинная цель реформ нашего образования? Нам говорят, надо сделать наше образование таким, как в других, при этом часто сумоуничижительно добавляют, цивилизованных странах. Во-первых, непонятно, какую из указанных стран следует взять за образец. Системы образования, скажем, во Франции и Германии отличаются значительно. О Японии и говорить нечего. Что же касается "самой цивилизованной" (так считают наши руководители) страны, США, то у нее, по мнению многих экспертов, едва ли не худшая в мире система среднего образования. (Это, впрочем, не мешает системе американского образования в целом быть лучшей в мире, поскольку в нее интегрирован весь мир, в том числе и Россия.) И во-вторых, целью реформ не может быть подражание любым, даже самым лучшим образцам. И уж тем более целью реформ не могут быть ни переход на двенадцатилетнее обучение, ни введение единого экзамена, ни всеобщее тестирование школьников. Это все средства, в лучшем случае — стратегия. И для того, чтобы обосновать, что эти средства, эта стратегия хороши, а тем более, оптимальны, необходимо четко сформулировать цели образования, обосновать, что нынешняя школа этим целям не соответствует и, значит, ее необходимо реформировать. После этого сформулировать цели этого реформирования и только затем определить стратегию и тактику реформ. Это азбука такой полезной дисциплины, как системный анализ, с которой, похоже, плохо знакомы н руководители нашего образования, и консультирующие их специалисты. К прописным правилам, которыми надо руководствоваться при проведении реформ, относится и необходимость просчета всех возможных последствий предлагаемых преобразований, как положительных, так и, особенно, отрицательных. Наши реформаторы так и не научились этого делать и всякий раз удивляются: Ах! Мы этого не предусмотрели (что ваучеры будут продавать за бутылку.) И всякий раз после очередных преобразований ухудшается как раз тот показатель, ради которого эти преобразования делались: растет чиновный аппарат, коррупция, ух удшается здоровье людей и жизненный уровень населения. И всякий раз выигрывают сами реформаторы.

Итак, необходимость реформ, а тем более кардинальных реформ системы образования в России нигде и никем не обоснована. Забавно также то, что проводить эти реформы поручено двум ведомствам — Министерству Образования и Академии Образования, которые сами нуждаются в глубоком реформировании, поскольку никак не изменились, включая персональный состав, с самых давних времен. Реформирована должна быть сама система управления образованием, система финансирования. В цепочке от Министерства к школе слишком много паразитических элементов, пожирающих и так скудные средства, выделенные на образование, да и направление движения этих средств следовало бы изменить.

Те аргументы в поддержку трех основных линий реформирования (двенадцатилетка, единый экзамен, тестирование), которые звучат открыто в печати, с трибун и с экранов телевидения не только не имеют никакого отношения к сути дела, но и не выдерживают никакой критики как аргументы, а иногда даже содержат просто неверные утверждения. В лучшем случае можно предположить, что руководство страны пытается с помощью реформ образования решить имеющиеся и грядущие острые социальные проблемы. Это очень опасный путь: борьба ведется не с болезнью, а с симптомами. Возможно, есть и иные, тайные причины, о которых открыто не говорят и нам приходится пользоваться слухами или строить предположения. Так, говорят в кулуарах, что переход на двенадцатилетнее обучение поддерживается Военным Министерством. Наше высшее военное руководство обеспокоено уменьшением числа призывников. Утверждают также, что в ближайшем будущем нас ждет демографическая яма (я лично никаких расчетов относительно глубины этой ямы нигде не встречал), в результате, армия может практически лишиться нового призыва. Поэтому следует продержать юношу лишний год в школе и прямо со школьной скамьи забрать в армию. (Кстати, кто сказал, что вследствие перехода на двенадцатилетнее обучение возрастет возраст выпускников?) Если такие планы и имеют место, то можно сказать, что их реализация даст прямо противоположный эффект. Наиболее талантливые дети начнут в массовом порядке уезжать за рубеж. Погибнет и армия и наука. Возможно, осознавая это, руководители министерства образования предлагают значительное сокращение программ по математике, физике и литературе. Это в самом деле может уменьшить волну юношеской эмиграции — недоучек на Западе хватает и своих. Но армия и наука, а точнее, наука и потом армия погибнут все равно: необразованный солдат сегодня не может быть полноценным солдатом, без хорошо развитой науки невозможна современная армия. Воистину, лучшим средством от насморка является гильотина.

