Академик РАН Геннадий Васильевич Осипов: «Если было бы можно вернуться на тридцать лет назад, я бы первым выступил за запрещение социологии». Анна Владимировна Андреенкова, заместитель директора ЦЕССИ, кандидат политических наук. Изменения в образе жизни и ценностях россиян.

Анна Андреенкова: Мерилом общественного статуса, благополучия человека, его успеха в обществе в настоящее время является одно – материальное благополучие. Значение «уважения окружающих» упало с 27% до 17%, стремление быть полезным обществу – с 26% до 6%!.

   
Академик РАН Геннадий Васильевич Осипов:

«"Если было бы можно вернуться на тридцать лет назад, я бы первым выступил за запрещение социологии…»

Источник информации — http://www.rptb.ru/test2/Confer/confer15.html
   
     Отношения социологии и власти в России на протяжении десятилетий складывались неудачно. Науку о законах развития общества то не замечали, то запрещали, то пытались поставить под контроль. О перипетиях этой борьбы обозревателю «Власти» Евгению Жирнову рассказал директор Института социально-политических исследований РАН академик Геннадий Осипов

«Социология и социализм имеют общий корень»

     – Геннадий Васильевич, почему советская власть так не любила социологию?

     – Социологию не любят, когда она говорит правду. Причем во всех странах. Социологи предупреждают о последствиях того или иного решения, объявляют о непопулярности представителей власти. Кому же это понравится?
    
     – И в царской России было то же самое?

     – Да, царское правительство совершенно не интересовалось исследованиями социологов. Скорее даже наоборот.

     У нас случился любопытнейший казус. В России существовали серьезные социологические школы. Однако наш социолог Питирим Сорокин, отправленный советским правительством в 20-е годы в эмиграцию, по сути, поднял на ноги американскую социологию.

     Из-за того, что социология и социализм имеют общий корень, их отождествляли, а социологов рассматривали как антиправительственную группировку. По той же причине изданные за рубежом социологические труды не пропускали через границу.
    
     – А после революции?

     – Период, когда социология не подвергалась гонениям, длился недолго. В начале 30-х годов в Институте красной профессуры прошла дискуссия о социологии. Было признано, что исторический материализм и есть наша наука об обществе. А социология – лженаука. И даже ее название запретили.

     Из обихода исчезло понятие «социальное развитие». Считалось, что ускоренное экономическое развитие автоматически приведет к улучшению положения людей. И только перед XXI съездом КПСС, в 1961 году, пятилетний план стал планом не только экономического, но и социального развития.
    
     – То есть социологические исследования, опросы в сталинские времена не проводились?

     – Считалось, что принципы исторического материализма являются основой науки об обществе, а все остальное должно их подтверждать. Так что конкретные исследования, которые могли проводиться в стране, должны были служить подтверждением этих догм.

     Но при жизни Сталина было проведено несколько исследований по крестьянскому и рабочему секторам. Их потом отметили Сталинской премией. Было констатировано, что частный сектор в городе и деревне полностью ликвидирован.

     Работы эти, конечно, носили апологетический характер. Они подтверждали верность положений сталинской Конституции. Доказывали, что в стране сложилась социальная структура социалистического общества и, следовательно, социализм победил.
    
     – Мне удалось обнаружить в архиве ЦК КПСС результаты закрытых исследований материальных и культурно-бытовых условий жизни рабочих, которые проводились в начале 50-х годов профсоюзами. Получается, что партия, отрицая социологию, все-таки пользовалась полученными с ее помощью результатами?

     – Скорее всего, профсоюзы пытались обратить внимание власти на какие-то конкретные явления.
    
     – Там говорилось, что эффект от снижения государственных цен сводится на нет ростом цен на колхозных рынках. И что растут расходы на покупку промышленных товаров.

     – Тогда дело в том, что в то время часть руководства страны настаивала на увеличении производства товаров народного потребления и продовольствия и, возможно, эти руководители хотели получить доказательства правильности избранной ими линии.

     – Выходит, что настоящих социологических исследований в 50-е годы не проводилось?

     – Практически нет, хотя интерес к ним был значительным. Некоторые руководители поняли, что из-за волюнтаристских решений Хрущева на страну надвигается кризис. И встал вопрос о том, что же делать. Двигаться дальше без учета настроения людей стало невозможно. И поэтому в конце 50-х — начале 60-х годов возникла идея провести ряд конкретных исследований.
    