Существует также версия, разделяемая многими компетентными людьми, что определенные круги на Западе, победившие в холодной войне, чтобы сделать эту победу окончательной, ставят сегодня в качестве основной стратегической задачи разрушение системы образования России. Не следует забывать и об известной теории "золотого миллиарда". Согласно этой теории, ресурсы земного шара не могут обеспечить высокий жизненный уровень для всех жителей земли. Поэтому некоторые страны должны выполнять обслуживающую роль по отношению к странам, жители которых образуют золотой миллиард. Обеспечить нужный порядок должны помочь местные элиты, которые за небольшие деньги но с большим энтузиазмом будут выполнять грязную работу. Что касается конкретно России, то полезно лишить ее такого важнейшего стратегического ресурса, как образование. Российское образование до сих пор востребовано на внешнем рынке. Образованная Россия с ее неисчерпаемыми природными ресурсами соперник не просто опасный, но непобедимый.

В этом ракурсе можно рассматривать кредит, выделенный Всемирным банком и энергично расходуемый неким фондом, название которого Национальный фонд по подготовке кадров плохо ассоциируется с проблемами образования. Все известные мне акции этого фонда достаточно хорошо подтверждают эту версию. Кстати, первая цитата в эпиграфе взята из учебного пособия для 7-го класса, о котором на обложке написано: "Победитель конкурса по созданию учебников нового поколения для средней школы, проводимого Национальным фондом подготовки кадров и Министерством образования России." (Непонятно, конкурса учебных пособий, или учебников, или конкурса по созданию оных; конкурс проведен или все еще проводится? Кто там во Всемирном банке или Национальном фонде решил, что нам позарез нужны учебники нового поколения? Вообще, этот конкурс — сплошная загадка.) Говорят также, что разработчики проектов реформ нашего образования получают солидные гонорары от упомянутого Национального фонда, вернее, от Всемирного банка через этот фонд.

Ученые, как правило, в качестве наиболее достоверной гипотезы выбирают ту, которая дает разумное объяснение рассматриваемым явлениям, даже если эта гипотеза на первый взгляд выглядит безумной. И если предположить, что истинной целью предлагаемых в системе образования реформ является ее разрушение, то многие действия наших руководителей будут выглядеть вполне логичными.

Впрочем, виноват, разрушение — это также средство или стратегия. Почему это выгодно определенным кругам на Западе, понятно. Ну, а нашим реформаторам зачем это нужно? Чтобы не упустить кредит, выделенный на конкретные мероприятия? Так невелик кусок, на всех не хватит. Сделаю еще два предположения, носящиеся в воздухе. Идейные сторонники реформ в образовании главной своей целью ставят изменение менталитета русского народа. Такие заявления я сам читал в газетах. Это геноцид в чистом виде. Здесь следует заметить, что у любой системы есть характеристики, которые в принципе не подлежат изменению, и любая попытка их изменить может привести к уничтожению самой системы. При этом сами эти характеристики могут быть не так уж и значимы. Простейший пример, нельзя России перейти на левостороннее движение, не уничтожив наш автопарк и не потеряв много жизней.

Второе предположение. Рыночники и прагматики видят в образовании огромный лакомый кусок, тут и движимость и недвижимость, земля и недра, люди и интеллект, неограниченные возможности для "пиара" любого цвета. И этот кусок остается неприватизированным или почти неприватизированным. Чем, рискуя жизнью, заниматься переделом собственности, лучше осваивать новые плодородные земли. А для начала заявить, что эти земли истощены, обесценены и их надо перепахать. Старая схема — сначала обанкротить, а затем приватизировать может сработать еще раз.

В числе других предложений в проекте реформ есть одно, на первый взгляд не очень существенное: учебные заведения (учреждения) переименовать в учебные организации. На деле же это означает смену формы собственности. В системе образования начнут плодиться многочисленные акционерные общества с очень ограниченной ответственностью, а само Министерство Образования превратиться в очередного монстра-монополиста. Что-то вроде РАО ЕС (Российское Акционированное Образование, Единая Система), а руководящие работники министерства в одночасье станут крупными собственниками.

Все это предположения, и я не буду огорчен, если они не сбудутся. Правда, практика показывает, что действительность часто оказывается хуже любых предсказаний.

В течение последних 30 лет наше среднее образование, особенно его математическая часть, находится в состоянии постоянного реформирования. Первые реформы в 70-е годы были инициированы выдающимся советским математиком А.Н. Колмогоровым. По моему глубокому убеждению, никаких серьезных причин для этих реформ не было. Система советского образования действовала неплохо, а математическое и вовсе считалось лучшим в мире. Легкие признаки недомогания для специалистов были заметны, но они совсем не требовали серьезного хирургического вмешательства, каким стали реформы Колмогорова. Да и сама операция была проведена без должной анестезии и возникли осложнения. Следует все же признать, что проводили колмогоровские реформы почти бескорыстные энтузиасты, удовлетворившиеся, в основном, научными званиями.

В начале 90-х годов начался новый этап реформ средней школы. Реформаторы днепровской волны, или, если угодно, розлива, оказались более прагматичными. Был создан специальный ВНИК (Временный Научно-исследовательский коллектив). Сколько было израсходовано средств на его содержание, является тайной и по сей день. Все руководители ВНИКа получили академические звания и различные должности. Забавно, что начав с обвинений в адрес загнивающей АПН (Академии педагогических наук) руководители ВНИКа с удовольствием стали членами РАО (Российской академии образования), повторив подвиг интеллигентов прошлых лет, вступавших в Коммунистическую партию, чтобы разрушать ее изнутри, или чего-то еще более благородного. Кое-чего они все же добились: сохранив структуру и идеологию, АПН переименовали в РАО. (Аббревиатура выглядит вполне современно. ) Это только кажется, что переименовать — это очень просто. Одна вполне антикоммунистическая газета до сих пор не может избавиться от коммунистического названия. Боятся потерять прибыль?

Сейчас раскручивается новый этап реформ в образовании и, боюсь, он станет самым жестким. К пирогу рвутся силы, совсем не связанные с образованием. Кстати, стихийная приватизация в системе образования, школьного и вузовского, причем не всегда законная и на уровне директоров школ и ректоров вузов уже вовсю идет.

Но не буду строить дальше предположения, а обращусь к часто высказываемым утверждениям, которым отводят статус аргументов. Говорят, что чуть ли не во всем мире имеет место двенадцатилетнее обучение в школе. Но это утверждение и неверно и бессмысленно. Понятно, что обучение с 5 до 17 лет, это не то же самое, что с 6 и до 18, а тем более с 7 до 19. А двенадцатилетнее обучение имеет место вовсе не во всем мире. Во многих странах существует некоторый промежуточный этап, который с равной обоснованностью можно отнести как к средней, так и к высшей школе.

Очень любят сторонники реформ доводы типа: Ни в одной стране мира нет такого как в России вступительного экзамена или чего-то еще. Утверждение это абсолютно верно ввиду своей банальности. Оно останется верным, если вместо России мы подставим любую другую страну мира. Кстати, ни в одной стране мира нет такого, как в России, балета. Может, и его надо реформировать? Да и по русски в школе говорят (пока) только в России.

Предлагается ввести в России единый экзамен для поступления в высшие учебные заведения и, более того, проводить его в форме теста. Ссылки на мировой опыт тут уже совсем не проходят. Говорят, что в Латвии (и кажется, в Болгарии) есть такой экзамен. Возможно, он есть где-то еще, я не знаю. Но нелепо нам ссылаться на пример Латвии, в которой общее числа студентов не превышает числа учащихся в Московском Университете. И кроме того, в России, раскинувшейся на 10 часовых поясов при современных информационных технологиях единый экзамен невозможен в принципе. Да и вообще, единый экзамен невозможен в принципе нигде (даже в Латвии). Единый экзамен — это не только общий вариант, но это и единые условия его написания и проверки. Даже экзамены, проходящие в соседних аудиториях могут сильно отличаться. Само по себе понятие "единый экзамен" бессмысленно — нужны четкие определения. В некоторых странах единый экзамен (по математике) проводится по 5 направлениям и на 5 уровнях, да еще в течение нескольких дней, да еще специальными комиссиями. И по сравнению с таким единым экзаменом два экзамена в течение одного лета, что вызывает явно поддельное возмущение реформаторского лобби, легкая прогулка. За единый экзамен выдвигаются порой просто смехотворные доводы: ведь мы же выбираем единого президента путем единого голосования, то почему бы нам не ввести и единый экзамен. Бред, да и только. Но ведь именно против бредовых аргументов труднее всего возражать. Некоторые политики это хорошо усвоили. Да, кстати, а вообще, зачем экзамен, пусть даже единый? Ведь мы учили ребенка 10, простите 11, то есть 12 лет. И великолепно знаем, чего он знает. Надо вообще отменить экзамены и тогда ученики-спортсмены не станут падать в обмороки от умственного переутомления. (Точно не помню, сколько было школьных выпускных экзаменов в 1953 г. — от 5 до 7, но точно помню, что при поступлении в МГУ мы сдавали 7 экзаменов. Особым здоровьем наше покол ение не отличалось — детские годы пришлись на войну, но жалоб на перегрузки не было.) Причины встречающихся в школе перегрузок не от избыточного объема содержания по основным образовательным предметам, а из-за неверных методик, разработанных все той же РАО. Кроме того, в сегодняшней школе появилось много паразитических предметов, отнимающих учебное время и не вносящих никакого вклада в образование.