     – И кто же их проводил?

     – В 1960 году в Институте философии АН СССР был создан сектор новых форм труда и быта (такой псевдоним получила социология). Его возглавил я. А через полгода в Ленинграде создали лабораторию, которую уже назвали социологической.

     Первое конкретное исследование было проведено нами в Горьком по положению рабочего класса. Второе – в Молдавии, по состоянию крестьянства и развитию села. Ленинградская лаборатория провела у себя в городе исследование по теме: «Человек и его работа». Эти исследования проводились при поддержке партийных органов – Горьковского обкома, Ленинградского горкома и ЦК компартии Молдавии.

     Вначале все шло хорошо, но очень скоро партийные секретари перепугались. В Горьковской области мы проводили исследование досуга рабочих. Методика была такая: нужно было взять с человека слово, чтобы он хронометрировал и записывал все, что делает после работы. Или его повсюду должен был сопровождать человек, который все фиксировал. Сразу пошли письма в обком. Меня вызвал к себе первый секретарь и сказал: «Ну что вы там придумали! Что глупостями занимаетесь! Давайте я соберу двадцать-тридцать надежных, проверенных рабочих, и они вам расскажут о своем домашнем досуге».
    
     – А каковы были результаты исследований?

     – Шокировавшими не только парторганы на местах, но и ЦК. Оказалось, что популярный тогда тезис о сближении умственного и физического труда несостоятелен. Лозунг о преодолении различий между городом и деревней на поверку также оказался обычной демагогией. Ведь труд крестьян никогда не будет похож на работу у конвейера.

     Сразу же против нас резко выступили философы, заявив, что все наши исследования никакого отношения к марксистско-ленинской науке не имеют. А поскольку выявленные нами факты, по их мнению, противоречили действительности, то они объявили нас пособниками империализма.
    
     – И какие меры по отношению к Вам были приняты?

     – Ставились вопросы об исключении из партии и даже о привлечении к уголовной ответственности за разглашение данных исследований. Наша сотрудница Нина Наумова изучала проблему удовлетворенности людей своим трудом. И, выступая по телевидению, сказала, что 14% участников исследования неудовлетворены своей работой. Тут же поступила директива обсудить ее поступок в партийном порядке – вплоть до исключения из партии.

     А когда дискуссии обострились, директор Института философии решил от греха подальше упразднить наш сектор. Меня пригласили в отдел кадров, чтобы ознакомить с соответствующим приказом. Но в это время на заседании президиума Академии наук выступал секретарь ЦК по идеологии Леонид Федорович Ильичев. И его помощник по нашей просьбе вставил в доклад Ильичева фразу: «Социология имеет право на существование».

     Я тоже был на том заседании. Смотрю – директор нашего института после этой фразы незаметно с заседания исчез. Я же вернулся в институт и сказал кадровикам: «Давайте я распишусь на приказе». А они мне в ответ: «Такого приказа нет».
    
     – И как развивались события в дальнейшем?

     – Все шло в ожесточенной, просто жуткой борьбе. В 1966 году возглавляемый мною сектор преобразовали в отдел социологических исследований. Мы продолжили исследования. И когда оказалось, что наши опросы и выявленные с их помощью факты руководство все-таки замечает, философы стали поговаривать, что социологи должны только собирать факты, а обобщать их – дело философов. Но к тому времени образовались крепкие группы социологов-профессионалов, которые усиленно взялись за изучение всего социологического опыта. Развивались математические методы, методы моделирования. Были изданы добротные отечественные и переведены зарубежные книги.
    
     – То есть власть Вас признала?

     – Скорее она признала существование проблемы: в стране есть социологи, они самостоятельно проводят исследования, и их не всегда можно контролировать.
     Я много раз писал в ЦК КПСС о необходимости создания социологического института, но меня поддержали лишь в 1968 году. Причем заведующий отделом науки ЦК Трапезников предложил сделать институт закрытым и напрямую подчиненным ЦК КПСС. Но мы отказались.
«Даже в закрытом отделе материалы клались под сукно»

     – И все же, какие-то секретные структуры внутри института существовали?

     – Проектом решения о создании Института конкретных социологических исследований АН СССР предусматривалось наличие военного и закрытого отделов для выполнения специальных заданий ЦК. Но военный отдел так и не был создан.
    
     – Почему?