Единый экзамен да еще проводимый в форме теста с выбором ответа может стать вполне эффективным средством уничтожения российского образования и науки, которые, несмотря ни на что, проявляют чудеса живучести. О недостатках тестового экзамена много писали и говорили. Не буду повторять очевидности и прописи. В настоящее время в США, в стране, являющейся по сути родиной тестовых технологий, где создана настоящая тестовая индустрия, которая по объему вложенных средств не уступает автомобилестроению, а по доходности, пожалуй, и превосходит, в самых популярных изданиях можно увидеть статьи, весьма резко критикующие тестовые компании. Многие авторитетные специалисты в качестве одной из важнейших причин низкого уровня американского среднего образования называют именно массовое использование тестов.

Хочу остановится на одном аргументе, который регулярно приводят сторонники единого экзамена и тестов. Они утверждают, что с помощью этих инструментов можно бороться с коррупцией в нашем образовании, причем на очень небольшом и вполне конкретном участке — при поступлении в высшие учебные заведения. Какое лицемерие! Кому-то не дают покоя доходы, получаемые репетиторами. Газеты пишут про гонорары аж в 100 долларов за час. (Олигархи, идите в репетиторы.) Журналисты, безо всяких демократических процедур объявившие себя властью, не говорят о размерах гонораров за заказные статьи, которые без особых усилий можно обнаружить в любой газете или телеканале, но намекают на какие-то фантастические взятки, которые вымогают приемные комиссии с абитуриентов и их родителей. При этом они проявляют небывалую деликатность в отношении некоторых парламентских лидеров, получающих за свои заокеанские лекции гонорары, многократно превышающие гонорары, положенные нобелевским лауреатам. Это — не взятки? Это — не коррупция?

Было бы, конечно, нелепо говорить, что в системе высших учебных заведений, причем на таком важнейшем этапе, как поступление в Вуз, у нас все абсолютно честно и коррупция отсутствует. Везде есть, а тут вдруг нет. Но забавно, что под прицел журналистов большею частью попадают далеко не самые коррумпированные Вузы. Например, МГУ. К слову хочу заметить, несколько противореча предыдущему, что благодаря МГУ мы имеем некоторый опыт по проведению единого экзамена. Несколько лет назад многие ВУЗы охотно принимали абитуриентов, сдававших экзамены в МГУ, но не прошедших по конкурсу. Столь велик был авторитет МГУ и качество вступительного экзамена в Университет. Я думаю, что и сегодня иным ВУЗам следовало бы поступить также. Качество приема только улучшиться.

Говоря о коррупции при поступлении в ВУЗы, журналисты почему-то не замечают другие явные признаки коррупции в системе образования. Вот, например, интересная, но опасная тема: школьные учебники. Деньги здесь столь огромные, что известны случаи заказных убийств людей, связанных с изданием учебников. Полезно заглянуть и в закоулки, да и в кабинеты Министерства образования и иных учреждений, не прячется ли там коррупция, а может даже и не прячется. Или все тот же Национальный фонд подготовки кадров. Позволю себе процитировать слова Г.Сатарова из интервью "Новой газете"(N 61, 2-8 ноября 2000 г): "Как только в законе предлагается создать какой-то специализированный внебюджетный фонд — все, можете поднимать знамя, на котором крупными буквами написано: здесь будет коррупция." Да и сама возможность разрабатывать и проводить реформы образования, на что выделены и уже расходуются значительные средства, создают дополнительные условия для коррупции.

Очень любят чиновники от образования также различные частные структуры, точнее, некоторые из них. Так, например, некое ЗАО " Образование для всех", состоящее из двух мало кому известных человек, пользуется давним и открытым покровительством со стороны сразу двух крупных ведомств: Московского департамента образования и Министерства Образования и регулярно получают от них весьма ответственные и выгодные заказы. В настоящий момент это ЗАО по поручению высшего руководства Министерства образования занимается разработкой нового содержания школьного образования. Надо отдать должное мастерству разработчиков этого нового содержания. Если судить по проекту, они смогли придумать такое содержание, при котором в проигрыше оказываются абсолютно все предметы.

Милый и наивный Остап Ибрагимович. Создав свою контору "Рога и копыта", он зачем-то стал собирать досье на честнейшего Корейко. Какие возможности он упустил! Он мог бы, например, заняться таким гораздо более прибыльным и спокойным бизнесом, виноват, делом (бизнеса в то время еще не было), как снабжение продовольствием детских садов и школ…

Предлагая для борьбы с коррупцией при поступлении в Вузы единый экзамен в виде теста, руководители нашего образования как раз доказывают, что они вовсе не собираются с этой коррупцией бороться. "Надо делиться" — говорят они работникам ВУЗов. Ведь когда потенциальные преступники локализованы на узком участке во времени и пространстве и по виду деятельности (приемные комиссии, экзаменаторы, репетиторы), их очень легко выявить и разоблачить. Труднее всего бороться с мелкой уличной преступностью и с крупной организованной. Введение единого вступительного экзамена в тестовой форме неизбежно приведет к значительному усилению коррупции при поступлении в высшие учебные заведения. Новые возможности появятся с одной стороны у школ (уличная преступность), а с другой — у руководящих организаций, вплоть до министерства (организованная преступность). И можно не беспокоиться, эти возможности будут полностью использованы. Число поборов на пути от школы в вуз значительно вырастет. Внутривузовские же коррупционеры, если таковые были, никуда не денутся и смогут начать работать уже с первой сессии, а то и с первого учебного дня, громогласно и справедливо возмущаясь подготовкой вновь принятых студентов.

После обычного письменного экзамена остается документ, который может быть подвергнут графической и иной экспертизе. После тестового экзамена остается бланк с крестиками, который мог быть заполнен кем угодно, когда угодно и где угодно. Общеизвестно, что выпускные экзамены в российской школе — это массовая фальсификация, на которую министерство и школы идут абсолютно сознательно. К этому следует еще добавить неискоренимую страсть к списыванию, являющуюся характерной чертой русской национальной школы с незапамятных времен. При тестовой форме экзамена возможности и для фальсификации и для списывания просто неограниченные.

Возникает естественный вопрос: а как же в Америке? Оказывается в Америке, стране, которую вряд ли можно принять за образец нравственности, тем не менее в школах практически полностью отсутствует списывание, учитель никак не вмешивается в процесс выполнения теста своими учениками. Это явление хорошо соответствует основной национальной черте американцев — индивидуализму.

Можно вполне определенно утверждать, что после проведения единого по стране вступительного экзамена в тестовой форме в самые престижные вузы страны хлынет поток абитуриентов, которые предоставят в приемные комиссии документы с самыми высокими баллами. Для приемной комиссии, склонной к коррупции, лучшей ситуации и выдумать нельзя. Можно принять кого угодно и никакой ответственности.

Введение тестовой системы оценки знания создаст еще один вид бизнеса, а с ним и еще одну разновидность коррупции, с которой сегодня столкнулись США. В последнее время по свидетельству таких газет как Нью-Йорк Таймс, Лос-Анжелес-Таймс и других в США произошла целая серия скандалов, связанная с ошибками при итоговом тестировании школьников. По мнению экспертов тестовые компании из-за неверных методик занизили оценки одних школьников, отправив их в летние школы для дополнительной подготовки, и завысили оценки других, незаслуженно переведя их в следующий класс. Но благодаря финансовым возможностям тестовых компаний (например, компания, создавшая школьные тесты для Нью —Йорка получила в 1999 году 3,3 миллиона долларов) далеко не все подобные случаи стали достоянием гласности. То, что здесь видны признаки коррупции — очевидно, а то что такая коррупция сразу же разовъется в России — очевидно вдвойне!