     – Об основных направлениях деятельности института я докладывал на заседании Секретариата ЦК КПСС. Говорил и о необходимости изучения социальных проблем в армии. Устинов, а он тогда был секретарем ЦК, на мое выступление отреагировал так: «Вы что хотите собой подменить Министерство обороны?». И военный отдел из структуры института исключили.
    
     – А закрытый?

     – Его по линии КГБ нам помогал создавать Филипп Денисович Бобков.
    
     – Бывший потом зампредом КГБ?

     – Да. Сейчас он работает у нас, в Институте социально-политических исследований РАН. Я его привлек к работе, поскольку он располагает уникальными архивными данными, которые раньше были засекречены и о которых практически не знает никто.
    
     – А чем тогда занимался закрытый отдел?

     – Его укомплектовали сотрудниками КГБ, которые проводили очень интересные исследования. Но страусиная политика все же брала верх. У нас ведь на человека, принесшего плохую весть, всегда смотрели косо. И даже в закрытом отделе материалы клались под сукно.

     Скажем, еще в 70-е годы после проведенных в Эстонии исследований сотрудники отдела написали работу о том, как там будут развиваться события. И оказались на сто процентов правы: создание национального фронта, отделение республики и так далее.
    
     – А как удавалось ладить с властями Вам, руководству института?

     – Нам – директору института, вице-президенту АН СССР академику Алексею Матвеевичу Румянцеву и мне, его заместителю, – сразу начали говорить: вы должны подтверждать такие-то факты. Но мы с самого начала решили не заниматься социальной апологетикой. И тогда в ответ нам нанесли два тяжелейших удара.

     После выхода в 1968 году книги профессора Юрия Левады «Лекции по социологии» нас начали громить. В книге была фраза, за которую зацепились: «Там, где не срабатывает идеология, срабатывают танки» (имелся в виду ввод советских войск в Чехословакию).

     Затем, в 1970 году, мы выпустили книгу «Математическое моделирование в социологии» (под моей редакцией). И там, в одной из статей, речь шла о том, что могут быть естественная и искусственная модели социализма. И что модель социализма в СССР грешит тем, что многие процессы создаются искусственно.

     На это наши недруги быстренько отреагировали, обратив внимание ЦК, и сразу было дано поручение секретарю по идеологии Московского горкома Ягодкину выступить с разгромной речью. И он выступил на городской партийной конференции с критикой нашей книги (эта речь потом была напечатана в газете). А присутствовавшие в зале члены Политбюро стоя ему аплодировали.

     После чего была создана комиссия ЦК, МГК и райкома КПСС по проверке работы института. И фактически начался новый погром социологической науки. Некоторая часть социологов сориентировалась и покинула институт. Другим объявили выговоры. Меня же пытались исключить из партии и подвести под уголовное дело.
    
     – За антисоветчину?

     – Нет, навесить идеологические обвинения было не так-то просто. Поэтому в работе института нашли хозяйственные упущения. Так, одно из наших исследований мы проводили по хоздоговору с предприятием. Этот договор объявили незаконным, мне же чудом удалось избежать тюрьмы.
    
     – Каким образом?

     – Спасло одно обстоятельство. Мой отец когда-то работал вместе с помощником Суслова. Тот позвонил в отдел науки ЦК и спросил: «Что там происходит с Осиповым?». Этого оказалось достаточно, чтобы инструктор и завсектором свою прыть поубавили. Но со всех постов меня сняли. И, кажется, «навесили» пять выговоров: партийный, административный и еще какие-то. К примеру, встретился в коридоре с зарубежным коллегой, сказал несколько вежливых фраз. Так обвинили в том, что беседовал с иностранцем без разрешения руководства института, и снова объявили выговор.

     Потом начался форменный разгром института. Его директором назначали одного дилетанта за другим. Сначала вместо Румянцева назначили специалиста по диалектическому материализму. Но его сняли – развалил работу больше, чем требовалось. Затем назначили статистика. Он проработал у нас три года, но и его сняли. Мы встретились с ним как-то в коридоре, и он сказал: «Вот только понял, что такое социология, и на тебе – освободили!».

    Не меньше издевались и над Советской социологической ассоциацией. Ее президентами назначали философов, которые постепенно ассоциацию разваливали.
«Сейчас любой неуч называет себя социологом»

     – Насколько я помню, с началом перестройки отношение к социологии резко изменилось.