Можно представить себе, какая борьба развернется у нас за монопольное право (единый экзамен по определению предполагает монополию) проводить единый экзамен, за право проводить общеросийское тестирование. Кстати, забавно, что некоторые ректоры выступают против единого экзамена, но за тестирование. Причина очевидна, они хотят сохранить в своих руках такой полезный во всех смыслах инструмент, как вступительные экзамены, но избавиться при этом с помошью тестов от профессионалов-предметников, математиков или специалистов по русскому языку, которые могут поставить неверную оценку нужному абитуриенту.

Короче говоря, единый экзамен и всеобщее тестирование поднимут коррупцию в системе образования на такую высоту, что с ней просто нельзя будет бороться.

И в заключение, я опять хочу вернуться к эпиграфу. Две цитаты — две стороны одной медали. В новых учебных планах, предлагаемых министерством отсутствует геометрия. Противники геометрии могут найти еще немало цитат из указанного в эпиграфе пособия (а вскоре выйдут 8-й и 9-й классы), для оправдания свой позиции. Следующим очевидным шагом должно быть исключение из программ всей математики и физики. Так что хозяевам фирмы "Занусси" придется отказаться от своей рекламы, но не потому, что обыватель-рекламоглотатель вдруг поймет, что параллельные не пересекаются не из-за происков Евклида, а, как говорят математики, по определению. Просто, слова "параллельные", "доказано", "Евклид" потеряют для обывателя, а, следовательно, и для рекламодателя какой либо смысл.

…А Федю жалко!

Шарыгин Игорь Федорович, член Исполкома Международной комиссии по математическому образованию.

Статья была опубликована в "Независимой газете" в январе 2001 года.

Открытое письмо Президенту России Ельцину Б.Н.

Глубокоуважаемый Борис Николаевич!

Проблема, о которой говорится в моем письме, может показаться Вам незначительной, но я глубоко убежден, что без ее решения невозможно дальнейшее развитие России, ее успешное продвижение на пути реформ. Речь идет о роли математического образования, математической культуры, в современном обществе и о состоянии математического образования и математической культуры в современной России.

Наполеону приписывают следующее высказывание: "Процветание и совершенствование математики тесно связано с благосостоянием государства." Сегодня значение математической науки в мире значительно выросло. Справедливо утверждение, что во всех странах с высоким уровнем экономического развития, с высокими темпами экономического роста высок и уровень математической образованности общества. Причем речь идет о самых широких слоях общества. Хорошее математическое образование, получившее мировое признание, стало основой большинства реальных достижений нашей страны во времена Советского Союза.

Математика — это также и феномен мировой культуры. Уровень математической культуры общества отражает и уровень его культуры вообще.

В наше время человеку редко удается всю жизнь оставаться в рамках одной, выбранной еще в школе профессии. Но многие специальности, обслуживающие современное общество, требуют хорошего владения математикой. И поэтому не будет преувеличением утверждение: Плохое математическое образование влечет ограничение свободы человека, ущемляет его гражданские права, в частности, право на свободный выбор профессии.

Без знания математики сегодня невозможна сколько-нибудь успешная коммерческая деятельность. За последнее время возникли такие математические дисциплины, как "финансовая математика" и "актуарная математика" (здесь речь идет о страховом деле). Предложенная учеными "формула справедливой цены" произвела настоящий переворот в биржевом деле. (За это, кстати, и была присуждена в этом году Нобелевская премия по экономике.) Изменения котировок акций на мировых биржах происходят практически непрерывно. Так что участники сделок не имеют возможности обратиться к кому-либо за консультацией и должны расчитывать лишь на свои знания и умения. В любом крупном банке работают высококвалифицированные математики, регулярно проходят конференции и семинары, на которых математики читают лекции крупнейшим банкирам и бизнесменам. Любой человек, в том или ином качестве выходящий на рынок, от вещевого и до рынка ценных бумаг, должен обладать определеным уровнем математической образованности, математической культуры. В ином случае его неизбежно ждут большие неудачи.

Современные технологии требуют хорошо образованных и, прежде всего, математически образованных работников. В Японии, например, знание высшей математики является одним из обязательных условий при приеме на работу на рабочие специальности. Низкий образовательный уровень обслуживающего персонала на некоторых производствах, непонимание смысла происходящих процессов, незнание соответствующих математических моделей создает угрозу катастрофы и приводит к катастрофам. (Самым ярким и страшным примером здесь является Чернобыль.)