     – Когда началась перестройка, социология оказалась востребованной. В 1988 году было принято Постановление ЦК КПСС «О развитии социологической науки». Правил документ сам Горбачев. В результате его название стало выглядеть так: «О повышении роли марксистско-ленинской социологии в решении ключевых проблем советского общества». Горбачев вписал туда и то, что социология должна решать проблемы быстрого перехода к коммунизму.

     И вслед за этим началось всеобщее признание социологической науки. Впервые стало возможным говорить о том, что социология не является философской наукой. Институт конкретных социологических исследований переименовали в Институт социологии. Но сразу же возник другой конфликт.

     Директором института назначили ленинградца Ядова. Он стоял у истоков возрождения социологии, руководил первой социологической лабораторией в Ленинграде. Но после прихода в институт он заявил, что будет работать на Горбачева, доказывать верность его тезисов.

     Я же сказал, что социология должна работать на науку. Слава Богу, президент Академии наук понял, что конфликт неразрешим, и в итоге институт был разделен надвое. Мы создали Институт социально-политических исследований, десятилетие которого отмечали в позапрошлом году.
    
     – И как же Вы живете теперь, без однокоренного с Вашей наукой социализма?

     – То, что происходит в социологии сейчас, это – новая трагедия. Социологию признали, но теперь каждый неуч, дилетант, который опросил на улице десяток человек, называет себя социологом. Появился и целый слой людей, называющих себя политологами. Но ведь большинство из них – бывшие преподаватели кафедр научного коммунизма или марксизма-ленинизма. У таких специалистов и рейтинг Президента РФ спокойно может быть 102%.
    
     – То есть социология опять занимается апологетикой власти?

     – Не только власти, но и представителей бизнеса. Произошла коммерциализация науки. Места в рейтингах продаются и покупаются. Не успели кого-нибудь назначить вице-премьером, еще никто не запомнил его фамилию, а смотришь – он по влиятельности уже на пятом-шестом месте.

     Я не хочу сказать, что в СССР социологи были в оппозиции к власти. Кто-то, конечно, говорил о необходимости изменения строя, я же выступал за совершенствование социализма. Но все мы были против апологетики власти средствами социологии.

А теперь?! Я недавно, глядя на все это, подумал, что, если было бы можно вернуться на тридцать лет назад, я бы первым выступил за запрещение социологии.

(Публикуется по: Коммерсантъ-Власть. – 2003. – 3-9 февраля. – № 4. – С. 62-67).
     
 

Анна Владимировна Андреенкова

Изменения в образе жизни и ценностях россиян

  Источник информации — http://www.socionauki.ru/journal/articles/129326/ , Институт Сравнительных Социальных Исследований «CESSI».

Мы довольно много знаем о том, как живут, что делают, что ценят и о чем думают россияне. Во-первых потому, что сами являемся свидетелями текущих событий и наша наблюдательность с готовностью подсказываем нам ответы на многие вопросы, а память не строит препятствий. Во вторых, их довольно многочисленных сегодня социологических опросов, которые позволяют получить информацию, уже независящую от нашего личного, во многом ограниченного, а во многом и предвзятого опыта, информацию о людях, которые отличны от нас – думают и живут по другому.

К сожалению, такой роскоши в отношении того, что было 15, 20, 30 лет назад у нас нет. Количество социологических опросов, которые были бы построены на репрезентативной национальной выборке всего населения страны более 15 лет назад, немного. Однако, они есть.

Летом этого года ЦЕССИ повторил одно из немногих таких исследований, которое было проведено ровно 20 лет назад в 1986 году еще в СССР, за 5 лет до образования России как отдельного государства и до начала активных социально-экономических реформ 90х годов, Институтом социологии РАН под рук. проф.Левыкина. Исследовании 1986 года одно из немногих, которые могут рассказать нам о том, что делали, что чувствовали и о чем думали россияне до «нового времени», а повторное исследование, проведенное ЦЕССИ в 2006 г., позволяет нам узнать, чем мы сегодня отличаемся от того, чем мы были 20 лет назад, что в нас осталось по прежнему, а что действительно изменилось.

Характеристика исследований:

1986 год. Всесоюзное исследование населения разных республик СССР  (в том числе РФ) по случайное выборки населения 18 лет и старше. Объем выборки по РФ – 4400 человек. Метод опроса – анкета, заполняемая самим респондентов на дому. Исследование было проведено Институтом социологии РАН под рук.Левыкина. Неоценимую работу по приведению данных в современный формат провел Жаворонков.