Математическая грамотность сегодня является одним из важнейших факторов, определяющих возможности Вооруженных Сил государства. Солдат, не знающий математики, не сможет овладеть современной военной техникой. Плохо знающий математику генерал не сумеет тактически грамотно спланировать сражение или выбрать правильную стратегию в военной кампании.

Не следует забывать также и о роли математической науки в таком специфическом деле, как передача секретной информации, создание надежных шифров и, наоборот, методов дешифровки. Причем здесь сливаются интересы самых различных ведомств и людей, частных и государственных, военных и коммерсантов.

Снижение уровня математического образования — прямая угроза национальной безопасности, экономической, военной и прочей.

Если мы и в самом деле желаем строить правовое государство, то полезно дать достаточное математическое образование и служителям Фемиды. Ведь математическая наука является образцовым примером истинно правового пространства, а разрешение иных юридических казусов сходно с решением математических задач.

И наконец, именно уровень математического образования в стране определяет степень развития науки, причем не только математической.

Очень часто в качестве примера, опровергающего всё вышесказанное, приводят США. Утверждают, что математическое образование в этой, безусловно одной из самых развитых стран мира, — одно из худших в мире. В подобных доводах много лукавства и передергивания. Прежде всего, замечу, что в США, пожалуй, лучшая в мире математическая наука, и питается эта наука, впрочем, как и вся американская наука, лучшими умами со всего мира. Но и математическое образование в Америке не такое плохое, как об этом любят у нас говорить. Оно очень разное, его качество сильно зависит от школы и от штата. Подробный анализ американских программ и учебников, достижения американских школьников на различных конкурсах и олимпиадах свидетельствуют о весьма неплохом уровне школьного математического образования в США. Кроме того, несколько лет тому назад правительство США поставило целью сделать американское математическое образование лучшим в мире. И США вполне успешно движутся к этой цели, изучая и осваивая лучшие мировые образцы, в том числе (а может, и в первую очередь?) опыт советско-российского математического образования.

А что же Россия? Удручает очень низкий уровень математической образованности среди политической, экономической и прочих элит нашего общества и, прежде всего, их молодой, реформаторской части. Среди государственных мужей, различных руководителей, в том числе и руководителей образовательными учреждениями, преобладают люди, имевшие большие проблемы с математикой в период обучения. Эти руководители любят, доказывая, что для достижения успеха в жизни вовсе не нужно знать математику, приводить себя в качестве примера. (Хотя в сфере свободного предпринимательства уже сегодня и даже в нашей стране можно найти много ярких примеров того, как полезно хорошее математическое образование.)

Сегодня в России продолжается, начавшаяся еще в конце 70-х годов деградация математического образования, причем на всех его этажах и по всем направлениям. Как показывают последние международные обследования, уровень математической грамотности наших школьников весьма невысок и продолжает снижаться.

Разрушение здания математического образования в России начинается уже с самых основ — с начальной школы. Под вывеской так называемого "развивающего обучения" (чисто рекламное название) в начальную школу внедряются учебники по математике, никакого отношения к математике не имеющие. (Некоторые из известных мне учебников для начальной школы достаточно точно характеризуются одним словом: "бред".) Учащиеся получают искаженное представление о самой математике, о важнейших математических понятиях, не обучаются основным математическим умениям, в частности, арифметическим навыкам. Неправильно выстроенные методики, перегружающие отдельные участки мозга, неверно подобранные упражнения приводят к отставанию в умственном развитии школьников, к психическим растройствам. Чтобы исправить положение, в средней школе создаются многочисленные классы коррекции, уменьшаются и упрощаются математические программы. Огрехи начального образования сказываются на всем образовательном пути новых поколений, вплоть до высшей школы.

В средней школе под лозунгами гуманизации и гуманитаризации идет настоящее наступление на точные науки, сокращаются часы, отводимые на математику, урезаются программы. (При этом в школах появляются новые, поистине удивительные предметы, вроде макраме или коневодства.) У нас отсутствует контроль за реальными знаниями. Результаты выпускных экзаменов — почти сплошная фикция. Особенно скверно обстоят дела на последнем этапе образовательного пути — в высшей школе. Очень часто выпускники вузов не знают математики на минимальном азбучном уровне, необходимом в их непосредственной профессиональной деятельности. Многие молодые учителя — выпускники педвузов не в состоянии написать на положительную оценку вариант выпускного школьного экзамена. В некоторых экономических, технических и других вузах математику ведут преподаватели, не имеющие специального математического образования.

Последние 25 лет школьное математическое образование в нашей стране находится в состоянии постоянного реформирования: то меняют программы, то учебники. Министерство образования не имеет четкой политики в области создания и внедрения новых учебников. Сейчас с одной стороны мы видим мощный и мутный поток всевозможной халтуры. А с другой — продолжают действовать и вредить старые, отжившие учебники. (Так уже в течение 15 лет уничтожает Геометрию в нашей школе учебник А.В.Погорелова.) Создается также впечатление, что кто-то очень не хочет, чтобы в нашей школе появились и закрепились новые интересные учебники по математике. Только начали вырисовываться контуры некоей определенности, как вновь объявляют конкурс на новые учебники. На сей раз деньги на конкурс выделил Всемирный Банк. Неведомые организаторы этого конкурса задали очень странные параметры, которым должны удовлетворять новые учебники. По-существу, по школьному математическому образованию России нанесен очередной удар.

Идет разрушение традиций российского математического образования. Хочу обратить внимание на две так называемые "инновации", обрушившиеся на нашу школу: тестирование и стандарты. Переход на методы тестирования для оценки знаний при обучении и на всевозможных конкурсах, что, кстати, предполагают все проекты реформ, меняет саму суть российского математического образования: процесс поиска решения задачи заменяется процессом поиска ответа. В трудном положении оказываются медленно, но глубоко думающие ученики. Использование тестирования при оценке знаний абитуриентов уничтожит такое направление элементарной математики, как "конкурсная математика". При всех издержках и извращениях "конкурсная математика" все же является серьезным достижением многих поколений школьных и вузовских математиков. Ее не хотелось бы терять.

Что же касается образовательных стандартов, то здесь уже сама идея обладает большой разрушающей силой. Нет ничего более несовместимого, чем образование и стандарт. Этого не было даже в мрачные тоталитарные годы. Если же учесть, что во всех известных проектах стандарт — это минимально допустимый уровень знаний, то можно сделать вывод: Введение стандартов может окончательно утопить наше, пока еще не совсем утонувшее математическое образование. Не могу не добавить здесь, что сегодня разработка образовательных стандартов стала очень модным явлением. Занимаются этим практически все, кому не лень. Стандарты разрабатываются в различных организациях и городах (есть, например, Московские Стандарты). Даже Государственная Дума предложила свой проект, разработанный вплоть до мельчайших деталей. (Из этого проекта можно, например, узнать, какие уравнения обязан уметь решать школьник.) Похоже, что на разработке проекта закона о государственных стандартах можно неплохо заработать.

Заканчивая письмо, хочу еще раз выделить и подчеркнуть основную мысль: Высокий уровень математического образования является необходимым (хотя, конечно, вовсе не достаточным) условием успешного экономического, технологического, военного и любого другого реформирования страны. Снижение уровня математической образованности нашего общества и продолжение этого снижения в перспективе ставит под сомнение возможность России оказаться в числе развитых стран даже в отдаленном будущем.

С уважением, И.Ф.Шарыгин.

PS. Я считаю, что проблемы, связанные с математическим образованием в стране, требуют самого пристального внимания со стороны органов государственной власти Российской Федерации. Прошу Вас, Борис Николаевич, как главу государства и гаранта Конституции, одной из важнейших статей которой является статья 43 о праве на образование, помочь остановить начавшееся в нашей стране разрушение одного из стержней системы образования — математического образования.

Возможно следует создать комиссию по проблемам математического образования на самом высоком уровне и с большими полномочиями. В нее должны войти представители математической науки, авторитетные методисты и учителя. Возможно, в нее следует включить и представителей отраслей, "потребляющих" математику. Конкретный состав комиссии, ее функции и прочие детали могут быть разработаны, как говорится, "в рабочем порядке". Главное здесь — не потерять время.

Добавление.

Письмо это было написано (насколько я помню) и отправлено в 1997 году.
Единственная реакция — мое персональное дело, которое рассматривалось на заседании Ученого Совета в РАО