2006 год. Всероссийское исследование, проведенное по случайное вероятностной выборке населения страны 18 лет и старше. Объем выборки составил 1200 человек. Метод опроса – личные интервью на дому у респондента. Исследование было проведено ЦЕССИ под рук.В.Г.Андреенкова.

Результаты: Жизненные ценности россиян

Базовые жизненные ценности россиян, то что они ценят в жизни, претерпели существенные изменения за последние 20 лет.

Если до реформ в иерархии жизненных ценностей на первом месте стояла семья, супружество (эту сторону жизни выбирали как одну из наиболее важных 60% опрошенных россиян в 1986) и дети (55%), то сегодня универсальная ценность семьи и детей несколько упала хотя до сих пор и остается одним из наиболее важных для людей (53% и 45% соответственно), зато на первое место вышло материальное благополучие и бытовой комфорт (31% 20 лет назад и 55% сегодня).

Изменилось и представление людей о работе. Само по себе место работы в жизни людей не претерпело существенных изменений. Работа была и остается очень важным элементом жизни (см. График 1). Зато само отношение к работе изменилось довольно сильно. Если раньше работа могла рассматриваться как цель и способ достижения самых различных благ – материальных, социального статуса, общественного уважения, удовлетворения потребностей в самореализации, то сегодня работа воспринимается в большинстве своем как средство и средство для одной, единственной и универсальной цели – материального благополучия.

Ценность «интересной работы» в иерархии других жизненных целей упала с 41% до 29%.

График 1. Какое из перечисленных высказываний подходит Вам больше всего?

 

Мерилом общественного статуса, благополучия человека, его успеха в обществе в настоящее время является одно – материальное благополучие. Другие индикаторы социального положения человека в обществе потеряли существенную часть своей значимости.

Значение «уважения окружающих» упало с 27% до 17%, стремление быть полезным обществу – с 26% до 6%!.

Результаты: факторы успеха
Сегодня и 20 лет назад респондентов просили ответить на вопрос, что они считают наиболее важным для достижения успеха в жизни. Иерархия ценностей успеха изменилась за годы реформ довольно радикально.

Если в советском обществе верхнюю строчку наиболее важных факторов для достижения успеха занимало трудолюбие и фактор был несомненным и единственным лидером, который выбирали 74% россиян, то теперь сегодня в пост-советские времена его потеснило на второе место не что-нибудь, а образование (ее считают важным 54% опрошенных по сравнению с 39% 20 лет назад). Сегодня образование считается столь же важным факторов успеха, как и трудолюбие (52%), которое потеряло свой монополизм.

В советском обществе существовало представление, что успешность человека во многом определяется его социально-одобряемым поведением в обществе, умением правильно строить отношения с другими людьми, быть «порядочным» человеком.

После трудолюбия наиболее часто россияне в советское время называли такие факторы, которые сегодня в другом уже обществе потеряли существенную часть своего значения.

    Честность, порядочность (63% 20 лет назад и 41% сегодня)
    Отзывчивость, доброта (57% и 27%)
    Человеческое взаимопонимание, взаимопомощь (53% и 27%)
    Ответственность (46% и 32%)
    Принципиальность (22% и 14%)
    Бескорыстие (20% и 10%).

Зато в нашем современном обществе стали гораздо большее значение придавать социальным связям, индивидуальным человеческим качествам и случайным обстоятельствам.

    Везение (с 7% до 30%)
    Социальные связи
        Поддержка ближних (27% и 31%)
         «Связи» с нужными людьми (7% и 30%)
        Материальная помощь родителей (9% и 16%)
        Помощь влиятельных родственников (с 4% до 14%)
    Индивидуальные качества
        Целеустремленность (27% и 37%)
        Способности, талант (15% и 32%)
        Инициативность (21% и 25%)
        Умение приспособиться, гибкость (4% и 20%)
        Лидерство (9% и 16%)

Конечно, эти цифры отражают лишь представления людей о том, какие факторы способствуют успеху в данном обществе и не означают, что именно они ведут к успеху в конкретном обществе. Вместе с тем сами представления о том, чего ожидает от тебя общество, во многом диктует выбор твоего поведения, выбор жизненной стратегии.

Результаты: образ жизни и проведение свободного времени

Несмотря на то, что жизненные ценности и интересы россиян достаточно сильно изменились, в привычках и образе жизни сохранились много прежних черт.

Занятие физкультурой и спортом: сказали, что занимаются хотя бы иногда в 1986 году 45%, в 2006 году – 46%. Доля людей, которые занимаются спортом регулярно (1 раз в неделю и чаще) также практически не изменилась – 23% и 24% соответственно.

Занятие охотой, рыбалкой, собирание грибов и ягод было и остается почти всеобщим увлечением россиян. Хотя в настоящее время любителей таких занятий немного поубавилось (75% сказали, что хоть иногда этим занимают в 1986 году и 67% в 2006 году). Зато тех, кто серьезно этим увлекается и делает это часто (раз в месяц и чаще), стало больше – 22% 20 лет назад и 32% теперь.

Совершенно новое в привычках россиян – это отдыхать ничего не делая. Если 20 лет назад в том, что проводят время таким образом, сознавались 59% опрошенных, то в наше время это занятие почти универсально для всех – 83%. При этом более половины людей проводят время просто лежа или сидя на диване часто (раз в неделю и чаще).

Существует представление, что туризм – характерная черта 60-х – походы, костры, песни под гитару. Данные опроса показывают, что это не совсем так. Даже если сегодня туристические подходы – их направления, экипировка и цели становятся иными, увлекаются туристическими походами даже больше, чем 20 лет назад – 21% сказали, что ходят в такие походы хотя бы иногда 20 лет назад, а сегодня таких людей наполовину больше (31%).

В целом из наиболее популярных способов проведения свободного времени было и остается общение с друзьями и близкими (96% делали это 20 лет назад и 95% сейчас), при этом частота общения даже увеличилась (30% сказали, что общаются с друзьями и близкими раз в неделю и чаще 20 лет назад, сегодня таких 43%); а также походы в гости (94% и сейчас и 20 лет назад проводят время таким образом хотя бы иногда, и частота походов за эти годы только увеличилась – каждую неделю делают это 25% опрошенных по сравнению с 11% 20 лет назад, и еще 50% — каждый месяц по сравнению с 43% 20 лет назад).

Подавляющее большинство россиян как и 20 лет назад проводят время, слушая музыкальные записи. В 1986 году таких было 73%, а сегодня – 80%. Частота, с которой люди слушают музыку, довольно сильно увеличилось. Сегодня более половины опрошенных сказали, что случают музыкальные записи каждую неделю и чаще (55%), 20 лет назад таких было лишь 39%.

Работа в саду, огороде и приусадебном участке занимает время у почти двух третей россиян (64%), хотя это и существенно меньше чем 20 лет назад (76%). Однако, доля людей которые по настоящему увлекаются этим занятием и делают это каждую неделю почти не изменилась (45% 20 лет назад и 44% сейчас).

Новым для проведения свободного время для значительно доли россиян стало выпивание с друзьями и в одиночку. О том, что они проводят время таким образом, 20 лет назад сказали чуть более половины опрошенных (54%), а сегодня таких уже три четверти (73%). При этом людей, которые делают это достаточно часто (каждый месяц) сегодня больше половины (52%), а раньше таких было лишь 19%.

Около половины россиян увлекаются настольными играми (шашками, шахматами, картами и др.), хотя доля людей с такими увлечениями за последние годы несколько снизилась. В 1986 году 57% опрошенных сказали, что хотя бы иногда играют в настольные игры (15% делали это каждую неделю), а сегодня этим занимаются 48% опрошенных (11% делают это каждую неделю). Очевидно, кроме настольных в наше время появилось много других возможностей для взрослых игр.

20 лет назад в эпоху огромного дефицита рукоделие (шитье, вышивка, вязание, изготовление поделок, конструирование и т.п.) было повальным и модным увлечением: 70% опрошенных сказали, что занимаются этим, из них 25% — делали это каждую неделю. В наше время доля людей, которые делают что-то своими руками, существенно снизилась, хотя и сегодня более половины опрошенных сказали, что занимаются рукоделием (13% — каждую неделю).

  Сегодня ЦЕССИ — это жизнеспособная компания с прочными позициями в области маркетинговых исследований и опросов общественного мнения. Будучи лидером в этой сфере, мы имеем команду квалифицированных специалистов-аналитиков и широкую сеть региональных представительств в 110 регионах России, а также Украины, Казахстана и других странах.

  Примечание Анатолия Краснянского: Следует критически относиться к данным социологов, поскольку произошла коммерциализация науки.

 

 

Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: